Командующий 3-м Белорусским фронтом генерал армии И.Д.Черняховский решил уничтожить немецкие группировки, начиная с самой крупной, сконцентрированной вокруг Хайльсбергского укрепленного района.

10 февраля 1945 года, 3-й Белорусский фронт без оперативной паузы начал операцию по уничтожению немецких войск юго-западнее Кенигсберга. Кампания получила название Хейльсбергская фронтовая операция.

Общий замысел операции заключался в следующем. 5-я гвардейская танковая армия должна была наступать вдоль залива Фриш гаф с тем, чтобы не допустить отход Хейльсберской группировки на косу Фрише-Нерунг (Балтийскую/Вислинскую косу), а также исключить эвакуацию немецких войск морем. Основные силы фронта должны были наступать в общем направлении на Хейлигенбейль (Мамоново) и город Дойч-Тирау.

С первых же дней операции, наступление развивалось крайне медленно . Причиной тому было сразу множество факторов: растянутость тылов, малое время подготовки наступления, крайне плотная оборона противника, к тому же плохая погода не позволяла использовать авиацию. Около 20 немецких дивизий сопротивлялись здесь нашим войскам, постепенно сжимавшим кольцо окружения. Войска 3-го Белорусского фронта поддерживала авиация 1-й воздушной армии .

Наибольшего успеха добилась 28-я армия, которая во взаимодействии со 2-ой гвардейской армией смогла овладеть крупным опорным пунктом обороны и важным транспортным узлом — городом Прейсиш-Эйлау (Багратионовском). Но общую картину это не меняло. Темпы наступления не превышали 2 километров в сутки.

Войска фронта, взламывая один оборонительный рубеж, тут же натыкались на следующий. Хейльсбергский укрепленный район насчитывал только железобетонных огневых точек свыше 900.

Особо ожесточенные бои развернулись за транспортный узел и мощный опорный пункт обороны город Мельзак (Пененжно). Штурм города продолжался четверо суток. Овладеть Мельзаком удалось только 17 февраля .

Сложная обстановка и тяжело развивающееся наступление, требовали от командующего фронтом непрерывного нахождения на передовой. 18 февраля 1945 года Черняховский, следуя из штаба 5-й армии в 3-ю армию, попал под артиллерийский обстрел и был смертельно ранен. Страна лишилась одного из самых талантливых полководцев своего времени. Ивану Даниловичу Черняховскому было всего 38 лет.

Полководец был похоронен в Вильнюсе. В этот же день над Москвой прогремело 24 артиллерийских залпа из 124 орудий, отдавая последнюю воинскую почесть Ивану Даниловичу. В память о прославленном генерале город Инстербург был позднее переименован в Черняховск.

На посту командующего фронтом Черняховского сменил Василевский.

Не менее сложно развивались события в полосе действия 1-го Прибалтийского фронта. Войска Баграмяна готовились приступить к операции по уничтожению земландской и кенигсбергской группировок противника, однако примерно за сутки до начала операции немцы нанесли мощный деблокирующий удар и восстановили связь гарнизона Кенигсберга с земландской группировкой. Все это вместе с наступившей распутицей и крайне плохой погодой вынудили Василевского приостановить наступление. Также было принято решение о роспуске 1-го Прибалтийского фронта и переподчинении его армий 3-му Белорусскому фронту.

Началась тщательная подготовка к операции по полному разгрому войск в Восточной Пруссии .

13 марта 3-й Белорусский фронт возобновил наступательные действия против войск противника, блокированных юго-западнее Кенигсберга. Операция возобновилась после 40-минутной артиллерийской подготовки, авиацию на начальном этапе подключить не удалось, не позволила погода. Но, несмотря на все трудности и упорное сопротивление немецких войск, оборона была прорвана.

К середине марта наши войска подошли вплотную к городу Дойч-Тирау. Враг отчаянно сопротивлялся, бои носили упорный характер. Впереди наступающих войск шла танковая рота гвардии лейтенанта Ивана Ладушкина.

На подходе к городу противник организовал хорошо спланированную оборону: справа от дороги на господствующей высоте стояли четыре батареи противотанковой обороны на прямой наводке, слева в лесу замаскированы три самоходки и два противотанковых орудия. Обойти высоту было невозможно из-за сильно заболоченной местности вокруг нее. Оставалось только выбить противника из леса и с высоты. Исход последующей операции зависел от того, как решит эту задачу рота Ладушкина. Лейтенант решил воспользоваться предутренней темнотой, чтобы по возможности ближе подойти к немецким позициям и ударить наверняка. На рассвете 16 марта рота пошла на прорыв. Танк командира шел впереди. Бронебойный снаряд поджег его машину, но лейтенант пересел в другую машину и двинулся дальше в глубину вражеской обороны. Его танк на полном ходу утюжил позиции немцев, смяв гусеницами два орудия вместе с расчетами, но и этот танк был подбит и лейтенант Ладушкин пал смертью храбрых в горящей машине.

Гибель командира не остановила двигавшиеся следом танки его роты. В этом бою ими были уничтожены 70 вражеских солдат, одно самоходное и 15 противотанковых орудий. Около сотни гитлеровцев стояли в разных местах поля боя с поднятыми руками. А через несколько дней был взят еще один город — Людвигсорт. В 1946 году город Людвигсорт был переименован в город Ладушкин в честь Героя Советского Союза гвардии лейтенанта Ивана Мартыновича Ладушкина.

По всему фронту зимой 1945 года осуществлялось широкомасштабное наступление Советского Союза. Войска наносили мощные удары по всем направлениям. Командование осуществляли Константин Рокоссовский, Иван Черняховский, а также Иван Баграмян и Владимир Трибуц. Перед их армиями стояла важнейшая тактико-стратегическая задача.

13 января началась знаменитая Восточно-Прусская операция 1945 года. Цель была проста — подавить и уничтожить оставшиеся группировки немцев в и северной части Польши, дабы открыть дорогу на Берлин. Вообще, задача была чрезвычайно важной не только в свете ликвидации остатков сопротивления. Сегодня принято считать, что немцев к тому времени уже практически победили. Это не так.

Важные предпосылки для проведения операции

Во-первых, Восточная Пруссия была мощнейшим оборонительным рубежом, который вполне успешно мог отбиваться на протяжении многих месяцев, давая немцам время на зализывание ран. Во-вторых, высокопоставленные немецкие офицеры могли использовать любую передышку для физической ликвидации Гитлера и начала переговоров о с нашими «союзниками» (имеется немало свидетельств наличия таких планов). Нельзя было допустить ни одного из этих сценариев. С врагом следовало быстро и решительно покончить.

Особенности региона

Сама восточная оконечность Пруссии была очень опасным регионом, имевшим развитую сеть автомобильных дорог и множество аэродромов, что позволяло в кратчайшие сроки перебросить через нее огромное количество войск и тяжелого вооружения. Район этот как будто самой природой создан для долгой обороны. Здесь много озер, рек и болот, которые сильно затрудняют наступательные операции и вынуждают противника идти по пристрелянным и укрепленным «коридорам».

Пожалуй, наступательные операции Красной Армии вне пределов Советского Союза еще не были такими сложными. Еще со времен Тевтонского ордена на этой территории было полно многие из которых были очень мощными. Сразу после 1943 года, когда ход войны 1941-1945 годов был переломлен под Курском, немцы впервые прочувствовали возможность своего поражения. На работы по укреплению этих рубежей было скинуто все трудоспособное население и огромное количество пленных. Словом, нацисты подготовились на славу.

Неудача — предвестник победы

Вообще, зимнее наступление не было первым, как не была первой и сама Восточно-Прусская операция. 1945 год только продолжил то, что было начато войсками в октябре 1944 года, когда советские солдаты смогли продвинуться вглубь укрепленных районов примерно на сто километров. Из-за сильнейшего сопротивления немцев дальше пройти не удалось.

Впрочем, неудачей это считать сложно. Во-первых, был создан надежный плацдарм. Во-вторых, армии и командиры получили бесценный опыт и сумели почувствовать некоторые слабости противника. Кроме того, сам факт начавшегося захвата немецких земель действовал на фашистов крайне угнетающе (хотя и не всегда).

Силы Вермахта

Оборону держала группа армий «Центр», которыми командовал Георг Рейнхардт. На вооружении имелись: вся третья танковая армия Эрхарда Рауса, соединения Фридриха Хоссбаха, а также Вальтера Вайса.

Нашим войскам противостояла сразу 41 дивизия, а также большое количество отрядов, набранных из наиболее обороноспособных членов местного фольксштурма. Всего у немцев насчитывалось не менее 580 тысяч кадровых военных, а также около 200 тысяч фольксштурмовцев. К оборонительным рубежам фашисты подтянули 700 танков и самоходных установок, более 500 боевых самолетов и примерно 8,5 тыс. и крупнокалиберных минометов.

Конечно, история Отечественной войны 1941-1945 гг. знала и более боеспособные немецкие соединения, но район был крайне удобен для обороны, а потому таких сил вполне хватало.

Немецкое командование постановило, что регион следует удерживать, невзирая на количество потерь. Это было вполне оправданно, так как Пруссия была идеальным плацдармом для дальнейшего наступления советских войск. Напротив, если бы немцам удалось отбить ранее захваченные области, это бы позволило им предпринять попытку контрнаступления. Во всяком случае, ресурсы этой местности позволили бы продлить агонию Германии.

Какими же силами располагало советское командование, которым планировалась Восточно-Прусская операция 1945 года?

Силы СССР

Впрочем, военные историки всех стран считают, что у потрепанных в боях фашистов не было никаких шансов. Советские военачальники полностью учли неудачи первого штурма, в котором участвовали силы одного только Третьего Белорусского фронта. В этом случае было решено использовать силы целой танковой армии, пяти танковых корпусов, двух воздушных армий, которые, помимо того, укреплял 2 Белорусский фронт.

Кроме того, наступление должна была поддерживать авиация Первого Прибалтийского фронта. Всего в операции было задействовано более полутора миллионов человек, более 20 тысяч орудий и крупнокалиберных минометов, около четырех тысяч танков и самоходных установок, а также не менее трех тысяч самолетов. Если вспоминать события Великой Отечественной войны, то штурм Восточной Пруссии будет среди самых значимых.

Таким образом, наши войска (не учитывая ополчение) превосходили немцев в силах в три раза по людям, по артиллерии в 2,5 раза, по танкам и самолетам — почти в 4,5 раза. На участках прорыва преимущество было еще более подавляющим. Кроме того, советские солдаты были обстрелянными, в войсках появились мощные танки ИС-2, САУ ИСУ-152/122/100, так что в победе сомнений не было. Впрочем, как и в высоких потерях, так как в ряды Вермахта на этот участок специально отправляли уроженцев Пруссии, которые дрались отчаянно и до последнего.

Основной ход операции

Так как началась Восточно-Прусская операция 1945 года? 13 января стартовало наступление, которое было поддержано танковыми и воздушными ударами. Другие войска поддерживали атаку. Нужно заметить, что начало оказалось не самым вдохновляющим, быстрого успеха не получилось.

Во-первых, день «Д» в тайне сохранить не получилось. Немцы успели предпринять упреждающие меры, стянув к предполагаемому месту прорыва максимально возможное количество войск. Во-вторых, подвела погода, которая не способствовала использованию авиации и артиллерии. Рокоссовский впоследствии вспоминал, что погода напоминала сплошной кусок сырого тумана, пересыпанный густым снегом. Авиационные вылеты были только точечными: полноценной поддержки наступающих войск не получилось. Даже бомбардировщики целый день сидели без дела, так как было просто невозможно разглядеть позиции врага.

Такие события Великой Отечественной войны были не редкостью. Они часто ломали тщательно продуманные штабные директивы и сулили дополнительные потери.

«Генерал Туман»

Артиллеристам тоже пришлось невесело: видимость была настолько плохой, что корректировка огня была невозможна, а потому приходилось стрелять исключительно прямой наводкой на 150-200 метров. Туман был настолько густым, что в этой «каше» терялись даже звуки взрывов, а уж поражаемые цели вообще не было видно.

Разумеется, все это негативно сказалось на темпах наступления. Немецкая пехота на второй и третьей линиях обороны серьезных потерь не понесла и продолжала ожесточенно огрызаться огнем. Во многих местах завязывались ожесточенные рукопашные схватки, причем в ряде случаев противник переходил в контрнаступление. Многие населенные пункты за сутки по десять раз переходили из рук в руки. Крайне плохая погода стояла несколько дней, на протяжении которых советские пехотинцы продолжали методично ломать немецкую оборону.

Вообще, советские наступательные операции в этот период уже характеризовались тщательной артиллерийской подготовкой и широким использованием авиации и бронетехники. События тех дней по накалу ни в чем не уступали сражениям 1942-1943 гг., когда основную тяжесть боев выносила на себе простая пехота.

Советская Армия действовала успешно: 18 января войска Черняховского смогли прорвать оборону и создать коридор шириной в 65 километров, углубившись во вражеские позиции сразу на 40 километров. К этому времени погода стабилизировалась, а потому в образовавшийся прорыв хлынула тяжелая бронетехника, с воздуха поддерживаемая штурмовиками и истребителями. Так началось крупномасштабное наступление войск (советских).

Закрепление успеха

19 января был взят Тильзит. Для этого пришлось под форсировать Неман. До 22 января была полностью блокирована инстерсбургская группировка. Несмотря на это, немцы яростно сопротивлялись, бои имели затяжной характер. Только на одних подступах к Гумбиннену наши бойцы отразили сразу десять массированных контратак противника. Наши выдержали, и город пал. Уже 22 января удалось взять Инстербург.

Следующие два дня принесли новые успехи: удалось прорвать оборонительные укрепления Хейльсбергского района. К 26 января наши войска подошли к северной оконечности Кёнигсберга. Но штурм Кёнигсберга тогда провалился, потому как в городе засел сильный гарнизон немцев и пять их относительно свежих дивизий.

Первый этап тяжелейшего наступления был успешно завершен. Впрочем, успех был частичен, потому как взять в кольцо и уничтожить два танковых корпуса нашим войскам не удалось: бронетехника противника отошла на заранее заготовленные оборонительные рубежи.

Мирное население

В первое время гражданских здесь наши солдаты вообще не встречали. Немцы спешно бежали, так как остававшихся объявляли предателями и нередко расстреливали свои же. Эвакуация была организована настолько плохо, что практически все имущество оставалось в брошенных домах. Наши ветераны вспоминают, что Восточная Пруссия 1945 года больше походила на вымершую пустыню: им доводилось отдыхать в полностью меблированных домах, где на столах еще оставалась посуда и еда, но самих немцев уже не было.

В конечном счете, сказки о «диких и кровожадных варварах с Востока» сыграли с Геббельсом дурную шутку: мирное население в такой панике покидало насиженные места, что напрочь загружало все железнодорожное и автомобильное сообщение, в результате чего немецкие же войска оказывались скованными и не могли быстро изменять свои позиции.

Развитие наступления

К войска, которыми командовал маршал Рокоссовский, готовились выйти к Висле. В это же время из Ставки пришел приказ о смене вектора атаки и переносе основных усилий на скорейшее добивание Восточно-Прусской группировки противника. Пришлось войскам поворачивать на север. Но и без поддержки оставшиеся группы войск успешно зачищали вражеские города.

Так, кавалеристы Осликовского сумели прорваться в Алленштейн и полностью разгромили вражеский гарнизон. Город пал 22 января, а все укрепленные районы в его пригородах были разрушены. Сразу после этого крупные немецкие группировки оказались под угрозой окружения, а потому начали спешно отходить. При этом их отступление шло черепашьими темпами, так как все дороги были блокированы беженцами. Из-за этого немцы несли крупные потери и массово захватывались в плен. К 26 января советская бронетехника полностью блокировала Эльбинг.

В это время войска Федюнинского прорвались к самому Эльбингу, а также вышли на подступы к Мариенбургу, для последующего решительного броска захватив крупный плацдарм на правом берегу Вислы. 26 января, после мощного артиллерийского удара, Мариенбург пал.

Фланговые отряды войск так же успешно справлялись с возложенными на них задачами. Район Мазурских болот был быстро преодолен, удалось с ходу форсировать Вислу, после чего 70-я армия 23 января ворвалась в Быдгощ, попутно заблокировав Торунь.

Немецкие метания

В результате всего этого группа армий «Центр» была полностью отрезана от снабжения и лишилась связи с территорией Германии. Гитлер был в ярости, после чего заменил командующего группировкой. На эту должность назначили Лотара Рендулича. Вскоре та же участь постигла и командира четвертой армии Хоссбаха, которого поменяли на Мюллера.

Стремясь прорвать блокаду и восстановить сухопутное снабжение, немцы организовали контрнаступление в районе Хейльсберга, стараясь попасть в Мариенбург. Всего в этой операции участвовало сразу восемь дивизий, причем одна из них была танковой. Им удалось в ночь на 27 января значительно потеснить силы нашей 48-й армии. Завязался упорный бой, продолжавшийся кряду четыре дня. В результате враг сумел прорваться на 50 километров вглубь наших позиций. Но тут пришел маршал Рокоссовский: после массированного удара немцы дрогнули и откатились на прежние позиции.

Наконец Прибалтийский фронт к 28 января полностью взял Клайпеду, окончательно освободив Литву от фашистских войск.

Основные итоги наступления

К концу января была полностью занята большая часть Земландского полуострова, в результате чего будущий Калининград оказался в полукольце. Были полностью окружены разрозненные части третьей и четвертой армий, которые оказались обречены. Им пришлось одновременно воевать на несколько фронтов, всеми силами отстаивая последние опорные пункты на побережье, через которые немецкое командование еще хоть как-то подвозило припасы и проводило эвакуацию.

Положение оставшихся сил сильно осложнялось тем, что все группировки армий Вермахта оказались рассечены сразу на три части. На Земландском полуострове находились остатки четырех дивизий, в Кёнигсберге сидел мощный гарнизон и дополнительные пять дивизий. Не менее пяти почти разбитых дивизий находилось на линии Браунсберг-Хейльсберг, причем они были прижаты к морю и возможности для атаки не имели. Впрочем, терять им было нечего и сдаваться они не собирались.

Долгосрочные планы противника

Не стоит считать их преданными фанатиками Гитлера: у них был план, предусматривающий оборону Кёнигсберга с последующим подтягиванием к городу всех уцелевших частей. В случае успеха они бы смогли восстановить сухопутное сообщение по линии Кёнигсберг-Бранденбург. В общем, сражение было далеко от завершения, уставшим советским армиям требовалась передышка и пополнение запасов. О степени их измотанности в жестоких боях свидетельствует хотя бы тот факт, что окончательный штурм Кенигсберга начался только 8-9 апреля.

Главная задача нашими солдатами была выполнена: они смогли разбить мощную центральную группировку противника. Все мощные немецкие оборонительные рубежи были сломлены и захвачены, Кёнигсберг находился в глухой осаде без подвоза боеприпасов и пищи, а все оставшиеся гитлеровские войска в этом районе были полностью изолированы друг от друга и сильно измотаны в боях. Большая часть Восточной Пруссии с ее мощнейшими оборонительными рубежами была захвачена. Попутно воины Советской Армии освободили районы Северной Польши.

Прочие операции по ликвидации остатков гитлеровцев возложили на армии Третьего Белорусского и Первого Прибалтийского фронтов. Заметим, что 2 Белорусский фронт был сосредоточен на Померанском направлении. Дело в том, что в ходе наступления между войсками Жукова и Рокоссовского образовался широкий зазор, в который могли ударить из Восточной Померании. А потому все последующие усилия были направлены на координацию их совместных ударов.

Брошенная в Восточной Пруссии САУ «Штурмгешюц».

Новая тактика, разумеется, не отменяла традиционные средства обороны. К таковым относились, в частности, подвижные резервы. Однако Восточную Пруссию не миновала общая тенденция по изъятию танковых соединений для борьбы за Венгрию. Начиная с Рождества 1944 г. Венгрия стала просто «идеей фикс» фюрера. Туда был направлен IV танковый корпус СС Гилле из-под Варшавы, из 3-й танковой армии Рауса была изъята 20-я танковая дивизия. Вместе с тем нельзя не отметить, что Раус несколько сгущает краски, оценивая возможности своих войск. Так, он заявляет: «В Восточной Пруссии в январе 1945 года 3-я танковая армия имела только 50 танков и около 400 артиллерийских орудий при полном отсутствии авиационной поддержки» . В 50 танков он оценивает численность техники переданной ему незадолго до начала советского наступления 5-й танковой дивизии. В действительности на 1 января 1945 г. 5-я танковая дивизия насчитывала 32 Pz.IV (+1 в краткосрочном ремонте), 40 Pz.V «Пантера» (+7), 25 Pz.Jag.IV(+7), 310 БТР (+25) и 9 самоходных противотанковых орудий. Численность личного состава дивизии (более 15 тыс. человек) практически полностью соответствовала штату. Боеспособность 5-й танковой дивизии оценивалась в наивысший балл – «I». Это означало, что она пригодна для любых наступательных действий, не говоря уж об обороне. До этого она была в резерве 4-й армии, и непонятно, почему ее боеспособность должна была заметно снизиться в период очевидного затишья на фронте в начале января 1945 г. Ранее числившаяся в резерве Рауса 20-я танковая дивизия имела оценку боеспособности «II/I», т. е. несколько ниже вновь прибывшей замены.

Стоны Рауса относительно «полного отсутствия» авиационной поддержки тоже не слишком убедительны. Германский 6-й воздушный флот, ответственный за Восточную Пруссию и Польшу, насчитывал на 10 января 1945 г. 822 боеготовых самолета, больше, чем любой другой воздушный флот на Восточном фронте. Непосредственно в полосе 3-й танковой армии Рауса в Инстербурге дислоцировалась III группа 51-й истребительной эскадры «Мельдерс» – 38 (29 боеготовых) Bf109G на 10 января 1945 г. Также в Восточной Пруссии в январе базировались части 3-й эскадры штурмовиков SchG3.

Вообще командующий 3-й танковой армией сильно лукавит в оценке реальных оборонительных возможностей своих войск. Помимо 5-й танковой дивизии ему была подчинена 2-я парашютная танко-гренадерская дивизия «Герман Геринг» с 29 «Штурмгешюцами». Вообще в отличие от начала войны, когда основная масса бронетехники была сосредоточена в танковых дивизиях, для заключительного периода войны было характерно ее распределение по соединениям всех типов. Т. е. танки и САУ распределялись в 1945 г. по пехотным, танковым и моторизованным дивизиям, а также отдельным частям и соединениям. К «отдельным частям и соединениям» относятся в первую очередь бригады САУ «Штурмгешюц» (см. таблицу). Эти бригады придавались пехотным дивизиям, действующим на ключевых направлениях в обороне и наступлении. В отличие от наиболее распространенных советских самоходок СУ-76 немецкие «Штурмгешюцы» были опасным противником для любого советского танка. В основном в 1945 г. в строю бригад и дивизионов «Штугов» были самоходки с 48-калиберным 75-мм орудием.

Таблица

Как мы видим, учет бригад штурмовых орудий сразу дает нам более 100 бронеединиц в составе 3-й танковой армии. Кроме того, САУ «Штурмгешюц» с 1944 г. были включены в состав пехотных дивизий вермахта. Так, в оказавшейся на направлении главного удара 3-го Белорусского фронта 1-й пехотной дивизии было 9 боеготовых StuGIII и еще одна САУ числилась в ремонте. Всего в подчиненных Раусу соединениях числилось боеготовыми на 30.12.44 г. или 15.01.45 г. 213 САУ «Штурмгеншюц» всех типов (StuGIII, StuGIV и StuH). Одним словом, бывший командующий 3-й танковой армии откровенно прибедняется, рассказывая об имевшихся у него средствах противодействия советскому наступлению. У обороняющихся немецких частей были достаточно многочисленные, сильные и трудноуязвимые для артиллерии противотанковые средства.

2-й Белорусский фронт, командующим которого был маршал К.К. Рокоссовский, в составе семи общевойсковых армий, одной танковой армии, одного механизированного, двух танковых и одного кавалерийского корпусов и одной воздушной армии получил задачу директивой Ставки Верховного Главнокомандования № 220274 от 28 ноября 1944 г. войскам Рокоссовского предписывалось разгромить млавскую группировку противника, не позднее 10-11-го дня наступления овладеть рубежом Мышинец, Вилленберг, Найденбург, Дзялдово, Бежунь, Бельск, Плоцк и в дальнейшем наступать в общем направлении на Нове-Място, Мариенбург.

Главный удар фронт наносил с рожанского плацдарма силами четырех общевойсковых армий, одной танковой армии, одного танкового и одного механизированного корпусов в общем направлении на Пшасныш, Млава, Лидзбарк. Обеспечение главных сил 2-го Белорусского фронта с севера предполагалось осуществить наступлением одной общевойсковой армии на Мышинец.

Второй удар силами двух общевойсковых армий и одного танкового корпуса фронт должен был нанести с сероцкого плацдарма в общем направлении Насельск, Бельск. Для содействия 1-му Белорусскому фронту в разгроме варшавской группировки противника 2-му Белорусскому фронту ставилась задача частью сил нанести удар в обход Модлина с запада.

В восьми армиях и фронтовых частях 2-го Белорусского фронта насчитывалось к началу операции 665 340 человек. С учетом тыловых частей и учреждений, а также ВВС, численность войск Рокоссовского составляла 881 500 человек. В подчинении фронта находилось 1186 танков и 789 САУ, в том числе 257 танков и 19 °CАУ в 5-й гвардейской танковой армии и 607 танков и 151 САУ в танковых, механизированных и кавалерийском корпусах фронтового подчинения. 2-й Белорусский фронт располагал 6051 орудием калибром 76,2 мм и выше, 2088 противотанковыми пушками, 970 установками реактивной артиллерии и 5911 минометами калибром 82 мм и 120 мм.

Противником 3-го Белорусского фронта была 2-я армия. Хотя она не имела осанистого наименования «танковая», ее возможности были вполне сопоставимы с армией Рауса. Подвижным резервом ее была 7-я танковая дивизия. Это было не самое сильное танковое соединение на тот момент. На 1 января она насчитывала 27 PzIV, 28 Pz.V «Пантера» и 249 БТРов. Также в полосе 2-й армии мог быть задействован танковый корпус «Великая Германия». О его судьбе будет рассказано ниже.

Традиционно для вермахта 1945 г. немалое количество бронетехники было сосредоточено в отдельных частях (см. таблицу).

Таблица

Помимо этого САУ «Штурмгешюц» в изобилии имелись в составе пехотных соединений 2-й армии. Так, в оказавшейся на направлении главного удара 2-го Белорусского фронта 7-й пехотной дивизии было 13 StuGIV. Всего же 2-я армия располагала 149 САУ «Штурмгешюц» (в бригадах и дивизионах пехотных дивизий).

Операция началась 13 января переходом в наступление войск 3-го Белорусского фронта. На следующий день начали наступление войска 2-го Белорусского фронта. Низкая облачность и густой туман в первые дни операции не позволяли использовать авиацию и снижали эффективность артиллерийского огня, что не могло не сказаться на темпах прорыва тактической зоны обороны противника. Это было уже едва ли не обыденным для операций Красной Армии в зимних кампаниях. При плохой видимости начинались и блистательный «Уран», и неудачный «Марс». Однако в Восточной Пруссии ситуация была едва ли не наихудшей. По образному выражению командующего 39-й армией И.И. Людникова, тогда было «дальше орудийного ствола ничего не видно». Погода была благоприятна только в одном отношении – скованная морозом земля обеспечивала полную проходимость для танков практически любой местности вне дорог.

Штурму Восточной Пруссии войсками Черняховского предшествовало несколько дней войны нервов. Раус вспоминал: «По опыту Львова я знал, что требуются крепкие нервы и холодный расчет, чтобы не утомить наши малочисленные войска преждевременными отступлениями и не понести тяжелые потери от артогня, если такой приказ запоздает. 11 января мы заметили явное снижение боевой активности русских, заметно сократились и передвижения войск. Солдаты 3-й танковой армии нервничали, ожидая приказа на отход, который спасет их от бешеного огня вражеской артиллерии, но я не отдавал этот приказ» .

Следующий день, 12 января, казался еще более мирным и спокойным. Война нервов достигла своего апогея. Раус впоследствии писал: «Наши наблюдатели не заметили никаких признаков, которые позволили бы определить день начала наступления Красной Армии. С другой стороны, данные радиоперехвата и сообщения ночных самолетов-разведчиков не оставляли сомнений, что большие колонны русских войск движутся к пунктам сосредоточения, артиллерийские батареи заняли свои позиции, а танковые части выдвинуты на исходные рубежи. Поэтому я решил 12 января в 20.00 передать кодовый приказ «Зимнее солнцестояние», согласно которому начиналось отступление. Эвакуация первых двух линий прошла тихо, и наши войска заняли боевые позиции. Через 3 часа генерал Мауцки (командир XXVI корпуса) сообщил мне, что передвижение закончено, он находится на новом командном пункте и система связи работает нормально» . Информация о готовящемся наступлении и времени его начала поступила также от нескольких перебежчиков с советской стороны. Трудно сказать, что двигало этими людьми в январе 1945 г., когда они двигались в сторону немецких окопов, но такие случаи действительно были.

Танки Т-34-85 на улице одного из городов Восточной Пруссии.

Будучи практически уверенными в близком начале советского наступления, немцы также провели артиллерийскую контрподготовку. Это был один из немногих случаев контрподготовки за всю войну. Раус вспоминал: «Я немедленно отдал приказ артиллерии 3-й танковой армии в 05.30 открыть огонь, сосредоточив его на двух главных районах сбора советской пехоты». Советские источники подтверждают это событие. Командующий 11-й гвардейской армии К.Н. Галицкий вспоминал: «Слышу нарастающий гул частой артиллерийской стрельбы и грохот близких разрывов. Поглядел на циферблат – четвертый час. Неужели упредили?! Некоторые снаряды рвутся совсем близко. Это угадывается не только по звукам, но и по багровым вспышкам на серых волнах тумана» . По оценке Галицкого, «в результате упреждающего огневого удара немцев части 72-го стрелкового корпуса 5-й армии понесли некоторые потери в районе Шилленингкена, Швиргаллена».

Опыт войны отслеживался по обе стороны фронта. Советское командование знало о возможном уходе немцев из передовых позиций. Поэтому наступлению первых эшелонов стрелковых корпусов 39-й и 5-й армий предшествовали действия передовых батальонов. Боем передовых батальонов, начавшимся в 6.00 утра 13 января, удалось установить, что первую траншею занимают лишь незначительные силы противника, а основные его силы отведены во вторую и третью траншеи. Эти сведения дали возможность внести некоторые поправки в план артиллерийской подготовки.

В 11.00 после проведенной артиллерийской подготовки пехота и танки ударной группировки фронта перешли в наступление. Сразу же стало понятно, что артиллерия не решила ход боя. Значительная часть огневых средств противника осталась неподавленной. Их приходилось выбивать средствами наступающей пехоты. Поэтому наступление ударной группировки фронта в первый день операции развивалось крайне медленно. К исходу дня войска 39-й и 5-й армий овладели лишь второй и частично третьей траншеями, вклинившись в оборону противника на 2–3 км. Более успешно развивалось наступление в полосе 28-й армии. Войска генерала Лучинского к исходу дня продвинулись до 7 км, причем только 54-я гвардейская стрелковая дивизия прорвала главную полосу обороны, хотя и она задачу дня не выполнила. В первый день наступления ни одно соединение ударной группировки фронта не выполнило задач, заложенных в план операции.

В позиционных боях причины неудачи чаще всего скрываются на тактическом уровне, в плоскости действий малых подразделений. В связи с этим небезынтересно рассмотреть события первого дня боев, спустившись на тактический уровень. 144-я стрелковая дивизия 5-й армии получила участок прорыва шириной 2 км. Глубина задачи дня для дивизии была вшестеро больше – 12 км. Общая численность личного состава дивизии на 13 января составляла 6545 человек. Дивизии были приданы 81-й отдельный тяжелый танковый полк (16 танков ИС) и 953-й самоходно-артиллерийский полк (15 СУ-76). Также дивизии была придана рота танков-тральщиков. Средняя плотность артиллерии на участках прорыва достигала 225 орудий и минометов и 18 танков НПП на 1 км фронта.

Наступление дивизии началось утром 13 января. После артиллерийской подготовки, продолжавшейся 1 час 40 минут, 81-й танковый и 953-й самоходно-артиллерийский полки начали движение с исходных позиций в атаку. С подходом танков и самоходок к передовым траншеям 612-й и 449-й стрелковые полки дивизии перешли в наступление. 785-й стрелковый полк находился во втором эшелоне.

В 11.00 батальоны первого эшелона с ходу ворвались в первую траншею. Продвигаясь вперед, части дивизии вышли ко второй траншее. Она была прикрыта с фронта проволочными заграждениями на низких стальных кольях, противотанковыми и противопехотными минными полями. Здесь они встретили организованное сопротивление пехоты противника, а также сильный артиллерийский и минометный огонь. Наступление дивизии было задержано. В ходе боя было установлено, что противник в первой траншее имеет только прикрытие (до 1/3 сил), а главные силы в ночь на 13 января он отвел во вторую траншею. При этом оказалось, что во время артиллерийской подготовки живая сила и огневые средства во второй траншее были подавлены недостаточно.

Раус писал об этих событиях: «Только в 10.00 (берлинского времени) передовые вражеские подразделения подошли к главной боевой позиции. На них обрушились все орудия генерала Матцки, а также бригада «Небельверферов», и русская пехота залегла». Строго говоря, «залегла» продолжалось недолго. Командир 144-й дивизии доложил обстановку командиру корпуса и просил его огнем корпусной артиллерийской группы подавить артиллерию противника в полосе и на флангах дивизии. Артиллерии было также приказано обрушить свою мощь на огневые точки врага во второй траншее и ближайшей глубине. После артиллерийской обработки огневых точек противника на встреченных позициях противника полки первого эшелона возобновили наступление и ворвались во вторую траншею. Вскоре натиску пехоты поддалась третья траншея. Однако далее артиллерии пришлось менять позиции и к 17.00 продвижение вперед приостановилось. Полки первого эшелона 144-й дивизии, подготовив атаку в ограниченное время, после 15-минутной артиллерийской подготовки атаковали вторую позицию противника. Однако успеха они уже не имели, отошли в исходное положение и начали закрепляться, ведя огневой бой и разведку противника.

В течение дня 144-й дивизии удалось продвинуться в глубину лишь на 3 км. Причина невыполнения поставленных задач была проста. Разведке не удалось вскрыть отвод основных сил противника с первой траншеи, в результате чего главные усилия артиллерии были сосредоточены на первой траншее. Комиссия штаба 5-й армии, производившая проверку эффективности артиллерийского и минометного огня в период артиллерийской подготовки, установила: наибольшему огневому воздействию подвергалась первая траншея противника. Так, прямые попадания в первой траншее приходились через 50–70 м, а во второй траншее отмечались как исключение – из 14 целей, подлежавших разрушению (наблюдательные пункты, блиндажи и т. д.), только четыре имели по одному прямому попаданию.

С самого начала план операции предусматривал продолжение боевых действий ночью. Длинные зимние ночи давали немцам возможность организовать оборону на новом рубеже. В связи с этим командир корпуса приказал командиру 144-й стрелковой дивизии в течение ночи овладеть городом Каттенау, находящимся на господствующей над окружающей местностью высоте. Это создало бы обстановку для ввода в бой следующим утром второго эшелона корпуса. Для овладения Каттенау командир дивизии решил ввести свой второй эшелон – 785-й стрелковый полк. Подготовка к ночной атаке проводилась в спешке, задачи частям и подразделениям ставились в темное время, преимущественно по карте. Взаимодействие пехоты с артиллерией и соседями четко организовано не было. Полк второго эшелона заблаговременно разведку маршрутов выхода в исходный район для атаки не произвел. На исходные позиции подразделения полка вышли с опозданием. Здесь они попали под артиллерийский обстрел врага. Под огнем некоторые командиры, в том числе и командир полка, были ранены и выбыли из строя. В итоге атака 785-го стрелкового полка сорвалась, и полк был отведен в тыл для приведения в порядок. Задачу по овладению Каттенау дивизия не выполнила.

Схожие недостатки были и в других армиях. Командующий 39-й армией Людников в своем приказе отмечал: «Управление боем в соединениях было организовано по шаблону, без учета изменившейся погоды. В условиях тумана органы управления вместо максимального приближения к передовым частям от них оторвались, наблюдения за полем боя не было. Танки и самоходная артиллерия от пехоты отставали и ее не проталкивали. Ротам и батальонам не было придано необходимого количества артиллерии для стрельбы прямой наводкой. В результате мешающие движению огневые точки не подавлялись».

Учитывая все это, командующий войсками фронта потребовал: «К утру 14.1.45 г. наладить четкое управление во всех звеньях и взаимодействие всех родов войск. Командные и наблюдательные пункты командиров дивизий и полков предельно приблизить к боевым порядкам. Максимально усилить роты орудиями сопровождения для стрельбы прямой наводкой. Все саперные средства иметь в боевых порядках пехоты и обеспечить должное руководство ими для быстрого разминирования минных полей».

Капитуляция остатков гарнизона Алленштейна.

С утра 14 января из глубины подтянулся подвижный резерв немецкой 3-й танковой армии – 5-я танковая дивизия. Ее части предприняли ряд сильных контратак. Вследствие этого ударная группировка фронта возобновила наступление лишь в 12.30. Усилившийся огонь противника и частые контратаки задерживали продвижение пехоты, что приводило к отставанию ее от танков и медленным темпам наступления. Поэтому в течение дня 14 января ударная группировка фронта продвинулась всего на 1–2 км.

Медленное продвижение вперед лишило советские войска главного преимущества владеющей инициативой стороны – неопределенность ее планов для обороняющегося. Определив направление главного удара войск 3-го Белорусского фронта, немецкое командование стало снимать свои части с пассивных участков и перебрасывать их к участку прорыва. Так, например, к участку прорыва из района Шилленена были подтянуты части 56-й пехотной дивизии. От нее при подготовке наступления прикрылись частями 152-го УРа. Теперь пассивность УРа позволяла немцам свободно снимать войска с этого участка. Из района Гумбиннена к участку прорыва были подтянуты части 61-й пехотной дивизии. Кроме того, традиционно для немцев перебрасывались бригады штурмовых орудий и противотанковая артиллерия.

Тем не менее превосходство в силах и набранный к 1945 г. опыт и техника ведения боя делали свое дело. Преодолевая сопротивление противника, ударная группировка фронта к исходу 15 января прорвала главную полосу обороны. За три дня наступления войскам 3-го Белорусского фронта удалось лишь прорвать главную полосу обороны противника и продвинуться в глубину от 6 до 10 км. В то же время противник за счет своих резервов и частей, отошедших с главной полосы обороны, успел занять вторую полосу обороны (гумбинненский оборонительный рубеж).

В 11.40 16 января войска фронта возобновили наступление, но и на этот раз противник продолжал оказывать упорное сопротивление. Наступление развивалось крайне медленно. Ожесточенные бои завязывались за каждый дом, за каждый участок траншеи и опорный пункт. Только к 13.00 войска 5-й армии овладели первой траншеей гумбинненского оборонительного рубежа, но вновь встретили упорное сопротивление противника перед второй траншеей. Советская пехота и танки, понеся большие потери в предыдущих боях и отражая контратаки, почти не продвигались вперед. Создалась явная угроза, что наступление может остановиться, несмотря на то что оборона противника была уже основательно потрясена. Требовался новый сильный толчок, который обеспечил бы прорыв ослабленной, но еще сохранившей способность к сопротивлению обороны и позволил бы ввести в сражение второй эшелон (11-ю гвардейскую армию и 1-й танковый корпус). Черняховский решил использовать для этого 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус генерала А.С. Бурдейного. Это было сильное соединение с крепкими традициями, ветеран Сталинграда, Курска и «Багратиона». Генерал Бурдейный получил приказ нанести удар в полосе 5-й армии. Однако наступавшие танки встретили сильное огневое сопротивление противника и завязали с ним затяжные бои, неся при этом большие потери. К исходу дня танковые бригады корпуса продвинулись вперед лишь на 1–1,5 км.

За четыре дня советского наступления, хотя тактическая зона обороны противника и не была прорвана, обороняющиеся понесли значительные потери и исчерпали резервы. Это обстоятельство вынудило немецкое командование принять решение на отвод левого крыла XXVI армейского корпуса, оборонявшего рубеж южнее р. Неман. Тем самым сокращалась протяженность обороняемого рубежа, и высвобождались пехотные части. Их предполагалось использовать против ударной группировки 3-го Белорусского фронта. К тому же этот участок немецкой обороны был глубоко обойден с фланга вклинением войск советской 39-й армии.

Отвод войск с насиженного рубежа обороны – это сложный и требующий большой организационной работы маневр. Заметив отход противника, 39-я армия сразу же перешла к преследованию. Также было сменено направление ввода в бой еще одного резерва Черняховского – 1-го танкового корпуса генерала В.В. Буткова. Поначалу его планировали бросить против того же рубежа, что и корпус Бурдейного, т. е. в полосе 5-й армии. Скорее всего, это привело бы к бессмысленным потерям. Несмотря на часто возникающее желание командиров и командующих ввести в бой «еще один батальон», после удара которого оборона противника должна рухнуть, чаще всего эти вводы напоминали вбрасывание свежих дров в печку. Вместо этого танки Буткова были утром 18 января введены во фланг и тыл отходящего XXVI корпуса немцев в полосе 39-й армии. Наступление развивалось успешно. Через несколько часов танки форсировали реку Инстер и перерезали железную дорогу Тильзит-Инстербург. В ночь на 19 января на это же направление был развернут 2-й гвардейский танковый корпус.

39-я армия, используя успех 1-го танкового корпуса, 18 января ускорила свое продвижение. Пройдя с боями до 20 км, она также вышла главными силами к р. Инстер. Войска 5-й и 28-й армий в этот день продвинулись на глубину от 3 до 8 км. Свою роль в расшатывании обороны противника сыграла авиация. С 16 января погода значительно улучшилась. Это позволило активно использовать авиацию 1-й воздушной армии генерал-полковника авиации Т.Т. Хрюкина, которая за 16 и 17 января произвела 3468 самолето-вылетов. Раус с досадой отмечал: «Угроза стала еще более серьезной, так как появились русские самолеты, причем сразу в больших количествах. Они бомбили города, дороги, командные пункты, артиллерийские позиции – вообще все, что только двигалось».

К исходу 18 января войска 3-го Белорусского фронта в результате шестидневных напряженных боев прорвали вражескую оборону на кёнигсбергском направлении к северу от Гумбиннена на глубину 20–30 км и по фронту до 65 км. Это создавало условия для ввода в сражение второго эшелона фронта – 11-й гвардейской армии и развития наступления на Кёнигсберг. Этот результат был достигнут лишь на шестой день операции, в то время как по плану фронта выход войск на р. Инстер предусматривался на третий день наступления.

Войска 2-го Белорусского фронта перешли в наступление 14 января, на день позже своего соседа. Здесь немцы также могли использовать вышеописанный прием с отходом на вторую траншею (позицию), описанный выше. Однако Рокоссовский имел основания считать, что этого не будет. Позднее в мемуарах он описывал ход своих мыслей следующим образом:

«Раньше не раз случалось, что противник еще до нашей артподготовки отводил свои войска в глубину, чтобы мы израсходовали боеприпасы по пустому месту. Сейчас он вряд ли пойдет на это. У него сильные позиции, изобилующие опорными пунктами и долговременными укреплениями с фортами, правда, старого типа, но хорошо приспособленными к обороне. Добровольный отход противника с этих позиций только облегчил бы нам задачу. И он, конечно, не решится их покинуть. Что ж, будем выковыривать гитлеровцев из их бетонных нор. Сил у нас хватит» .

Однако процесс «выковыривания» проходил непросто. Виной тому, как и на 3-м Белорусском фронте, был принесенный с Балтики туман. Командующий фронтом К.К. Рокоссовский вспоминал:

«14 января за несколько часов до начала артиллерийской подготовки я, члены Военного совета, командующие артиллерией, бронетанковыми войсками, воздушной армией, начальник инженерных войск фронта прибыли на наблюдательный пункт. Уже рассвело, а ничего не видно: все скрыто пеленой тумана и мокрого снега. Погода отвратительная, и никакого улучшения синоптики не обещали. А приближалось уже время вылета бомбардировщиков для нанесения удара по обороне противника. Посоветовавшись с К.А. Вершининым (командующий воздушной армией. – А.И. ), отдаю распоряжение – отменить всякие действия авиации. Подвела погода! Хорошо, что мы не особенно на нее рассчитывали, хотя до последнего часа лелеяли надежду использовать авиацию» .

В 10.00 утра началась артиллерийская подготовка. Из-за густого тумана, ограничивавшего видимость до 150–200 м, результаты артиллерийского огня не наблюдались, а от авиационной подготовки атаки пришлось отказаться. После пятнадцатиминутного огневого налета по переднему краю и важнейшим объектам в тактической глубине обороны противника передовые батальоны перешли в атаку. Они быстро преодолели минные поля и проволочные заграждения противника и ворвались в его первую траншею. К 11.00 передовые батальоны захватили вторую линию траншей, а на некоторых участках и третью.

В 11.25 стрелковые дивизии первого эшелона при поддержке артиллерии и во взаимодействии с танками перешли в наступление. Вследствие плохих условий наблюдения значительная часть артиллерии и минометов противника не была подавлена. Наступавшие войска, преодолевая сильное огневое сопротивление противника и неся большие потери, медленно продвигались вперед. К исходу дня войска 3, 48 и 2-й ударной армий, наступавших с рожанского плацдарма, вклинились в оборону противника на глубину от 3 до 6 км. Войска 65-й и 70-й армий, наступавшие с сероцкого плацдарма, весь день вели бои в главной полосе обороны противника. Продвижение их войск в глубину обороны противника не превышало 3–5 км.

В отличие от вислинских плацдармов, быстро «вскрытых» в те же дни войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, Восточная Пруссия упорно сопротивлялась натиску советских войск. В полосе фронта Рокоссовского ударные группировки не выполнили задач, поставленных на первый день наступления, так же как и у его соседа Черняховского. Вместо запланированного в первый день операции темпа наступления в 10–12 км войска продвинулись всего лишь на глубину 3–6 км. Ни на одном из участков наступления главная полоса обороны противника не была прорвана. Низкие темпы наступления, так же как и в 3-м Белорусском фронте, обусловливались рядом субъективных и объективных причин. Прежде всего, вследствие плохих метеорологических условий фронт не мог использовать своего преимущества в авиации, которая в этот день совершенно не действовала. Метеорологические условия также значительно снижали эффективность огня артиллерии. Также свою роль сыграло усиление немецкой обороны тяжелыми танками. На стыке 2-й ударной и 48-й армий действовал свежий 507-й батальон тяжелых танков, насчитывавший к началу боев 51 боеготовый «тигр» (именно «тигр», а не «Королевский тигр»). Две роты этого батальона поддерживали 7-ю пехотную дивизию, еще одна рота – 299-ю пехотную дивизию. Танкисты 507-го «тигриного» батальона заявили об уничтожении за первые два дня боев 66 советских танков, без своих потерь. Зная о наличии в составе обороняющихся 507-го батальона «тигров», читать слова в мемуарах Рокоссовского «крепко помогали ей (пехоте. – А.И. ) самоходные установки СУ-76», откровенно говоря, жутковато. Также в полосе советского наступления действовали три бригады «Штурмгешюцев» (190, 276 и 209-я).

Колонна СУ-76 входит на улицы Мюльхаузена. До залива Фриш-Гаф остается буквально несколько километров.

Не слишком высокие темпы прорыва обороны заставили Рокоссовского прибегнуть к испытанному приему – «допрорыва» обороны противника танковыми соединениями. Вопрос о том, стоит или не стоит использовать эшелон развития успеха для взлома обороны, дискутировался еще на совещании комсостава РККА в декабре 1940 г. Он вызвал оживленную дискуссию. Во время войны каждый командующий решал, что делать, сообразно обстановке. Признанным любителем «допрорывать» оборону силами подвижных соединений был И.С. Конев. В январе по его пути пошел Рокоссовский. С целью ускорения прорыва тактической глубины обороны противника по распоряжению командующего 2-м Белорусским фронтом 15 января были введены в бой 8-й гвардейский танковый корпус (в полосе наступления 2-й ударной армии) и 1-й гвардейский танковый корпус (в полосе наступления 65-й армии). Это было только первым шагом: с утра следующего дня, т. е. 16 января, 8-й механизированный корпус вводился в бой в полосе 48-й армии. Корпуса вводились в бой на глубине около 5 км от бывшего переднего края в полосах шириной до 6 км.

Крупная масса танков была сильным аргументом. Преодолевая сопротивление противника, 8-й и 1-й гвардейские танковые корпуса своими передовыми отрядами совместно с пехотой 15 января завершили прорыв главной полосы обороны противника, продвинувшись за день боя на глубину от 5 до 8 км.

Однако по большому счету использование танковых и механизированного корпусов было оправданно. Дело в том, что 15 января также ознаменовалось вводом в сражение подвижных резервов обороны. Сражаться с ними только силами танков непосредственной поддержки пехоты было бы не лучшим решением. Точнее, первый свой резерв, 7-ю танковую дивизию, немецкое командование бросило в контратаки уже 14 января. К востоку от города Пшасныш 15 января немецкое командование использовало еще один свой подвижный резерв – танко-гренадерскую дивизию «Великая Германия». Это было элитное соединение вермахта, на 10 января дивизия насчитывала в строю 60 «пантер», 19 «тигров», 36 легких и 189 средних БТРов. «Великой Германии» также был подчинен батальон радиоуправляемых танкеток с 26 «Штурмгешюцами» в качестве машин управления. Эта дивизия была первой из танкового корпуса «Великая Германия» – резерва группы армий «Центр». Ввод других дивизий корпуса мог существенно осложнить условия советского наступления.

Однако успех 1-го Белорусского фронта все же повлиял на его северного соседа. Начальник штаба группы армий «Центр» генерал Отто Гейдкемпер писал в дневнике:

«15 января. В 3.00 ночи генерал Венк по телефону из штаба армейского командования в Цоссене приказал мне немедленно отправить танковый корпус «Великая Германия» в группу армий «А». Я сообщил Венку, что переброска наших последних резервов будет означать катастрофу. Это означает прорыв русскими обороны 2-й армии, которому мы не сможем ничего противопоставить. Венк ответил, что южнее Вислы прорыв уже состоялся и это быстрое высвобождение резервов там более актуально. Я возразил, что в этом случае мы должны держаться здесь и враг вскоре завязнет на юге. Но Венк стал лишь более беспокойным и нетерпеливым. Он сказал, что нет надобности будить командующего (группы армий «Центр». – А.И. ), протесты бессмысленны, перемещение осуществляется по личному приказу фюрера» .

В итоге было принято компромиссное решение. В составе танкового корпуса «Великая Германия» в район Лодзи на выручку рухнувшему фронту отправились две дивизии. Это были танко-гренадерская дивизии «Бранденбург» (сформированная осенью 1944 г.) и парашютно-танковая дивизия «Герман Геринг». Уже втянутая в бой дивизия «Великая Германия» осталась в Восточной Пруссии. Однако в любом случае изъятие из состава защитников Восточной Пруссии двух подвижных соединений было серьезным ударом по оборонительным возможностям группы армий «Центр». Контрудар оставшейся в одиночестве «Великой Германии» успеха не имел, и в дальнейшем дивизия отходила на север, ведя сдерживающие бои. Контратаки 7-й танковой дивизии в районе Цеханува также успеха не имели.

Наибольшего успеха войска 2-го Белорусского фронта достигли в течение 16 января. В этот день они продвинулись на 10–25 км, завершив прорыв тактической зоны обороны противника. Причем войска 2-й ударной армии овладели крупным опорным пунктом противника на правом берегу р. Нарев – г. Пултуск, а 65-я армия овладела опорным пунктом Насельск и перерезала железную дорогу Цеханув-Модлин.

Успешному наступлению наземных войск 16 января способствовали массированные удары штурмовой и бомбардировочной авиации 4-й воздушной армии генерал-полковника авиации К.А. Вершинина. В связи с улучшением погоды авиация фронта выполнила в этот день более 2500 самолето-вылетов и сбросила около 1800 т бомб.

Таким образом, в результате трехдневных боев войска фронта прорвали тактическую зону обороны противника на фронте 60 км и продвинулись на глубину до 30 км. Ближайшие оперативные резервы противника были разгромлены. Все это создавало благоприятные условия для ввода в прорыв танковой армии и развития тактического прорыва в оперативный.

Ко времени завершения прорыва тактической зоны обороны противника 5-я гвардейская танковая армия сосредоточилась в выжидательном районе севернее Вышкува, совершив за две ночи (14 и 15 января) 150-километровый переход. До этого она находилась довольно далеко от фронта, на меридиане Белостока. Это как сохраняло в тайне само ее наличие, так и вводило в заблуждение противника относительно направления ее использования. Во второй половине дня 16 января Рокоссовский приказал командующему танковой армией генерал-полковнику танковых войск В.Т. Вольскому быть в готовности с утра 17 января ввести войска в прорыв в полосе 48-й армии. Задачей армии Вольского было развивать наступление в общем направлении на Млаву, Лидзбарк примерно по оси железной дороги Варшава – Мариенбург. Главные силы танковой армии должны были к утру 18 января выйти в район Млавы, а к утру 19 января овладеть Найденбургом, Дзялдовом.

В 12.00 17 января 5-я гвардейская танковая армия начала входить в прорыв и в 15.00 на рубеже Залесе, Палуки прошла боевые порядки войск первого эшелона 48-й армии. Ввод танковой армии в прорыв обеспечивался штурмовым авиационным корпусом и артиллерией 48-й армии. С точки зрения использования танковых армий в сражениях Великой Отечественной это был практически беспрецедентный ход. Чаще всего танковые армии вводились даже не в прорыв, а в бой. При вводе в прорыв это происходило максимум на вторые сутки операции. Здесь же 5-я гвардейская танковая армия была введена в прорыв только на четвертый день наступления.

САУ СУ-85 на берегу залива Фриш-Гаф в Толкемите. Восточная Пруссия отрезана.

Поздний ввод в сражение вместе с тем давал несомненные преимущества. Ко времени выдвижения танковой армии на рубеж ввода в прорыв 8-й механизированный корпус захватил узел дорог Грудуск и закрепился на нем. 8-й гвардейский танковый корпус овладел крупным узлом дорог Цеханув и во взаимодействии с поддерживавшей его авиационной дивизией связал боем 7-ю танковую дивизию противника. Наступавшие за 8-м механизированным корпусом общевойсковые соединения 48-й и 3-й армий связали боем «Великую Германию». Все это обеспечило весьма выгодные условия для действий 5-й гвардейской танковой армии, которая, не встречая серьезного сопротивления, к исходу дня достигла Млавского укрепленного района, продвинувшись за первые сутки до 60 км.

Мощный танковый кулак естественным образом создавал условия для быстрого продвижения вперед общевойсковых армий ударной группировки Рокоссовского. Пройдя за день боев 15 км, войска фронта овладели крупными пунктами противника – городами Цеханув и Нове-Място (15 км северо-западнее Насельска).

18 января, продолжая развивать наступление на млавском направлении, главная группировка фронта обошла с севера и юга Млавский укрепленный район, а к утру 19 января танковые войска во взаимодействии с соединениями 48-й армии овладели городом Млава. Это был город, с названием которого связано одно из первых сражений Второй мировой войны. Задолго до описываемых событий, в первые дни сентября 1939 г. немецкие танковые части понесли тяжелые потери в боях с засевшими в укреплениях Млавского УРа польскими частями. Повторить это сражение, развернув его на 180 градусов, у немцев не получилось. Млава была взята достаточно быстро, и зацепиться за ее укрепления 2-й немецкой армии не удалось.

Таким образом, к исходу 18 января ударные группировки 3-го и 2-го Белорусских фронтов полностью прорвали тактическую зону обороны противника и создали условия для развития успеха в направлениях на Кёнигсберг и Мариенбург. Войска 3-го Белорусского фронта прорвали оборону противника на глубину от 20 до 30 км и по фронту до 65 км, а войска 2-го Белорусского фронта – на глубину от 30 до 60 км и по фронту до 110 км. Средний темп прорыва обороны противника составлял: для войск 3-го Белорусского фронта – 3–5 км в сутки, а для войск 2-го Белорусского фронта – от 6 до 12 км в сутки. Как мы видим, разница в темпах весьма ощутимая.

Тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» дает залп главным калибром.

Сложные условия обстановки и упорное сопротивление противника, опиравшегося на сильно укрепленную местность, вызвали сравнительно высокие потери среди наступающих войск. Так, например, войска 2-го Белорусского фронта за период прорыва тактической зоны обороны врага потеряли свыше 37 тыс. убитыми и ранеными; войска 3-го Белорусского фронта – более 27 200 человек. Абсолютные цифры не должны вводить в заблуждение. Среднесуточные потери в людях во 2-м Белорусском фронте достигали почти 1,3 % к боевому составу фронта. На 3-м Белорусском фронте ситуация была заметно хуже. Из шести общевойсковых армий на направлении главного удара наступали три армии (39, 5 и 28-я). Среднесуточные потери в этих армиях составляли свыше 1,5 % их боевого состава. Наибольшие потери понесла 5-я армия (12 769 человек). Ее среднесуточные потери достигали 2,2 %.

Тем не менее оборона немецких 2-й и 3-й танковой армий была прорвана. Противник, потерпев поражение в тактической зоне обороны на направлениях главных ударов 3-го и 2-го Белорусских фронтов и введя в бой все имеющиеся резервы, начал отход. Командующие 3-м и 2-м Белорусскими фронтами принимали меры по организации и осуществлению преследования противника на кёнигсбергском и мариенбургском направлениях. Начался второй этап операции. Установившаяся с 19 января летная погода позволила авиации 2-го и 3-го Белорусских фронтов развернуть более активные боевые действия.

С утра 19 января войска центра и левого крыла 2-го Белорусского фронта перешли к преследованию разгромленной 2-й немецкой армии. Танки и мотопехота 5-й гвардейской танковой армии, устремившись на север, к исходу дня вышли к Найденбургу и пересекли тем самым границу Восточной Пруссии. Успешно преследовали противника также и войска 48-й и 2-й ударной армий. В этот день их основные силы продвинулись вперед до 30 км и вышли на рубеж Дзялдово, Бежунь.

Обстановка складывалась настолько благоприятно, что открылись возможности не только для танков, но и для кавалерии. Рокоссовский решил использовать успех в полосе 48-й армии и ввести в прорыв на этом направлении 3-й гвардейский кавалерийский корпус Осликовского. Исходя из плана операции и сложившейся обстановки, корпусу была поставлена задача к 20 января выйти на рубеж Вилленберг, Найденбург и в дальнейшем наступать на Алленштайн. С утра 19 января корпус был введен в прорыв. В 17.00 он овладел Яновом и повел наступление на Алленштайн. Оторвавшись на 20–25 км от передовых частей 3-й и 48-й армий, корпус значительно содействовал успеху этих армий.

Большую помощь наземным войскам оказала 4-я воздушная армия. В течение 19 января она совершила 1820 самолето-вылетов бомбардировщиков и штурмовиков.

Особо важная роль на этом этапе операций возлагалась на 5-ю гвардейскую танковую армию. Ей надлежало первой выйти к заливу Фриш-Гаф в районе Эльбинга и перерезать все сухопутные коммуникации восточнопрусской группировки противника.

Выполняя поставленные задачи, войска фронта 20 января овладели узлами шоссейных и железных дорог Найденбург и Лидзбарк. 5-я гвардейская танковая армия после овладения Найденбургом развивала наступление на Остероде. Войска левого крыла фронта за день продвинулись более чем на 40 км, овладев городами Серпц, Бельск, Вышогруд. Быстрое продвижение войск 2-го Белорусского фронта привело к потере немцами последних козырей. Из состава 507-го батальона «тигров» во время отступления были потеряны или даже попросту взорваны экипажами ввиду поломок или отсутствия топлива 19 танков. К 21 января из 51 «тигра» к началу советского наступления в строю осталось 29 машин. Вскоре и они растаяли в хаосе отступления – на 30 января в строю осталось всего 7 танков. Большей частью потерянные танки были брошены или взорваны при отходе собственными экипажами.

Авиация 2-го Белорусского фронта 20 января также успешно поддерживала войска, сделав за сутки 1744 самолето-вылета.

В результате быстрого продвижения войск 2-го Белорусского фронта на эльбингском, а 3-го Белорусского фронта на кёнигсбергском направлениях создалось положение, при котором действовавшая ранее в районе Мазурских озер немецкая 4-я армия была глубоко охвачена с флангов. Положение 4-й армии вызвало бурную дискуссию между командованием группы армий «Центр» и Верховным командованием. Начальник штаба группы армий «Центр» Гейдкемпер писал в своем дневнике:

«20 января. Ситуация, в которой 4-я армия удерживает свою выступающую вперед позицию, сейчас выглядит полным абсурдом. В 8.30 вечера шеф (командующий группой армий «Центр» Георг Рейнгардт. – А.И. ) снова объяснял фюреру причины, которые делают отход 4-й армии настоятельной необходимостью. «Мой фюрер, – начал шеф, – серьезное беспокойство за Восточную Пруссию вынуждают меня снова обратиться к вам лично. По моему суждению, мы обязаны считаться с крупномасштабной атакой на Восточную Пруссию. Захваченная карта противника показывает, что русская 5-я гвардейская танковая армия с четырьмя танковыми корпусами идет на Данциг. Силы 2-й армии, которые мы можем этому противопоставить, так слабы, что не смогут удержаться. Вторая опасность сейчас – это прорыв противника в полосе 3-й танковой армии. Если русская гвардейская танковая армия прорвется, мы будем атакованы в тыл, где нет войск вообще». Ответ Гитлера был молниеносным: «Это долгая дискуссия, высвобождает отход силы или нет». Он остался при своем мнении» .

В итоге отвод 4-й армии был вновь запрещен. В качестве компенсации Гитлер пообещал командованию группы армий «Центр» 4-ю танковую дивизию, перевозившуюся морем из Курляндии. Что-либо возразить на такое предложение было затруднительно – подвижное соединение было заведомо лучше высвобождавшихся в результате отхода 4-й армии пехотных дивизий. Позднее тем же днем Рейнгардт обратился к Гудериану с прежним вопросом об отводе, но снова получил отказ. 21 января все повторилось. На этот раз настойчивые просьбы Рейнгардта отбивал только Гудериан, уговаривавший командующего группой армий «Центр» выполнять приказы Гитлера. Обещанная 4-я танковая дивизия к тому моменту пока еще не прибыла. Впрочем, ее прибытие не могло радикально изменить обстановку. Только утром 22 января в ходе очередного разговора с Гитлером Рейнгардту удалось вырвать разрешение на отвод 4-й армии. Из уст фюрера, наконец, прозвучали слова «Я даю разрешение на отход…».

По советским данным, отвод 4-й армии с рубежа Гумбиннен, Августов, Ломжа начался уже в ночь на 22 января. Возможно, командующий армией Хоссбах начал отход по своей инициативе. Отступление противника в северо-западном направлении было своевременно обнаружено разведкой 50-й армии 2-го Белорусского фронта. Рокоссовский с нескрываемой досадой написал в своих мемуарах: «Командование 50-й армии не заметило вовремя этого маневра и продолжало докладывать в штаб фронта, что неприятель держится крепко. Только через два дня разведка боем показала, что перед армией – пустое место. Последние мелкие группы гитлеровцев поспешно уходили на север. Такое упущение нельзя было простить командарму. В командование 50-й армией вступил начальник штаба генерал Ф.П. Озеров» .

Так лишился поста командарма И.В. Болдин, который в июне 1941 г. был заместителем командующего Западным фронтом. Выход из минского «котла» надолго сделал его своего рода «непотопляемым». Несмотря на серьезные претензии, в частности, со стороны Г.К. Жукова, он сохранял свою должность. Упущение с отходом армии Хоссбаха стало последней каплей. Несвоевременный переход к преследованию не был пустой формальностью. Растягивание уже не существующего фронта заставило Рокоссовского не слишком рационально использовать 49-ю армию.

Чтобы обеспечить отход 4-й армии, противник усилил сопротивление на фронте наступления советских 49-й и 3-й армий. Войска этих двух армий, преодолевая возросшее сопротивление противника, продвигались в северном направлении. В то же время 3-й гвардейский кавалерийский корпус 22 января овладел важным узлом железных и шоссейных дорог Алленштайн. Рокоссовский писал об этом эпизоде: «Наш конный корпус Н.С. Осликовского, вырвавшись вперед, влетел в Алленштайн (Ольштын), куда только что прибыли несколько эшелонов с танками и артиллерией. Лихой атакой (конечно, не в конном строю!), ошеломив противника огнем орудий и пулеметов, кавалеристы захватили эшелоны. Оказывается, это перебазировались немецкие части с востока, чтобы закрыть брешь, проделанную нашими войсками» . Такое использование кавалерии было возможно ввиду выхода подвижных соединений фронта из паутины оборонительных позиций противника на оперативный простор.

В течение 23 и 24 января войска ударной группировки 2-го Белорусского фронта продолжали стремительное преследование отходивших частей противника. За эти два дня они продвинулись вперед на 50–60 км. 5-я гвардейская танковая армия овладела Мюльхаузеном и завязала бои на юго-западной и юго-восточной окраинах Эльбинга. Относительно захвата последнего Рокоссовский в своих мемуарах написал: «Овладеть Эльбингом с ходу войска не смогли. Ворвавшееся в город подразделение наших танков попало в окружение. Выручить его не удалось. Танкисты сражались до последнего снаряда, до последнего патрона. Все они геройски погибли. И.И. Федюнинскому пришлось организовать штурм города по всем правилам военного искусства. Бои длились несколько дней, пока 2-я ударная не захватила город» .

25 января подвижные соединения ударной группировки фронта подошли к заливу Фриш-Гаф. На левом крыле фронта войска 70-й армии вышли к восточной окраине города-крепости Торн. Действовавший перед 70-й армией противник начал отводить свои войска за Вислу.

С выходом войск 2-го Белорусского фронта к заливу Фриш-Гаф основные коммуникации группы армий «Центр» (3-я танковая армия, 4-я армия и XX армейский корпус 2-й армии) были перерезаны. Однако противник имел еще возможность сообщаться со своими войсками, отошедшими за р. Висла, морем – через Данцигскую бухту и по косе Фриш-Нерунг.

26 января войска 2-го Белорусского фронта очищали от противника побережье залива Фриш-Гаф, заняли г. Мариенбург, а на левом крыле, блокировав Торн, форсировали Вислу и захватили на ее западном берегу плацдарм. С 26 января группа армий «Центр» была реорганизована в две группы: группу армий «Север» в составе 3-й танковой армии и 4-й армии и группу армий «Висла», в состав которой были включены соединения 2-й армии. Соответственно группа армий «Север» была переименована в группу армий «Курляндия». В тот же день, 26 января, отставку получили как командующий новоиспеченной группой армий «Север» Рейнгардт, так и его начальник штаба Гейдгемпер. Эти должности были сданы генерал-полковнику Лотару Рендуличу и генерал-майору Нацмеру соответственно. Австриец Рендулич был одним из генералов, пользующихся безусловным доверием Гитлера. Был также смещен командующий 4-й армией генерал пехоты Хоссбах, он был заменен генералом пехоты Вильгельмом Мюллером. Ему суждено было стать последним командующим 4-й армией.

С выходом войск 2-го Белорусского фронта к побережью Балтийского моря, на Вислу и овладением г. Мариенбург была выполнена задача, поставленная войскам фронта директивой Ставки Верховного Главнокомандования № 220274 от 28 ноября 1944 г. Таким образом, в период с 19 по 26 января войска фронта продвинулись на правом крыле на 50–60 км, в центре и на левом крыле – на 150–170 км. На направлении действий главной группировки фронта средний темп наступления в сутки достигал 18–20 км.

В то время как ударная группировка 2-го Белорусского фронта развивала наступление на северо-запад, к заливу Фриш-Гаф и р. Висла, войска 3-го Белорусского фронта продолжали наступление на кёнигсбергском направлении. Наибольшее продвижение в течение 19 января имели войска 39-й армии. Глубина продвижения в этот день достигала 12–25 км. Соседи 39-й армии по ударной группировке фронта были куда менее успешными. Войска 5-й армии, ведя тяжелые бои, продвинулись вперед на 6–7 км, а войскам 28-й армии в течение дня удалось потеснить противника всего лишь на 1–2 км.

Несмотря на то, что план операции пошел «вразнос», обстановка явно требовала ввода в сражение второго эшелона фронта – 11-й гвардейской армии К.Н. Галицкого. Ее можно было вводить по первоначальному плану операции на стыке 5-й и 28-й армий и использовать для завершения прорыва немецкой обороны на ранее избранном направлении. Вторым вариантом было использовать достигнутый успех на левом фланге 39-й армии. Поначалу командующий фронтом был за первый вариант, поскольку армия Галицкого, по существу, уже сосредоточилась на ранее избранном направлении.

Позднее Галицкий вспоминал свой разговор с Черняховским:

«– Обстановка за четыре дня боев существенно изменилась, – доложил я командующему. – Там, где намечался ввод нашей армии, войска первого эшелона фронта добились ограниченного успеха. Нам придется допрорывать оборону. Боюсь, увязнем, растратим здесь силы, а противник, пользуясь этим, подтянет новые войска и мы не достигнем высоких темпов наступления, как это и случилось при вводе 28-й армии в октябре прошлого года.

Я предложил ввести армию в прорыв по второму варианту, т. е. на 20–25 км севернее, в стык между 5-й и 39-й армиями, тем более что на левом фланге последней наметился серьезный успех – противник стал отводить войска с лаздененского выступа.

– Вот именно, с выступа, который для него опасен, можно в «котле» оказаться, – заметил Черняховский. – А куда он отводит?

– Конечно, на заранее подготовленные позиции на рубеже р. Инстер, – ответил я. – Но, по некоторым данным, эти позиции значительно слабее тех, которые мы будем вынуждены допрорывать, если оставим задачу без изменения» .

Минусом такого решения была необходимость перебрасывать соединения армии на расстояние до 50 км к северу. Однако плюсы предложенного Галицким решения перевешивали потери времени на этот маневр. В итоге Черняховский решил ввести 11-ю гвардейскую армию на левом фланге полосы наступления 39-й армии, с рубежа р. Инстер. Туда же направлялся и 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус. В итоге задачей армии Галицкого становился охват еще крепко державшейся инстербургской группировки противника с севера и запада, окружения и уничтожения ее во взаимодействии с остальными силами фронта. Следует отметить, что в это же время 5-я танковая дивизия, ставшая «арматурой» немецкой обороны, была усилена 505-м батальоном «тигров». Он насчитывал на 19 января 36 боеготовых «Королевских тигров». Их 88-мм длинноствольные орудия в обороне могли доставить немало неприятностей. Напротив, обход и охват заставил бы батальон терять своих монстров из-за технических неисправностей.

11-я гвардейская армия получила задачу к 6.00 19 января развернуться западнее р. Инстер и к исходу 20 января овладеть рубежом Ауловенен, Нойнишкен. В дальнейшем армии предстояло развивать наступление на Велау.

Ввод в сражение 11-й гвардейской армии начался в 14.00 20 января. Ввиду того, что войска противника, сбитые с рубежа р. Инстер 2-м гвардейским танковым корпусом, продолжали отход, дивизии первого эшелона 11-й гвардейской армии, не развертывая своих главных сил, сразу же начали энергичное преследование.

К вечеру 21 января 11-я гвардейская армия продвинулась вперед до 45 км и вышла левофланговыми соединениями на ближние подступы к Инстербургу, а войсками правого фланга и центра – к реке Прегель, охватив инстербургскую группировку противника с севера и запада. Следует отметить, что на Инстербург была развернута лишь часть сил армии Галицкого. Остальные продолжали наступление на запад. В 23.00 21 января после двадцатиминутной артиллерийской подготовки левофланговые 11-й гвардейской армии начали штурм города, а в 2.30 22 января ворвались на его улицы. В это же время начали наступление и войска 5-й армии. В 4.00 они подошли к городу с северо-востока, а затем с востока и в 6.00 22 января совместно с соединениями 11-й гвардейской армии овладели Инстербургом.

Потеряв насиженный рубеж обороны, немецкое командование стремилось задержать наступление советских войск на реках Дайме и Алле. С этой целью противник начал общий отвод своих сил и перед войсками левого крыла 3-го Белорусского фронта. 28-я, 2-я гвардейская армии и 31-я армия перешли в преследование. Однако попытки 3-й танковой армии удержаться на реках Дайме и Алле не увенчались успехом. 23 января войска 43-й и 39-й армий частью сил форсировали р. Дайме, захватили плацдармы на ее западном берегу. Сделать это было не так уж трудно – река была скована льдом, и при образовании плацдармов советские пехотинцы просто перебежали Дайме по льду. Сложнее оказалось построить мосты для тяжелой техники. Речушка с илистым дном сама по себе оказалась серьезным препятствием. Как позднее докладывал начальник инженерных войск фронта генерал Баранов: «При пропуске первого пробного танка из-за илистого грунта опоры сели, хотя семиметровые сваи были забиты на глубину шесть метров». Как временное решение даже пришлось взрывать лед и спускать на воду паромы из понтонного парка. Тем не менее река была форсирована, и наступление продолжилось. В последующие дни войска 11-й гвардейской и 5-й армий форсировали р. Алле.

Преодолев эти реки, войска правого крыла 3-го Белорусского фронта развернули наступление непосредственно на Кёнигсберг. 26 января они подошли к внешнему оборонительному обводу города-крепости. В последующие дни войска фронта вели бои по завершению окружения кёнигсбергской группировки противника и прорыву внешнего оборонительного обвода крепости Кёнигсберг, после преодоления которого наши войска выдвинулись к фортам первой позиции, а на юге даже овладели одним из фортов. 30 января войска 11-й гвардейской армии, обойдя Кёнигсберг с юга, перерезали автостраду, ведущую в Эльбинг.

В результате выхода войск 3-го Белорусского фронта в районы северо-западнее и южнее Кё– нигсберга восточнопрусская группировка была рассечена на три части. Войска фронта прижали четыре дивизии противника к морю на Земландском полуострове, около пяти дивизий, крепостные части и большое число отдельных частей и подразделений фактически отсекли от основных сил и блокировали в районе Кёнигсберга, и, наконец, основные силы восточнопрусской группировки в Хайльсбергском укрепленном районе южнее Кёнигсберга. Последняя группировка, состоявшая в основном из частей и соединений 4-й армии, проходит в немецких источниках как Хейлингибейльский «котел».

28 января войска левого крыла 1-го Прибалтийского фронта овладели г. Мемель – крупной военно-морской базой и портом в южной части Балтийского моря. Это позволило перебазировать сюда часть легких сил Балтийского флота и активизировать действия флота по блокаде с моря как курляндской, так и восточнопрусской группировок противника. Однако задействованы для этого были легкие силы флота и подводные лодки. Вследствие этого приморский фланг войск 3-го Белорусского фронта периодически подвергался обстрелам с моря. Более того, при поддержке с моря немцы предприняли контрудар для улучшения своих позиций. Налеты советской авиации на сооружения Кёнигсбергского морского канала привели к тому, что доступ транспортам в гавань был невозможен. Кёнигсберг можно было снабжать морем только через порт Пиллау на Земландском полуострове.

Соответственно германским командованием была предпринята попытка восстановить сообщение между Пиллау и Кёнигсбергом. Для этого был нанесен контрудар в юго-западном направлении силами XXVIII армейского корпуса из района Кранца. 29 и 30 января для поддержки этого контрудара была задействована 2-я боевая группа кораблей под командованием вице-адмирала А. Тиле. В нее вошли тяжелый крейсер «Принц Ойген», эсминцы Z25 и «Пауль Якоби», миноносцы Т23 и Т33. Из района маяка Нидден группа Тиле вела огонь по войскам 39-й армии. Одновременно из Кёнигсбергского морского канала огонь по танкам наших передовых частей вели немецкие плавбатареи, в том числе «SАТ 15» («Полярис») и «Жост».

При поддержке флота немцами был также проведен второй контрудар, соединивший Кёнигсберг с Хейлингибейльским «котлом». Со стороны Кё– нигсберга атаковала боевая группа 5-й танковой дивизии. Со стороны Бранденбурга навстречу им наступали подразделения дивизии «Великая Германия». 31 января атакующие соединились в районе Хейде Вальденбурга. Однако этот успех немцев был мимолетным. К 6 февраля войска 11-й гвардейской и 5-й армий вновь отрезали Кёнигсберг с юга, а соединения 43-й и 39-й армий отбросили противника в глубь Земландского полуострова.

Тем не менее Кригсмарине (германский ВМФ) сохраняло свою относительно высокую активность у побережья Восточной Пруссии. Дерзости, граничащей с наглостью, способствовала нелетная погода. Так, 9 февраля 1945 г. тяжелые крейсера «Лютцов» и «Адмирал Шеер», эскортируемые эсминцами Z34, Z38 и миноносцами T8, T23, T28, T33, T35 и T36, обстреливали советские позиции на Земландском полуострове. Ограниченное пространство, на котором были стиснуты прижатые к морю немецкие части, позволяло использовать одни и те же корабли на разных направлениях. 9 и 10 февраля 1945 г. тяжелый крейсер «Адмирал Шеер», эсминец Z34 и миноносцы Т23, Т28 и Т36 также подпирали огнем оборону остатков 4-й армии в Хейлингибейльском «котле».

Не следует думать, что Балтийский флот просто бездельничал. Однако потери подводных лодок в 1941–1942 гг. и отсутствие полноценного их строительства в блокадном Ленинграде существенно ограничили возможности советского ВМФ. Что мог противопоставить КБФ германским надводным кораблям? 22 января 1945 г. из Ханко вышли подводные лодки Л-3 (капитан 3-го ранга В.К. Коновалов) и К-51. Вторая направилась в район Померанской бухты, и ее действия для нашего повествования интереса не представляют. 31 января Л-3 получила приказ занять позицию у мыса Брюстерорт, откуда корабли противника с 29 января обстреливали советские войска. Подвижность подводных лодок тех лет, прямо скажем, оставляла желать лучшего. В новый район Л-3 вышла только 2 февраля, уже после успешного пробивания коридора между Кёнигсбергом и Земландом. На следующий день лодка обнаружила тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» в охранении миноносца. Однако выйти на него в атаку не позволили малые глубины. Капитан 3-го ранга В.К. Коновалов решил поставить мины на вероятном пути отхода кораблей противника, но из минной трубы вышли лишь две мины. 4 февраля были обнаружены миноносцы Т28, Т35 и Т36, которые вели огонь по берегу. Л-3 атаковала их, но выпущенные торпеды прошли мимо цели. Поскольку торпеды были израсходованы, подводная лодка направилась в базу.

Справедливости ради нужно сказать, что не все участники обстрелов с моря смогли остаться безнаказанными. Плавбатарея «SАТ 15» («Полярис») была пущена на дно штурмовиками и бомбардировщиками в ходе налета 5 февраля 1945 г. Авиацией в Пиллау были потоплены подводная лодка, сторожевик и ряд мелких кораблей. Также необходимо отметить, что еще одна находившаяся в тот период в море подводная лодка – С-13 капитана 3-го ранга А.И. Маринеско – как раз 30 января успешно атаковала «Вильгельм Густлов». Конечно, возможно более полезной была бы атака «Адмирала Шеера» в районе Пиллау, но уж так сложилась судьба. Внимание советского ВМФ было рассеяно между Данцигом, Пиллау и Лиепаей (основным портом снабжения группы армий «Курляндия»).

В последних числах января немецкие войска резко усилили сопротивление на подступах к Кё– нигсбергу. Одновременно с этим германское командование решило сильными контрударами отбросить советские войска от залива Фриш-Гаф и обеспечить сухопутные сообщения для своей восточнопрусской группировки. С этой целью в районе между заливом Фриш-Гаф и Вормдиттом противник создал сравнительно сильные ударные группировки. В ночь на 27 января ими были предприняты ряд контрударов против войск 2-го Белорусского фронта. Три пехотные и одна танковая дивизии нанесли контрудар из района восточнее Вормдитта. Если быть точным, то в контрударе участвовала не полная танковая дивизия, а так называемая боевая группа «фон Айнем» из состава 24-й танковой дивизии, фактически усиленный мотопехотный полк. Группа «фон Айнем» имела в своем составе всего 14 Pz.IV, 10 Pz.V «Пантера» и 10 JgPzIV. Главные силы 24-й танковой дивизии находились в это время в Венгрии. Еще один контрудар наносили две пехотные дивизии из района юго-восточнее Браунсберга. Кроме того, около двух дивизий немцев контратаковали советские войска западнее и юго-западнее Мельзак.

Танки Т-34-85 в пригороде Кёнигсберга.

Следует отметить, что поначалу противник добился весьма серьезных успехов. Его войскам удалось прорвать растянувшиеся боевые порядки 48-й армии и к середине дня 27 января продвинуться на глубину от 15 до 20 км.

Чтобы не допустить дальнейшего продвижения группировок противника и восстановить положение, Рокоссовский решил перегруппировать в полосу 48-й армии главные силы 5-й гвардейской танковой армии и 8-й механизированный корпус. Против группировки немцев, наступавшей в районе Вормдитта, из резерва фронта был направлен 8-й гвардейский танковый корпус. Быстрым выдвижением этих сил в полосу 48-й армии удалось вначале остановить, а затем и нанести поражение ударным группировкам врага. К 31 января соединения противника были отброшены в исходное положение.

На тот момент 2-й Белорусский фронт Рокоссовского оказался разделен на две группировки. Одна из них наступала фронтом на запад, в Померанию. Вторая занимала позиции фронтом на восток, образуя западный фас «котла» для группы армий «Север» в Восточной Пруссии. Полноценное управление войсками в двух разных, более того, постепенно удаляющихся друг от друга, группировках было невозможным.

В сложившейся обстановке 9 февраля 1945 г. ликвидация группировок противника в Восточной Пруссии была возложена на войска 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов. Для удобства управления 50, 3, 48-я общевойсковые и 5-я гвардейская танковая армии 2-го Белорусского фронта, действовавшие на фронте Хайльсберг, Вормдитт, Фрауенбург, передавались в состав 3-го Белорусского фронта. Чтобы не превращать фронт в неуправляемого монстра, 43, 39 и 11-я гвардейская армии правого крыла 3-го Белорусского фронта включались в состав 1-го Прибалтийского фронта. На 3-й Белорусский фронт возлагалась задача разгромить немецкие войска в районе юго-западнее Кёнигсберга, а кёнигсбергскую и земландскую группировки противника уничтожали войска 1-го Прибалтийского фронта.

Несмотря на то, что войскам двух фронтов предстояла долгая и напряженная борьба с блокированным, но не потерявшим боеспособность противником, главная задача Восточно-Прусской операции была выполнена. Как писал в своих мемуарах маршал Василевский, «немецко-фашистское командование почти полностью лишилось возможности наносить удары из Восточной Пруссии по советским войскам, наступавшим на берлинском направлении» .

Ликвидация группировок противника в Восточной Пруссии с учетом оперативных пауз продолжалась два с половиной месяца. Одной из главных причин этого было то, что советским войскам и Балтийскому флоту не удалось лишить группировки противника всех коммуникаций. Для маневра силами и средствами противник мог использовать Данцигскую бухту с ее портами, косу Фриш-Нерунг и приморскую шоссейную дорогу, идущую от Кёнигсберга в Браунсберг.

Серьезное влияние на затяжку сроков ликвидации противника оказало также истощение советских войск. В ходе предыдущих напряженных боев, продолжавшихся около месяца, большое количество дивизий имело значительный некомплект в людях и боевой технике. Так, стрелковые дивизии некоторых армий потеряли до половины личного состава. Танковые войска потеряли в среднем до 50 % боевых машин. К этому следует добавить и то обстоятельство, что начавшаяся весенняя распутица и плохие метеорологические условия крайне затрудняли использование танков и авиации.

Ликвидация прижатых к морю группировок противника советскими войсками осуществлялась последовательно: вначале была разгромлена наиболее крупная группировка врага – Хейлингибейльский «котел». После этого последовал удар по самому Кёнигсбергу. Наконец, «на закуску» осталась группировка противника на Земландском полуострове. Группировка немецких войск, окруженная в районе южнее и юго-западнее Кёнигсберга (Хейлингибейльский «котел»), была наиболее сильной. В ее составе находились четырнадцать пехотных, две танковые и одна моторизованная дивизии, две бригады, две дивизионные боевые группы, два отдельных полка, пять отдельных батальонов и несколько батальонов фольксштурма.

Для ликвидации этой группировки командующий войсками 3-го Белорусского фронта решил сначала отсечь и уничтожить противника, оборонявшего выступ в районе Прейсиш Айлау, Бартенштайн, Ландсберг, и продолжать в дальнейшем наступление в общем направлении на Хейлигенбейль. В соответствии с этим решением 28-я армия наносила удар с северо-востока на Прейсиш Айлау с задачей вместе с частями 2-й гвардейской армии, наступавшей с востока, овладеть этим опорным пунктом. С юга, в общем направлении на Ландсберг, наступала 31-я армия, которая должна была овладеть этим городом и развивать удар на Кандиттен. 2-й гвардейской армии, наступавшей с востока, предстояло рассечь силы противника, находившиеся в выступе, ликвидировать их совместно с 28-й и 31-й армиями и в дальнейшем наступать на Аугам. 5-я армия получила задачу нанести удар в общем направлении на Цинтен.

Вновь вошедшим в состав фронта армиям Черняховский приказал с утра 11 февраля продолжать наступление, нанося удары в направлениях: 50-я армия – на Кильденен; 3-я армия – на Мельзак; 48-я армия должна была выйти на рубеж Мельзак и западнее, 5-й гвардейской танковой армии ставилась задача продолжать наступление в общем направлении на Браунсберг, овладеть этим опорным пунктом и выйти на р. Пассарге.

Боевые действия войск фронта по ликвидации Хейлингибейльского «котла», начавшиеся 10 февраля, носили крайне напряженный характер. Темп продвижения колебался от 1,5 до 5 км в сутки. Все попытки советских войск в последующие дни расколоть на части окруженную группировку не имели успеха. Сосредоточенные на сравнительно небольшом участке значительные силы 4-й армии позволяли немецкому командованию своевременно закрывать участки прорыва. За двенадцать дней наступления войска 3-го Белорусского фронта продвинулись на правом фланге от 15 до 20 км и в центре до 60 км.

Василевский вспоминал: «В ночь на 18 февраля Верховный Главнокомандующий после моего сообщения о положении дел в Восточной Пруссии порекомендовал мне выехать туда для помощи войскам и командованию, подчеркнув, что быстрейшая ликвидация врага в Восточной Пруссии позволила бы нам за счет войск 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов, во-первых, усилить основное, берлинское, направление и, во-вторых, освободить необходимую часть войск для подготовки их к переброске на Дальний Восток». Речь, как мы видим, шла уже не о возможном контрударе немцев, а о высвобождении сил для решающего сражения за Берлин. Восточная Пруссия превратилась в своего рода гигантский «фестунг». Если быть точным, то таких «фестунгов» было даже три: на Земландском полуострове, в Кёнигсберге и в Хейлигинбейльском «котле».

18 февраля на поле боя в районе Мельзак был смертельно ранен и вскоре скончался командующий войсками фронта генерал армии И.Д. Черняховский. Командование 3-м Белорусским фронтом 21 февраля было возложено на Маршала Советского Союза А.М. Василевского. С целью объединения командования всеми силами, находившимися в Восточной Пруссии, 1-й Прибалтийский фронт с 24 февраля был переименован в Земландскую группу, которая вошла в состав 3-го Белорусского фронта.

К этому времени советские войска, действовавшие в Восточной Пруссии, вследствие потерь имели большой некомплект, особенно в людях. Так, например, в 5-й армии численный состав стрелковых дивизий не превышал 2700 человек, а во 2-й гвардейской армии – 2500 человек. В связи с этим Василевский приостановил наступление, чтобы пополнить войска людьми, техникой и боеприпасами и после этого приступить к окончательному уничтожению окруженной группировки противника.

Для выполнения этой задачи командующий фронтом решил, прочно прикрываясь силами 48-й армии со стороны Браунсберга, нанести одновременные удары с востока и юго-востока в направлении на Бладиау и Хейлигенбейль с целью расколоть силы противника и затем уничтожить их. Для этого армиям ставились следующие задачи: 11-й гвардейской армии нанести удар в направлении на Бранденбург, 5-й армии – на Волиттникк, 28-й армии – на Бладиау, 2-й гвардейской армии – на Ленхефен, 31-й армии – на Бильсхефен, 3-й армии – на Хейлигенбейль.

Армии усиливались артиллерией и танками: 5-я и 28-я армии – артиллерийской дивизией и тремя артиллерийскими бригадами, 3-я армия – пятью артиллерийскими и минометными бригадами и тремя артиллерийскими полками. Из 594 танков и самоходно-артиллерийских установок, которыми к этому времени располагал фронт, в полосе наступления 5-й и 28-й армий было сосредоточено 361, а в полосе 3-й армии – 150 бронеединиц. Это обеспечило плотность на участках прорыва этих армий до 36 танков и самоходных орудий на 1 км фронта.

Период относительного затишья обе стороны постарались использовать для решения наступательных задач локального характера. Еще 17 февраля Ставка Верховного Главнокомандования приказала командующему 1-м Прибалтийским фронтом генералу армии И.Х. Баграмяну очистить от противника Земландский полуостров. Наступление предполагалось начать 20 февраля. Однако за день до намеченного наступления войска оперативной группы «Земланд», которая была усилена за счет переброшенной из Курляндии морем 93-й пехотной дивизии, нанесли встречные удары: с запада – на Кёнигсберг и с востока – в сторону Пиллау. Из района Кёнигсберга атаковала все та же 5-я танковая дивизия, поддержанная 10 «тиграми» 505-го батальона тяжелых танков. Наступление германских войск с моря было поддержано тяжелым крейсером «Адмирал Шеер», эсминцами Z38, Z43, миноносцами Т28, Т35. Они обстреливали войска 39-й армии в районах Пайзе и Грос-Хейдекруга на южном побережье Земландского полуострова. 20 февраля из Кенигсбергского морского канала вели огонь миноносцы, 23 февраля два эсминца и миноносец еще раз обстреляли позиции советских войск. Находившаяся в тот момент в боевом походе подводная лодка К-52 И.В. Травкина была довольно далеко – в районе Данцигской бухты. К тому же громоздкая «катюша» мало подходила для атак на мелководье. Лодка помельче, Щ-309 капитана 3-го ранга П.П. Ветчинкина, в те же дни была на пути на позицию в районе Лиепаи. Также в районе Пиллау ставились мины, 8-я минно-торпедная авиадивизия выставила здесь 12 мин. Однако их жертвой стали не артиллерийские корабли, а подводная лодка U-367 (предположительно).

В результате трехдневных боев противнику удалось оттеснить части 39-й армии от побережья залива и восстановить сухопутное сообщение между Пиллау и Кёнигсбергом.

Подготовка к новой операции заняла около 20 дней. Наступление началось 13 марта. После 40-минутной артиллерийской подготовки атаки войска 3-го Белорусского фронта перешли в наступление. Дожди, туманы и превратившаяся в грязь почва сильно осложняли действия всех родов войск. В этих условиях авиация не могла действовать, возможности использования артиллерии были крайне ограниченны, танки могли наступать только по дорогам. И все же, несмотря на неблагоприятные условия и ожесточенное сопротивление врага, войска 3-го Белорусского фронта прорвали его оборону на всех основных направлениях и медленно, но верно продвигались вперед.

Воспользовавшись некоторым улучшением погоды, наша авиация 18 марта поднялась в воздух и, совершив за день свыше 2200 самолето-вылетов, в значительной мере способствовала успеху наземных войск.

К 19 марта территория, занимаемая противником, сократилась до 30 км по фронту и 7-10 км в глубину, а к 24 марта она составляла 13 км по фронту и 2–5 км в глубину.

К исходу 26 марта побережье залива Фриш-Гаф было полностью очищено от противника, был ликвидирован наиболее крупный очаг сопротивления. Лишь в районе мыса Кальхольц задержались остатки разбитых немецких частей, их к 29 марта ликвидировали войска 5-й и 28-й армий. За период февральско-мартовских боев юго-западнее Кё– нигсберга войска 3-го Белорусского фронта взяли в плен около 50 тыс. человек.

Последовательный разгром окруженных группировок позволял так же последовательно создавать гарантирующий успех перевес в силах и средствах. Завершив операцию по ликвидации южной группировки противника, советское командование усилило свои войска, действующие у Кёнигсберга и на Земландском полуострове, тремя армиями (5, 50 и 2-й гвардейской). При сосредоточении основных усилий 3-го Белорусского фронта против Кёнигсберга и Земландского полуострова необходимость в существовании Земландской группы войск отпала. Входившие в ее состав армии были непосредственно подчинены командующему 3-м Белорусским фронтом. Управление группы было выведено в резерв Ставки ВГК.

После ликвидации группировки противника в районе юго-западнее Кенигсберга высвободились крупные силы советских войск для решения других задач. В резерв были выведены 31, 3 и 28-я армии, которые затем приняли участие в Берлинской операции. Однако переброшенные после боев в Восточной Пруссии эти армии к сражению за Берлин по большому счету опоздали. К тому же численность их стрелковых дивизий была уже достаточно низкой. Оставленные для штурма Кёнигсберга армии в битве за германскую столицу участия уже не принимали. Штурм этого города-крепости шел под аккомпанемент подготовки к Берлинской операции.

Успешное проведение Восточно-Прусской операции оказало положительное влияние на ход других операций кампании 1945 года в Европе. В частности, отсечение главных сил группы армий «Центр» от остальных сил Германии обеспечивало правый фланг 1-го Белорусского фронта, наступавшего на познаньском направлении, а с выходом советских войск на р. Висла севернее Торна создались условия для проведения Восточно-Померанской операции.

Одной из характерных особенностей данной операции являлся затяжной характер боев по прорыву тактической зоны обороны противника. Так, например, прорыв тактической зоны обороны противника занял пять суток в 3-м Белорусском фронте и трое суток – во 2-м Белорусском фронте. Столь большая продолжительность прорыва обусловливалась рядом причин. Одной из причин являлось то, что советским войскам приходилось прорывать сильную оборону с наличием значительного количества долговременных сооружений. Следует также отметить, что в силу неблагоприятных метеорологических условий наши войска в период прорыва обороны противника не могли использовать своего количественного и качественного преимущества. Так, например, в первые дни прорыва наша авиация почти не действовала. Всего с 13 по 16 января авиация обоих фронтов вместо намеченных 22 600 самолето-вылетов произвела лишь 6900 самолето-вылетов. Плохие метеорологические условия значительно снизили эффективность огня артиллерии.

Эта тенденция сохранилась и в дальнейшем. В период преследования, с 19 по 26 января, возможности авиации использовались лишь на 12,5 %. В отличие от «Багратиона» метеорологические условия ограничивали действия авиации также и в период уничтожения окруженных группировок противника. Так, например, за первые шесть дней боев южнее Кёнигсберга авиация действовала лишь один день (18 марта).

Однако помимо причин тактического характера причиной длительной борьбы за Восточную Пруссию был целый ряд оперативных и стратегических просчетов советского командования.

Во-первых, в ходе прорыва тактической зоны обороны противника и развития преследования советским войскам не удалось окружить и уничтожить отдельные группировки 2, 4 и 3-й танковой армий противника. Ни в районе Тильзита, ни в районе Инстербурга, ни в районе Мазурских озер не было сколь-нибудь крупных «котлов». Более того, окружения даже не были предусмотрены имевшимися к началу операции планами советского командования. В них был сделан акцент на отсечение главных сил противника в Восточной Пруссии от Померании. Нацеленный на Кёнигсберг 3-й Белорусский фронт фактически выполнял задачу сковывания немецких резервов. Это было своего рода наследием опыта неудачи 1914 г. «Реннекампф»-Черняховский избавлял от контрударов «Самсонова»-Рокоссовского. Никакого маневрирования по внутренним линиям в 1945 г. в отличие от 1914 г. действительно не наблюдалось. Однако у такой стратегии, не предусматривающей удар по сходящимся направлениям, был один существенный недостаток. Главным силам группы армий «Центр» удалось отойти на Земландский полуостров, в район Кёнигсберга и в Хайльсбергский укрепленный район (Хейлингибейльский «котел»). Используя в этих районах заранее подготовленные оборонительные позиции и рубежи, противник смог оказывать длительное сопротивление.

Во-вторых, группировки врага, изолированные с суши, не были прочно блокированы советским флотом с моря. Вследствие этого войска противника непрерывно получали из Германии боеприпасы, горючее и другие материальные средства. В обратном направлении шел поток раненых и беженцев, что, безусловно, положительно влияло на моральное состояние запертых в Восточной Пруссии войск. Они, по крайней мере на время, получили осмысленную цель своих действий. Известную роль в затяжной борьбе сыграло также и то обстоятельство, что группировки противника, действовавшие на Земландском полуострове, в Кёнигсберге и в Хейлингибейльском «котле», могли длительное время сообщаться между собой по шоссе, проходившему вдоль залива Фриш-Гаф. Это также было следствием сравнительно низкой активности Балтийского флота, позволявшей противнику поддерживать контрудары потрепанных частей корабельной артиллерией.

В-третьих, в ходе затянувшегося прорыва тактической зоны обороны противника и действий в оперативной глубине войска обоих фронтов понесли крупные потери в людях и боевой технике. Так, например, с выходом советских войск на подступы к Кёнигсбергу средняя численность стрелковых дивизий в 5-й армии не превышала 2700 человек, во 2-й гвардейской армии – 2500 человек, в 48-й армии – 3500 человек. К началу марта каждая из дивизий этих армий потеряла от 43 до 58 % своего личного состава. Не лучшим было положение и с боевой техникой. Например, в 48-й армии танков и самоходно-артиллерийских установок к началу операции было 127, в 5-й гвардейской танковой армии – 345. В начале февраля в 48-й армии осталось в строю только 85 боевых машин, а в 5-й гвардейской танковой армии – 155. К тому же большая часть танкового парка частей и соединений фронтов к 10 февраля полностью израсходовала свои моторесурсы либо имела их на исходе.

В целом успешный штурм Восточной Пруссии довольно дорого обошелся Красной Армии. Так, в период с 13 января по 10 февраля санитарные потери 3-го Белорусского фронта составили 22 % от списочной численности личного состава фронта, а среднесуточные потери достигали 0,76 %. Для сравнения: в «Багратионе» среднесуточные потери 3-го Белорусского фронта не превышали 0,4 %. Наибольшие потери имели 5-я армия (44 %) и 28-я армия (37 %). В ходе дальнейших боевых действий потери оставались такими же большими. Потери 2-го Белорусского фронта с 14 января по 10 февраля составили 15,4 % от списочного состава фронта, а среднесуточные потери достигали 0,55 %. Наибольшие потери понесли 3, 48, 65 и 70-я армии (от 19,5 до 24,3 %).

Высоки были также потери бронетехники. Например, 3-й Белорусский фронт за время с 13 января по 29 марта безвозвратно потерял 1189 танков и самоходно-артиллерийских установок, что составляет свыше 93 % наличия боевых машин к началу операции. 5-я гвардейская танковая армия с 17 января по 1 марта потеряла безвозвратно около 60 % боевых машин.

Вместе с тем необходимо сказать, что Восточно-Прусскую операцию ни в коей мере нельзя отнести к успехам, достигнутым «заваливанием трупами». Основным инструментом сокрушения противника стала артиллерия. В какой-то мере это компенсировало низкую активность авиации. Маршал Василевский особо отметил это в своих воспоминаниях: «Замечу попутно, что Восточно-Прусская операция по расходу боеприпасов вообще не имела себе равных среди всех операций в истории войн. Два фронта получили 13,3 млн снарядов и мин, 620 млн патронов, 2,2 млн ручных гранат. Только за 13–14 января войска 3-го Белорусского фронта израсходовали более 1000 вагонов основных номенклатур боеприпасов, а войска 2-го Белорусского лишь за 14 января – свыше 950 вагонов. Всего же оба фронта израсходовали более 15 тыс. вагонов боеприпасов» . Другой вопрос, что в условиях Второй мировой войны артиллерия не решала исход сражения, а лишь создавала условия для последующего боя пехоты.

В целом Восточная Пруссия стала своего рода гигантским «фестунгом», пожалуй, самым большим в истории Второй мировой войны. Будучи окружена и отрезана от сухопутного сообщения с остальной Германией, она тем не менее длительное время держалась в изоляции, приковывая к себе достаточно крупные силы Красной Армии.

Удержанию Восточной Пруссии германское командование придавало важное значение. Здесь издавна имелись мощные укрепления, которые в последующем совершенствовались и дополнялись. К началу зимнего наступления Красной Армии в 1945 году противник создал мощную систему обороны глубиной до 200 км. Наиболее прочные укрепления имелись на восточных подступах к Кенигсбергу.

В ходе этой стратегической операции были осуществлены Инстербургская, Млавско-Эльбингская, Хейльсбергская, Кенигсбергская и Земландская фронтовые наступательные операции. Важнейшей целью Восточно-Прусской стратегической наступательной операции являлось отсечение находившихся там вражеских войск от главных сил нацистской Германии, рассечение их и уничтожение. В операции принимали участие три фронта: 2-й и 3-й Белорусские и 1-й Прибалтийский, которыми командовали маршал К.К. Рокоссовский, генералы И.Д. Черняховский и И.X. Баграмян. Им содействовал Балтийский флот под командованием адмирала В.Ф. Трибуца.

Войска 2-го Белорусского фронта должны были ударами с плацдармов на реке Нарев разгромить противника в Северной Польше. 3-й Белорусскй фронт получил задачу наступать на Кенигсберг с востока. В разгроме противника на Кенигсбергском направлении ему способствовала 43-я армия 1-го Прибалтийского фронта.

Войска Рокоссовского и Черняховского вместе с 43-й армией 1-го Прибалтийского фронта к началу 1945 года насчитывали 1669 тыс. человек, 25,4 тыс. орудий и минометов, около 4 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок и более 3 тыс. боевых самолетов.

В Восточной Пруссии и Северной Польше оборонялись войска группы армий «Центр» под командованием генерала Г. Рейнгардта. Группа имела 580 тыс. солдат и офицеров, более 8 тыс. орудий и минометов, 700 боевых самолетов.

Таким образом, превосходство советских войск над противником в личном составе и артиллерии составляло 2-3 раза, а в танках и самолетах - 4-5,5 раз.

2-й Белорусский фронт (командующий - Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский, член Военного совета - генерал-лейтенант Н.Е. Субботин, начальник штаба - генерал-лейтенант А.Н. Боголюбов) имел задачу ударом с Ружанского плацдарма в общем направлении Пшасныш, Млава, Лидзбарк разгромить млавскую группировку противника, не позднее 10-12 дня операции овладеть рубежом Мышинец, Дзялдово, Бежунь, Плоцк и в дальнейшем наступать в общем направлении на Нове-Място, Мариенбург. Второй удар фронт должен был нанести с Сероцкого плацдарма в общем направлении Насельск, Бельск. Кроме того, фронт должен был содействовать 1-му Белорусскому фронту в разгроме варшавской группировки противника: частью сил левого крыла нанести удар в обход Модлина с запада.

Маршал Рокоссовский планировал нанести удары с плацдармов на реке Нарев Оборону противника на главном направлении намечалось прорвать с Ружанского плацдарма на участке 18 км силами трех армий. Для развития успеха на север предполагалось использовать сначала отдельные танковый, механизированный и кавалерийский корпуса, а затем и танковую армию. Сосредоточением таких сил на направлении главного удара Рокоссовский стремился выйти к морю и отрезать германские войска в Восточной Пруссии. Другой удар намечался двумя армиями на участке 10 км с Сероцкого плацдарма вдоль северного берега Вислы.

3-й Белорусский фронт (командующий - генерал армии И.Д. Черняховский, член Военного совета - генерал-лейтенант В.Я. Макаров, начальник штаба - генерал-полковник А.П. Покровский) получил задачу разгромить тильзитско-инстербургскую группировку противника и не позднее 10-12 дня наступления овладеть рубежом Немонин, Норкиттен, Даркемен, Гольдап; в дальнейшем развивать наступление на Кенигсберг по обоим берегам реки Прегель, имея главные силы на южном берегу реки. Главный удар фронту приказывалось нанести из района севернее Шталлупенена, Гумбиннена в общем направлении на Веллау, а вспомогательные - на Тильзит и Даркемен.

Общий замысел генерала Черняховского заключался в нанесении фронтального удара на Кенигсберг в обход мощных укреплений противника севернее Мазурских озер. Конечная цель наступления войск 3-го Белорусского фронта состояла в том, чтобы охватить основные силы восточно-прусской группировки немцев с севера и в последующем совместно со 2-м Белорусским фронтом разгромить их. Учитывая сложность преодоления мощной обороны противника, Черняховский решил прорвать оборону на участке 24 км силами трех армий, после чего ввести в сражение два танковых корпуса, армию второго эшелона и развивать успех в глубину к Балтийскому морю.

Балтийский флот (командующий - адмирал В.Ф. Трибуц, член Военного совета - вице-адмирал Н.К. Смирнов, начальник штаба - контр-адмирал А.Н. Петров) получил задачу с выходом советских войск к морскому побережью содействовать им своей артиллерией и высадкой десантов, а также прикрывать приморские фланги фронтов.

Советские войска готовились перейти в наступление 8-10 января 1945 года. Однако 16 декабря 1944 года началось неожиданное контрнаступление немцев в Арденнах, в результате которого сильная группировка войск группы армий «Б», которой командовал фельдмаршал В. Модель, прорвала слабую оборону американских войск и начала быстро продвигаться в глубь Бельгии. Застигнутые врасплох союзники терпели поражение. К месту прорыва, который превышал 100 км, генерал Д. Эйзенхауэр спешно подтягивал войска. Быструю помощь отходившим войскам могла оказать мощная англо-американская авиация, но ее действия сковывала нелетная погода. Создалась критическая ситуация.

Январское наступление Красной Армии, начатое ранее намеченных сроков по просьбе союзников, заставило германское командование прекратить наступательные действия на Западе. После прорыва советскими войсками рубежа на Висле 6-я немецкая танковая армия – главная ударная сила вермахта в Арденнах – стала перебрасываться на Восток. Командование вермахта окончательно отказалось от планов наступательных действий против американо-английских войск и 16 января вынуждено было отдать приказ о переходе к обороне на Западе.

Мощный бросок советских войск от Вислы к Одеру предоставил возможность армиям союзников оправиться от ударов немецких войск, и 8 февраля, после шестинедельной задержки, они сумели начать наступление.

Для разгрома противника в Восточной Пруссии первым перешел в наступление 3-й Белорусский фронт, который проводил Инстербургско-Кенигсбергскую операцию. Немцы ждали удара. Их артиллерия вела методический огонь по боевым порядкам пехоты, готовившейся к атаке. 13 января войска фронта приступили к операции. Убедившись, что наступление началось, противник на рассвете провел мощную артиллерийскую контрподготовку. Сосредоточенный по ударной группировке войск Черняховского огонь свидетельствовал, что немцы вскрыли направление главного удара фронта и изготовились к его отражению. Ответным огнем артиллерии и поднятыми в воздух ночными бомбардировщиками их батареи были подавлены, но внезапности достичь не удалось.

После двухчасовой артиллерийской подготовки пехота и танки атаковали противника. К концу дня 39-я и 5-я армии генералов И.И. Людникова и Н.И. Крылова вклинились в оборону, но всего лишь на 2-3 км. Успешнее наступала 28-я армия генерала А.А. Лучинского, но и она, продвинувшись на 5-7 км, прорвать оборону врага не сумела. Сплошной туман не позволил применить авиацию. Танки продвигались на ощупь и несли большие потери. Задачи первого дня наступления никто не выполнил.

За шесть дней ударная группировка 3-го Белорусского фронта на участке 60 км прорвалась на глубину 45 км. И хотя темпы продвижения были в 2 раза медленнее планируемых, войска нанесли 3-й танковой армии немцев тяжелые потери и создали условия для продолжения наступления на Кенигсберг.

Из-за плохой погоды командующий 2-м Белорусским фронтом маршал К.К. Рокоссовский дважды переносил начало наступления и вынужден был начать его 14 января. Первые два дня Млавско-Эльбингской операции, которую проводил фронт, дела шли плохо: ударные группировки, наступавшие с Ружанского и Сероцкого плацдармов, продвинулись всего на 7-8 км.

Удары с обоих плацдармов объединились в общий прорыв на участке 60 км. Продвинувшись за три дня на 30 км, ударные группировки фронта создали условия для быстрого развития успеха в глубину. 17 января в прорыв была введена 5-я гвардейская танковая армия генерала В.Т. Вольского. Преследуя противника, она быстро продвигалась на север и 18 января блокировала Млавский укрепленный район.

Увеличились темпы продвижения и остальных войск фронта. Танкисты генерала Вольского, обходя укрепления немцев, продолжали свой путь к морю. Наступавшие с сероцкого плацдарма 65-я и 70-я армии под командованием генералов П.И. Батова и B.C. Попова устремились вдоль северного берега Вислы на запад и овладели крепостью Модлин.

Войска Рокоссовского на шестой день взяли рубеж, на который планировалось выйти на 10-11 день. 21 января Ставка уточнила задачу 2-му Белорусскому фронту. Он должен был продолжать наступление главными силами на север, а частью сил - на запад, чтобы 2-4 февраля овладеть рубежом Эльбинг, Мариенбург, Торунь. В результате войска вышли к морю и отрезали противника в Восточной Пруссии от Германии.

Войска 2-го Белорусского фронта преследовали противника. Вечером 23 января передовой отряд 5-й гвардейской танковой армии ворвался в город Эльбинг. Ошеломленный внезапным появлением советских танков, гарнизон не успел изготовиться к бою. Отряд проследовал через город и достиг залива Фриш-Гаф. Противник быстро организовал оборону Эльбинга и задержал продвижение 29-го танкового корпуса. Обойдя город, соединения танковой армии вместе с 42-м стрелковым корпусом вышли к морю. Коммуникации противника были перерезаны. 2-я армия немцев под командованием генерала В. Вейса была отброшена на запад, за Вислу.

Продолжая Инстербургско-Кенигсбергскую операцию, войска 3-го Белорусского фронта с 19 по 26 января прорвались к внешнему оборонительному обводу Кенигсберга. Южнее они с ходу преодолели рубеж Мазурских озер. Обходя Кенигсберг с севера, 39-я армия вышла к морю западнее города. 43-я армия генерала А.П. Белобородова, 11-я гвардейская армия генерала К.Н. Галицкого прорвались к заливу Фриш-Гаф южнее Кенигсберга. Прижатая к морю 2-м и 3-м Белорусскими фронтами группа армий «Центр», переименованная 26 января в группу армий «Север», была рассечена войсками Черняховского на три неравные части: четыре дивизии противника оказались в Земландии, около пяти - в Кенигсберге и до двадцати дивизий - в районе Хейльсберга, юго-западнее Кенигсберга.

8 февраля маршал Рокоссовский получил задачу повернуть на запад, разгромить противника в Померании и выйти к Одеру. 3-й Белорусский фронт должен был нанести удар по хейльсбергской группировке, а 1-й Прибалтийский фронт под командованием И.Х. Баграмяна - по противнику в Земландии и Кенигсберге.

В результате Хейльсбергской операции 3-го Белорусского фронта, которая отличалась крайне ожесточенным характером, противник был уничтожен южнее Кенигсберга. Ослабленные тяжелыми боями, войска фронта 11 февраля возобновили наступление, которое шло медленно. За сутки удавалось продвинуться не более чем на 2 км. Стремясь переломить ход операции, командующий фронтом почти непрерывно находился в войсках. По пути из 5-й в 3-ю армию 18 февраля он был смертельно ранен осколком артиллерийского снаряда. Дважды Герой Советского Союза генерал армии И.Д. Черняховский скончался. Красная Армия потеряла талантливейшего военачальника, которому было всего 38 лет. Командовать фронтом Ставка назначила маршала A.M. Василевского.

1-й Прибалтийский фронт готовился перейти в наступление 20 февраля, имея задачу в течение недели очистить от немцев Земландский полуостров. Однако на день раньше они сами нанесли удар, в результате которого восстановили сухопутную связь между Земландией и Кенигсбергом и сорвали наступление.

24 февраля 1-й Прибалтийский фронт, передав войска 3-му Белорусскому фронту, был упразднен. Вступив в командование фронтом, А.М. Василевский приказал прекратить напрасные атаки, до 10 марта пополнить запасы и тщательно подготовить завершающие удары. Учитывая ограниченные силы, маршал решил уничтожить окруженные группировки последовательно, начиная с самой сильной - хейльсбергской.

Создав необходимое превосходство, войска возобновили наступление 13 марта. Туманы и низкая облачность по-прежнему ограничивали применение артиллерии и авиации. К этим трудностям прибавились весенняя распутица и половодье. Несмотря на сложные условия и упорное сопротивление немцев, советские войска 26 марта вышли к заливу Фриш-Гаф. Германское командование заранее начало спешную эвакуацию войск на Земландский полуостров. Из 150 тыс. немецких солдат и офицеров, которые оборонялись юго-западнее Кенигсберга, 93 тыс. было уничтожено, а 46 тыс. взято в плен. 29 марта остатки хейльсбергской группировки прекратили борьбу. После завершения Хейльсбергской операции у 3-го Белорусского фронта освободилось шесть армий: три из них были направлены на Кенигсберг, остальные выводились в резерв Ставки, начав перегруппировку на Берлинское направление.

При уничтожении прижатого к морю противника активно действовал Балтийский флот под командованием адмирала В.Ф. Трибуца. Флот наносил удары по врагу авиацией, подводными и легкими надводными силами. Они нарушали морские коммуникации немцев. Только за февраль и март флот уничтожил 32 транспорта и 7 боевых кораблей.

Выдающегося успеха добилась подводная лодка «С-13» под командованием капитана 3 ранга А.И. Маринеско. 30 января она потопила германский лайнер «Вильгельм Густлов» водоизмещением 25,5 тыс. тонн, на борту которого эвакуировалось более 5 тыс. человек, в том числе 1,3 тыс. моряков-подводников. 9 февраля подводная лодка Маринеско добилась еще одного успеха, потопив германский пароход водоизмещением 14,7 тыс. тонн. Ни один советский подводник не добивался таких блестящих результатов за один поход. За боевые заслуги лодка «С-13» была награждена орденом Красного Знамени.

6 апреля 3-й Белорусский фронт начал Кенигсбергскую операцию. После мощной артиллерийской подготовки пехота и танки атаковали позиции немцев. Из-за плохой погоды авиация за день совершила всего 274 самолето-вылета. Преодолев упорное сопротивление противника, войска продвинулись на 2-4 км и к исходу дня вышли на окраины города. Решающими стали последующие два дня, когда установилась летная погода. 516 тяжелых бомбардировщиков 18-й воздушной армии, которой командовал Главный маршал авиации А.Е. Голованов, только вечером 7 апреля в течение 45 минут обрушили на крепость 3742 крупнокалиберные бомбы. В массированных налетах участвовали и другие воздушные армии, а также авиация флота. Необходимо отметить достойный вклад летчиков 4-й воздушной армии генерала К.А. Вершинина. В ее составе под командованием майора Е.Д. Бершанской отважно сражались летчицы из полка ночных бомбардировщиков. Их мужество и героизм были высоко оценены Родиной: 23 летчицы удостоены звания Героя Советского Союза. Только во время штурма крепости было совершено около 14 тыс. самолето-вылетов (это свыше 3 тыс. в день!). На головы врага было сброшено 2,1 тыс. бомб различного калибра. Вместе с советскими пилотами отважно сражались французские летчики из полка «Нормандия - Неман». За эти бои полк был награжден орденом Красного Знамени, а 24 летчика – орденами СССР.

В эти дни отличился личный состав батареи ИСУ-152, которой командовал старший лейтенант А.А. Космодемьянский. Батарея поддерживала подразделения 319-й стрелковой дивизии, штурмовавшие один из фортов крепости. Дав залп по толстым кирпичным стенам форта, самоходные установки проломили их и с ходу ворвались внутрь укрепления. Гарнизон форта в количестве 350 человек капитулировал. Было захвачено 9 танков, 200 автомашин и склад с горючим. Командира батареи представили к званию Героя Советского Союза, которое было присвоено уже посмертно. Брат знаменитой партизанки Зои Космодемьянской, повешенной немцами в Подмосковье, Александр погиб 13 апреля во время боев на Земландском полуострове.

Комендант крепости Кенигсберг генерал О. Лаш, видя бесполезность дальнейшего сопротивления, попросил командующего 4-й армией генерала Мюллера разрешить прорыв оставшихся сил на Земландский полуостров, но получил отказ. Мюллер пытался ударом с полуострова на запад помочь гарнизону Кенигсберга, но советская авиация сорвала эти атаки. К вечеру остатки гарнизона были зажаты в центре города и утром оказались под сокрушительным огнем артиллерии. Солдаты стали сдаваться в плен тысячами. 9 апреля Лаш приказал всем сложить оружие. Гитлер расценил такое решение как преждевременное и приговорил генерала к смертной казни через повешение. Доклады офицеров, засвидетельствовавших мужественное поведение генерала, не повлияли на решение диктатора.

9 апреля гарнизон Кенигсберга капитулировал. Сдался и сам Лаш, что спасло его от приговора Гитлера. Вместе с Лашем в плену оказались 93 853 солдата и офицера. Около 42 тыс. немецких военнослужащих гарнизона крепости погибли. Генерал Мюллер был смещен с должности командующего армией, а гаулейтер Восточной Пруссии Кох, требовавший от войск на Земландском полуострове сражаться до последнего, бежал на корабле в Данию.

Завершение штурма Кенигсберга Москва отметила салютом высшей категории - 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий. Была учреждена медаль «За взятие Кенигсберга», что обычно делалось только по случаю овладения столицами государств. Медаль получили все участники штурма.

Порт Пиллау был последним пунктом в Восточной Пруссии, откуда можно было эвакуировать население и войска. Сам город являлся крепостью, прикрывавшей военно-морскую базу с моря и суши. Немцы обороняли сухопутные подступы к порту с особым упорством, чему способствовали лесные массивы и ненастье.

2-я гвардейская армия генерала П.Г. Чанчибадзе преодолеть сопротивление противника не смогла. Маршал А.М. Василевский ввел в сражение 11-ю гвардейскую армию. Оборону удалось прорвать только на третий день. В ожесточенных боях за крепость и порт 11-я гвардейская армия 25 апреля овладела Пиллау.

На этом Восточно-Прусская стратегическая операция завершилась. Она продолжалась 103 дня и была самой длительной операцией последнего года войны.

В Восточной Пруссии советские войска понесли тяжелые потери. Уже к концу января в стрелковых дивизиях 2-го и 3-го Белорусских фронтов, в составе которых к началу наступления было по 6-6,5 тыс. солдат и офицеров, осталось по 2,5-3,5 тыс. 5-я гвардейская танковая армия к концу января насчитывала только половину танков от имевшихся к началу операции. Еще больше было потеряно при уничтожении окруженных группировок. Пополнение в ходе операции почти не поступало. Более того, значительные силы передавались на Берлинское направление, которое в кампании 1945 года было главным. Ослабление 3-го Белорусского фронта привело к затяжным и кровопролитным боям в Восточной Пруссии.

Общие потери советских фронтов и флота с 13 января по 25 апреля были огромными: 126,5 тыс. солдат и офицеров погибло и пропало без вести, более 458 тыс. воинов получили ранения или выбыли из строя по болезни. Войска потеряли 3525 танков и самоходных артиллерийских установок, 1644 орудия и миномета и 1450 боевых самолетов.

В Восточной Пруссии Красная Армия уничтожила 25 германских дивизий, другие 12 дивизий потеряли от 50 до 70% своего состава. Советские войска захватили в плен более 220 тыс. солдат и офицеров. Трофеями стали около 15 тыс. орудий и минометов, 1442 танка и штурмовых орудия, 363 боевых самолета и много другой боевой техники. Потеря крупных сил и важной в военно-экономическом отношении области ускорила поражение Германии.

Однако после Сталинграда и Курска немцы начали догадываться, что вскоре тыловой статус Восточной Пруссии может смениться прифронтовым, и начали готовить ее к обороне путем строительства фортификационных сооружений. По мере приближения фронта к границам региона эти работы становились все более интенсивными. Восточная Пруссия была превращена в огромный укрепрайон с глубиной обороны 150-200 км. Кёнигсберг находился за множеством полос укреплений (от трех до девяти на разных направлениях).

Первые бои на немецкой земле

Советские войска в лице 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов вышли к границам Восточной Пруссии в сентябре 1944 г. в результате триумфальной операции «Багратион» (однозначно лучшей стратегической операции Советской армии за всю Великую Отечественную) и Прибалтийской наступательной операции (тоже вполне успешной). Немцы собирались оборонять Восточную Пруссию до последней возможности не только и не столько по военным, сколько по политическим и психологическим соображениям - слишком много для них значил этот регион в историческом плане. Тем не менее советское командование планировало еще до конца 1944-го захватить Восточную Пруссию.

Первое наступление на Восточную Пруссию началось 16 октября 1944 г. Через два дня войска 3-го Белорусского фронта впервые вступили на территорию этого региона, т.е. на территорию Германии, к чему стремились с июня 41-го.

Однако операция с первого момента превратилась в лобовое «прогрызание» очень мощной немецкой обороны. Поэтому уже 27 октября наступление было прекращено. Назвать его неудачным нельзя - войска продвинулись вглубь Восточной Пруссии на 50-100 км. Однако о полном ее захвате не могло быть и речи, а советские потери оказались вдвое больше, чем у противника (80 тыс. против 40 тыс.). Но плацдарм на вражеской территории был создан, приобретен важный опыт.

Со второй попытки

Вторая попытка была предпринята уже в 1945 г. Для проведения Восточно-Прусской операции Советская армия сосредоточила 1,7 млн. чел., 25,4 тыс. орудий, 3,8 тыс. танков и САУ, 3,1 тыс. самолетов против примерно 800 тыс. чел., 8,2 тыс. орудий, 700 танков и САУ, 800 самолетов в составе немецкой группы армий «Север» (бывшая группа армий «Центр»).

Советское наступление силами 2-го и 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов началось 13 января по двум направлениям - через Гумбиннен на Кёнигсберг (с плацдарма, захваченного в октябре 1944-го) и из района Нарева к балтийскому побережью.

В отличие от одновременно начавшейся и триумфально развивавшейся Висло-Одерской операции (уже 31 января войска форсировали Одер, до Берлина оставалось всего 70 км), наступление в Восточной Пруссии шло крайне медленно и напоминало в этом смысле наступательные операции первой половины войны. Причиной этому была заблаговременно подготовленная глубоко эшелонированная оборона немцев и огонь немецких кораблей. Именно благодаря огню кораблей («карманных линкоров» «Лютцов» и «Адмирал Шеер», тяжелого крейсера «Принц Ойген», около 20 эсминцев, миноносцев и плавбатарей) немцы регулярно наносили контрудары, что на других участках фронта к этому времени уже было практически немыслимо. Кроме того, немецкому флоту удалось перебросить с Курляндского плацдарма в Восточную Пруссию целых восемь дивизий, Балтийский флот и советские ВВС помешать этому не смогли.

К началу февраля, несмотря на ожесточенное сопротивление, советские войска разрезали немецкую группировку на три части. Однако до окончательной победы было очень далеко. Благодаря поддержке корабельной артиллерии самая большая из немецких группировок, хейльсбергская (к югу от Кёнигсберга), нанесла успешный контрудар и вновь соединилась с кёнигсбергской группировкой. В ходе этих боев 18 февраля погиб командующий 3-м Белорусским фронтом генерал армии Иван Черняховский (ему было всего 38 лет).

Происходящее в Восточной Пруссии привело к тому, что 1-й Белорусский фронт под командованием Жукова прекратил наступление на Берлин и развернулся на север, начав совместно со 2-м Белорусским фронтом наступление на Восточную Померанию.

Таким образом, оборона Кёнигсберга отсрочила падение Берлина, т.е. окончание войны, как минимум, на два месяца.

При этом в Восточной Померании советские войска столкнулись с той же проблемой - сокрушительным огнем немецкой корабельной артиллерии, что очень затрудняло наземное наступление.

Немецкую группировку в Восточной Померании и хейльсбергскую группировку в Восточной Пруссии удалось ликвидировать лишь к концу марта. Одновременно пал Данциг, что привело к окончательной изоляции немецких войск в Восточной Пруссии от основных сил вермахта. Кроме того, немецкий флот вынужден был перенести свои усилия на запад, сначала в район Данцигской бухты, затем в Восточную Померанию. Уход немецких кораблей, с которыми БФ так и не сумел справиться, облегчил действия сухопутных войск в Восточной Пруссии.

Взятие Кёнигсберга

Объективно говоря, после этого остатки немецких войск в Восточной Пруссии не представляли для Советской армии никакой угрозы, их можно было просто игнорировать, бросив максимум сил на Берлин. Однако не в наших это было правилах. Теперь целью стала столица региона. Впереди была битва за Кёнигсберг.

Оборона Кёнигсберга состояла из трех линий и включала в себя 12 больших и 5 малых фортов, плюс множество других оборонительных сооружений. Оборонял город 134-тысячный немецкий гарнизон. Штурм Кёнигсберга начался 6 апреля. Перед этим на протяжении четырех дней по столице Восточной Пруссии велась артиллерийско-авиационная подготовка, в которой было задействовано 5 тыс. орудий и 1,5 тыс. самолетов. Именно это решило исход сражения, тем более что обстрелы и бомбардировки города продолжались и во время самого штурма.

Даже мощная немецкая фортификация не выдержала такого количества обрушившегося на нее металла. Кёнигсберг пал очень быстро - уже 9 апреля, в плен сдалось 92 тыс. немецких военнослужащих, включая командующего генерала Лаша.

После взятия Кёнигсберга воевать в Восточной Пруссии было уже совершенно незачем, но советское командование так не считало. Последняя немецкая группировка осталась в западной части Восточной Пруссии, на Земландском полуострове. Он был захвачен 25 апреля, тогда же пал Пиллау (отметим, что в это время уже шли бои в центре Берлина!). Остатки немецких войск (22 тыс. чел.) отступили на косу Фрише-Нерунг, носящую теперь имя Балтийская, где сдались 9 мая.

Итоги Восточно-Прусской операции

Из всех операций последнего года войны именно в Восточно-Прусской советские войска понесли наибольшие потери - почти 127 тыс. чел. убитыми, 3,5 тыс. танков, почти 1,5 тыс. самолетов. Немцы потеряли убитыми не менее 300 тыс. чел. К советским потерям непосредственно в Восточной Пруссии надо добавить значительные дополнительные потери в ходе штурма Берлина в конце апреля (в начале февраля его вполне реально было взять «с ходу»).

Таким образом, «цитадель германского милитаризма» обошлась нам исключительно дорого, хотя сам по себе штурм Кёнигсберга был проведен почти безупречно.

Причины этого указаны выше - крайняя насыщенность Восточной Пруссии оборонительными рубежами и полная неспособность Балтийского флота и советских ВВС нейтрализовать немецкие корабли (все они были в апреле-мае 1945 г. потоплены английской авиацией, но свое «черное дело» к этому времени уже сделали).

При этом не факт, что Восточно-Прусскую операцию вообще нужно было проводить. Фактически, здесь была повторена Сталинградская ошибка, когда, добивая «котёл», с Кавказа упустили гораздо более крупную немецкую группировку. Причем в добивании не было никакой необходимости - армия Паулюса была обречена на гибель от холода и голода. Двумя годами позже группировка немцев в Восточной Пруссии также была обречена и не имела уже никакой возможности ударить во фланг и тыл наступающим на Берлин советским войскам, ее можно было просто сдерживать достаточно ограниченными силами без всяких штурмов. Тогда Берлин неизбежно пал бы в феврале, чем и закончилась бы война. Но увы.