Списки летописи
Лаврентьевская летопись оказала влияние и на позднейшие летописи - Троицкую , Новгородско-Софийский свод и др.
Хронология известий
Согласно подсчётам Н. Г. Бережкова, в Лаврентьевской летописи за 1110-1304 годы содержится 101 мартовский год, 60 ультрамартовских , 4 года ниже мартовских, 5 пустых, 26 не сохранились .
Группы 6619-6622 (1110-1113), 6626-6627 (1117-1118), 6642-6646 (1133-1137) годов ультрамартовские. 6623-6678 (1115-1170) в целом мартовские. 6679-6714 (1170-1205) в целом ультрамартовские. Но 6686 (1178), 6688 (1180) мартовские.
Третья группа лет: с повторного 6714 до 6771 (1206-1263) мартовские, но среди них 6717 (1208), 6725-6726 (1216-1217), 6740 (1231) - ультрамартовские. Читаемые после лакуны 6792-6793 (1284-1285) мартовские, 6802-6813 (1293-1304) ультрамартовские.
Издания
- ПСРЛ. Т.1. 1846.
- Летопись по Лаврентьевскому списку. / Издание Археографической комиссии . СПб, 1872. 2-е изд. СПб, 1897.
- ПСРЛ. Т.1. 2-е изд. / Под ред. Е. Ф. Карского. Вып.1-3. Л., 1926-1928. (переиздания: М., 1961; М., 1997, с новым предисловием Б. М. Клосса; М., 2001).
- Лаврентьевская летопись. (Полное собрание русских летописей. Том первый). Ленинград, 1926-1928
- Лаврентьевская летопись (укр.)
Важнейшие исследования
- Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М.: Изд.-во АН СССР, 1963.
Примечания
См. также
Ссылки
Wikimedia Foundation . 2010 .
- Сэндхарст
- Климова, Екатерина Александровна
Смотреть что такое "Лаврентьевская летопись" в других словарях:
ЛАВРЕНТЬЕВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ - написана монахом Лаврентием и другими писцами в 1377. В основе владимирский свод 1305. Начинается Повестью временных лет (древнейший список) … Большой Энциклопедический словарь
ЛАВРЕНТЬЕВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ - ЛАВРЕНТЬЕВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ, написана монахом Лаврентием и другими писцами в 1377. Начинается Повестью временньгх лет (древнейший список), включает владимирский свод 1305. Источник: Энциклопедия Отечество … Русская история
ЛАВРЕНТЬЕВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ - пергаменная рукопись, содержащая копию летописного свода 1305, сделанную в 1377 группой переписчиков под рук. монаха Лаврентия по заданию суздальско нижегородского кн. Дмитрия Константиновича со списка нач. 14 в. Текст свода начинается с Повести… … Советская историческая энциклопедия
Лаврентьевская летопись - пергаменная рукопись, содержащая копию летописного свода 1305, сделанную в 1377 группой переписчиков под руководством монаха Лаврентия по заданию суздальско нижегородского князя Дмитрия Константиновича со списка начала 14 в. Текст… … Большая советская энциклопедия
Лаврентьевская летопись - написана монахом Лаврентием и другими писцами в 1377. В основе Владимирский свод 1305. Начинается «Повестью временных лет» (древнейший список). * * * ЛАВРЕНТЬЕВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ ЛАВРЕНТЬЕВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ, рукопись на пергаменте с копией летописного… … Энциклопедический словарь
Лаврентьевская летопись - Лавр ентьевская л етопись … Русский орфографический словарь
Летопись Лаврентьевская - – летопись XIV в., сохранившаяся в единственном пергаменном списке (ГПБ, F.п.IV.2), переписанном в 1377 г. монахом Лаврентием по заказу великого князя Суздальско Нижегородского Дмитрия Константиновича. Текст Л. доведен до 6813 (1305) г. В шести… … Словарь книжников и книжности Древней Руси
Летопись - У этого термина существуют и другие значения, см. Летопись (значения). Лаврентьевская летопись Летопись (или летописец) это исторический жанр древнерусской литер … Википедия
ЛЕТОПИСЬ - На Руси* ХI–XVII вв. вид исторической повествовательной литературы, представляющий собой записи о том, что произошло в годовом порядке (погодные записи). Слово летопись образовано от существительного лето* в значении ‘год’. Летописи являются… … Лингвострановедческий словарь
Летопись - свод исторических заметок по порядку годов и чисел месяца. Летопись русская, начатая неизвестным киево печерским монахом (может быть, Нестором), была продолжаема разными лицами. Эти продолжения названы или по месту упоминаемых в летописи… … Полный православный богословский энциклопедический словарь
Книги
- Полное собрание русских летописей. Т. 1. Лаврентьевская летопись , А. Ф. Бычков. Первый том Полного собрания русских летописей, вышедший в 1846 г., уже давно исчез из научного обихода. Археографическая Комиссия два раза старалась заполнить этот пробел, выпуская вторым и… Купить за 1691 грн (только Украина)
- Полное собрание русских летописей. Походные и путевые записки, веденные во время польской кампании в 1831 году. 1832. Т. 01. Летопись по Лаврентьевскому списку (Лаврентьевская летопись). 2-е изд , Политковский В.Г.. Книга представляет собой репринтное издание 1872 года. Несмотря на то, что была проведена серьезная работа по восстановлению первоначального качества издания, на некоторых страницах могут…
20 июня 2012 года сотрудники библиотечной системы г. Пскова (5 человек) в составе культурной делегации от Псковской области посетили Президентскую библиотеку им. Б.Н. Ельцина в г.Санкт-Петербург (Сенатская пл., д. 3). Поводом для визита в библиотеку было проведение в рамках года российской истории и празднования 1150-летия российской государственности историко-просветительской конференции «Лаврентьевская летопись. Историческая память и преемственность поколений».
С программой конференции можно познакомиться .
В рамках конференции прозвучали доклады, посвященные 1150-летию государственности, значению Лаврентьевской летописи для истории России и формирования нашей исторической памяти, были обсуждены актуальные вопросы сохранения историко-культурного наследия нашей страны в целом.
Участниками конференции были ведущие специалисты Государственного Эрмитажа, РАН, МГУ и СПбГУ, руководители и специалисты российских национальных библиотек, представители органов государственной власти и общественных организаций, деятели науки и искусства.
Центральным событием конференции стала презентация электронной версии Лаврентьевской летописи . На плазменной панели демонстрировался документальный фильм о том, как проходила оцифровка рукописи.
Как отметила заместитель генерального директора по информационным ресурсам Президентской библиотеки Е. Д. Жабко, электронная версия Лаврентьевской летописи заняла достойное место в коллекции «У истоков российской государственности», подготовленной к 1150-летнему юбилею зарождения российской государственности. Она подчеркнула, что в перспективе этот документ может войти в полное электронное собрание оригиналов русских летописей, которое будет создаваться Президентской библиотекой совместно с партнерами.
Итогом длившихся в течение дня заседаний стал вывод о единодушном понимании важности создания (точнее, воссоздания в электронном виде) не просто исторического документа, а документа, который содержит нравственные основы предков, без которых невозможно существование и дальнейшее перспективное развитие российского общества.
Выражаем огромную благодарность Государственному комитету по культуре Псковской области за предоставленную возможность посещения сотрудниками ЦБС Президентской библиотеки г. Санкт-Петербург и участия в историко-просветительской конференции.
Остальные фотографии, которые дают более полное представление о совершенной поездке в Президентскую библиотеку, можно посмотреть в альбоме нашей группы в контакте: http://vk.com/album-12518403_158881017.
Лаврентьевская летопись. Информационная справка
Лаврентьевская летопись, хранящаяся в фондах Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге, принадлежит к числу ценнейших и наиболее известных памятников культурно-исторического наследия России. Эта рукописная книга, созданная монахом Лаврентием в 1377 г., является древнейшей датированной русской летописью.
Она содержит в своем составе старейший список «Повести временных лет» - самого раннего древнерусского летописного произведения, посвященного первым векам истории Руси и ставшего основой историографической концепции зарождения Российской государственности. Именно здесь изложена древнейшая история славян и читается помещенный под 862 годом рассказ о призвании варягов и о прибытии на Русь Рюрика в 862 году. Именно этот год принято считать годом зарождения российской государственности
Лаврентьевская летопись получила свое название по имени писца - монаха Лаврентия, выполнившего основную часть работы по переписке текста. На последних листах рукописи Лаврентий оставил запись, в которой сообщил, что летопись создана в 1377 году по благословению епископа Суздальского, Нижегородского и Городецкого Дионисия для нижегородского князя Дмитрия Константиновича, и что переписана она «с ветхого летописца».
Рукопись содержит 173 пергаменных листа. Пергамен - особым способом выделанная кожа животных - служил основным материалом письма на Руси до начала XV в., когда пергамен сменяет бумага. Сам материал письма свидетельствует о почтенной древности памятника. До нового времени дошли лишь три пергаменных русских летописи. Помимо Лаврентьевской, единственной точно датированной, это хранящийся в Государственном Историческом музее в Москве Синодальный список Новгородской Первой летописи, имеющий значительные утраты текста, и Троицкая летопись, сгоревшая в Москве в 1812 году.
Повествование об исторических событиях в Лаврентьевской летописи доведено до 1305 года, отражая в разных своих частях южнорусское, владимирское, ростовское и тверское летописания. Памятник является основным источником по истории Северо-Восточной Руси. В составе Лаврентьевской летописи сохранились уникальные произведения древнерусской литературы. Только в Лаврентьевской летописи читается (под 1096 годом) знаменитое Поучение Владимира Мономаха, дошедшее лишь в этом единственном списке.
За свою долгую жизнь Лаврентьевская летопись неоднократно меняла владельцев. Книга хранилась в нижегородском Благовещенском монастыре, затем принадлежала Рождественскому монастырю во Владимире. В XVIII в. рукопись оказалась в библиотеке Софийского собора Великого Новгорода, откуда в 1791 г. в числе прочих рукописей была отправлена в Москву и попала к обер-прокурору Синода графу Алексею Ивановичу Мусину-Пушкину (1744-1817). С этого времени Лаврентьевская летопись вводится в научный оборот и вскоре становится одним из основных источников всей русской историографии. Н. М. Карамзин активно использовал памятник в работе над «Историей государства Российского». Именно Лаврентьевская летопись открывает издание Полного собрания русских летописей (первое издание Первого тома серии вышло в 1846 г.). Д.С.Лихачев выбрал Лаврентьевскую летопись в качестве основного источника при подготовке академического издания «Повести временных лет» (в серии «Литературные памятники», М.-Л., 1950).
Судьба Лаврентьевской летописи поистине уникальна. В 1811 г. А.И. Мусин-Пушкин преподнес ценнейший манускрипт в дар императору Александру I, и это преподношение спасло памятник от гибели в московском пожаре 1812 года. Александр I передал Лаврентьевскую летопись в Императорскую Публичную библиотеку (ныне Российская национальная) на вечное хранение 27 августа 1811 года. С тех пор Лаврентьевская летопись находится в Отделе рукописей библиотеки в режиме хранения особо ценных памятников.
Вопреки всему Лаврентьевская летопись не сгорела и дошла до нас, и в этом тоже ее уникальность. Памятник продолжает жить, влияя на современную жизнь общества и на каждого из нас.
В 2012 г., в год празднования 1150-летия зарождения российской государственности, по инициативе Центра Национальной Славы и Российской национальной библиотеки изготовлена цифровая копия Лаврентьевской летописи и осуществлен проект представления памятника в Интернете. Ведь очень важно «притронуться», увидеть первоисточник, саму рукопись – и теперь это может сделать каждый. Доступность Лаврентьевской летописи обеспечили каждому гражданину России современные технологии.
С 20 июня 2012 г. открылся новый и действительно достойный интернет-ресурс, позволяющий всем желающим ознакомиться и изучать ценнейший манускрипт, сохранивший на своих листах многовековую историческую память народа.
Цифровая версия Лаврентьевской летописи размещена на порталах двух библиотек.
Режим доступа к Лаврентьевской летописи 1377 года:
Российская национальная библиотека (РНБ) - http://expositions.nlr.ru/LaurentianCodex
Необходимо внизу нажать опцию ПРОСМОТРЕТЬ, установить программу для просмотра Silverlight.exe, вернуться на страничку просмотра и напрямую ознакомиться с Лаврентьевской летописью. Необходимый набор опций позволяет осуществлять изучение документа максимально комфортно и полезно.
Лаврентьевская летопись, пергаменная рукопись, содержащая копию летописного свода 1305, сделанную в 1377 группой переписчиков под руководством монаха Лаврентия по заданию суздальско-нижегородского князя Дмитрия Константиновича со списка начала 14 в"Повести временных лет"и доводится до 1305. В рукописи отсутствуют известия за 898-922, 1263-1283, 1288-94. Свод 1305 представлял собой великокняжеский владимирский свод, составленный в период, когда великим князем владимирским был тверской князь Михаил Ярославич. В основе его лежал свод 1281, дополненный (с 1282) тверскими летописными известиями. Рукопись Лаврентия была написана в Благовещенском монастыре в Нижнем Новгороде или во Владимирском Рождественском монастыре. В 1792 её приобрёл А. И. Мусин-Пушкин и впоследствии преподнёс Александру I, который передал рукопись Публичной библиотеке (ныне им. М. Е. Салтыкова-Щедрина), где она и хранится. Полное издание осуществлено в 1846 ("Полное собрание русских летописей", т. 1) .
С именем суздальско-нижегородского князя Дмитрия Константиновича связан летописный свод, составленный для него в 1377 г. по поручению епископа Дионисия мнихом Лаврентием и являющийся древнейшим из всех сохранившихся и бесспорно датируемых списков русской летописи.
Добытые исследованиями акад. А. А. Шахматова и М. Д. Приселкова бесспорные выводы сводятся к признанию переписанного Лаврентием памятника за тожественный с протографом Троицкой летописи великокняжеский Летописец 1305 г., между Лаврентьевским списком которого и тем, что Лаврентий списывал (т. е. этим самым сводом 1305 г.), никаких промежуточных этапов летописания не было. Следовательно, все то в списке Лаврентия, что по каким бы то ни было соображениям возвести к своду 1305 г. оказалось бы невозможно, надо без колебаний приписать ему самому. Работа мниха Лаврентия над его летописным источником отчетливо характеризуется анализом рассказа о татарском нашествии 1237 г.
Рассказ Лаврентьевской летописи под 1237-1239 гг., начинаясь с описания рязанских событий, касаясь Коломны и Москвы, живо и подробно рисует затем осаду и взятие Владимира, упоминая попутно о взятии Суздаля; ведет затем нас на Сить, где стали станом Юрий Всеволодович и Василько ростовский и куда приносят Юрию весть о гибели Владимира, которую он оплакивает; кратко говорится затем о победе татар и убиении Юрия; с подробностями ростовского происхождения изображается далее кончина Василька; говорится о погребении Юрия, и все заканчивается его похвалой.
Старшая версия рассказа об этих событиях читалась в Троицкой летописи, текст которой восстанавливается по Воскресенской. Эта старшая версия содержалась и в летописном источнике, который переделывал мних Лаврентий. Весь рассказ в целом, как он выглядел в Троицкой летописи, рисуется в следующем виде.
Более подробный, чем в Лаврентьевской летописи, пересказ рязанских событий и связанных с ними (а не с Юрием владимирским) событий в Коломне, сменялся, как в Лаврентьевской, описанием осады и взятия Владимира с мелкими, но существенными от нее отличиями; после общего с Лаврентьевской указания на исход 6745 г., рассказ непосредственно переходил к отсутствующему в Лаврентьевской летописи эпизоду с Дорожем, послом князя Юрия, отправленным разведать местонахождение татар, к выдержанной в тоне воинских повестей картине битвы на Сити, с кратким упоминанием об убиении Юрия, и с подробным изображением кончины Василька; церковный элемент ограничивался тремя молитвами Василька с привнесениями в них стиля причитаний; «похвала» Васильку перечисляла затем его мирские достоинства; «похвалы» Юрию не было; рассказ заканчивался перечнем князей, во главе с Ярославом, спасшихся от татар, «молитвами святыя богородица». Первоначальность этой восстановленной редакции рассказа о Батыевой рати в Троицкой летописи, а, следовательно, в Летописце 1305 г., сравнительно с близкой к ней, но более распространенной редакцией в Лаврентьевской, не подлежит сомнению. Все распространения, сокращения или замены в Лаврентьевской сравнительно с тем, что читалось о Батыевой рати в Летописце 1305 г., могли быть сделаны только тем, кто этот Летописец в 1377 г. собственноручно переписывал, т. е. мнихом Лаврентием. Его авторский вклад в рассказ о Батыевой рати теперь может быть, следовательно, легко обнаружен.
Свой труд над текстом протографа мних Лаврентий начал с пропуска той обличительной тирады о небратолюбии князей, которая читалась, несомненно, в Летописце 1305 г. и, восходя к рязанскому своду, направлена была против князя Юрия Всеволодовича.
В Лаврентьевской летописи весь рязанский эпизод сокращен, но при этом так, что ни переговоры рязанцев с Юрием Всеволодовичем, ни его отказ им в помощи даже не упомянуты; нет и вызванной всем этим грозной тирады. Нет, кроме того, упоминания о татарских послах к Юрию во Владимир; отбросив его вместе со всем остальным во вступительном эпизоде о Рязани, Лаврентий учел, однако же, это упоминание ниже: им начинается та «похвала» Юрию, на которой заканчивается в Лаврентьевской летописи весь рассказ о Батыевой рати и которой не было в Троицкой и в Летописце 1305 г. Вот это-то собственное послесловие к рассказу в целом Лаврентий и начинает с опущенной в начале детали протографа. «Бяхуть бо преже прислали послы свое злии ти кровопийци, рекуще: мирися с нами; он же (Юрий) того не хотяше, яко же пророк глаголеть: брань славна лучше есть мира студна». Деталь о татарских послах из осудительного для Юрия Всеволодовича контекста (в протографе) перенесена, таким образом, Лаврентием в свой собственный контекст хвалебный. Понятным только для современников полемизмом проникнута поэтому вся «похвала» в целом. У русских летописцев издавна было в обычае полемизировать с тем, что выпускалось из протографа при переписке. Вспомним полемику киевского летописца о месте крещения Владимира. Так же точно и в данном случае «похвала» Юрию мниха Лаврентия полемизирует с пропущенной, при переписке протографа, гневной инвективой рязанца. Обвинению там князя Юрия в небратолюбии «похвала» с первых же слов противополагает нечто прямо обратное: «се бо чюдный князь Юрьи потщася божья заповеди хранити... поминая слово господне, еже рече: о семь познають вы вси человеци, яко мои ученици есте, аще любите друг друга». Что «похвала» Юрию вообще не некролог, написанный после его смерти тотчас, а литературный памятник с большой перспективой в прошлое, - видно сразу же из его литературных источников. Она вся как бы соткана из выборок в предшествующем тексте той же Лаврентьевской летописи. Основой послужила читающаяся там под 1125 г. «похвала» Владимиру Мономаху, расширенная выписками из статей об отце Юрия - князе Всеволоде и его дяде - Андрее Боголюбском.
Мозаичный подбор применимых к Юрию летописных данных о его предках: отце Всеволоде, дяде Андрее и прадеде Владимире Мономахе, в ответ при этом на опущенную в начале отрицательную его характеристику из переписывавшегося протографа, - литературный прием, во всяком случае, не современника. Задачу исторической реабилитации современник выполнил бы, конечно, иначе. Только у биографа из другой эпохи могло оказаться в распоряжении так мало подлинных фактов о реабилитируемом лице. Из всей «похвалы» ведь только вставку о строительной деятельности Юрия можно признать за конкретный признак данного исторического лица, да и то слова «грады многы постави» имеют в виду не столько факты, сколько далеко отстоящую от них, по времени возникновения, легенду. А все остальное - просто перенесенные на Юрия отвлеченные признаки чужих книжных характеристик. И замечательно, что прием этот у Лаврентия «похвалой» не ограничивается; он распространяется и на весь предшествующий рассказ о самом нашествии. Кое-что, впрочем, в него внесли из той же летописи еще до Лаврентия предыдущие редакторы этого рассказа.
Большую часть приурочений выборок из рассказов о половецких набегах к событиям 1237 г. есть все основания приписать самому Лаврентию; даже авторское послесловие, заканчивавшее когда-то собою повествование о набеге 1093 г. Начального Киевского свода («Се бо аз грешный и много и часто бога прогневаю и часто согрешаю по все дни»), целиком повторил и Лаврентий, с характерною лишь припиской: «Но ныне на предреченая взыдем». Весь дальнейший отрывок опять пропитан подобными предыдущим заимствованиями. В основу положена летописная статья 1015 г. о кончине Бориса и Глеба; но есть заимствование и из статьи 1206 г. На заимствованной основе строится, как видим, новый литературный образ: плач Глеба об отце и брате разрастается у Юрия в риторический плач о церкви, епископе и «о людях», жалеемых превыше себя и своей семьи. Самый плач заимствуется из рассказа о кончине жены Всеволода, матери Юрия.
Дальнейшая переработка протографа под пером Лаврентия выразилась в переносе на скупо представленного там Юрия черт и признаков главного (первоначально) действующего лица, ростовского Василька, а также Андрея Боголюбского и отца Василька, Константина (под 1175, 1206 и 1218 гг.). Лаврентий умышленно не передает, однако, слов протографа о погребении Василька: «Не бе же слышати пения в мнозе плаче»; их, как и дату, он приурочивает ниже к Юрию. А на место этих, отнятых у Василька слов, - перед светской его «похвалой» - Лаврентий опять помещает нечто, относящееся не к Васильку, а к Юрию: подробность о вложении в гроб головы Юрия, в протографе, вернее всего, не читавшуюся вовсе.
Итак, весь литературный труд мниха Лаврентия, в пределах статьи о Батыевой рати, сосредоточен на одном образе князя Юрия. Чтобы снять с него тень, наложенную предшествующим летописанием, мних Лаврентий проявил много изобретательности и старания. Едва ли так уж прост был отбор всего, что могло пригодиться, с отдельных страниц и строк десяти летописных статей (под 1015, 1093, 1125, 1175, 1185, 1186, 1187, 1203, 1206, 1218 гг.) о шести разных лицах; свои черты передали Юрию, под пером Лаврентия, св. Борис и Глеб, Владимир Мономах и Андрей Боголюбский, Всеволод и его княгиня, наконец, даже одновременно с Юрием убитый Василько. Сразу видно при этом, что цель, руководившая пером Лаврентия, неразрывно была связана с его званием «мниха»: полуфольклорному стилю воинских повестей, который присущ был рассказу в протографе, Лаврентий со всей решительностью противополагает отвлеченно-риторический стиль житий с молитвами, «плачами» и «похвалами». Не разговорная речь, а книга, не отзвук песни, а цитата характеризуют его вкус и приемы. Цитата из предшествующего содержания памятника есть, между прочим, и в собственном послесловии Лаврентия ко всей летописи: «Радуется купець прикуп створив, и кормьчий в отишье пристав, и странник в отечьство свое пришед; также радуется и книжный списатель, дошед конца книгам»; из трех уподоблений «списателя» одно, во всяком случае, Лаврентий тоже отыскал в переписывавшейся им летописи: под 1231 г. кто-то из его предшественников летописцев просит в молитве, «да и аз... направляя, корабль словеси в тихо пристанище введу».
Время, когда труд Лаврентия был выполнен, известно (из того же послесловия) с точностью: между 14 января и 20 марта 6885 (1377) г. В том же послесловии он сам называет благословившего его на труд епископа Дионисия «нашим епископом Суждальским и Новгородским и Городецким». Приписка Лаврентия к цитатам из статьи 1125 г. в «похвале» князю Юрию (о «великой пакости землям» от злых кровопийц половцев и татар, - «еже и зде многа зла створиша»), намекая на что-то вполне конкретное и недавно лишь происшедшее «зде», т. е. там, где Лаврентий трудился, приписка эта, датируемая, как и вся рукопись, январем - мартом 1377 г., показывает, что Лаврентий писал летопись в Нижнем-Новгороде: в затяжной полосе татарских «пакостей землям» был около 1377 г. из трех городов епископа Дионисия только Нижний. В той же «похвале» Юрию Лаврентий упомянул только нижегородский Благовещенский монастырь. Для такого предпочтения повод мог быть только в принадлежности к братии этого монастыря самого Лаврентия. Рассказ же о начале того монастыря, где составлялась летопись, хотя бы и в краткой форме простого упоминания, был, как известно, у русских летописцев в обычае издавна.
О нижегородском Благовещенском мужском монастыре известно, что он, действительно, был основан Юрием Всеволодовичем, одновременно с Нижним, в 1221 г., но, придя позже в упадок, был восстановлен заново, как раз незадолго перед 1377 г. Совпав с расцветом только что обновленного Константином Васильевичем Суздальско-Нижегородского княжества, это восстановление древнейшего из монастырей новой столицы княжества не обошлось без обычного в таких случаях в древней Руси литературного начинания: в монастыре завелась летопись.
В сводах, отразивших наше областное летописание XIV-XV вв. (в летописях Симеоновской, Ермолинской, Рогожской, Никоновской и др.), есть ряд известий, которые указывают, что, действительно, нижегородский Благовещенский монастырь был средоточием суздальско-нижегородского областного летописания той самой эпохи, когда жил и трудился один из его монахов, «списатель» названной его именем Лаврентьевской летописи.
А так как прославление лица, построившего тот монастырь, где велась данная летопись, тоже было в обычае у русских летописцев издавна, то этим, отчасти впрочем, объясняется и повышенное внимание Лаврентия к Юрию Всеволодовичу. В своде Лаврентия восхваляемый им в 1377 г. князь-строитель принадлежал уже далекому прошлому. Самый размах «похвалы» Юрию Всеволодовичу в Лаврентьевской летописи слишком смел для доморощенной инициативы простого «мниха». Князя Юрия, приравненного в рязанском своде к «окаянному» Святополку, превратить в подобного св. Глебу христолюбца и мученика; на неудачника, погубившего и свой княжеский «корень» и свое княжество, перенести впервые на северо-востоке, задолго до аналогичных опытов над родоначальниками московских князей, династический отблеск имени Мономаха - едва ли бы додумался и осмелился простой монах без соответствующих директив свыше. И что такие директивы у Лаврентия, в самом деле, имелись, видно опять-таки из его послесловия, где он дважды, в торжественных выражениях, назвал своих прямых литературных заказчиков: князя Дмитрия Константиновича и епископа Дионисия. Инициативе последнего и следует, конечно, приписать все смелое своеобразие проделанной Лаврентием самостоятельной летописной работы.
Киево-Печерский монах, игумен одного из нижегородских монастырей, Дионисий в 1374 г. был поставлен епископом восстановленной в Суздальско-Нижегородском княжестве епископии, ведавшей тремя главными городами княжества - Суздалем, Нижним-Новгородом и Городцом. В 1377 г. Дионисий добился учреждения в Суздальско-Нижегородском княжестве вместо епископии - архиепископии, т. е. сделал суздальскую церковь независимой от московского митрополита. Для обоснования своих претензий на эту независимость Дионисий и задумал составление летописного свода, поручив это дело монаху Лаврентию. Из того же замысла Дионисия объясняется и весь труд Лаврентия над литературным портретом самого Юрия.
Право на выделение в автономную от митрополита архиепископию Византия признавала за областями и землями с известным историческим и культурным престижем, в том смысле, как этот престиж тогда понимался: прочности светской власти должна была соответствовать прочность и давность христианского культа, внешним подтверждением чему лучше всего могли служить, в глазах Византии, частные культы местных святых. В поисках такого престижа для своей Суздальско-Нижегородской земли, - перед попыткой превратить ее в архиепископию, - Дионисий и должен был обратить особое внимание на ктитора главных монастырей и храмов в этой земле, строителя одного из ее городов и первого из князей, владевших всеми тремя городами сразу. Недаром в приданных Лаврентием князю Юрию чертах так много того, что могло импонировать как раз грекам: в качестве династа суздальско-нижегородских князей он им выставлен как второй Мономах, родственник византийских василивсов; в своих политических неудачах он не только оправдан как мученик, вроде св. Бориса и Глеба, но и наделен одной специфической добродетелью, у тех отсутствовавшей: преданностью епископу больше, нежели жене и детям; а это не что иное, как заимствование из поучений патриарха Луки Хрисоверга Андрею Боголюбскому в той к нему грамоте (1160), которой постоянно пользовались потом на Руси в качестве нормы княжеско-епископских отношений. Наконец, Лаврентием был придан Юрию агиографический оттенок, с прямым даже упоминанием о мощах Юрия.
Составление Лаврентьевской летописи неразрывно, как видим, связано с учреждением на Руси по инициативе Дионисия второго архиепископства. И так как осуществлению проекта в 1382 г., несомненно, предшествовал сравнительно очень долгий период его обдумывания и всесторонней подготовки, то и есть основания признать одним из актов этой подготовки составление Лаврентьевской летописи. Если, действительно, как можно думать, уже предшественник патриарха Нила, патриарх Макарий, ведя с Дионисием переговоры между 1378 и 1379 гг., звал его уже тогда в Византию, то к сборам его туда как раз в указанный срок, в 1377 г. и могло быть приурочено спешное изготовление Летописца, который мог в переговорах с патриархом понадобиться как документ. А так как поездка Дионисия состоялась не в тот момент, а два года спустя, когда спешно изготовленный список мог быть и перебелен и дополнен, то наша Лаврентьевская летопись и осталась дома.
Чем, однако, кончилась связанная с нею попытка этого смелого печерянина повернуть складывавшееся тогда общерусское государство с московской дороги на нижегородскую?
Роль Москвы могла быть не ясна современникам лишь до 1380 г. Год Куликовской победы должен был многое прояснить. Вернувшись из дипломатической своей поездки только через два года, Дионисий не мог сразу же не оценить в полной мере то, что в его отсутствии произошло. Этим, должно быть, и объясняется явный перелом в его политический ориентации, начиная с 1383 г.: он опять едет в Константинополь, но уже не по делам суздальской архиепископии, а «о управлении митрополии русскыа». На этот раз поставленный в митрополиты сам, Дионисий на обратном пути в Киеве попадает в плен к Владимиру Ольгердовичу и умирает в 1384 г. в «нятии», по словам летописи, т. е. в заключении, пережив только на год Дмитрия Константиновича суздальского. Созданное им архиепископство заглохло само собой, по мере политического распада Суздальско-Нижегородского княжества. В тот же год, когда одного из сопротивлявшихся еще суздальских князей, «отчичей», московские воеводы ловили по «татарским местам» и дебрям, в Суздале случайно найдены были замурованными в стене вывезенные Дионисием в 1382 г. из Царьграда «Страсти господни» - серебряный кивот с изображениями нескольких праздников и надписью, кое в чем напоминающей заключительную приписку Лаврентия. «Божественные страсти, - говорится в надписи, - перенесены изо Царяграда смиренным архиепископом Дионисьем в святую архиепископью в Суздаль, в Новгород, в Городец... при святом патриарсе Ниле, при великом князи Дмитрии Константиновиче». Тот же, что у Лаврентия, перечень городов в титуле Дионисия, то же наименование князя Дмитрия Константиновича «великим», как будто Москва и не существует. Находку с торжеством как трофей перенесли в Москву. Сходная участь ожидала Летописец Лаврентия: тоже предназначенный, по замыслу своих составителей, оспаривать у Москвы ее первенство, он послужил, однако, едва ли не для укрепления собственной московской летописной традиции: по крайней мере, москвичи быстро переняли, что в нем было нового в чисто литературном отношении. Подобно агиографической переработке статьи 1239 г. суздальцем Лаврентием, свои агиографические к ней дополнения из жития своего московского княжеского патрона, Александра Невского, делает и составитель одного из московских сводов. В виде своеобразного сборника собственных княжеских житий начинает тогда же строить свое летописание Тверь. Смоленский справщик Авраамка подражает Лаврентию в послесловии. Наконец, Лаврентьевская летопись вся целиком как источник привлекается составителями больших общерусских сводов Фотия и его продолжателей.
Лаврентьевская летопись является ценнейшим памятником древнерусского летописания и культуры. Последним и наиболее качественным изданием ее текста является публикация 1926-1928 гг. , выполненная под редакцией акад. Е. Ф. Карского. Труд этот давно уже стал библиографической редкостью, и даже фототипическое воспроизведение его, предпринятое в 1962 г. под наблюдением акад. М. Н. Тихомирова (тираж 1600 экз.), не могло удовлетворить потребностей историков, лингвистов, работников культуры и просто читателей, интересующихся русской историей. Переиздание I тома Полного собрания русских летописей, осуществленное издательством «Языки русской культуры», призвано восполнить указанный пробел.
Рукопись хранится в Российской национальной библиотеке под шифром F. п. IV. 2. Пергаменный кодекс, в малую «десть», на 173 листах, писан в основном двумя писцами: первый писец переписал лл. 1 об. - 40 об. (первые 8 строк), второй - лл. 40 об. (начиная с 9-й строки) - 173 об. Исключением являются только лл. 157, 161 и 167: они вставные, нарушают естественный порядок разлиновки и имеют в конце пробелы, что свидетельствует о неумении писца пропорционально распределить текст на площади листа. Текст на лл. 157-157 об., 167-167 об. переписал третий писец (впрочем, его почерк очень похож на почерк первого писца), а на лл. 161-161 об. - второй писец, но его продолжил (с конца 14-й строки оборота листа) третий писец. Первые 40 листов рукописи писаны в один столбец, последующие - в два столбца.
Основной (второй) писец назвал себя в приписке на лл. 172 об. - 173: это был монах Лаврентий, переписавший летопись в 1377 г. для суздальско-нижегородского великого князя Дмитрия Константиновича, по благословению Суздальского епископа Дионисия. По имени писца летопись и получила в научной литературе название Лаврентьевской.
В настоящее время в рукописи Лаврентьевской летописи обнаруживаются пропуски: между лл. 9 и 10 отсутствуют 6 листов с текстом 6406-6429 гг., после л. 169-5 листов с текстом 6771-6791 гг., после л. 170-1 лист со статьями 6796-6802 гг. О содержании утраченных листов можно судить по сходным с Лаврентьевской Радзивилов ской и Троицкой летописям.
В литературе имеется и другое суждение - не о механическом, а о творческом характере работы Лаврентия и его помощников над летописью в 1377 г. Некоторые исследователи предполагают, в частности, переработку в составе Лаврентьевской летописи рассказа о Батыевом нашествии на Русь. Однако, обращение к Троицкой летописи, независимо от Лаврентьевской передающей их общий источник, не подтверждает этого мнения: Троицкая в рассказе о событиях 1237-1239 гг. совпадает с Лаврентьевской. Более того, все специфические особенности рассказа о Батыевом нашествии в составе Лаврентьевской летописи (идейная направленность, литературные приемы составителя) органично вписываются в историко-культурный фон XIII в. и не могут быть выведены за пределы хронологических рамок этого столетия. Внимательное изучение особенностей текста повести о Батыевом нашествии на Русь в составе Лаврентьевской летописи приводит к выводу о создании ее в начале 80-х гг. XIII в.
О судьбе самой рукописи Лаврентьевской летописи известно немного. На загрязненном л. 1 можно разобрать запись «Книга Рожесвенсково монастыря Володимерь скаго», которая не очень уверенно датируется концом XVI - началом XVII в. Но в XVIII в. рукопись оказалась в собрании Новгородского Софийского собора, где с нее в 1765 г. в Новгородской семинарии была сделана копия (хранится в БАН под шифром 34.2.32). В 1791 г. из Новгорода в числе прочих рукописей Лаврентьевская летопись была отправлена в Москву и попала к обер-прокурору Синода гр. А. И. Мусину-Пушкину. В 1793 г. А. И. Мусин-Пушкин издал по этой рукописи Поучение Владимира Мономаха, в начале же XIX столетия граф преподнес манускрипт в дар императору Александру I, который и передал его в Публичную библиотеку. Это произошло во всяком случае до 1806 г., так как 25 сентября 1806 г. директор библиотеки А. Н. Оленин подарил копию с Лаврентьевской летописи графу С. С. Уварову (копия хранится в БАН под шифром 32.11.10: подносная запись на л. 1 выполнена рукой А. Н. Оленина, сама рукопись переписана археографом А. И. Ермолаевым - при этом следует обратить внимание, что использована бумага с датами 1801 и 1802 гг.).
Запись о принадлежности рукописи Лаврентьевской летописи Владимирскому Рождественскому монастырю послужила основанием для предположения, что монах Лаврентий писал во Владимире и что труд его остался во владении Рождественского монастыря . Между тем обнаруживаются явные следы нахождения Лаврентьевской летописи в XVII в. в нижегородском Печерском монастыре, где она была непосредст венно использована при составлении особого Печерского летописца. Печерский летопи сец известен нам в двух списках: 1) РГБ, ф. 37 (собр. Т. Ф. Большакова), № 97, 70-80-е гг. XVII в.; 2) ГИМ, собр. Московского Успенского собора, № 92, кон. XVII в. Если учесть, что Дионисий до своего поставления в епископы был архимандритом именно Печер ского монастыря и что в этом монастыре летопись Лаврентия сохранялась вплоть до XVII в., можно с полным основанием предположить, что великокняжеский свод был переписан в 1377 г. в нижегородском Печерском монастыре местными монахами.
При издании Лаврентьевской летописи в разночтениях использована Радзи виловская летопись.
Радзивиловская летопись хранится в Библиотеке Российской Академии Наук в Санкт-Петербурге под шифром 34.5.30. Рукопись в 1, на 251 + III листах. Летопись расположена на лл. 1-245, водяные знаки этой части рукописи - три вида головы быка - воспроизведены в альбоме Н. П. Лихачева под №№ 3893-3903 (но воспроизведение не совсем точное). На лл. 246-250 об. другим почерком и на другой бумаге переписаны дополнительные статьи («Сказание Данила игумена смиренаго, иже походи ногама своима и очима виде», «Слово святаго Дорофея, епископа Турьскаго, о святых 12 апостол», «Слово святаго Епифания, сказание о пророцех и пророчицах»), филиграни - два вида головы быка под крестом - воспроизведены в альбоме Н. П. Лихачева под №№ 3904-3906. «Судя по бумаге, время написания Радзивиловского списка должно быть отнесено с наибольшей вероятностью к последнему десятилетию XV века», - к такому выводу пришел Н. П. Лихачев . Считаем, что датировку можно существенно уточнить. По наблюдениям Н. П. Лихачева, знак № 3864 из документов 1486 г. «совер шен но подобен по типу знакам летописи». Если говорить о знаках №№ 3896-3898, то они буквально совпадают со знаками Книги 16 пророков (РГБ, ф. 304 / I, № 90) - по нашим уточненным данным (в альбоме Н. П. Лихачева знаки Книги пророков воспроизведены под №№ 1218-1220 с искажениями. Книга пророков писалась Стефаном Тверитиным с 1 октября 1488 г. по 9 февраля 1489 г. Таким образом, палеографиче ские данные позволяют сузить интервал датировки до 1486-1488 гг. На полях летописи имеются многочисленные приписки, которым, по наблюдениям А. В. Чер нецова, свойст венны те же языковые особенности, что и основному тексту, и которые могут быть отнесены к 1487 г. 3 В совокупности приведенные результаты позволяют датировать Радзивиловскую летопись временем около 1487 г. Дополнительные же статьи на лл. 246-250 об. (которые, кстати, отличаются теми же языковыми чертами, что и текст летописи) можно отнести к 90-м гг. XV в.
Радзивиловская летопись - лицевая (украшена более чем 600 миниатюрами), и этим определяется ее выдающееся значение в истории русской культуры. В настоящее время наиболее обоснованной представляется версия о западнорусском происхождении Радзивиловской летописи, в зоне контакта белорусского и великорусского наречий - скорее всего, в Смоленске (А. А. Шахматов, В. М. Ганцов) . К тому же мнению склоняет анализ стилистических особенностей миниа тюр (испытавших значительное западно европейское влияние) и их содержания.
Характер приписок на полях летописи показывает, что рукопись была создана в городской среде, в которой пользовались одобрением вечевые порядки старинных русских городов, их свободы и привилегии. Более поздние записи конца XVI - начала XVII в. на старобелорусском языке свидетельствуют о том, что рукопись в то время принадлежала представителям мелкой шляхты, жителям Гродненского повета. В конце рукописи есть запись, что летопись была подарена Станиславом Зеновевичем князю Янушу Радзивиллу. Следовательно, около середины XVII в. летопись от мелких держателей перешла во владение высшей прослойки белорусской знати . Через посредство князя Богуслава Радзи вилла, имевшего тесные родственные связи с прусскими магнатами, летопись в 1671 г. поступила в Кенигсбергскую библиотеку. Здесь с ней в 1715 г. ознакомился Петр I и приказал снять с нее копию (ныне: БАН, 31.7.22). В 1761 г., когда русские войска заняли Кенигсберг, летопись была взята из Кенигсбергской библиотеки и передана в Библиотеку Академии наук в Петербурге.
Радзивиловская летопись доводит изложение до 6714 г., причем из-за того, что листы были перепутаны в оригинале, события с конца 6711 по 6714 г. оказались изложенными ранее известий 6711-6713 гг. По исследованию Н. Г. Бережкова, статьи 6679-6714 гг. в Радзивиловской летописи (как и в Лаврентьевской) обозначены по ультра мартовскому стилю , следовательно, 6714 г. переводится как 1205 г.
Сравнение Лаврентьевской летописи с Радзивиловской и Летописцем Перея славля Суздальского показывает, что сходный текст этих летописей продолжается как раз до 1205 г. (6714 г. в ультрамартовской датировке). Вслед за окончанием общего источника в Лаврентьевской повторена дата 6714 г., но уже в мартов ском обозначении, и далее следует текст, существенно отличающийся от Летописца Переяславля Суздальского; Радзивиловская же вообще обрывается на статье 1205 г. Можно поэтому полагать, что с 1205 г. связан определенный этап в истории владимирского летописания. Вместе с тем из наблюдений А. А. Шахматова над статьями за 70-е гг. XII в. следует, что в основе Лаврентьевской лежал более ранний вариант свода 1205 г. (в Радзивиловской и Летописце Переяславля Суздальского внесены тенденциозные добавления имени Всеволода Большое Гнездо к известиям о его брате Михалке).
Возможность реконструкции Троицкой летописи обосновал А. А. Шахматов, обнаруживший, что Симеоновская летопись с самого начала (но начинается она только с 1177 г.) до 1390 г. сходна с Троицкой (судя по цитатам Н. М. Карамзина). Капитальный труд по реконструкции Троицкой летописи предпринял М. Д. Приселков , но в свете последних открытий новых древнерусских летописных памятников реконструкция Троицкой летописи должна быть пересмотрена и уточнена.
Троицкая летопись по характеру своих известий, очевидно, составлена при Московской митрополичьей кафедре, но по пристрастию летописца к внутренней жизни Троице-Сергиева монастыря опознается рука инока именно Сергиевой обители. Анализ стилистической манеры и идейной направленности работы сводчика позволяет более точно определить личность составителя летописного свода 1408 г. - им оказался выдающийся писатель Средневековой Руси Епифаний Премудрый, который, будучи монахом Троице-Сергиева монастыря, выполнял обязанности секретаря митрополита Фотия Симеоновская летопись под 6909 г.; надпись издана акад. А. С. Орловым в «Библиографии русских надписей XI-XV вв.». Изд. Акад. Наук СССР, 1936, стр. 81-82. Шахматов А. А. Заметка о месте составления Радзивиловского (Кенигсбергского) списка летописи. М., 1913; Ганцов В. М. Особенности языка Радзивиловского (Кенигсбергского) списка летопи си // ИОРЯС, 1927, т. 32, с. 177-242.
Повесть временных лет по Лаврентьевскому списку
Оригинальное название: Повѣсть временныхъ лѣтъ по Лаврентiевскому списку
Издательство: Тип. Императорской Академии Наук
Место издания: СПб.
Год издания: 1872
Количество страниц: 206 с.
«Повесть временных лет» – древнейший реально дошедший до нас летописный свод, предположительно созданный около 1113 г. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором.
Нестор вводит историю Руси в русло истории всемирной. Он начинает свою летопись изложением библейской легенды о разделении земли между сыновьями Ноя. Приводя пространный перечень народов всего мира (извлеченный им из «Хроники Георгия Амартола»), Нестор вставляет в этот перечень упоминание о славянах; в другом месте текста славяне отождествляются с «нориками» – жителями одной из провинций Римской империи, расположенной на берегах Дуная. Нестор обстоятельно рассказывает о древних славянах, о территории, которую занимали отдельные славянские племена, но особенно подробно – о племенах, обитавших на территории Руси, в частности о «кротких и тихих обычаем» полянах, на земле которых возник город Киев. Аскольд и Дир объявляются здесь боярами Рюрика (к тому же «не племени его»), и именно им приписывается поход на Византию во времена императора Михаила. Установив по документам (текстам договоров с греками), что Олег был не воеводой Игоря, а самостоятельным князем, Нестор излагает версию, согласно которой Олег – родственник Рюрика, княживший в годы малолетства Игоря (не подтверждается позднейшими исследованиями). В «Повесть» помимо кратких погодных записей вошли и тексты документов, и пересказы фольклорных преданий, и сюжетные рассказы, и выдержки из памятников переводной литературы. Здесь можно встретить и богословский трактат – «Речь философа», и житийный по своему характеру рассказ о Борисе и Глебе, и патериковые легенды о киево-печерских монахах, и церковное похвальное слово Феодосию Печерскому, и непринужденную историю о новгородце, отправившемся погадать к кудеснику. Благодаря государственному взгляду, широте кругозора и литературному таланту Нестора, «Повесть временных лет» явилась не просто собранием фактов русской истории, а цельной, литературно изложенной историей Руси.
Как полагают ученые, первая редакция «Повести временных лет» до нас не дошла. Сохранилась вторая ее редакция, составленная в 1117 г. игуменом Выдубицкого монастыря (под Киевом) Сильвестром, и третья редакция, составленная в 1118 г. по повелению князя Мстислава Владимировича. Во второй редакции была подвергнута переработке лишь заключительная часть «Повести». Эта редакция и дошла до нас в составе Лаврентьевской летописи 1377 г., а также других более поздних летописных сводов. Третья редакция, по мнению ряда исследователей, представлена в Ипатьевской летописи, старший список которой – Ипатьевский – датируется первой четвертью XV в.
Лаврентьевская летопись" -- пергаменная рукопись, содержащая копию летописного свода 1305, сделанную в 1377 группой переписчиков под руководством монаха Лаврентия по заданию суздальско-нижегородского князя Дмитрия Константиновича со списка начала 14 в. Текст начинается с?Повести временных лет? и доводится до 1305. В рукописи отсутствуют известия за 898?922, 1263?1283, 1288?94. Свод 1305 представлял собой великокняжеский "Владимирский свод", составленный в период, когда Великим Князем владимирским был тверской князь Михаил Ярославич. В основе его лежал свод 1281, дополненный (с 1282) тверскими летописными известиями. Рукопись Лаврентия была написана в Благовещенском монастыре в Нижнем Новгороде или во Владимирском Рождественском монастыре. В 1792 её приобрёл А.И.Мусин-Пушкин и впоследствии преподнёс Александру I, который передал рукопись Публичной библиотеке (ныне им. М.Е.Салтыкова-Щедрина), где она и хранится.
"Лаврентьевская летопись" -- одна из древнейших русских летописей, являющаяся важным историко-литературным памятником восточных славян. Своё название она получила по имени монаха Лаврентия, который по распоряжению Суздальского и Нижегородского Великого князя Дмитрия Константиновича в 1377 переписал её с?ветхого? летописца, излагавшего события до 1305.
В "Лаврентьевскую летопись" вошли записи также из других летописных источников, благодаря чему события русской истории описаны до 1377. Начало публикации летописи относится к 1804, но только в 1846 она была издана полностью в 1-м т. ПСРЛ (2-е переизд. 1872; 3-е переизд. 1897). В изучение сложного по своему составу текста "Лаврентьевской Летописи" большой вклад внесли историки XIX в., а позже? А.А.Шахматов, М.Д.Присёлков, Д.С.Лихачёв.
"Лаврентьевская летопись" является ценным источником исследования событий, связанных с походом на половцев Новгород-Северского князя Игоря Святъславича. В записи под 1186 г. (ошибочно, вместо 1185 г.) здесь помещена повесть, начинающаяся следующим образом: "Того же лета сдумаша Олгови внуци на половци, занеже бяху не ходили томъ лете со всею князьею, но сами поидоша о себе, рекуще: ?Мы есмы ци не князи же такы же собе хвалы добудемъ?. И сняшася у Переяславля Игорь съ двема сынома изъ Новагорода Северьскаго, изъ Трубеча Всеволодъ братъ его, Олговичь Святославъ изъ Рыльска, и Черниговьская помочь и внидоша въ землю ихъ [половцев]".
Повесть "Лаврентьевской летописи" значительно короче повести "Ипатьевской летописи" об этом же походе Игоря Святъславича, тем не менее она в ряде мест сообщает детали, которых нет в?Слове о полку Игореве?.
Текст летописи, содержащий повесть о походе Игоря Святославича 1185, вновь издан в 1-м т. ПСРЛ (М.: Изд-во АН СССР, 1962, стб. 397?398).
Источники:
1804, 1824 гг. -- частичное издание летописи [не завершено];
"Лаврентьевская летопись", 1-е изд., СПб., 1846 (?Полное собрание русских летописей?, т. 1);
"Лаврентьевская летопись", 2-е изд., вып. 1?3, Л., 1926?28;
"Лаврентьевская летопись", 2-е изд. (фототипическое воспроизведение), М., Изд-во АН СССР, 1962.
Литература:
Комарович В.Л., "Лаврентьевская летопись" // "История русской литературы", т. 2, ч. 1, М. ? Л., 1945;
Насонов А.Н., "История русского летописания XI ? начала XVIII в.", М., 1969, гл. 4;
Франчук В.Ю., "О создателе версии похода князя Игоря на половцев в 1185 г. в Лаврентьевской летописи" // "?Слово о полку Игореве? и его время", М., ?Наука?, 1985, стр. 154?168;
Шахматов А.А., "Обозрение русских летописных сводов XIV?XVI вв.", М., Л., 1938, стр. 9?37;
Приселков М.Д., "История русского летописания XI-XV вв.", М., 1996, стр. 57?113.
Метки темы:
Древнерусские летописи
