Когда специалистов по истории советских спецслужб или ушедших в отставку агентов просят назвать самого высокопрофессионального разведчика-нелегала, почти все называют Николая Кузнецова. Нисколько не ставя под сомнение их компетентность, зададимся вопросом: откуда такое единодушие?

Кто такой разведчик-нелегал

Завербованный агент живет в знакомой ему с детства стране. Документы его подлинны, ему не нужно напрягаться, чтобы вспомнить те или иные моменты своей биографии. Иное дело — заброшенный разведчик-нелегал. Он живет в чужой ему стране, чей язык редко является для него родным, все окружающие признают в нем чужака. Поэтому нелегал всегда выдает себя за иностранца. Чужестранцу многое прощается: он может говорить с акцентом, не знать местных обычаев, путаться в географии. Разведчик, забрасываемый в Германию, выдает себя за прибалтийского немца, работающий в Бразилии агент по легенде — венгр, разведчик, живущий в Нью-Йорке по документам датчанин.
Нет для нелегала большей опасности, чем встретить «соотечественника». Малейшая неточность может стать фатальной. Подозрение вызовет несоответствующее легенде произношение (как абсолютно по-разному говорят на одном украинском языке уроженцы Львова и Харькова), ошибка в жесте (немцы, заказывая три кружки пива, обычно выбрасывают средний, указательный и большой пальцы), незнание национальной субкультуры (в ходе Арденской операции 1944-1945г. американцы раскалывали диверсантов Скорцени вопросом «Кто такой Тарзан?»).
Все тонкости легенды предугадать просто невозможно: ни в одном справочнике не напишут, что Гретель, одна из многих университетских лаборанток, — местная знаменитость, и не знать ее просто нельзя. Поэтому каждый лишний час, проведенный в обществе «земляка», увеличивает риск провала.

Свой среди чужих

Николай Кузнецов, общаясь с немцами, выдавал себя за немца. С октября 1942 по весну 1944, почти 16 месяцев, он находился в занятом гитлеровцами Ровно, вращался в одном и том же кругу, постоянно расширяя число контактов. Кузнецов не просто изображал немца, он стал им, заставлял себя даже думать по-немецки. СД и гестапо заинтересовались Зибертом лишь после того, как появились свидетельства, что обер-лейтенант имеет отношение к череде проведенных в Ровно и Львове терактов. Но Пауль Зиберт как немец никогда и ни у кого не вызывал подозрений. Владение языком, знание немецкой культуры, обычаев, поведение — все было безупречно.

И это все при том, что Кузнецов никогда не был в Германии и даже никогда не выезжал за пределы СССР. И работал он в оккупированном Ровно, где каждый немец на виду, где СД и гестапо работают по ликвидации подполья, и под подозрением находится практически каждый. Ни один другой разведчик не смог продержаться в подобных условиях так долго, так глубоко внедриться в среду, обрасти столь значимыми связями. Вот почему «бойцы невидимого фронта» в один голос называют Кузнецова разведчиком-нелегалом №1.

Откуда он взялся?

Да, действительно, откуда? Для большинства биография знаменитого разведчика начинается с его появления в отряде Медведева в октябре 1942 года. До этого момента жизнь Кузнецова — не просто белые пятна, а сплошное белое поле. Но гениальные разведчики не появляются ниоткуда, их взращивают, долго подготавливают. Путь Кузнецова к вершинам профессионализма был долгим и не всегда прямолинейным.
Николай Кузнецов родился в д. Зырянка Пермской губернии в 1911 году в крестьянской семье. В его родословной нет ни дворян, ни иностранцев. Откуда у мальчика, родившегося в пермской глубинке, талант лингвиста — загадка. Ветры революции забросили в талицкую школу-семилетку Нину Автократову, получившую образование в Швейцарии. У нее и получил Николай первые уроки немецкого языка.
Но мальчику этого было мало. Его друзьями стали местный аптекарь австриец Краузе и лесник — бывший пленный германской армии, у которого Кузнецов нахватался ненормативной лексики, которой нет ни в одном учебнике немецкого языка. В библиотеке талицкого лесного техникума, где он учился, Николай обнаружил «Энциклопедию лесного хозяйства» на немецком языке и перевел ее на русский.

Удары судьбы

В 1929 году Кузнецова обвинили в сокрытии «белогвардейско-кулацкого происхождения». Теперь уже нельзя определить, что за страсти бушевали в талицком техникуме, в какие интриги оказался втянут Кузнецов (не был его отец ни кулаком, ни белогвардейцем), но Николая исключили из техникума и из комсомола. Будущий разведчик на всю жизнь остался с неполным средним образованием.
В 1930 году Николай устроился на работу в земельное управление. Восстановился в комсомоле. Обнаружив, что начальство занимается воровством, заявил об этом в органы. Расхитителям дали по 5-8 лет и 1 год Кузнецову — за компанию, правда, без отсидки: наказание заключалось в надзоре и удержании 15% от заработка (советская власть была сурова, но справедлива). Кузнецов был повторно исключен из комсомола.

Внештатный агент ОГПУ

По долгу службы Николай колесил по глухим деревням Коми, попутно овладел местным языком, завел множество знакомств. В июне 1932 года на него обратил внимание оперуполномоченный Овчинников, и Кузнецов стал внештатным агентом ОГПУ.
Коми начала 30-х годов было местом ссылки кулаков. Ярые враги Советской Власти и несправедливо репрессированные убегали в тайгу, собирались в банды, отстреливали почтальонов, таксаторов, селькоров — всех, кто хоть сколько-нибудь представлял власть. Подвергался нападениям и сам Кузнецов. Имели место восстания. ОГПУ нужна была местная агентура. Созданием агентурной сети и поддержанием связи с ней и занимался лесоустроитель Кузнецов. Вскоре на него обратили внимание вышестоящие органы. Талантливого чекиста забрали в Свердловск.

На «Уралмаше»

С 1935 года Кузнецов — расцеховщик конструкторского бюро на «Уралмаше». На заводе работало множество иностранных специалистов, в большинстве своем немцев. Не все работавшие на заводе иностранцы были друзьями СССР. Некоторые из них демонстративно выражали свои симпатии Гитлеру.
Среди них и вращался Кузнецов, заводил знакомства, обменивался грампластинками и книгами. Обязанностью агента «Колониста» было выявление среди иностранных специалистов скрытых агентов, пресечение попыток вербовки советских служащих, нахождение среди немцев лиц, готовых пойти на сотрудничество с советской разведкой.
Попутно Николай совершенствовал свой немецкий, усваивал привычки и свойственную немцам манеру поведения. Кузнецов овладел шестью диалектами немецкого языка, научился по первым фразам определять, уроженцем каких мест является собеседник и сразу же переходил на родной немцу говор, чем приводил того просто в восторг. Выучил польский и эсперанто.
Не обошли Кузнецова и репрессии. В 1938 году он был арестован, и несколько месяцев провел в тюрьме, но его непосредственный куратор сумел отбить своего подопечного.

«Его надо взять в Москву!»

В 1938 году крупному ленинградскому партийному чиновнику Журавлеву, прибывшему с инспекцией в Коми, один из сотрудников аппарата НКВД представил особо ценного агента: «Смел, находчив, инициативен. В совершенстве владеет немецким, польским, эсперанто, языком коми. Исключительно результативен».
Журавлев поговорил с Кузнецовым несколько минут и тут же позвонил заместителю ГУГБ НКВД Райхману: «Леонид Федорович, есть тут человек — особо одаренный агент, его надо взять в Москву». В тот момент у Райхмана в кабинете находился разведчик, недавно прибывший из Германии; Райхман передал ему трубку: «Поговори». После нескольких минут разговора на немецком языке разведчик спросил: «Это из Берлина звонят?» Судьба Кузнецова была решена.

Нелегал в родной стране

Когда начальник секретно-политического отдела ГУГБ НКВД Федотов увидел документы прибывшего к нему Кузнецова, он схватился за голову: две судимости! Дважды исключен из комсомола! Да такая анкета — прямая дорога в тюрьму, а не в органы НКВД! Но и он оценил исключительные способности Кузнецова и оформил того как «особо засекреченного спецагента», спрятав его анкету от кадровиков за семь замков в свой личный сейф.
Чтобы уберечь Кузнецова, отказались от процедуры присвоения звания и выдачи удостоверения. Спецагенту оформили советский паспорт на имя Рудольфа Вильгельмовича Шмидта, по которому чекист и жил в Москве. Вот так советский гражданин Николай Кузнецов вынужден был скрываться в родной стране.

Рудольф Шмидт

В конце 30-х в СССР зачастили немецкие делегации всевозможных раскрасок: торговые, культурные, общественно-политические и пр. В НКВД понимали, что 3/4 состава этих делегаций — разведчики. Даже в составе экипажей «Люфтганзы» летали не красотки-стюардессы, а бравые стюарды с военной выправкой, меняющиеся через каждые 2-3 рейса. (Так штурманы Люфтваффе изучали районы будущих полетов.)
В кругу этой разношерстной публики и вращался «тоскующий по фатерланду» советский немец Шмидт, незаметно выясняя, кто из немцев чем дышит, с кем устанавливает контакты, кого вербует. По собственной инициативе Кузнецов раздобыл форму старшего лейтенанта ВВС РККА и начал выдавать себя за инженера-испытателя закрытого московского завода. Идеальный объект для вербовки! Но часто клюнувший на Шмидта немецкий агент сам становился объектом вербовки и возвращался в Берлин уже агентом НКВД.

Кузнецов-Шмидт водил дружбу с дипломатами, вошел в окружение военно-морского атташе Германии в СССР. Дружба с фрегаттен-капитаном Норбертом Баумбахом закончилась вскрытием сейфа последнего и фотографированием секретных документов. Частые встречи Шмидта с немецким военным атташе Эрнстом Кестрингом позволили чекистам установить прослушку в квартире дипломата.

Самоучка

При этом поставляющий ценнейшую информацию Кузнецов так и оставался нелегалом. Все предложения руководства отправить столь ценного работника на какие-либо курсы Федотов пресекал на корню, тщательно скрывая анкету «Шмидта» от посторонних глаз. Никаких курсов Кузнецов никогда не проходил. Основы разведки и конспирации, вербовка, психология, фотодело, вождение автомобиля, немецкий язык и культура — во всех областях Кузнецов был 100%-м самоучкой.
Кузнецов никогда не был членом партии. Одна только мысль, что Кузнецов должен будет рассказать на партбюро при приеме свою биографию, бросала Федотова в холодный пот.

Разведчик Кузнецов

С началом войны Кузнецов был зачислен в «Особую группу при НКВД СССР», возглавляемую Судоплатовым. Николая отправили в один из подмосковных лагерей для немецких военнопленных, где он отсидел несколько недель, влезая в шкуру немецкого обер-лейтенанта Пауля Зиберта. Летом 1942 года Кузнецов был направлен в отряд Дмитрия Медведева. В столице рейхскомиссариата г. Ровно за 16 месяцев Кузнецов уничтожил 11 высших чинов оккупационной администрации.

Но не стоит воспринимать его работу исключительно как террористическую. Главной задачей Кузнецова было добывание разведданных. Он один из первых сообщил о грядущем наступлении гитлеровцев на Курской дуге, определил точное местонахождение ставки Гитлера «Вервольф» под Винницей. Один из офицеров абвера, задолжавший Зиберту крупную сумму денег, обещал расплатиться с ним персидскими коврами, о чем Кузнецов сообщил в центр. В Москве информацию восприняли более чем серьезно: это было первое известие о подготовке немецкими спецслужбами операции «Длинный прыжок» — ликвидации Сталина, Рузвельта и Черчилля в ходе Тегеранской конференции.

Гибель и посмертная слава

Кузнецов не мог «держаться» вечно. СД и гестапо уже искали террориста в форме немецкого обер-лейтенанта. Застреленный им чиновник львовского штаба военно-воздушных сил перед смертью успел назвать фамилию стрелявшего: «Зиберт». На Кузнецова началась настоящая охота. Разведчик и два его товарища ушли из города и стали пробираться к линии фронта. 9 марта 1944 года Николай Кузнецов, Иван Белов и Ян Каминский в с. Боратин нарвались на отряд УПА и погибли в бою.

Похоронен Н. Кузнецов на Холме Славы в г. Львове. В 1984 году его именем был назван молодой город в Ровенской области. Николаю Кузнецову были поставлены памятники в Ровно, Львове, Екатеринбурге, Тюмени, Челябинске. Он стал первым сотрудником внешней разведки, удостоенным звания Героя Советского Союза.

И последнее, горькое

В июне 1992 года власти г. Львова приняли решение демонтировать памятник советскому разведчику. В день демонтажа на площади было многолюдно. Многие из пришедших на «закрытие» памятника не скрывали слез.

Стараниями боевого товарища Кузнецова Николая Струтинского и бывших бойцов отряда Медведева львовский монумент был перевезен в г. Талица, где жил и учился Кузнецов, и установлен в центральном сквере города.

В ряду выдающихся советских разведчиков Николай Кузнецов стоит особняком. До сих пор многие эпизоды даже не его профессиональной деятельности, а просто жизни остаются совсем неизученными или почти неизученными: мешает гриф секретности, а то и просто отсутствие каких бы то ни было документов. Носивший множество разных оперативных псевдонимов и чужих имен, считавшийся разведчиком-самородком и оказавшийся профессиональным агентом сначала контрразведки, а потом разведки НКВД, Николай Кузнецов в большей степени легенда, созданная множеством исследователей, историков и очевидцев. Хотя некоторые факты из его жизни известны точно, как, например, дата его рождения — 27 июля 1911 года.

Источник: https://topwar.ru

1. Разведчик, сын гренадера

В большинстве официальных биографий Николая Кузнецова сказано, что он родился в крестьянской семье в селе Зырянка нынешней Свердловской области. Семья была немалая, пятеро детей: две дочери и трое сыновей. Как утверждает историк спецслужб Теодор Гладков, отец семейства, видный мужчина, Иван Павлович Кузнецов, успел отслужить срочную службу в русской армии не где попало, а в гренадерском полку в Санкт-Петербурге и даже брал за меткую стрельбу призы от царя (кстати, меткой ружейной стрельбой отличался и Николай Кузнецов): часы, серебряный рубль и кружку с портретами императора и императрицы. А когда до Зырянки докатилась , Иван Кузнецов ушел к красным, воевал у Тухачевского и вернулся домой едва живой из-под Красноярска, где подхватил тиф и был списан вчистую в возрасте 45 лет. Отец скончался в 1927 году от туберкулеза, после чего всю заботу о семье взял на себя старший сын, которого тогда еще никто не звал Николаем.

Источник: https://www.eg.ru

2. Никанор, Шмидт, Грачев и другие

При рождении будущий разведчик получил имя Никанор, а дома его чаще всего звали Никой. Но собственное имя не нравилось старшему сыну Ивана Кузнецова, и в 1931 году он сменил его на имя Николай. После этого Николаю Кузнецову довелось носить еще немало прозвищ, оперативных псевдонимов и чужих имен. В Коми-Пермяцком автономном округе, куда он перебрался в 1930 году и где позднее начал сотрудничать с ОГПУ, ему присвоили псевдонимы «Кулик» и «Ученый». Работая на Уралмаше и занимаясь оперативной разработкой немецких специалистов, он носил псевдоним «Колонист». В Москве в конце 1930-х годов он получил паспорт на имя Рудольфа Шмидта — и под этим именем стал ценнейшим агентом контрразведки НКВД, обеспечившим доступ к самым секретным материалам немецких дипломатов. За линию фронта он отправился с документами на имя обер-лейтенанта Пауля Зиберта, а в партизанском отряде «Победители» его знали как Павла Грачева.

3. Дважды исключенный из комсомола

Прежде чем стать ценнейшим сотрудником НКВД, Николай Кузнецов успел дважды вылететь из комсомола. В первый раз это произошло в 1929 году, когда его исключили из как сына кулака. Не помогла даже справка из сельсовета Зырянки, в которой говорилось, что его отец жил исключительно своим трудом и никогда не торговал теми скудными плодами, которые собирал со своей земли. Год спустя Кузнецову удалось восстановиться в комсомоле, но уже не в Тюмени, где он учился в агротехникуме, а в Кудымкаре (Коми-Пермяцкий автономный округ), но опять ненадолго. В конце 1930 года Николай был осужден к году исправительных работ после того, как сообщил милиции о приписках своих коллег по лесоустроительной партии, — и повторно исключен из комсомола. Больше Кузнецов комсомольцем уже не становился, и, что интересно, такое пятно на биографии совершенно не помешало органам госбезопасности сделать его своим агентом — напротив, оно зачастую помогало войти в доверие к «антисоветским элементам».

Источник: https://t-i.ru

4. Как появился агент «Кулик»

Сотрудничать с ОГПУ Николай Кузнецов начал в 1932 году и тогда же получил свой первый оперативный псевдоним. К этому времени он уже успел зарекомендовать себя как хладнокровный и результативный участник в Коми-Пермяцком округе. Поскольку процесс этот шел трудно и вызывал агрессивную реакцию крестьян, дело иногда доходило до нападений на группы агитаторов — и именно во время этих инцидентов Кузнецов сумел проявить себя наилучшим образом. Заработанная им по итогам характеристика и привела его в Коми-Пермяцкое окружное управление ОГПУ, где ему уже было доверено участвовать в акциях по ликвидации повстанцев, до начала 1930-х годов скрывавшихся в тайге.

Источник: https://www.ekburg.ru

5. Сколько языков знал Кузнецов

Основным иностранным языком, который и сделал Кузнецова легендарным разведчиком, был немецкий. Николай Иванович свободно владел шестью диалектами этого языка, прежде всего, берлинским. Как гласит легенда, когда его решили негласно проверить на знание немецкого, то профессиональный разведчик-нелегал, говоривший с Кузнецовым по телефону, назвал его берлинский диалект врожденным. Кроме того, будущий разведчик успел самостоятельно изучить коми-пермяцкий язык (и даже писал на нем стихи), эсперанто (на который перевел стихотворение Михаила Лермонтова «Бородино»), а также польский и украинский.

Источник: https://livejournal.com

6. Доносы на спецагента

С 1939 года Николай Кузнецов, успевший проявить себя на оперативной работе в Коми-Пермяцком округе и в Свердловске, переводится в центральный аппарат НКВД В Москву. По утверждениям исследователей его биографии, он имел уникальный статус особо засекреченного спецагента с окладом содержания по ставке кадрового оперуполномоченного центрального аппарата. При этом формально Кузнецов не являлся сотрудником органов контрразведки, что порождало опасные казусы. На него неоднократно поступали доносы как на человека, ведущего антисоветский образ жизни и постоянно общающегося с иностранцами (это было основной задачей «Рудольфа Шмидта»). Чтобы не раскрыть ценного агента, руководство НКВД накладывало на эти инициативные сообщения резолюции «Обратить внимание», то есть продолжать наблюдение без каких-либо активных действий.

Источник: https://livejournal.com

7. Из контрразведчиков в разведчики

С началом возможности «Рудольфа Шмидта» как сотрудника контрразведки, ведущего оперативную разработку немецких дипломатов и специалистов, резко сократились — и Николай Кузнецов начал проситься на фронт. В этом ему последовательно отказывали, пока на него не пришел вызов из 4-го главного управления НКВД от Павла Судоплатова. Это управление отвечало за организацию разведывательно-диверсионной работы в немецком тылу, и великолепно говоривший на немецком агент, которого все без исключения немцы принимали за своего соотечественника, был для Судоплатова ценнейшим сотрудником. В январе 1942 года Кузнецов начал работать в 4-м главке и вскоре активно включился в подготовку к заброске в немецкий тыл.

Источник: https://commons.wikimedia.org

8. Как Пауль Зиберт оказался в лагере военнопленных

Документы для натурализации агента выбрали из числа бумаг офицеров вермахта, погибших во время битвы под Москвой. Так появился обер-лейтенант Пауль Зиберт, которому предстояло вскоре отправиться на оперативную работу на Западную Украину. Но прежде чем засылать Николая Кузнецова в тыл, его на несколько месяцев «посадили» в лагерь немецких военнопленных под Красногорском, чтобы он пополнил свой словарный запас актуальной военной и «окопной» лексикой, научился свободно ориентироваться в особенностях взаимоотношений разных родов войск германской армии и ее спецслужб, а также для того, чтобы проверить, насколько качественно ему удается играть роль немецкого офицера. Этот своеобразный экзамен Пауль Зиберт сдал без единой ошибки, после чего его перевели на подмосковную базу подготовки диверсантов, где он освоил прыжки с парашютом и стрельбу из пистолета: будучи метким стрелком из винтовки, Кузнецов не слишком хорошо пользовался короткоствольным оружием.

Встреча «Рудольфа Шмидта» с секретарем посольства Словакии Гейза-Ладиславом Крно, агентом немецкой разведки. Оперативная фотосъёмка скрытой камерой, 1940 год

Гениальный разведчик, полиглот, покоритель сердец и большой авантюрист, он лично уничтожил 11 нацистских генералов, но был убит бойцами УПА.

Лингвистический талант

Мальчик из деревни Зырянка с четырьмя сотнями жителей в совершенстве овладевает немецким языком благодаря высококвалифицированным преподавателям. Позднее Коля Кузнецов нахватается ненормативной лексики при знакомстве с лесником – немцем, бывшим солдатом австрийско-венгерской армии. Самостоятельно изучая эсперанто, он перевел на него любимое «Бородино», а учась в техникуме, перевёл на русский немецкую «Энциклопедию лесной науки», тогда же в совершенстве овладел польским, украинским и коми. Испанцы, служившие в лесах под Ровно в отряде Медведева, вдруг забеспокоились, доложили командиру: «Боец Грачёв понимает, когда мы говорим на родном». А это у Кузнецова открылось понимание незнакомого до того языка. Освоил шесть диалектов немецкого и, встречаясь где-нибудь за столиком с их офицером, моментально определял, откуда тот родом, и переходил на другой диалект.

Довоенные годы

Проучившись год в Тюменском сельскохозяйственном техникуме, Николай бросил учёбу из-за смерти отца и через год продолжил обучение в Талицком лесном техникуме. Позже работал помощником таксатора по устройству лесов местного назначения, где донес на коллег, занимавшихся приписками. Дважды был исключен из комсомола - по обвинению в «белогвардейско-кулацком происхождении» ещё в годы учебы и за донос на коллег, но уже с осуждением к году исправительных работ. С «Уралмашзавода» был уволен за прогулы. Биография Кузнецова не пестрила фактами, представлявшими его как благонадежного гражданина, но неизменная склонность к авантюризму, его любопытство и сверхактивность стали идеальными качествами для работы разведчиком. Молодого сибиряка с классической внешностью «арийца», который прекрасно владел немецким, заметило местное управление НКВД и в 1939 году направило в столицу на учёбу.

Дела сердечные

По словам одного из руководителей советской разведки, Николай Иванович был любовником большинства прим московского балета, притом «некоторых из них он в интересах дела делил с немецкими дипломатами». Еще в Кудымкаре Кузнецов женился на местной медсестре Елене Чугаевой, но, уезжая из Пермского края, расстался с женой через три месяца после заключения брака, так и не оформив развод. Любовь со светской львицей Ксаной в 1940-х не сложилась из-за настороженного отношения к немцам, ведь Николай уже был частью легенды и представился даме сердца как Рудольф Шмидт. Несмотря на обилие связей, этот роман остался самым главным в истории героя – уже в партизанском отряде Кузнецов просил Медведева: «Вот адрес, если погибну, обязательно расскажите обо мне правду Ксане». И Медведев, уже Герой Советского Союза, отыскал после войны в центре Москвы эту самую Ксану, выполнил волю Кузнецова.

Кузнецов и УПА

За последние десять лет в Украине появился целый ряд статей, стремившихся опорочить знаменитого разведчика. Суть предъявляемых ему обвинений одна и та же - боролся он не с немцами, а с украинскими повстанцами-оуновцами, членами УПА и тому подобными. Архивные материалы опровергают эти заявления. Например, уже упомянутое представление к званию Героя Советского Союза с приложенным к нему ходатайством перед Президиумом Верховного Совета СССР, подписанным начальником 4-го Управления НКГБ Павлом Судоплатовым. В обосновании награждения говорится о ликвидации Кузнецовым восьми высокопоставленных немецких военных чиновников, организации нелегальной резидентуры и ни слова о борьбе с какими бы то ни было украинскими самостийниками. Конечно, медведевцам, и в том числе Кузнецову, приходилось вести борьбу с отрядами украинских националистов, но лишь как с союзниками гитлеровского оккупационного режима и его спецслужб. От руки оуновцев и погиб выдающийся разведчик Николай Кузнецов.

Гибель

Немецкие патрули были осведомлены о розыске гаутмана в районах Западной Украины. В марте 1944 года бойцы УПА ворвались в дом села Боратин, служивший прибежищем Кузнецову и его соратникам – Ивану Белову и Яну Каминскому. Белова поразили штыком на входе. Некоторое время под охраной они ждали командира повстанцев, сотника Черногору. Он и опознал в «немце» исполнителя громких терактов против гитлеровских бонз. И тут Кузнецов взорвал гранату в комнате, заполненной бойцами УПА. Каминский предпринял попытку бежать, но его настигла пуля. Тела погрузили на конную повозку соседа Голубовича Спиридона Громьяка, вывезли за село и, раскопав снег, положили останки возле старого ручья, засыпав хворостом.

Посмертная слава

Через неделю после трагического столкновения, немцы, вошедшие в село, нашли останки солдата в форме вермахта и перезахоронили их. Местные жители впоследствии показали место перезахоронения сотрудникам львовского УКГБ М. Рубцов и Дзюба. Струтинский добился перезахоронения предполагаемых останков Кузнецова во Львове на Холме Славы 27 июля 1960 года. Память об одном из героев войны, потрясшей весь мир и принесшей освобождение от коричневой фашистской чумы, грязным потоком заливавшей Европу, останется в вехах истории. Прав был Николай Кузнецов, когда однажды, обсуждая у партизанского костра дела народных мстителей, сказал: «Если после войны мы будем рассказывать о том, что и как делали, этому едва ли поверят. Да я бы и сам, пожалуй, не поверил, если б не был участником этих дел».

Киногерой

Многие считают, что о судьбе Николая Кузнецова рассказывает знаменитая картина «Подвиг разведчика» режиссера Бориса Барнета. На самом деле, идея фильма возникла еще до начала работы героя под именем Рудольфа Шмидта. Сценарий киноленты многократно видоизменяли, некоторые факты действительно были повествованием событий его службы, например, эпизод с похищением Кюна писался с аналогичного похищения Кузнецовым генерала Ильгена. И всё же, большинство сюжетов картины были основаны на собирательном образе героев войны, в фильме нашли отражение факты из биографий других разведчиков. Впоследствии на Свердловской киностудии было поставлено два художественных фильма непосредственно о Николае Кузнецове: "Сильные духом" (в 1967 г.) и "Отряд специального назначения" (в 1987 г.), но такую популярность, как "Подвиг разведчика", они не приобрели.

9 марта 1944 года возле села Боратин, что в Бродовском районе Львовской области Украины, появились трое мужчин в форме вермахта. Несмотря на то, что возле села находилась группа вооруженных людей в советской форме, «немцы» приняли решение войти в село. Ведь это были отнюдь не солдаты вермахта, а советские разведчики Николай Кузнецов, Иван Белов и Ян Каминский.

Командовавший группой Николай Кузнецов, увидев людей в советской военной форме, решил, что если это действительно красноармейцы, то никаких проблем не возникнет – он объяснит, кто такой и почему в немецкой форме. Если же вооруженные люди – бандеровцы, то боятся тоже нечего, спасут форма и знание немецкого языка.

Николай Кузнецов, командовавший разведывательной группой, был одним из наиболее выдающихся, как сказали бы сейчас «крутых» советских военных разведчиков. Несмотря на возраст, а было Кузнецову 32 года, за его плечами была очень большая и нетривиальная биография. В жизни Кузнецова имели место исключение из комсомола и участие в коллективизации, приговор суда к исправительным работам и сотрудничество с НКВД.

Уроженец села Зырянка в Пермской губернии, Кузнецов родился в 1911 году и был наречен Никанором, а имя Николай взял лишь в двадцатилетнем возрасте. В 1926 году Кузнецов окончил школу-семилетку и поступил на агрономическое отделение Тюменского сельскохозяйственного техникума. Там же он вступил в комсомол, однако затем, из-за смерти отца, был вынужден вернуться в деревню.

В 1927 году он восстановился в Талицком лесном техникуме, за время учебы стал самостоятельно изучать немецкий язык и освоил его на свободном уровне. Со временем, кстати, Кузнецов выучил не только литературный немецкий язык, но и шесть диалектов немецкого языка, польский и украинский языки, эсперанто и коми-пермяцкий язык.

В 1929 году за «белогвардейско-кулацкое происхождение» Кузнецова исключили из комсомола и выгнали из техникума. Несмотря на это, он устроился помощником таксатора по устройству лесов местного значения в Кудымкаре. Он вновь восстановился в техникуме, но защитить диплом ему так и не дали, ограничившись справкой о посещении и прослушанных в техникуме дисциплинах.

Работая помощником таксатора, Кузнецов в первый раз проявил гражданский долг – он сообщил в милицию, что его коллеги занимаются приписками. В итоге коллеги юного таксатора были арестованы и осуждены, но и самому Кузнецову не поздоровилось – он получил год исправительных работ с удержанием 15% заработной платы и был повторно исключен из ВЛКСМ.

Казалось, что такое начало жизненного пути навсегда ставит крест на любой службе в силовых структурах, тем более – в органах госбезопасности. Но жизнь Кузнецова именно в начале 1930-х годов совершила довольно крутой поворот. Вернувшись с лесоразработок, Кузнецов устроился в «Многопромсоюз» на должность секретаря бюро цен, затем – в промартель «Красный молот». Именно в это время он стал принимать участие в рейдах по деревням для коллективизации. И тогда же на него обратили внимание органы ОГПУ.

Прежде всего, сотрудников госбезопасности заинтересовало даже не столько бесстрашие молодого человека, сколько свободное владение коми-пермяцким языком. Николая привлекли к операциям по ликвидации орудовавших в лесах бандитско-повстанческих формирований. Так Кузнецов стал впервые участвовать в контрпартизанских мероприятиях, которые имели много общего с его последующей разведывательной деятельностью. О том периоде жизни Николая Кузнецова сохранилось достаточно мало сведений – как в силу специфики работы молодого человека в качестве секретного агента, так и в силу того, что его официальные занятия были простыми, никаких высоких постов он не занимал.

В 1934 г. Кузнецов устроился на работу в Свердловске – сначала статистиком, затем чертежником, а в 1935 году – расцеховщиком конструкторского бюро на «Уралмашзавод». Там он начал вести оперативную разработку иностранных специалистов, но и это не помешало появлению очередных проблем – сначала его уволили с завода за прогулы, а затем арестовали и несколько месяцев он провел в тюрьме.

Тем не менее, весной 1938 г. Кузнецов оказался в Коми АССР в качестве специалиста по лесному делу при наркоме НКВД Коми АССР М.И. Журавлеве. Именно Журавлев в конечном итоге позвонил в Москву – лично начальнику отделения контрразведывательного управления ГУГБ НКВД СССР Леониду Райхману. Кузнецову была дана рекомендация в центральный аппарат НКВД как особо ценному агенту.

Конечно, с такой биографией другой человек и не мог мечтать о работе в НКВД – исключение из комсомола, из техникума, судимость, прогулы работы. Но Кузнецов был принят на службу в качестве особо засекреченного специального агента с окладом содержания по ставке кадрового оперативного уполномоченного секретно-политического отдела. Он получил паспорт советского образца на имя немца Рудольфа Вильгельмовича Шмидта.

С 1938 года Кузнецов приступил к выполнению специальных заданий в дипломатической среде Москвы. Он работал с иностранными дипломатами, вербовал многих из них, участвовал в перехватах дипломатической почты. Кузнецов помог вскрыть сейф и сфотографировать ценные документы в квартире военно-морского атташе Германии фрегаттен-капитана Норберта Вильгельма Баумбаха. Позже Кузнецов смог проникнуть в ближайшее окружение военного атташе Германии Эрнста Кёстринга. Безупречное знание немецкого языка не оставляло перед собеседниками Кузнецова сомнений – перед ними действительно настоящий немец.

После того, как в 1941 году гитлеровская Германия напала на Советский Союз, возникла необходимость в масштабной разведывательной и диверсионной деятельности в тылу врага. С этой целью была создана Особая группа при наркоме внутренних дел СССР» под руководством старшего майора госбезопасности Павла Судоплатова. В январе 1942 года на базе группы было создано 4-е управление НКВД. Николай Кузнецов продолжил службу в нем и получил «легенду» - он якобы является немецким лейтенантом Паулем Вильгельмом Зибертом.

Зимой 1942 года Кузнецова перевели в лагерь для немецких военнопленных в Красногорске. Там он изучал быт вермахта, а затем прошел специальную парашютную подготовку. Летом 1942 года Николай Кузнецов под именем «Грачев» был направлен в отряд специального назначения «Победители», который базировался в окрестностях оккупированного города Ровно.

Там Кузнецов, легализовавшись под именем немецкого офицера Зиберта, стал выдавать себя за сотрудника гестапо. Он общался с офицерами немецкой армии, чиновниками администрации и передавал полученные сведения партизанам. 7 февраля 1943 г. Кузнецов лично взял в плен майора Гаана – курьера рейхскомиссара Украины. Именно эта операция позволила установить, что в 8 км от Винницы создан и оборудован бункер Адольфа Гитлера «Вервольф». Вот такими были масштабы деятельности Кузнецова в качестве секретного агента.

Но поскольку основным направлением деятельности Кузнецова все же был обозначен террор, он приступил к попыткам физического уничтожения немецких чиновников и военачальников. Главной целью Кузнецова было убийство рейхскомиссара Украины Эриха Коха. Но обе попытки – 20 апреля 1943 года во время военного парада и летом 1943 во время личного приема – не состоялись. Не получилось приблизиться и к Альфреду Розенбергу, который 5 июня 1943 г. посетил эти места.

Тем не менее, 20 сентября 1943 г. Кузнецов убил заместителя Коха по финансам Ганса Геля и его секретаря Винтера. Это было ошибочное покушение – вообще то Кузнецов должен был ликвидировать руководителя управления администрации рейхскомиссариата Пауля Даргеля. 30 сентября, через 10 дней после убийства Геля и Винтера, Кузнецов подорвал Даргеля противотанковой гранатой. «Цель» все же пострадала очень серьезно – Даргель потерял обе ноги и был увезен в Германию.

В ноябре 1943 г. Кузнецову удалось захватить в плен командующего восточными батальонами генерал-майора Макса Ильгена и водителя Коха Пауля Гранау. В результате Ильген, которого не получилось вывезти в Москву, был расстрелян партизанами на одном из хуторов в окрестностях Ровно.

Последней «ликвидационной» операцией Кузнецова в Ровно стало убийство руководителя юридического отдела рейхскомиссариата Украины оберфюрера СА Альфреда Функа. Он был убит 16 ноября 1943 года. В январе 1944 г. полковник Медведев, командовавший отрядом спецназначения «Победители», в составе которого действовал и Кузнецов, приказал последнему вместе с разведчиками Беловым и Каминским, выдвинуться во Львов – за отступающими немецкими войсками. Во Львове Кузнецов и его починенные расправились с шефом правительства дистрикта Галиция Отто Бауэром и начальником канцелярии правительства генерал-губернаторства Генрихом Шнайдером.

Список убитых Кузнецовым или при его непосредственном участии немецких генералов и чиновников впечатляет. Самое удивительное, что Кузнецов при этом оставался неуязвимым для немецких спецслужб, хотя те устроили настоящую охоту за партизанами. Тем не менее, к началу 1944 года гестапо уже успело распространить сведения о советском диверсанте, выдающем себя за гауптмана немецкой армии Зиберта. И Кузнецову, вместе с Беловым и Каминским, пришлось покинуть Львов, чтобы выйти за линию фронта.

12 февраля 1944 года, в восемнадцати километрах от Львова, Кузнецова остановил патруль фельджандармерии. И советскому разведчику пришлось ликвидировать майора, командовавшего патрулем. Тогда диверсантам удалось скрыться, но в начале марта они столкнулись с отрядом бандеровцев. Последние уже знали, что перед ними никакие не военнослужащие вермахта, а переодетая советская разведывательно-диверсионная группа.

Бандеровцы хотели захватить Кузнецова живьем, но разведчики дали свой последний бой. По одним данным они были убиты, по другим – подорвали себя гранатами. Захоронение Кузнецова удалось обнаружить лишь в 1959 году, причем облик разведчика восстанавливался специалистами по черепу.

Для многих искренних противников фашизма жизнь Кузнецова всегда оставалась подлинным примером самоотверженного служения своей родине. Чуть больше года «не хватило» Кузнецову до конца войны. И он, пробывший самые тяжелые месяцы и годы Великой Отечественной в тылу врага, погиб смертью храбрых. Естественно, что в советское время память о Николае Кузнецове увековечили. Он стал посмертно Героем Советского Союза, его именем называли улицы, ему ставили памятники. О деятельности Кузнецова было выпущено более десятка книг, снято не менее шести фильмов.

Однако, как только Советский Союз «затрещал по швам», сразу же обнаружились многочисленные ненавистники советского разведчика на Украине. В 1992 году во Львове и Ровно были ликвидированы памятники Николаю Кузнецову, 14 апреля 2015 года, уже после «Майдана», памятник Кузнецову снесли в селе Повча Ровенской области. В том же 2015 г. имя Николая Кузнецова включили и в специальный «Список лиц, подпадающих под «Закон о декоммунизации»». Таким образом, любая память о Николае Кузнецове должна быть стерта со всех географических названий Украины, памятники ему ликвидированы.

Другое дело – Россия. Здесь память о выдающемся советском разведчике сохраняется и поныне. И сейчас, а не только в советское время, на карте нашей страны, ее городов появляются объекты, называемые в честь легендарного разведчика. Например, в 2011 году имя Кузнецова получил парк в Старом Осколе. Сейчас, на фоне сложной международной обстановки, пример Кузнецова вновь актуален для тех людей, кто служит в вооруженных силах, других силовых структурах нашей страны и готов, если будет необходимость, рисковать своей жизнью ради интересов России и ее народа.

Легендарный советский разведчик Николай Кузнецов был рожден в 1911 году в семье обыкновенных крестьян. Семья была многодетной – шестеро душ детей. Жили они в селе Зырянка близ города...

Легендарный советский разведчик Николай Кузнецов был рожден в 1911 году в семье обыкновенных крестьян. Семья была многодетной – шестеро душ детей. Жили они в селе Зырянка близ города Перми. Настоящее имя разведчика, данное при крещении, — Никанор.

После школы-семилетки парнишка сначала пошел учиться в техникум сельского хозяйства, но затем передумал и отправился грызть гранит науки в лесной техникум. Он и ранее хорошо знал немецкий язык, но теперь решил заняться им более серьезно. Нужно отметить, что способности к языкам обнаружились еще с детских лет. Он водил знакомство с неким лесником-немцем, от него он и «заразился» склонностью к немецкому языку. Немного позднее Николай начал заниматься эсперанто, и достиг больших успехов, даже перевел на него «Бородино» Михаила Лермонтова. Также в библиотеке лесного техникума Кузнецов нашел редкую книгу «Энциклопедия лесной науки» и перевел ее с немецкого языка в первый раз.

Затем юный полиглот освоил очень споро и скоро польский, коми-пермяцкий и украинский языки. Немецкий язык Николай выучил настолько, что знал шесть диалектов. В 1930 году Кузнецов устроился на работу в земельное управление. Там его коллеги совершили ряд хищений, и так как материальная ответственность была солидарная, Николая за компанию осудили на один год. Необходимо отметить, что открыв для себя махинации коллег, парень сам заявил об этом в милицию.

Отсидев положенный год в исправительно-трудовой колонии, Кузнецов пошел работать в промышленную артель. Ему пришлось способствовать в насильственной коллективизации, поэтому пострадавшие крестьяне не раз нападали на будущего разведчика. И то, как Кузнецов действовал в кризисных ситуациях, да еще его прекрасное знание местных диалектов коми-пермяков позволило заметить его способности деятелей государственной безопасности. Вскоре его стали привлекать к работе ОГПУ для уничтожения групп бандитов в лесных массивах.

Весной 1938 года Николай Кузнецов уже числился помощником народного комиссара из НКВД М. Журавлева. И этот советский начальник позвонил в отделение НКВД в Москву и дал Кузнецову рекомендацию, указав, что он очень талантливый и смелый сотрудник. Глава контрразведки Л. Райхман принял это внимание, хотя у Николая и была судимость. В итоге П. Федотов принял Николая Кузнецова тайным спецагентом под личную ответственность и не прогадал.

Кузнецову выправили новые документы на другое имя – Рудольфа Шмидта. Первым делом ему нужно было стать своим в кругу иностранных дипломатов в Москве. Николай Иванович быстро и легко заводил знакомства среди иностранных деятелей, посещал светские рауты и с успехом собирал информацию для НКВД. Самое важное задание он также с успехом выполнил – завербовал нескольких иностранцев, убедив их работать на СССР. Особенно тщательно Николай Кузнецов работал с агентами из немцев. С этой целью его внедрили в роли инженера-испытателя на авиационный завод в Москве, так как там трудилось большое количество специалистов-немцев. Были среди них и западные шпионы. Там Кузнецов также перехватывал сведения из почты дипломатов.

Когда началась Великая Отечественная война, Николай Иванович был распределен в управление НКВД, которое специализировалось на разведке и диверсиях в тылу противника. Долгое время Кузнецов тренировался и готовился, изучая нравы, характеры и типические для немцев черты в лагере среди пленных фашистов. После этой тщательной подготовки, получив документ на имя Пауля Зиберта, разведчик был направлен в тыл неприятеля. Вначале он секретно действовал в городе Ровно, где находился главный штаб нацистов на Украине. Он каждый день взаимодействовал с высокими чинами в среде фашистов и местной правящей верхушкой. Все ценные сведения транслировались находящимся в этом регионе партизанский формированиям.

Одно из самых важных достижений разведчика Кузнецова – захват в плен немецкого майора, курьера, который вез в своей сумке тайную карту. Допросив пленного майора, и посмотрев карту, советские войска получили сведения, что в нескольких км от Винницы построено убежище для самого Гитлера. Также осенью 1943 года секретный агент смог похитить важного фашистского генерала, которого направили в Ровно для организации расправы с местными партизанами.

В качестве Пауля Зиберта последнее дело Кузнецова состояло в уничтожении крупного начальника фашистов на Украине оберфюрера Альфреда Функа. Допросив эту немецкую «шишку», Николай Кузнецов получил ценные сведения о готовящемся плане ликвидации глав «Большой тройки» на конференции в Тегеране. В начале 1944 года русскому спецагенту приказали отбыть с отступающими гитлеровцами во Львов и дальше производить диверсии. Там ему дали несколько помощников. Во Львове Николай Кузнецов организовал ликвидацию нескольких ключевых фигур в стане гитлеровцев.

Весной 1944 году гитлеровцы уже поняли, что им устраивает различные диверсии советский разведчик. Кузнецова опознали и его описание разослали по всем патрулям на Западе Украины. Видя такое положение дел, разведчик и два его помощника решили пробираться в леса и примкнуть в партизанскому движению либо же, если получится, уйти за линию фронта. В первых числах марта, уже подойдя к линии фронта, спецагенты наткнулись на войска украинских повстанцев. Завязалось сражение, и во вспыхнувшей перестрелке всех троих советских разведчиков застрелили. Позже советские историки определили примерное место погребения Николая Ивановича и герой был перезахоронен в городе Львове, на холме Славы.

Советский писатель Дмитрий Медведев в конце 1940-х годов создал книги, посвященные деятельности Николая Кузнецова. Они назывались «Это было под Ровно» и «Сильные духом», и после их выпуска о героическом разведчике узнал весь Советский Союз. Сам Дмитрий Медведев во время описанных событий был командиром партизан, с которыми работал Кузнецов, и поэтому рассказывал о нем из первых уст.

В последующие годы было создано около пятнадцати романов и повестей на тему биографии и подвигов Николая Кузнецова. Сейчас уже насчитывается порядка десяти кинокартин о легендарном разведчике, в том числе экранизаций литературных произведений. Самый выдающийся фильм – «Подвиг разведчика» (режиссер Борис Барнет, 1947 год).

Помимо этого, Николаю Кузнецову в советское время посвятили несколько памятников и открыты музеи его имени.