Все четыре года войны немецкая разведка доверчиво «кормилась» дезинформацией, которую ей предоставляла Лубянка

Летом 1941 года советские разведчики начали операцию, которая и поныне считается «высшим пилотажем» тайной борьбы и вошла в учебники по разведывательному ремеслу. Она длилась практически всю войну и на разных этапах по-разному называлась — «Монастырь», «Курьеры», а затем «Березино».

Ее замысел первоначально состоял в том, чтобы довести до немецкого разведцентра целенаправленную «дезу» о якобы существующей в Москве антисоветской религиозно-монархической организации, заставить вражеских разведчиков поверить в нее как в реальную силу. И таким образом проникнуть в разведсеть гитлеровцев в Советском Союзе.

ФСБ рассекретили материалы операции лишь по истечению 55 лет Победы над фашизмом.

Чекисты привлекли к работе представителя знатного дворянского рода Бориса Садовского. С установлением Советской власти он потерял свое состояние и, естественно, враждебно к ней относился.

Жил в небольшом доме в Новодевичьем монастыре. Будучи инвалидом, почти не выходил из него. В июле 1941 года Садовский написал стихотворение, скоро ставшее достоянием контрразведки, в котором обращался к гитлеровским оккупантам как к «братьям-освободителям», призывал Гитлера восстановить русское самодержавие.

Его-то и решили использовать в качестве руководителя легендируемой организации «Престол», тем более что Садовский и в самом деле искал возможность как-либо связаться с немцами.

Александр Петрович Демьянов — «Гейне» (справа) во время сеанса радиосвязи с немецким

Чтобы «помочь» ему, в игру включили секретного сотрудника Лубянки Александра Демьянова, имевшего оперативный псевдоним «Гейне».

Его прадед Антон Головатый был первым атаманом кубанского казачества, отец — казачьим есаулом, погибшим в первую мировую войну. Мать же происходила из княжеского рода, окончила Бестужевские курсы в Смольном институте благородных девиц и в предреволюционные годы считалась одной из самых ярких красавиц в аристократических кругах Петрограда.

До 1914 года Демьянов жил и воспитывался за границей. Он был завербован ОГПУ в 1929 году. Обладавший благородными манерами и приятной внешностью, «Гейне» легко сходился с киноактерами, писателями, драматургами, поэтами, в кругах которых вращался с благословения чекистов. До войны он в целях пресечения терактов специализировался на разработке связей оставшихся в СССР дворян с зарубежной эмиграцией. Опытный агент с такими данными быстро завоевал доверие поэта-монархиста Бориса Садовского.

17 февраля 1942 года Демьянов — «Гейне» перешел линию фронта и сдался немцам, заявив, что он — представитель антисоветского подполья. Офицеру абвера разведчик рассказал об организации «Престол» и о том, что послан ее руководителями для связи с немецким командованием. Сначала ему не поверили, подвергли серии допросов и тщательных проверок, включая имитацию расстрела, подбрасывание оружия, из которого он мог перестрелять своих мучителей и скрыться. Однако его выдержка, четкая линия поведения, убедительность легенды, подкрепленная реально существовавшими лицами и обстоятельствами, в конце концов заставили немецких контрразведчиков поверить.

Сыграло роль и то, что еще перед войной московская резидентура абвера* взяла Демьянова на заметку как возможного кандидата для вербовки и даже присвоила ему кличку «Макс».

*А́бвер - орган военной разведки и контрразведки Германии в 1919-1944 годах, входил в состав Верховного командования Вермахта.

Под ней он фигурировал в картотеке московской агентуры 1941 года, под ней же, после трех недель обучения азам шпионского дела, был 15 марта 1942 года заброшен с парашютом в советский тыл. Демьянову предстояло обосноваться в районе Рыбинска с заданием вести активную военно-политическую разведку. От организации «Престол» абвер ожидал активизации пацифистской пропаганды среди населения, развертывания саботажа и диверсий.

Две недели на Лубянке выдерживали паузу, чтобы не вызвать у абверовцев подозрение легкостью, с которой их новый агент легализовался.

Наконец «Макс» передал свою первую дезинформацию. Вскоре, чтобы упрочить положение Демьянова в германской разведке и снабжать через него немцев ложными данными стратегической важности, его устроили офицером связи при начальнике Генерального штаба маршале Шапошникове.

Адмирал Канарис

Адмирал Канарис, глава абвера (по прозвищу Янус», «Хитрый лис») считал своей огромной удачей, что заполучил «источник информации» в столь высоких сферах, и не мог не похвастаться этим успехом перед своим соперником, начальником VI управления РСХА бригаденфюрером СС Вальтером Шелленбергом. В написанных после войны в английском плену мемуарах тот с завистью засвидетельствовал, что военная разведка имела «своего человека» возле маршала Шапошникова, от которого поступило много «ценных сведений». В начале августа 1942 года «Макс» сообщил немцам, что имеющийся в организации передатчик приходит в негодность и требует замены.

Вскоре на конспиративную квартиру НКВД в Москве явились два абверовских курьера, доставивших 10 тысяч рублей и продукты. Они сообщили о месте спрятанной ими рации.

Первая группа немецких агентов оставалась на свободе в течение десяти дней, чтобы чекисты смогли проверить их явки и узнать, не имеют ли они связей еще с кем-то. Потом связников арестовали, доставленную ими рацию нашли. А немцам «Макс» радировал, что курьеры прибыли, но переданная рация повреждена при приземлении.

Через два месяца из-за линии фронта явились еще два связника с двумя радиопередатчиками и различным шпионским снаряжением. Они имели задание не только помочь «Максу», но и самим обосноваться в Москве, собирать и передавать по второй рации свою развединформацию. Оба агента были перевербованы, а в штаб «Валли» — абверовский центр — они сообщили, что успешно прибыли и приступили к выполнению задания. С этого момента операция развивалась по двум направлениям: с одной стороны — от имени монархической организации «Престол» и резидента «Макса», с другой — от имени агентов абвера «Зюбина» и «Алаева», якобы опиравшихся на собственные связи в Москве. Началась новая стадия тайного поединка — операция «Курьеры».

В ноябре 1942 года в ответ на запрос из штаба «Валли» о возможности расширения географии организации «Престол» за счет городов Ярославля, Мурома и Рязани и направления туда агентуры для дальнейшей работы «Макс» передал, что лучше подходит город Горький, где создана ячейка «Престола». Немцы согласились на это, а контрразведчики позаботились о «встрече» курьеров. Удовлетворяя запросы абверовцев, чекисты направляли им обширную дезинформацию, готовившуюся в Генштабе Красной армии, а на подставные явочные квартиры вызывались все новые и новые агенты вражеской разведки.

В Берлине были очень довольны работой «Макса» и внедренной с его помощью агентуры. 20 декабря адмирал Канарис поздравил своего московского резидента с награждением Железным крестом I степени, а Михаил Калинин тогда же подписал Указ о награждении Демьянова орденом Красной Звезды. Итогом радиоигр «Монастырь» и «Курьеры» стал арест 23 немецких агентов и их пособников, имевших при себе более 2 миллионов рублей советских денег, несколько радиостанций, большое количество документов, оружия, снаряжения.

Летом 1944 года оперативная игра получила новое продолжение под названием «Березино». «Макс» сообщил в штаб «Валли», что его «откомандировали» в только что занятый советскими войсками Минск. Вскоре абвер получил оттуда сообщение, что по белорусским лесам пробиваются на запад многочисленные группы немецких солдат и офицеров, попавших в окружение в результате советского наступления. Поскольку данные радиоперехвата свидетельствовали о стремлении гитлеровского командования не только помочь им пробиться к своим, но и использовать для дезорганизации вражеского тыла, чекисты решили на этом сыграть. Вскоре нарком госбезопасности Меркулов доложил Сталину, Молотову и Берия план новой операции. «Добро» было получено.

18 августа 1944 года московская радиостанция «Престола» сообщила немцам, что «Макс» случайно нарвался на выходящую из окружения воинскую часть вермахта, которой командует подполковник Герхард Шерхорн. «Окруженцы» испытывают большую нужду в продовольствии, оружии, боеприпасах. Семь дней на Лубянке ждали ответа: абверовцы, видимо, наводили справки о Шерхорне и его «войске». А на восьмой пришла радиограмма: «Просим помочь нам связаться с этой немецкой частью. Мы намерены для них сбросить различные грузы и прислать радиста».

В ночь с 15 на 16 сентября 1944 года три посланца абвера приземлились на парашютах в районе озера Песочное в Минской области, где якобы «скрывался» полк Шерхорна. Вскоре двоих из них перевербовали и включили в радиоигру.

Тогда абверовцы перебросили еще двух офицеров с адресованными Шерхорну письмами командующего группой армии «Центр» генерал-полковника Рейнгардта и начальника «Абверкоманды-103» Барфельда. Поток грузов «пробивающимся из окружения» увеличивался, вместе с ними прибывали все новые «ревизоры», имевшие задание, как признавались потом на допросах, выяснить, те ли это люди, за кого себя выдают. Но все было сработано чисто. Настолько чисто, что в последней радиограмме Шерхорну, переданной из «Абверкоманды-103» 5 мая 1945 года, уже после капитуляции Берлина, говорилось:

«С тяжелым сердцем мы вынуждены прекратить оказание вам помощи. На основании создавшегося положения мы также не можем больше поддерживать с вами радиосвязь. Что бы ни принесло нам будущее, наши мысли всегда будут с вами».

Это был конец игры. Советская разведка блестяще переиграла разведку фашистской Германии.

Успеху операции «Березино» способствовало то, что в ней были задействованы реальные немецкие офицеры, перешедшие на сторону РККА. Они убедительно изображали уцелевший полк, в том числе и завербованные парашютисты-связные.

Из архивных данных: с сентября 1944 года по май 1945 года немецким командованием в наш тыл было совершено 39 самолето-вылетов и выброшено 22 германских разведчика (все они были арестованы советскими контрразведчиками), 13 радиостанций, 255 мест груза с вооружением,обмундированием, продовольствием, боеприпасами, медикаментами, и 1 777 000 рублей. Снабжение «своего» отряда Германия продолжала до самого конца войны.

Одним их важнейших факторов, приведшим советский народ к победе в Великой Отечественной Войне являлось преобладание в области войны тайной. Беспрецедентное мужество советских разведчиков, вера в идеалы справедливости и любовь к Родине творили чудеса. Какова же была система спецслужб советского государства в тяжелые 1941 – 1945 годы?
Нужно сказать, что достаточно простой и эффективной...

ГРУ

В 1939 году разведывательное управление Рабоче-крестьянской Красной армии трансформировалось в Пятое управление Народного комиссариата обороны СССР. В 1940-ом оно было переподчинено Генштабу и, соответственно, получило название Разведывательного управления Генерального штаба Красной армии. А 16 февраля 1942 году родилась всемирно известная аббревиатура - «ГРУ». В составе ГРУ было создано два управления: Первое – агентурное (отделы: германский, европейский, дальневосточный, ближневосточный, диверсионный, оперативной техники, радиоразведки), Второе – информационное (отделы: германский, европейский, дальневосточный, ближневосточный, редакционно-издательский, войсковой информации, дешифровальный). И кроме того, ряд самостоятельных отделов, не входивших в Первое и Второе управления.

Учитывая тот факт, что «тот, кто владеет информацией, владеет миром», Иосиф Сталин сделал соответствующие выводы и еще больше повысил статус военной разведки. В октябре 1942 года был издан приказ, согласно которому ГРУ подчинялось исключительно Наркому обороны. В функциональных обязанностях главного управления была организация агентурной и разведывательно-диверсионной работы, как на территории других стран, так и на оккупированных территориях Советского Союза.

Разведчики 27-й гвардейской дивизии

Группа разведчиков дивизионной разведки 27-й гвардейской стрелковой дивизии.
Стоят слева направо: Меркулов – убыл по ранению; Василий Закамалдин; старший лейтенант Журавлев - убыл на учебу; - ?; Леонид Казаченко - убыл по ранению;
сидят слева направо: Алексей Солодовников; Воробьев – санинструктор роты, убыл по ранению; Николай Плужников – погиб в Польше при отражении нападения на штаб дивизии; ? – погиб;)
Фотография сделана в Польше летом 1944 года. Из личного архива Владимира Федоровича Бухенко, также служившего разведчиком в этом подразделении.

Источник: личный архив В.Ф. Бухенко.

В войнах и вооружённых конфликтах военнослужащие внутренних войск не только выполняли специальные задачи, но и непосредственно участвовали в боевых действиях. Одной из героических страниц их служебно-боевой деятельности стал вклад войск НКВД в Победу в Великой Отечественной войне. Они участвовали в боях против немецко-фашистских захватчиков, обеспечивали охрану тыла действующей Красной армии, охраняли коммуникации и промышленные объекты, конвоировали военнопленных, вели борьбу с диверсантами и шпионами, дезертирством и бандитизмом, решали целый ряд других, в том числе не свойственных им, задач.

Гарнизоны 9-й и 10-й дивизий войск НКВД по охране железнодорожных сооружений, охранявшие транспортные коммуникации на территории Украины, даже в окружении, в глубоком тылу немецких войск длительное время продолжали до последнего солдата оборонять объекты. Более 70 проц. солдат и офицеров этих соединений, погибших в боях, так и остались пропавшими без вести. Они до конца выполнили свой воинский долг.

В боевых действиях против немецко-финских войск в Карелии участвовали подразделения 14-го и 15-го Краснознамённых мотострелковых полков НКВД.

В бою 15-го Краснознамённого мотострелкового полка у озера Мярет 25 июля 1941 года младший лейтенант А.А. Дивочкин «принял на себя командование батареей, с опасностью для жизни ликвидировал пожар на складе боеприпасов и лично попеременно из двух орудий стрелял по противнику с открытой позиции, отразил атаку, уничтожил одно орудие, несколько пулемётов и до взвода пехоты противника».

При обороне населённого пункта Хиитола проявил исключительное мужество инструктор пропаганды полка старший политрук Н.М. Руденко. Он «лично уничтожил 15 белофиннов-«кукушек», будучи раненным, убил немецкого пулемётчика, захватил станковый пулемёт и огнём из него продолжал разить врага. Получив второе ранение, не оставил поле боя и при третьем ранении, истекая кровью, потерял сознание. В этом же бою… санинструктор Кокорин появлялся среди самых ожесточённых схваток, оказывая помощь раненым и лично принимая участие в атаках. Будучи сам ранен, он пробился на передовые позиции для оказания помощи старшему политруку Руденко. Ведя бой, раненый Кокорин был окружён, и белофинский офицер пытался взять его в плен. Кокорин подорвал себя и пять белофиннов во главе с офицером гранатой.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 августа 1941 года младшему лейтенанту Александру Андреевичу Дивочкину, старшему политруку Николаю Михайловичу Руденко и красноармейцу Анатолию Александровичу Кокорину было присвоено звание Героя Советского Союза.

Герои-разведчики

С началом Великой Отечественной войны основные силы внешней разведки были брошены на работу против нацистской Германии. Руководство разведки приняло меры по установлению связи с имевшейся агентурой в странах "оси", приобретению новых агентов, подбору оперработников для заброски в тыл врага.

В связи с неподготовленностью внешней разведки к работе в условиях войны, вызванной массовыми репрессиями против разведчиков, на начальном этапе связь с агентурой была утрачена. Не удалось организовать разведывательную работу против Германии и ее сателлитов с территории нейтральных стран, за исключением Швейцарии, где эффективно действовал военный разведчик-нелегал Ш. Радо ("Дора").

В этой связи было принято решение о создании специальных разведывательных отрядов для ведения разведывательной деятельности в тылу германских войск. Активную разведывательную работу, в частности, вел отряд "Победители" полковника Д.Н. Медведева. В его составе находился знаменитый разведчик Н.И. Кузнецов.

После тщательной подготовки в 1 Управлении НКГБ, особенно в совершенствовании немецкого языка (планировалось его использование по линии нелегальной разведки в самой Германии) Н.И. Кузнецов в 1942 г. был заброшен в тыл врага в район г. Ровно.С документами на имя Пауля Зиберта он был вхож в различные круги гитлеровских оккупантов и использовал данное обстоятельство для сбора интересующей Москву информации.

За время нахождения в тылу немцев Н.И.Кузнецов получил и передал в Москву информацию о готовящемся покушении германских спецслужб на участников Тегеранской конференции, о планах командования вермахта на Курской дуге, иные сведения, которые представляли большой интерес.

Им были уничтожены главный нацистский судья на Украине Функ, заместитель гауляйтера Украины генерал Кнут, вице-губернатор Галиции Бауэр. С помощью других партизан-разведчиков похитил командующего особыми войсками Германии генерала Ильгена.

В 1944 г. был убит украинскими националистами. За мужество и героизм, проявленные в борьбе с фашистскими захватчиками, Н.И.Кузнецову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Другой разведывательно-диверсионный отряд "Форт", возглавляемый В.А. Молодцовым, действовал в г. Одессе и ее окрестностях. Разведчики Молодцова, базировавшиеся в одесских катакомбах, добывали важные сведения о немецких и румынских войсках и планах командования этих стран. Был схвачен в результате предательства. Посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

Накануне оккупации гитлеровскими войсками Киева внешняя разведка создала в нем нелегальную резидентуру во главе с разведчиком И.Д. Кудрей. Этой резидентуре удалось проникнуть в разведывательный центр гитлеровцев, который возглавлял матерый нацистский шпион майор Миллер, он же Антон Мильчевский. Были добыты сведения о 87 агентах абвера, а также о ряде предателей. И.Д. Кудря был выдан агентом гестапо и казнен. Посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

"СМЕРШ"

В 1943 года в Народных комиссариатах обороны и внутренних дел, а также на военном флоте создаются подразделения военной контрразведки «СМЕРШ», признанные историками и экспертами в области деятельности спецслужб, лучшими контрразведывательными подразделениями Второй мировой войны. Главная задача этого подразделения заключалась не только в оказании противодействия немецкому Абверу, но и в необходимости внедрения советских контрразведчиков в высшие эшелоны власти фашистской Германии и разведшколы, уничтожение диверсионных групп, проведение радиоигр, а также в борьбе против изменников Родины.

Необходимо отметить, что название этой спецслужбе дал сам И. Сталин. Вначале было предложение назвать подразделение СМЕРНЕШ (то есть «смерть немецким шпионам»), на что Сталин заявил, что на советской территории полно шпионов и с других государств, и с ними также необходимо вести борьбу, поэтому лучше назвать новый орган просто СМЕРШ. Его официальным названием стало – управление контрразведки СМЕРШ НКВД СССР. К моменту создания контрразведки позади осталась битва под Сталинградом, а инициатива в ведении военных действий стала постепенно переходить к войскам Союза. В это время начали освобождаться территории, бывшие в оккупации, с немецкого плена бежало большое количество советских солдат и офицеров. Некоторых из них засылали фашисты в качестве шпионов. Особые отделы Красной Армии и ВМФ нуждались в реорганизации, поэтому им на смену пришел СМЕРШ. И хотя подразделение просуществовало всего три года, о нем говорят по сей день.

«Березина»

«…Наше радио уловило ответ. Сначала прошел настроечный сигнал, затем особый сигнал, означавший, что наши люди вышли на связь без помех (нелишняя предосторожность: отсутствие сигнала означало бы, что радист взят в плен и его силой заставили выйти на связь). И ещё великолепная новость: отряд Шерхорна существует...» Отто Скорцени. Мемуары.

18 августа 1944 года связной абвера, законспирированный на территории Белоруссии, радировал: в районе Березины уцелел большой отряд вермахта, чудом избежавший разгрома и укрывшийся в болотистой местности. Обрадованное командование десантировало в указанных координатах боеприпасы, продовольствие и радистов. Те немедленно сообщили: действительно, немецкая часть, численностью до двух тысяч, во главе с полковником Генрихом Шерхорном, остро нуждается в оружии, провианте и специалистах-подрывниках для продолжения партизанской борьбы. На самом деле это была грандиозная операция нашей разведки под кодовым названием «Березина», с участием настоящих немецких офицеров, перешедших на сторону Красной Армии и изображавших уцелевший полк, а парашютисты-связные немедленно перевербовывались СМЕРШем, включаясь в радиоигру. Воздушное снабжение «своего» отряда Германия продолжала вплоть до мая 45-го.

Рискованная игра на «Бандуре»

По данным НКГБ СССР, на территории Южной Литвы и Западной Белоруссии действует подпольная организация польского эмигрантского правительства в Лондоне «Делегатура Жонду», имеющая одной из основных задач ведение оперативной разведки в тылах Красной Армии и на фронтовых коммуникациях. Для передачи сведении «Делагатура» располагает коротковолновыми радиопередатчиками и сложными цифровыми шифрами.

В июне 1944 года в районе города Андреаполь СМЕРШ поймал четверых только что заброшенных немецких диверсантов. Руководитель и радист вражеского отряда согласились работать на нашу разведку и сообщили Центру, что внедрение на территорию противника произошло успешно. Требуются подкрепление и боеприпасы!

Радиоигра конттразведчиков 2-го Прибалтийского фронта против группы армий «Север» продолжалось несколько месяцев, в ходе которых противник неоднократно забрасывал под Андреаполь оружие и новых агентов, немедленно попадавших в распоряжение СМЕРШа.

Великая Отечественная война стала серьезным испытанием для внешней разведки. В неимоверно сложных условиях, порой под бомбами, разведчики рисковали своей жизнью для того, чтобы добыть важную разведывательную информацию. Разведка информировала Сталина о планах германского командования под Сталинградом, на Курской дуге, о других замыслах германского вермахта. Тем самым она внесла свой вклад в победу нашего народа над самым опасным в истории человечества агрессора.

Важное место в ее деятельности в годы войны занимало выяснение подлинных планов союзников СССР по антигитлеровской коалиции в отношении сроков открытия "второго фронта", их позиции на совещаниях "Большой тройки".

Сбор Германией разведанных против СССР

Для претворения стратегических планов вооруженного нападения на соседние страны о них Гитлер поведал своему окружению еще 5 ноября 1937 года - фашистская Германия, естественно, нуждалась в обширной и достоверной информации, раскрывающей все стороны жизни будущих жертв агрессии, и особенно в сведениях, на основании которых можно было бы вывести заключение об их оборонном потенциале. Снабжая правительственные органы и верховное командование вермахта подобной информацией, службы «тотального шпионажа» активно содействовали подготовке страны к войне. Добывалась разведывательная информация разными путями, с помощью разнообразных методов и средств.

Вторая мировая война, развязанная фашистской Германией 1 сентября 1939 года, началась с вторжения немецких войск в Польшу. Но главной своей целью, на достижение которой были ориентированы все государственные органы страны, и в первую очередь вермахт и разведка, Гитлер считал разгром Советского Союза, завоевание нового «жизненного пространства» на Востоке вплоть до Урала. Камуфляжем должны были служить подписанный 23 августа 1939 года советско-германский договор о ненападении, а также заключенный 28 сентября того же года договор «О дружбе и границе». Более того, открывшиеся в результате этого возможности были использованы для наращивания активности в проводившейся весь предвоенный период разведывательной работе против СССР. Гитлер постоянно требовал от Канариса и Гейдриха новых сведений о мерах, предпринимаемых советскими властями по организации отпора вооруженной агрессии.

Как уже отмечалось, в первые годы после установления в Германии фашистской диктатуры Советский Союз рассматривался прежде всего как политический противник. Поэтому все, что относилось к нему, входило в компетенцию службы безопасности. Но такой порядок просуществовал недолго. Вскоре, в соответствии с преступными замыслами нацистской верхушки и немецкого военного командования, все службы «тотального шпионажа» включились в тайную войну против первой в мире страны социализма. Говоря о направленности шпионско-диверсионной деятельности фашистской Германии в тот период, Шелленберг писал в своих мемуарах: «Первоочередной и самой важной задачей считались решительные действия всех секретных служб против России».

Интенсивность этих действий заметно возросла с осени 1939 года, особенно после победы над Францией, когда абвер и СД получили возможность высвободить свои значительные силы, занятые в данном регионе, и использовать их на восточном направлении. Перед секретными службами, как явствует из архивных документов, была тогда поставлена конкретная задача: уточнить и пополнить имевшиеся сведения об экономическом и политическом положении Советского Союза, обеспечить регулярное поступление информации о его обороноспособности и будущих театрах военных действий. Им было поручено также выработать развернутый план организации диверсионно-террористических акций на территории СССР, приурочив их осуществление к моменту первых наступательных операций немецко-фашистских войск. Кроме того, они были призваны, как об этом уже говорилось подробно, гарантировать скрытность вторжения и начать широкую кампанию по дезинформации мирового общественного мнения. Так определялась программа действий гитлеровской разведки против СССР, в которой ведущее место, по понятным причинам, отводилось шпионажу.

Архивные материалы и другие вполне достоверные источники содержат немало подтверждений того, что интенсивная тайная война против Советского Союза началась задолго до июня 1941 года.

Штаб Залли

К моменту нападения на СССР деятельность абвера - этого лидера среди нацистских секретных служб в области шпионажа и диверсий - достигла своего апогея. В июне 1941 года был создан «Штаб Залли», призванный обеспечить руководство всеми видами шпионажа и диверсий, направленных против Советского Союза. «Штаб Валли» непосредственно координировал действия команд и групп, приданных армейским группировкам для ведения разведывательных и диверсионных операций. Он размещался тогда под Варшавой, в местечке Сулеювек, и возглавлял его опытный разведчик Шмальшлегер.

Вот некоторые свидетельства того, как развивались события.

Один из видных сотрудников немецкой военной разведки, Штольце, на допросе 25 декабря 1945 года показал, что начальник абвера II полковник Лахузен, сообщив ему в апреле 1941 года дату нападения Германии на СССР, потребовал в срочном порядке изучить все имеющиеся в распоряжении абвера материалы в отношении Советского Союза. Необходимо было выяснить возможность нанесения мощного удара по важнейшим советским военно-промышленным объектам для полного или частичного вывода их из строя. Тогда же было создано в рамках абвера II сверхсекретное подразделение, во главе которого был поставлен Штольце. По соображениям конспирации оно имело ходовое название «Группа А». В его обязанности входили планирование и подготовка диверсионных операций крупного масштаба. Они предпринимались, как подчеркивал Лахузен, в надежде на то, что удастся дезорганизовать тыл Красной Армии, посеять панику среди местного населения и тем самым облегчить продвижение немецко-фашистских войск.

Лахузен ознакомил Штольце с приказом штаба оперативного руководства, подписанным генерал-фельдмаршалом Кейтелем, в котором излагалась в общем виде директива верховного главнокомандования вермахта по развертыванию диверсионной деятельности на советской территории после начала реализации плана «Барбаросса». Абвер должен был приступить к проведению акций, имеющих целью разжигание национальной розни между народами СССР, чему нацистская верхушка придавала особое значение. Руководствуясь директивой верховного главнокомандования, Штольце сговорился с главарями украинских националистов Мельником и Бендерой, что они немедленно приступят к организации на Украине выступлений враждебных Советской власти националистических элементов, приурочив их к моменту вторжения немецко-фашистских войск . Одновременно абвер II начал заброску на территорию Украины своих агентов из числа украинских националистов, часть из которых имела задание составить или уточнить списки местного партийного и советского актива, подлежащего уничтожению. Подрывные акции с участием националистов всех мастей проводились и в других регионах СССР.

Действия АБВЕРа против СССР

Абвером II, по показаниям Штольце, были сформированы и вооружены «особые отряды» для действий (в нарушение международных правил ведения войны) в Советской Прибалтике, опробованных еще в начальный период второй мировой войны . Один из таких отрядов, солдаты и офицеры которого были одеты в советскую военную форму, имел задание совершить захват железнодорожного туннеля и мостов близ Вильнюса. До мая 1941 года на территории Литвы было обезврежено 75 агентурных групп абвера и СД, которые, как документально установлено, развернули здесь активную шпионско-диверсионную деятельность в преддверии нападения фашистской Германии на СССР.

Насколько велико было внимание верховного командования вермахта к развертыванию диверсионных операций в тылу советских войск, показывает тот факт, что «особые отряды» и «специальные команды» абвера имелись при всех группах армий и армиях, сосредоточенных на восточных границах Германии .

Согласно показаниям Штольце, отделения абвера в Кенигсберге, Варшаве и Кракове имели директиву Канариса в связи с подготовкой нападения на СССР предельно усилить шпионско-диверсионную деятельность. Задача состояла в том, чтобы обеспечить верховное главнокомандование вермахта подробными и максимально точными данными о системе целей на территории СССР, прежде всего о шоссейных и железных дорогах, мостах, электростанциях и других объектах, уничтожение которых могло бы повлечь за собой серьезную дезорганизацию советского тыла и в конечном счете парализовало бы его силы и сломило сопротивление Красной Армии. Абвер должен был протянуть щупальца к важнейшим коммуникациям, военно-промышленным объектам, а также крупным административным и политическим центрам СССР -во всяком случае замышлялось.

Подводя некоторые итоги проведенной абвером работы к моменту начала вторжения Германии в СССР, Канарис писал в докладной записке, что в распоряжение штабов немецких армий направлены многочисленные группы агентов из коренного населения, то есть из русских, украинцев, белорусов, поляков, прибалтов, финнов и т. п. Каждая группа насчитывала 25 (или более) человек. Во главе этих групп стояли немецкие офицеры. Они должны были проникать в советский тыл на глубину 50 300 километров за линией фронта, с тем чтобы сообщать по радио результаты своих наблюдений, обращая особое внимание на сбор сведений о советских резервах, состоянии железных и прочих дорог, а также о всех мероприятиях, проводимых противником.

Центром организации шпионажа, главной базой для опорных пунктов гитлеровской разведки служили в предвоенные годы посольство Германии в Москве и немецкие консульства в Ленинграде, Харькове, Тбилиси, Киеве, Одессе, Новосибирске и Владивостоке . На дипломатическом поприще в СССР в те годы подвизалась большая группа кадровых немецких разведчиков, опытнейших профессионалов, представлявших все звенья системы нацистского «тотального шпионажа», и особенно широко - абвер и СД. Несмотря на препятствия, чинимые им чекистскими органами, они, беззастенчиво пользуясь своей дипломатической неприкосновенностью, развили здесь высокую активность, стремясь прежде всего, как на то указывают архивные материалы тех лет, прощупать оборонную мощь нашей страны.

Эрих Кёстринг

Резидентуру абвера в Москве возглавлял в ту пору генерал Эрих Кёстринг, слывший до 1941 года в разведывательных кругах Германии «самым осведомленным специалистом по Советскому Союзу». Он родился и некоторое время жил в Москве, поэтому свободно владел русским языком и был знаком с образом жизни в России. Во время первой мировой войны сражался против царской армии, затем в 20-х годах работал в специальном центре, занимавшемся изучением Красной Армии. С 1931 по 1933 год в завершающий период советско-германского военного сотрудничества выступал в роли наблюдателя от рейхсвера в СССР. Снова оказался в Москве в октябре 1935 года в должности военного и авиационного атташе Германии и пробыл до 1941 года. Он имел в Советском Союзе широкий круг знакомых, которых стремился использовать для получения интересующей его информации.

Однако из многочисленных вопросов, поступивших к Кёстрингу из Германии спустя шесть месяцев после его прибытия в Москву, он смог дать ответы лишь на немногие. В своем письме на имя начальника разведывательного отдела по армиям Востока он так объяснял это: «Опыт нескольких месяцев работы здесь показал, что не может быть и речи о возможности получения военной разведывательной информации, хотя бы отдаленно связанной с военной промышленностью, даже по самым безобидным вопросам. Посещения воинских частей прекращены. Создается впечатление, что русские снабжают всех атташе набором ложных сведений». Письмо заканчивалось заверением, что он тем не менее надеется, что ему удастся составить «мозаичную картину, отражающую дальнейшее развитие и организационное построение Красной Армии».

После того как в 1938 году германские консульства оказались закрытыми, военные атташе других стран в течение двух лет были лишены возможности присутствовать на военных парадах, и, кроме того, были введены ограничения на установление иностранцами контактов с советскими гражданами. Кёстринг, по его словам, вынужден был вернуться к использованию трех «скудных источников информации»: совершению поездок по территории СССР и выездам на автомобиле в различные районы Московской области, использованию открытой советской печати и, наконец, обмену информацией с военными атташе других стран.

В одном из своих отчетов он делает следующий вывод о состоянии дел в Красной Армии: «В результате ликвидации основной части высшего офицерского состава, довольно хорошо овладевшего военным искусством в процессе продолжавшейся десять лет практической подготовки и теоретического обучения, оперативные возможности Красной Армии снизились. Отсутствие воинского порядка и нехватка опытных командиров будут отрицательно сказываться в течение некоторого времени на подготовке и обучении войск. Проявляющаяся уже в настоящее время безответственность в военном деле приведет в дальнейшем к еще более серьезным негативным последствиям. Армия лишена командующих наивысшей квалификации. Тем не менее нет никаких оснований для вывода о падении наступательных возможностей солдатской массы в такой мере, чтобы не признать Красную Армию как весьма важный фактор на случай возникновения военного конфликта».

В сообщении в Берлин подполковника Ганса Кребса, замещавшего заболевшего Кёстринга, датированном 22 апреля 1941 года, говорилось: «Максимальной численности по боевому расписанию на военное время, определяемой нами в 200 пехотных стрелковых дивизий, советские сухопутные войска еще, конечно, не достигли. Эти сведения в беседе со мной недавно подтвердили военные атташе Финляндии и Японии».

Через несколько недель Кёстринг и Кребс специально предприняли поездку в Берлин, чтобы лично сообщить Гитлеру, что значительных изменений к лучшему в Красной Армии не наблюдается.

Перед сотрудниками абвера и СД, пользовавшимися в СССР дипломатическим и другим официальным прикрытием, ставилась задача наряду со строго ориентированной информацией собирать сведения по широкому кругу военно-экономических проблем. Эта информация имела совершенно определенное назначение - она должна была дать возможность органам стратегического планирования вермахта составить представление об условиях, в которых гитлеровским войскам придется действовать на территории СССР, и в частности при захвате Москвы, Ленинграда, Киева и других крупных городов. Выяснялись координаты объектов будущих бомбардировок. Уже тогда создавалась сеть подпольных радиостанций для передачи собранных сведений, устраивались в общественных и других подходящих местах тайники, где можно было бы хранить инструкции нацистских разведывательных центров и предметы диверсионной техники, чтобы засылаемые и находящиеся на территории СССР агенты в нужный момент могли воспользоваться ими.

Использование торговых отношений Германии и СССР для разведки

С целью шпионажа в Советский Союз планомерно засылались кадровые сотрудники, тайные агенты и доверенные лица абвера и СД, для проникновения которых в нашу страну использовались интенсивно развивавшиеся в те годы экономические, торговые, хозяйственные и культурные связи между СССР и Германией. С их помощью решались такие важные задачи, как сбор сведений о военно-экономическом потенциале СССР, в частности об оборонной промышленности (мощность, районирование, узкие места), об индустрии в целом, отдельных ее крупных центрах, энергетических системах, путях сообщения, источниках промышленного сырья и т. д. Особой активностью отличались представители деловых кругов, которые нередко наряду со сбором разведывательной информации выполняли поручения по налаживанию связи на советской территории с агентами, которых немецкой разведке удалось завербовать в период активного функционирования в нашей стране немецких концернов и фирм.

Придавая важное значение использованию в разведывательной работе против СССР легальных возможностей и всячески добиваясь их расширения, и абвер, и СД вместе с тем исходили из того, что получаемая таким путем информация в преобладающей своей части не способна служить достаточной базой для разработки конкретных планов, принятия правильных решений в военно-политической области. Да и основываясь только на такой информации, считали они, трудно составить достоверное и сколько-нибудь полное представление о завтрашнем военном противнике, его силах и резервах. Чтобы восполнить пробел, абвер и СД, как это подтверждается многими документами, делают попытки активизировать работу против нашей страны нелегальным путем, стремясь к приобретению секретных источников внутри страны или засылке тайных агентов из-за кордона в расчете на их оседание в СССР. Об этом, в частности, свидетельствует такой факт: руководитель агентурной группы абвера в США офицер Г. Румрих еще в начале 1938 года имел указание своего центра добыть незаполненные бланки американских паспортов для агентов, забрасываемых в Россию.

«Вы можете достать ну хотя бы штук пятьдесят?» - спрашивали Румриха в шифртелеграмме из Берлина. Абвер готов был платить за каждый чистый бланк американского паспорта тысячу долларов - так они были необходимы.

Специалисты-документалыцики из секретных служб фашистской Германии еще задолго до начала войны против СССР скрупулезно следили за всеми изменениями в порядке оформления и выдачи личных документов советских граждан. Они проявляли повышенный интерес к выяснению системы защиты воинских документов от подделок, пытаясь установить порядок применения условных секретных знаков.

Кроме агентов, нелегально засылаемых в Советский Союз, абвер и СД использовали для получения интересующей их информации своих официальных сотрудников, внедренных в состав комиссии по определению линии германо-советской границы и переселению немцев, проживавших в западных областях Украины, Белоруссии, а также Прибалтики, на территорию Германии.

Уже в конце 1939 года гитлеровская разведка приступила к планомерной заброске в СССР с территории оккупированной Польши агентов для ведения военного шпионажа. Это были, как правило, профессионалы. Известно, например, что одному из таких агентов, прошедшему в 1938-1939 годах 15-месячную подготовку в берлинской школе абвера, в 1940 году удалось трижды нелегально проникать в СССР. Совершив несколько длительных полутора-двухмесячных поездок в районы Центрального Урала, Москвы и Северного Кавказа, агент благополучно возвращался в Германию.

Начиная примерно с апреля 1941 года абвер переходит преимущественно к заброске агентов группами во главе с опытными офицерами. Все они имели необходимое шпионско-диверсионное снаряжение, включая радиостанции для приема прямых радиопередач из Берлина. Ответные сообщения они должны были направлять на подставной адрес тайнописью .

На минском, ленинградском и киевском направлениях глубина агентурной разведки достигла 300-400 километров и более. Часть агентов, достигнув определенных пунктов, должна была на какое-то время осесть там и тотчас же приступить к выполнению полученного задания. Большинству же агентов (обычно они не имели радиостанций) предстояло возвратиться не позднее 15-18 июня 1941 года в разведцентр, чтобы добытая ими информация могла быть оперативно использована командованием.

Что же прежде всего интересовало абвер и СД? Задания для той и другой группы агентов, как правило, мало отличались и сводились к тому, чтобы выяснить сосредоточение советских войск в пограничных районах, дислокацию штабов, соединений и частей Красной Армии, пункты и районы местонахождения радиостанций, наличие наземных и подземных аэродромов, количество и типы самолетов, базирующихся на них, расположение складов боеприпасов, взрывчатых веществ, горючего.

Некоторые засылаемые в СССР агенты имели указание разведцентра воздержаться от конкретных практических действий до начала войны. Цель ясна - руководители абвера рассчитывали таким путем сохранить свои агентурные ячейки до того момента, когда надобность в них будет особенно велика.

Отправка Германских агентов в СССР в 1941 г.

Об активности подготовки агентуры для заброски в Советский Союз свидетельствуют такие данные, почерпнутые из архива абвера. В середине мая 1941 гада в разведывательной школе ведомства адмирала Кана-риса близ Кенигсберга (в местечке Гроссмишель) проходили подготовку около 100 человек, предназначавшихся для засылки в СССР.

На кого же делалась ставка? Это выходцы из семей русских эмигрантов, осевших в Берлине после Октябрьской революции, сыновья бывших офицеров царской армии, сражавшихся против Советской России, а после разгрома бежавшие за границу , участники националистических организаций Западной Украины, Прибалтики, Польши, Балканских стран, как правило, владевшие русским языком.

К числу средств, использовавшихся гитлеровской разведкой в нарушение общепринятых норм международного права, относился также воздушный шпионаж, на службу которому были поставлены новейшие технические достижения. В системе министерства военно-воздушных сил фашистской Германии существовало даже специальное подразделение - эскадрилья особого назначения, которая совместно с секретной службой этого ведомства силами звеньев высотных самолетов осуществляла разведывательную работу против интересовавших абвер стран . В ходе полетов фотографировались все важные для ведения войны сооружения: порты, мосты, аэродромы, военные объекты, промышленные предприятия и т. д. Таким образом, военно-картографическая служба вермахта заблаговременно получала от абвера сведения, необходимые для составления хороших карт. Все, что касалось этих полетов, держалось в строжайшей тайне, и знали о них лишь непосредственные исполнители и те из очень ограниченного круга сотрудников группы «воздух» абвера I, в обязанность которых входила обработка и анализ данных, полученных с помощью воздушной разведки. Материалы аэрофотосъемки представлялись в виде фотографий, как правило, самому Канарису, в редких случаях - кому-либо из его заместителей, а затем передавались по назначению. Известно, что командование специальной эскадрильи ВВС «Ровель», дислоцировавшейся в Стаакене, уже в 1937 году приступило к разведке территории СССР с помощью замаскированных под транспортные самолеты «Хейн-кель-111».

Воздушная разведка Германии перед началом войны

Представление об интенсивности воздушной разведки дают следующие обобщенные данные: с октября 1939 по 22 июня 1941 года немецкие самолеты более 500 раз вторгались в воздушное пространство Советского Союза. Известны многие случаи, когда самолеты гражданской авиации, летавшие по трассе Берлин - Москва на основании соглашений между Аэрофлотом и Люфтганзой, часто преднамеренно сбивались с курса и оказывались над военными объектами. Недели за две до начала войны немцы облетывали и районы расположения советских войск. Каждый день фотографировали расположение наших дивизий, корпусов, армий, засекали нахождение военных радиопередатчиков, которые не были замаскированы.

За несколько месяцев до нападения фашистской Германии на СССР аэрофотосъемки советской территории проводились полным ходом. По сведениям, полученным нашей разведкой через агентуру от референта штаба германской авиации, немецкие самолеты совершали полеты на советскую сторону с аэродромов в Бухаресте, Кенигсберге и Киркенесе (Северная Норвегия) и производили фотографирование с высоты 6 тысяч метров. Только за период с 1 по 19 апреля 1941 года германские самолеты 43 раза нарушали государственную границу, совершая разведывательные полеты над нашей территорией на глубину 200 километров.

Как установил Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками, материалы, добываемые с помощью аэрофототехнической разведки, проводившейся в 1939 году, еще до начала вторжения гитлеровских войск в Польшу, были использованы в качестве ориентира при последующем планировании военных и диверсионных операций против СССР. Разведывательные полеты, совершавшиеся сначала над территорией Польши, затем Советского Союза (до Чернигова) и стран Юго-Восточной Европы, некоторое время спустя были перенесены на Ленинград, к которому, как объекту воздушного шпионажа, было приковано основное внимание. Из архивных документов известно, что 13 февраля 1940 года у генерала Йодля в штабе оперативного руководства верховного главнокомандования вермахта был заслушан доклад Канариса «О новых результатах воздушной разведки против СССл, полученных специальной эскадрильей «Ровель». С этого времени масштабы воздушного шпионажа резко возросли. Главной его задачей являлось получение сведений, необходимых для составления географических карт СССР. При этом особое внимание уделялось морским военным базам и другим важным в стратегическом отношении объектам (например, Шосткинскому пороховому заводу) и, особенно, центрам нефтедобычи, нефтеперегонным заводам, нефтепроводам. Определялись также будущие объекты для нанесения бомбовых ударов.

Важным каналом получения шпионских сведений об СССР и его вооруженных силах был носивший регулярный характер обмен информацией с разведками союзных гитлеровской Германии стран - Японии, Италии, Финляндии, Венгрии, Румынии и Болгарии. Кроме того, абвер поддерживал рабочие контакты со службами военной разведки сопредельных Советскому Союзу стран - Польши, Литвы, Латвии и Эстонии. Шелленберг даже ставил перед собой в перспективе задачу развивать секретные службы дружественных Германии стран и сплотить их в некое «разведывательное сообщество», которое работало бы на один общий центр и снабжало бы необходимыми сведениями входящие в него страны (цель, которая в общих чертах была достигнута после войны в НАТО в форме неофициального сотрудничества различных секретных служб под эгидой ЦРУ).

Дания, например, в секретной службе которой Шелленбергу при поддержке руководства местной национал-социалистской партии удалось занять ведущее положение и где имелся уже неплохой «оперативный задел», была «использована в качестве „предполья“ в разведывательной работе против Англии и России». По словам Шелленберга, ему удалось проникнуть в разведывательную сеть советской разведки. В результате, пишет он, спустя некоторое время установилась хорошо налаженная связь с Россией, и мы стали получать важную информацию политического характера.

Чем шире развертывалась подготовка к вторжению в СССР, тем энергичнее Канарис старался включить в разведывательную деятельность своих союзников и сателлитов гитлеровской Германии, привести в действие их агентуру. По линии абвера центрам нацистской военной разведки в странах Юго-Восточной Европы предписано было усилить работу против Советского Союза. С разведкой хортистской Венгрии абвер издавна поддерживал самые тесные контакты. По свидетельству П. Леверкюна, результаты действий на Балканах венгерской разведывательной службы составляли ценное дополнение работы абвера. В Будапеште постоянно находился офицер связи абвера, который осуществлял обмен добываемой информацией. Имелось там и представительство СД в составе шести человек, возглавляемое Хеттлем. Их обязанность заключалась в том, чтобы поддерживать связь с венгерской секретной службой и немецким национальным меньшинством, служившим источником рекрутирования агентуры. Представительство располагало практически неограниченными средствами в марках для оплаты услуг агентов. Сперва оно было ориентировано на решение политических задач, но с началом войны его деятельность все больше приобретала военную направленность. В январе 1940 года Канарис приступил к организации мощного центра абвера в Софии, чтобы превратить Болгарию в один из опорных пунктов своей агентурной сети. Столь же тесными были контакты с румынской разведкой. С согласия шефа румынской разведки Моруцова и при содействии нефтяных фирм, находившихся в зависимости от немецкого капитала, на территорию Румынии в нефтяные районы были направлены люди абвера. Разведчики выступали под прикрытием служащих фирм - «горных мастеров», а солдаты диверсионного полка «Бранденбург» - местных охранников. Таким образом, абверу удалось обосноваться в нефтяном сердце Румынии, и отсюда он стал раскидывать свои шпионские сети дальше на восток.

Нацистские службы «тотального шпионажа» в борьбе против СССР еще в годы, предшествовавшие войне, имели союзника в лице разведки милитаристской Японии, правящие круги которой также строили далеко идущие планы в отношении нашей страны, практическую реализацию которых они связывали со взятием немцами Москвы. И хотя между Германией и Японией никогда не было совместных военных планов, каждая из них проводила собственную политику агрессий, пытаясь порой извлечь выгоду за счет другой, тем не менее обе страны были заинтересованы в партнерстве и сотрудничестве между собой и потому на разведывательном поприще выступали единым фронтом . Об этом, в частности, красноречиво свидетельствует деятельность в те годы военного атташе Японии в Берлине генерала Осимы. Известно, что он обеспечивал координацию действий резидентур японской разведки в европейских странах, где завязал довольно тесные связи в политических и деловых кругах и поддерживал контакты с руководителями СД и абвера . Через него осуществлялся регулярный обмен разведывательными данными об СССР. Осима держал своего союзника в курсе конкретных мероприятий японской разведки в отношении нашей страны и, в свою очередь, был осведомлен о тайных операциях, затеваемых против нее фашистской Германией. При необходимости он предоставлял имевшиеся в его распоряжении агентурные и иные оперативные возможности и на взаимных началах охотно снабжал разведывательной информацией . Другой ключевой фигурой японской разведки в Европе был японский посланник в Стокгольме Онодеры.

В планах абвера и СД, направленных против Советского Союза, важное место, по понятным причинам, отводилось сопредельным ему государствам - Прибалтике, Финляндии, Польше.

Особый интерес нацисты проявляли к Эстонии, рассматривая ее как сугубо «нейтральную» страну, территория которой могла служить, удобным плацдармом для развертывания разведывательных операций против СССР. Этому в решающей степени способствовало то обстоятельство, что уже во второй половине 1935 года, после того как в штабе эстонской армии одержала верх группа профашистски настроенных офицеров во главе с полковником Маазингом, начальником разведывательного отдела генерального штаба, произошла полная переориентация военного командования страны на гитлеровскую Германию. Весной 1936 года Маазинг, а вслед за ним начальник штаба армии генерал Рээк охотно приняли приглашение руководителей вермахта посетить Берлин. Во время пребывания там они завязали деловые отношения с Канарисом и его ближайшими помощниками. Была достигнута договоренность о взаимной информации по разведывательной линии. Немцы взяли на себя обязательство оснастить эстонскую разведку оперативно-техническими средствами. Как выяснилось потом, именно тогда абвер заручился официальным согласием Рээка и Маазинга на использование территории Эстонии для работы против СССР. В распоряжении эстонской разведки были предоставлены фотоаппаратура для производства с маяков Финского залива снимков военных кораблей, а также устройства радиоперехвата, которые были установлены затем вдоль всей советско-эстонской границы. Для оказания технической помощи в Таллинн были направлены специалисты отдела дешифровки главного командования вермахта.

Результаты этих переговоров главнокомандующий эстонской буржуазной армии генерал Лайдонер оценивал так: «Нас главным образом интересовали сведения о дислокации советских военных сил в районе нашей границы и о происходящих там перемещениях. Все эти сведения, поскольку они имелись у них, немцы охотно сообщали нам. Что касается нашего разведывательного отдела, то он снабжал немцев всеми данными, которыми мы располагали относительно советского тыла и внутреннего положения в СССл.

Генерал Пикенброк, один из ближайших помощников Канариса, на допросе 25 февраля 1946 года, в частности, показал: «Разведка Эстонии поддерживала с нами очень тесные связи. Мы постоянно оказывали ей финансовую и техническую поддержку. Ее деятельность была направлена исключительно против Советского Союза. Начальник разведки полковник Маазинг ежегодно наведывался в Берлин, а наши представители по мере необходимости сами выезжали в Эстонию. Часто бывал там капитан Целлариус, на которого была возложена задача наблюдения за Краснознаменным Балтийским флотом, его положением и маневрами. С ним постоянно сотрудничал работник эстонской разведки капитан Пигерт. Перед вступлением в Эстонию советских войск нами заблаговременно была оставлена там многочисленная агентура, с которой мы поддерживали регулярную связь и через которую получали интересовавшую нас информацию. Когда там возникла Советская власть, наши агенты активизировали свою деятельность и до самого момента оккупации страны снабжали нас необходимыми сведениями, содействуя тем самым в значительной мере успеху германских войск. Некоторое время Эстония и Финляндия являлись основными источниками разведывательной информации о советских вооруженных силах».

В апреле 1939 года в Германию, широко отмечавшую день рождения Гитлера, был вновь приглашен генерал Рээк, визит которого, как и рассчитывали в Берлине, должен был способствовать углублению взаимодействия между немецкой и эстонской службами военной разведки. При содействии последней абверу удалось осуществить в 1939 и 1940 годах заброску в СССР нескольких групп шпионов и диверсантов. Все это время вдоль советско-эстонской границы функционировали четыре радиостанции, осуществлявшие перехват радиограмм, и одновременно из разных точек велось слежение за работой радиостанций на территории СССР. Добываемые таким путем сведения передавались абверу, от которого у эстонской разведки не существовало никаких секретов, особенно что касалось Советского Союза.

Страны Прибалтики в разведке против СССР

Регулярно раз в год в Эстонию для обмена информацией выезжали руководители абвера. Главы разведывательных служб этих стран в свою очередь ежегодно посещали Берлин. Таким образом, обмен накопленной секретной информацией происходил каждое полугодие. Кроме того, с обеих сторон периодически направлялись специальные курьеры, когда требовалось срочно доставить в центр нужные сведения; иногда для этой цели уполномочивались военные атташе при эстонском и немецком посольствах. Информация, передаваемая эстонской разведкой, преимущественно содержала данные о состоянии вооруженных сил и военно-промышленного потенциала Советского Союза.

В архивах абвера сохранились материалы о пребывании в Эстонии Канариса и Пикенброка в 1937, 1938 и в июне 1939 года. Во всех случаях эти поездки были вызваны необходимостью улучшения координации действий против СССР и обмена разведывательной информацией. Вот что пишет уже упоминавшийся выше генерал Лайдонер: «Начальник немецкой разведки Канарис посетил Эстонию в первый раз в 1936 году. После этого он наведывался сюда дважды или трижды. Я принимал его лично. Переговоры по вопросам разведывательной работы велись с ним руководителем штаба армии и начальником 2-го отдела. Тогда было установлено более конкретно, какие сведения требовались для обеих стран и что мы можем дать друг другу. Последний раз Канарис посетил Эстонию в июне 1939 года. Речь шла главным образом о разведывательной деятельности. С Канарисом я довольно подробно разговаривал о нашей позиции в случае столкновения между Германией и Англией и между Германией и СССР. Он интересовался вопросом, много ли Советскому Союзу потребуется времени для полной мобилизации своих вооруженных сил и каково состояние его транспортных средств (железнодорожного, автомобильного и дорожного)» . В этот приезд вместе с Канарисом и Пикенброком находился начальник отдела абвер III Франс Бентивеньи, поездка которого была связана с проверкой работы подчиненной ему группы, осуществлявшей в Таллинне закордонные мероприятия по контрразведывательной линии. Чтобы избежать «неумелого вмешательства» гестапо в дела контрразведки абвера, по настоянию Канариса между ним и Гейдрихом было достигнуто соглашение о том, что во всех случаях, когда полиция безопасности будет проводить какие-либо мероприятия на эстонской территории, предварительно должен быть поставлен в известность абвер. Со своей стороны Гейдрих выдвинул требование - СД должна иметь в Эстонии самостоятельную резидентуру. Понимая, что в случае открытой ссоры с влиятельным шефом имперской службы безопасности абверу будет трудно рассчитывать на поддержку Гитлера, Канарис согласился «потесниться» и принял требование Гейдриха. Вместе в тем они условились, что все мероприятия СД в области вербовки агентуры в Эстонии и переброски ее в Советский Союз будут согласовываться с абвером. За абвером сохранялось право сосредоточения в своих руках и оценки всей разведывательной информации, касающейся Красной Армии и Военно-Морского Флота, которую нацисты получали через Эстонию, как, впрочем, и через другие страны Прибалтики и Финляндию. Канарис решительно возражал против попыток сотрудников СД действовать вместе с эстонскими фашистами в обход абвера и направлять в Берлин непроверенные сведения, которые нередко через Гиммлера поступали к Гитлеру.

Как явствует из доклада Лайдонера президенту Эстонии Пятсу, последний раз Канарис находился в Таллинне осенью 1939 года под чужим именем. В связи с этим встреча его с Лайдонером и Пятсом была обставлена по всем правилам конспирации.

В сохранившемся в архивах РСХА докладе управления Шелленберга сообщалось, что оперативная обстановка для разведывательной работы по линии СД в предвоенный период и в Эстонии, и в Латвии была аналогичной. Во главе резидентуры в каждой из этих стран стоял официальный сотрудник СД, находившийся на нелегальном положении. К нему стекалась вся собранная резидентурой информация, которую он переправлял в центр по почте с применением тайнописи, через курьеров на немецких морских судах или по каналам посольства. Практическая деятельность разведывательных резидентур СД в Прибалтийских государствах оценивалась Берлином положительно, особенно в части приобретения источников информации в политических кругах. Большую помощь СД оказывали проживавшие здесь выходцы из Германии. Но, как отмечалось в упомянутом выше докладе VI управления РСХА, «после вступления русских оперативные возможности СД претерпели серьезные изменения. Руководящие деятели страны сошли с политической арены, осложнилось и поддержание связи с ними. Возникла острая нужда в поиске новых каналов для передачи разведывательной информации в центр. Пересылать ее на судах стало невозможно, поскольку корабли тщательно обыскивались властями, а за членами команд, сходившими на берег, велось неослабное наблюдение. Пришлось отказаться также от пересылки сведений через свободный порт Мемель (ныне Клайпеда Литовской ССР. - Ред.) при помощи сухопутного сообщения. Рискованно было также использовать и симпатические чернила. Пришлось решительно взяться за прокладывание новых каналов связи, а также за поиск свежих источников информации». Резиденту СД в Эстонии, выступавшему в служебной переписке под кодовым номером 6513, все же удалось вступить в контакт с вновь завербованными агентами и задействовать старые источники информации. Поддержание регулярной связи со своей агентурой было весьма опасным делом, требовавшим исключительной осторожности и ловкости. Резидент 6513 тем не менее смог очень быстро разобраться в обстановке и, несмотря на все трудности, добыть нужные сведения. В январе 1940 года он получил дипломатический паспорт и стал работать под прикрытием референта германского посольства в Таллинне.

Что касается Финляндии, то, согласно архивным материалам вермахта, на ее территории активно действовала «Военная организация», условно называвшаяся «Бюро Целлариуса» (по имени его руководителя - немецкого военного разведчика Целлариуса). Она была создана абвером с согласия финских военных властей в середине 1939 года. Канарис и его ближайшие помощники Пикенброк и Бентивеньи начиная с 1936 года неоднократно встречались в Финляндии и Германии с начальником финской разведки полковником Свенсоном, а затем со сменившим его полковником Меландером. На этих встречах они обменивались разведывательной информацией и отрабатывали планы совместных действий против Советского Союза. «Бюро Целлариуса» постоянно держало в поле зрения Балтийский флот, войска Ленинградского военного округа, а также части, дислоцировавшиеся в Эстонии. Его активными помощниками в Хельсинки являлись Добровольский, в прошлом генерал царской армии, и бывшие царские офицеры Пушкарев, Алексеев, Соколов, Батуев, прибалтийские немцы Майснер, Мансдорф, эстонские буржуазные националисты Веллер, Кург, Хорн, Кристьян и другие. На территории Финляндии Целлариус располагал достаточно широкой агентурной сетью среди различных слоев населения страны, занимался вербовкой шпионов и диверсантов среди осевших там русских белоэмигрантов, бежавших из Эстонии националистов и прибалтийских немцев.

Пикенброк на допросе 25 февраля 1946 года дал подробные показания о деятельности «Бюро Целлариуса», сообщив, что капитан первого ранга Целлариус проводил разведывательную работу против Советского Союза под прикрытием германского посольства в Финляндии. «С финской разведкой, - заявил он, - у нас давно существовало тесное взаимодействие, еще до моего прихода в абвер в 1936 году. В порядке обмена разведывательными данными мы систематически получали от финнов сведения о дислокации и численности Красной Армии».

Как следует из показаний Пикенброка, впервые он посетил Хельсинки с Канарисом и начальником отдела абвер I штаба сухопутных сил «Ост» майором Штольцем в июне 1937 года. Совместно с представителями финской разведки они произвели сопоставление и обмен разведывательными сведениями о Советском Союзе. Одновременно передали финнам вопросник, которым те должны были руководствоваться в дальнейшем при сборе разведывательных сведений. Абвер интересовали прежде всего дислокация частей Красной Армии, объектов военной промышленности, в особенности в районе Ленинграда. Во время этого посещения они имели деловые встречи и беседы с германским послом в Финляндии фон Блюхером и зоенным атташе генерал-майором Россингом. В июне 1938 года Канарис и Пикенброк вновь посетили Финляндию. В этот свой приезд они были приняты финским военным министром, который выразил удовлетворение тем, как развивается сотрудничество Канариса с начальником финской разведки полковником Свенсоном. В третий раз они были в Финляндии в июне 1939 года. Начальником финской разведки в это время был Меландер. Переговоры протекали в тех же рамках, что и предыдущие. Заблаговременно проинформированная руководителями абвера о предстоящем нападении на Советский Союз финская военная разведка в начале июня 1941 года предоставила в их распоряжение имевшиеся у нее сведения в отношении Советского Союза. Тогда же абвер приступил с ведома местных властей к осуществлению операции «Эрна», связанной с заброской с территории Финляндии в прибалтийский регион эстонских контрреволюционеров в качестве шпионов, радиоагентов и диверсантов.

Последний раз Канарис и Пикенброк посетили Финляндию зимой 1941/42 года . Вместе с ними был начальник контрразведки (абвер III) Бентивеньи, выезжавший с целью инспектирования и оказания практической помощи «военной организации», а также для разрешения вопросов сотрудничества между этой организацией и финской разведкой. Совместно с Меландером они определили границы деятельности Целлариуса: он получил право самостоятельно вербовать агентуру на финской территории и перебрасывать ее через линию фронта. После завершения переговоров Канарис и Пикенброк в сопровождении Меландера отправились в город Миккели, в ставку маршала Маннергейма, выразившего желание лично встретиться с шефом германского абвера. К ним присоединился руководитель немецкой военной миссии в Финляндии генерал Эрфурт.

Сотрудничество с разведывательными службами союзных и оккупированных стран в борьбе против СССР, несомненно, приносило определенные плоды, но от него нацисты ждали большего.

Результаты деятельности немецкой разведки накануне Великой Отечественной войны

«Абвер накануне войны, - пишет О. Рейле, - оказался не в состоянии покрыть Советский Союз хорошо действующей разведывательной сетью из удачно расположенных секретных опорных пунктов в других странах - Турции, Афганистане, Японии или Финляндии» . Созданные еще в мирное время опорные пункты в нейтральных странах - «военные организации» были либо замаскированы под экономические фирмы, либо включены в немецкие миссии за границей. Когда началась война, Германия оказалась отрезанной от многих источников информации, и значение «военных организаций» весьма возросло. До середины 1941 года абвер вел систематическую работу на границе с СССР с целью создания своих опорных пунктов и насаждения агентуры. Вдоль германо-советской границы была развернута широкая сеть технических средств разведки, с помощью которых осуществлялся перехват переговоров, ведущихся по радио.

В связи с установкой Гитлера на всемерное развертывание деятельности всех секретных служб Германии против Советского Союза остро встал вопрос о координации, особенно после того, как между РСХА и генеральным штабом германских сухопутных войск было заключено соглашение о придании каждой армии специальных отрядов СД, называвшихся «айнзатцгруппами» и «айнзатцкомандо» .

В первой половине июня 1941 года Гейдрих и Канарис созвали совещание офицеров абвера и командиров частей полиции и СД («айнзатцгрупп» и «айнзатцкомандо») . На нем, кроме отдельных специальных докладов, были сделаны сообщения, в общих чертах освещавшие оперативные планы предстоящего вторжения в СССР. Сухопутные войска были представлены на этом совещании генерал-квартирмейстером, который, касаясь технической стороны сотрудничества секретных служб, опирался на проект приказа, выработанный по согласованию с шефом СД. Канарис и Гейдрих в своих выступлениях затронули вопросы взаимодействия, «чувства локтя» между частями полиции безопасности, СД и абвером. Спустя несколько дней после этого совещания оба они были приняты рейхсфюрером СС Гиммлером, чтобы обсудить предложенный ими план мероприятий по оказанию противодействия советской разведке.

Свидетельством размаха, который приняла деятельность служб «тотального шпионажа» против СССР накануне войны, могут служить такие обобщающие данные: только в 1940 году и первом квартале 1941 года в западных районах нашей страны было раскрыто 66 резидентур немецко-фашистской разведки и обезврежено более 1300 ее агентов.

В результате активизации служб «тотального шпионажа» объем собираемых ими сведений о Советском Союзе, требовавших анализа и соответствующей обработки, постоянно увеличивался, и разведывательная льность, как того и добивались нацисты, становилась все более всеобъемлющей. Возникла необходимость вовлечения в процесс изучения и оценки разведывательных материалов соответствующих научноисследовательских организаций. Один из таких институтов, широко используемых разведкой, располагавшийся в Ванцзее, представлял собой крупнейшее собрание различной советской литературы, в том числе справочной . Особая ценность этого уникального собрания заключалась в том, что оно содержало обширную подборку специальной литературы по всем отраслям науки и экономики, изданную на языке оригинала. Штат сотрудников, в который входили известные ученые из различных университетов, в том числе выходцы из России, возглавлял один профессор-советолог, грузин по происхождению. В распоряжение института передавалась добываемая разведкой обезличенная секретная информация, которую он должен был подвергнуть тщательному изучению и обобщению, используя имеющуюся справочную литературу, и вернуть в аппарат Шелленберга со своей экспертной оценкой и комментариями .

Другой научно-исследовательской организацией, также тесно сотрудничавшей с разведкой, был Институт геополитики. Он тщательно анализировал собранные сведения и совместно с абвером и управлением экономики и вооружений штаба верховного командования вермахта составлял на их базе различные обзоры и справочные материалы. О характере его интересов можно судить хотя бы по таким подготовленным им до нападения на Советский Союз документам: «Военно-географические данные о европейской части России», «Географические и этнографические сведения о Белоруссии», «Промышленность Советской России», «Железнодорожный транспорт СССл, «Балтийские страны (с планами городов)».

В рейхе в общей сложности было около 400 научно-исследовательских организаций, занимавшихся социально-политическими, экономическими, научно-техническими, географическими и прочими проблемами иностранных государств; все они, как правило, были укомплектованы специалистами высокой квалификации, знающими все аспекты соответствующих проблем, и субсидировались государством по свободному бюджету. Существовал порядок, согласно которому все запросы Гитлера - когда он, например, требовал сведений по какому-либо конкретному вопросу - рассылались нескольким различным организациям для исполнения. Однако подготавливаемые ими доклады и справки часто не удовлетворяли фюрера в силу их академичности. В ответ на полученное задание институты выдавали «набор общих положений, возможно верных, но несвоевременных и недостаточно четких».

Чтобы устранить раздробленность и разнобой в работе научно-исследовательских организаций, повысить их компетентность, а главное - отдачу, а также обеспечить должный контроль за качеством подготавливаемых ими заключений и экспертных оценок по материалам разведки, Шелленберг позже придет к выводу о необходимости создания в своем управлении автономной группы специалистов с высшим образованием. На основе предоставляемых в их распоряжение материалов, в частности по Советскому Союзу, и с привлечением соответствующих научно-исследовательских организаций эта группа наладит изучение сложных проблем и выработку на этой основе углубленных рекомендаций и прогнозов для политического и военного руководства страны.

Аналогичной работой был занят и «Отдел иностранных армий Востока» генерального штаба сухопутных войск. Он концентрировал идущие из всех разведывательных, а также других источников материалы и периодически составлял для высших военных инстанций «обзоры», в которых особое внимание обращалось на численный состав Красной Армии, моральное состояние войск, уровень командного состава, характер боевой подготовки и т. д.

Таковы место нацистских секретных служб в целом в военной машине гитлеровской Германии и размах их участия в подготовке агрессии против СССР, в разведывательном обеспечении будущих наступательных операций.

Энциклопедия заблуждений. Третий рейх Лихачева Лариса Борисовна

Шпионы. Что губило немецких разведчиков?

Что-то неуловимо выдавало в нем немецкого шпиона: то ли волочащийся за спиной парашют, то ли болтавшийся на шее «шмайссер»…

Мысли вслух работника СМЕРШа

Джон Ланкастер в одиночку, преимущественно ночью.

Щелкал носом - в нем был спрятан инфракрасный объектив,

А потом в нормальном свете представало в черном цвете

То, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив…

Владимир Высоцкий

Бытует мнение, что в нацистской Германии готовили едва ли не самых неуязвимых в мире шпионов. Дескать, с пресловутой немецкой педантичностью они могли позаботиться обо всех, даже, казалось бы, самых несущественных мелочах. Ведь, согласно старой шпионской присказке, именно на них всегда «горят» самые лучшие агенты.

В действительности же ситуация на невидимом германо-союзническом фронте складывалась несколько иначе. Иногда нацистских «рыцарей плаща и кинжала» губила именно их скрупулезность. Подобную историю в книге «Охотник на шпионов» приводит известный английский контрразведчик полковник О. Пинто. В начале Второй мировой войны у контрразведки Великобритании было очень много работы: в страну нескончаемым потоком стекались беженцы из завоеванных Рейхом европейских стран. Понятное дело, что под их видом на землю туманного Альбиона норовили проникнуть немецкие агенты и завербованные на оккупированных территориях коллаборационисты. С одним таким коллаборационистом-бельгийцем - Альфонсом Тиммермансом - и довелось иметь дело О. Пинто. Сам по себе Тиммерманс ни у кого не вызвал подозрений: бывший моряк торгового флота для того, чтобы оказаться в безопасной Англии, прошел через массу трудностей и опасностей. В его нехитрых пожитках тоже не было ничего из шпионского арсенала. Однако внимание полковника О. Пинто привлекли 3 совершенно безобидные, на первый взгляд, вещи. Впрочем, дадим слово самому контрразведчику: «Тот, кто инструктировал его перед поездкой в Англию, учел каждую мелочь и тем самым выдал новичка английской контрразведке. Он снабдил Тиммерманса тремя необходимыми для «невидимого» письма вещами: пирамидоновым порошком, который растворяется в смеси воды и спирта, апельсиновыми палочками - пишущим средством - и ватой для обертки кончиков палочек, чтобы таким образом избежать предательских царапин на бумаге. Беда Тиммерманса состояла в том, что он мог приобрести все эти вещи в любой аптеке в Англии, и никто никогда не спросил бы его, зачем он это делает. Теперь же, поскольку его наставник оказался слишком скрупулезным человеком. он должен был ответить мне на некоторые вопросы… Тиммерманс - жертва немецкой скрупулезности - был повешен в Вандевортской тюрьме…»

Очень часто немецкая педантичность оказывалась роковой для агентов, которые должны были работать под видом солдат армии США. В совершенстве владея «великим и могучим» английским языком, фашистские разведчики оказывались совершенно неготовыми к американскому сленгу. Так, немало тщательно законспирированных и залегендированных шпионов попадались на том, что на армейских заправках вместо типичного жаргонизма «гэс» употребляли литературное название бензина - «пэтрол». Естественно, никто не ожидал услышать от простого американского солдата такое умное слово.

Но на этом возможные неприятности немецких шпионов не заканчивались. Как оказалось, солдаты-янки даже воинские звания переименовывали по-своему. В этом на собственном печальном опыте убедилась диверсионная группа, курируемая самым маститым немецким шпионом - Отто Скорцени. Подчиненные Человека со шрамом прибыли на трофейных американских самоходках в расположение 7-й бронетанковой дивизии близ бельгийского города Потто. Командир группы шпионов браво выскочил из машины и представился, по уставу отрекомендовавшись ротным. Ему и в голову не могло прийти, что в армии США такое название воинского чина давно уже стало анахронизмом, и вместо него используются различные сленговые сокращения. Солдаты-янки тут же распознали подлог и расстреляли на месте своих псевдосослуживцев во главе с их «ротным»…

Еще сложнее педантичным немецким агентам было работать в СССР. Приведем пример. Нацистская Германия готовила группу шпионов для отправки на советскую территорию. Все разведчики прошли тщательную подготовку и в совершенстве владели русским языком. Более того, их даже ознакомили с особенностями советского менталитета и загадочной русской души. Однако миссия этих почти идеальных агентов с треском провалилась при первой же проверке документов. Предательской мелочью, «с головой» выдавшей бойцов невидимого фронта, оказались… паспорта! Нет, сами «краснокожие паспортины», изготовленные лучшими германскими мастерами фальсификаций, ничем не отличались от настоящих и даже соответствующим образом были потерты и потрепаны. Единственное, чем «профашистские» документы отличались от своих исконно советских аналогов, были металлические скобы-скрепки, которыми они сшивалась. Старательные и пунктуальные немцы делали подложные «ксивы» на совесть, как для себя. Поэтому страницы паспорта скрепляли скобами из качественной нержавеющей проволоки, тогда как в Советском Союзе о таком расточительном и нецелевом применении нержавейки и помыслить не могли - для главного документа каждого гражданина СССР использовалось самое обычное железо. Естественно, за долгие годы эксплуатации такая проволочка окислялась, оставляя на страницах паспорта характерные рыжие отметины. Не удивительно, что доблестный СМЕРШ очень заинтересовался, обнаружив среди привычных «заржавелых» паспортов книжицы с чистыми блестящими скрепками из нержавейки. По непроверенным данным, только в начале войны советской контрразведке удалось выявить и обезвредить более 150 таких шпионов-«скрепочников». Воистину, в разведке не бывает мелочей. Даже если это разведка Третьего рейха.

Из книги Великие тайны золота, денег и драгоценностей. 100 историй о секретах мира богатства автора Коровина Елена Анатольевна

Приданое инфанты и свадебные платья немецких принцесс А синий алмаз, которому, казалось бы, суждено было навсегда оставаться в монастырской сокровищнице, вновь оказался в королевской казне. Веласкес увидел его в 1660 году, когда Филипп IV решил выдать одну из своих дочерей,

Из книги Палачи и киллеры [Наёмники, террористы, шпионы, профессиональные убийцы] автора Кочеткова П В

ЧАСТЬ III. ШПИОНЫ ПРЕДИСЛОВИЕ Секретные службы существовали в разные времена у разных народов. По расчетам американского исследователя Роуана, секретной службе не менее чем 33 века. Точнее сказать, она существует столько же времени, сколько существуют войны. Чтобы

Из книги Я познаю мир. Авиация и воздухоплавание автора Зигуненко Станислав Николаевич

Шпионы в стратосфере Еще одна специальность военной авиации - разведка. Как уже говорилось в начале этой книги, первое, чем стали заниматься летчики во время военных действий, - это высматривать с высоты, где расположены штабы воинских частей, куда перебрасываются

Из книги Авторская энциклопедия фильмов. Том II автора Лурселль Жак

Spione Шпионы 1928 - Германия (4364 м)· Произв. UFA (Фриц Ланг)· Реж. ФРИЦ ЛАНГ· Сцен. Фриц Ланг, Tea фон Харбоу по роману Теи фон Харбоу· Опер. Фриц Арно Вагнер· В ролях Рудольф Кляйн-Рогге (Хайги), Герда Маурус (Соня), Лин Дайерс (Китти), Луис Ральф (Морье), Крэйгел Шерри (начальник

Из книги Разведка и шпионаж автора Дамаскин Игорь Анатольевич

Успехи немецких диверсантов Во время Первой мировой войны единственным серьезным достижением немецкой разведи ки были диверсионные акты, которые она организовала и провела против Соединенных Штатов. Это была настоящая война, начатая еще задолго до вступления США в

автора Малашкина М. М.

Морские шпионы Эта история произошла в наши дни. Шотландский траулер – судно для ловли рыбы – пытался оторваться от преследователей. За ним гнался датский фрегат, стреляя из орудий. Несмотря на залпы корабельной артиллерии, траулер не останавливался. Команда траулера

Из книги Я познаю мир. Криминалистика автора Малашкина М. М.

Школа для разведчиков Проверка потенциального сотрудника носит очень строгий характер, но 99 человек из 100 могут пройти ее. Работа в разведке очень разнообразна и каждый человек может проявить свой талант и достичь успеха.Человек, любящий размышления, наблюдения и

Из книги Я познаю мир. Криминалистика автора Малашкина М. М.

Ошибки разведчиков Бывают случаи, когда опытный агент теряет портфель с секретными бумагами в метро, такси или поезде. От таких случаев не застрахован любой разведчик, как бы хорошо он ни был подготовлен. «Необъяснимый» и «внезапный» приступ рассеянности можно объяснить

Возможно ли такое? Ну а почему бы нет, с другой стороны? Образ Штирлица, хотя и литературный, но имеет прототипы в реальности. Кто из интересующихся той эпохой не слышал о «красной капелле» – советской агентурной сети в высших структурах Третьего рейха? А раз так, то почему было не быть аналогичной агентуре нацистов в СССР?
То, что во время войны не было сделано громких разоблачений вражеских шпионов, не означает, что их не было. Их действительно могли не обнаружить. Ну, а даже если бы кого-то раскрыли, то вряд ли стали бы раздувать из этого громкое дело. До войны, когда никакой реальной опасности не было, фабриковали шпионские дела на пустом месте для сведения счётов с неугодными. Но когда грянула беда, которой не ждали, тогда любое разоблачение вражеских агентов, особенно высокопоставленных, могло привести к панике в населении и армии. Как же это так, в Генштабе или ещё где-то на верхах – измена? Потому то, после расстрела командования Западного фронта и 4-й армии в первый месяц войны, Сталин больше к подобным репрессиям не прибегал, да и этот случай особо не афишировали.
Но это теория. А есть ли основания считать, что агенты нацистской разведки действительно имели доступ к советским стратегическим секретам во время Великой Отечественной войны?

Агентурная сеть «Макс»

Да, такие основания есть. В самом конце войны в плен американцам сдался руководитель отдела абвера «Иностранные армии - Восток» генерал Райнхард Гелен. Впоследствии он возглавил разведку ФРГ. В 1970-е годы некоторые документы из его архива были преданы гласности на Западе.
Английский историк Дэвид Кен рассказал о Фрице Каудерсе, координировавшем агентурную сеть «Макс» в СССР, созданную абвером в конце 1939 года. Об этой сети упоминает и знаменитый генерал госбезопасности Павел Судоплатов. Кто в неё входил – неизвестно и поныне. После войны, когда шеф Каудерса сменил хозяев, агентура «Макс» стала работать уже на разведку США.
Лучше известно про бывшего работника Секретариата ЦК ВКП(б) Минишкия (иногда его называют Мишинским). Он упоминается в нескольких книгах западных историков.

Некто Минишкий

В октябре 1941 года Минишкий служил политработником в войсках советского Западного фронта. Там же угодил в плен к немцам (или перебежал) и сразу дал согласие работать на них, указывая, что имеет доступ к ценным сведениям. В июне 1942 года немцы переправили его через линию фронта, инсценировав его побег из плена. В первом же советском штабе его встретили чуть ли не как героя, после чего Минишкий установил связь с ранее засланными сюда агентами абвера и начал передавать в Германию важную информацию.
Самым важным считается его донесение о военном совещании в Москве 13 июля 1942 года, на котором обсуждалась стратегия советских войск в летнюю кампанию. На встрече присутствовали военные атташе США, Англии и Китая. Там было заявлено, что РККА собирается отступать до Волги и Кавказа, защищать любой ценой Сталинград, Новороссийск и перевалы Большого Кавказа, а также организовать наступательные операции в районах Калинина, Орла и Воронежа. На основании этого донесения Гелен подготовил доклад начальнику немецкого Генштаба генералу Гальдеру, и тот потом отметил точность полученной информации.
В этой истории есть несколько нелепостей. Все сбежавшие из немецкого плена находились под подозрением и подвергались длительной проверке органами СМЕРШ. В особенности – политработники. Если политработник не был расстрелян немцами в плену, это уже автоматически делало его шпионом в глазах проверяющих. Далее, упоминаемый в донесении маршал Шапошников, якобы присутствовавший на том совещании, на тот момент уже не был начальником советского Генштаба.
Дальнейшие сведения о Минишкие гласят, что в октябре 1942 года немцы организовали его обратный переход через линию фронта. До конца войны он занимался в отделе генерала Гелена анализом информации. После войны он преподавал в разведшколе ФРГ, а в 1960-е годы перебрался в США и получил американское гражданство.

Неизвестный агент в Генштабе

Минимум дважды в абвер поступили донесения от неизвестного пока агента в Генеральном штабе СССР о советских военных планах. 4 ноября 1942 года агент донёс, что до 15 ноября советское командование намечает начать ряд наступательных операций. Далее назывались районы наступлений, которые почти в точности совпали с теми, где РККА предприняла наступления зимой 1942/43 г. Агент ошибся только в точном месте нанесения ударов под Сталинградом. По мнению историка Бориса Соколова, это может объясняться не советской дезинформацией, а тем, что в тот момент окончательный план операции под Сталинградом ещё не был определён. Первоначальная дата наступления действительно планировалась 12 или 13 ноября, но потом была отложена до 19-20 ноября.
Весною 1944 года в абвер поступило новое донесение от этого агента. Согласно ему, в советском Генштабе рассматривались два варианта действий на лето 1944 года. По одному из них, советские войска планируют нанести главные удары в Прибалтике и на Волыни. По другому, основной целью являются немецкие войска группы «Центр» в Белоруссии. Опять же, вероятно, что оба этих варианта обсуждались. Но в итоге Сталин выбрал второй – нанести основной удар в Белоруссии. Гитлер же решил, что, более вероятно, его противник выберет первый вариант. Как бы то ни было, донесение агента о том, что РККА начнёт наступление только после успешной высадки союзников в Нормандии, оказалось точным.

Кто под подозрением?

По мнению того же Соколова, тайного агента следует искать среди тех советских военных, кто в конце 1940-х годов, работая в Советской военной администрации в Германии (СВАГ), сбежал на Запад. В начале 1950-х гг. в ФРГ под псевдонимом «Дмитрий Калинов» вышла книга якобы советского полковника под названием «Слово имеют советские маршалы», основанная, как было заявлено в предисловии, на документах советского Генштаба. Однако теперь выяснено, что подлинными авторами книги были Григорий Беседовский, советский дипломат, эмигрант-невозвращенец, бежавший из СССР ещё в 1929 году, и Кирилл Померанцев, поэт и журналист, сын белоэмигранта.
В октябре 1947 года подполковник Григорий Токаев (Токаты), осетин, занимавшийся в СВАГ сбором информации о ракетной программе нацистов, узнал о своём отзыве в Москву и готовящемся аресте органами СМЕРШ. Токаев перешёл в Западный Берлин и попросил политического убежища. В дальнейшем он работал в различных высокотехнологичных проектах на Западе, в частности – в программе «Аполлон» НАСА.
В годы войны Токаев преподавал в Военно-воздушной академии имени Жуковского, работал над советскими секретными проектами. Об его осведомлённости о военных планах Генштаба ничто не говорит. Не исключено, что реальный агент абвера продолжал после 1945 года работать в советском Генштабе на новых, заокеанских хозяев.