Глава XXIII.
Сражение при Балаклаве (при Кадикиой).
Еще до бомбардирования Севастополя, французская армия была усилена прибывшими из Варны кавалерийскою бригадою д"Алонвиля и 5-ою пехотною дивизией Лавальяна, а 6-го (18-го) октября прибыла бригада Базена (1) . Число французских войск возросло до 50-ти тысяч человек (2) . Англичане, получив подкрепления, считали в рядах своих до 35-ти тысяч человек (3) . Вообще же у Союзников было около 85-ти тыс. (по другим сведениям - до 70-ти тыс.) человек.
Русская армия также значительно усилилась. С 19-го сентября по 9-е октября (с 1-го по 21-е октября), прибыли к ней: 12-я пехотная дивизия, генерал-лейтенанта Липранди, с 4-мя батареями, Бутырский пехотный полк (17-й дивизии) с одною батареею, шестые запасные батальоны Минского и Волынского полков, 4-й стрелковый батальон, 2-й лин. резервн. Черноморский батальон, Сводная бригада генерала Рыжова (2-й гусарский и 2-й уланский маршевые полки), Донской № 53-го и Уральский казачий полки: всего же 24 батальона, 12 эскадронов и 12 сотен с 56-ю орудиями, не считая резервной уланской дивизии генерал-лейтенанта Корфа, с двумя конными батареями, отряженной к Евпатории. Силы нашей армии в первой (во второй) половине октября простирались до 65-ти тысяч человек и в продолжении нескольких дней, с присоединением 10-й и 11-й дивизий, могли возрасти до 85-ти или 90 тысяч. Таким образом прибытие ожидаемых нами подкреплений могло бы дать нам перевес, или. по крайней мере, восстановить равновесие в силах, пользуясь чем, мы поставили бы в затруднительное положение Союзников, которые, предприняв осаду Севастополя, должны были, для прикрытия своих работ от нашей армии, растянуть свои войска на значительном пространстве. В особенности же для нас было удобно действовать со стороны Чоргуна по направлению к Балаклаве, основанию действий английской армии. Выгоды такого образа действий побудили князя Меншикова, не выжидая прибытия остальных дивизий 4-го пехотного корпуса, предпринять наступление на Балаклаву.
Доступ к этому городу был прикрыт двойным рядом укреплений: внутренний (ближайший к городу) состоял из нескольких батарей, соединенных между собою сплошною траншеею, которая, упираясь правым флангом в неприступную гору Спилию, простиралась до дороги, ведущей из Балаклавы чрез Трактирный мост к Симферополю. Другой ряд укреплений (внешний), на холмах, отделяющих Балаклавскую долину от долины Черной речки, состоял из шести редутов, из которых правофланговый № 1-гонаходилсянавысоте, в расстоянии около двух верст к северо-западу от селения Комары (mamelon Canrobert). Остальные редуты были устроены левее первого, вдоль высот, частью близ Воронцовской дороги, частью - впереди деревни Кадикиой, и вооружены: редут № 1-го тремя крепостными орудиями; № 2-го - двумя; №№ 3-го и 4-го - 3-мя, и № 5-го - 5-ю. Эти укрепления были весьма тесны и не доставляли взаимной обороны.
Город Балаклава и обе линии укреплений были заняты 3,350 Англичан и 1,000 Турок, из коих 1,100 человек английских флотских экипажей находились в Балаклаве и на ближайших батареях; 93-й шотландский пех. полк, в числе 650 человек, и 100 инвалидов - впереди селения Кадикиой, влево от Симферопольской дороги; драгунская бригада Скерлета (в составе пяти двух-эскадронных полков, всего 800 чел.), и легкая бригада Кардигана (5 полков двух-эскадронного состава, всего 700 чел.), левее Кадикиой: вся эта кавалерия состояла под начальством графа Лукана. Передовые редуты были заняты турецкими войсками (4)
.
С нашей стороны. стояли войска в тылу Англичан еще в начале (в половине) октября. Подполковник Ракович, с 3-мя батальонами, 4-мя орудиями и 2-мя казачьими сотнями, спустившись ночью от хутора Мекензи к Черной речке, занял, на рассвете 2-го (14-го) октября, деревню Чоргун и на следующий день открыл сообщение с Сводным уланским полком, полковника Еропкина, высланным для наблюдения за неприятелем в Байдарскую долину. Вслед затем, по прибытии к Чоргуну генерал-майора Семякина, с 1-ою бригадою 12-й пехотной дивизии и с 1-м Уральским казачьим полком, были произведены, 6-го и 7-го (18-го и 19-го) октября, рекогносцировки неприятельской позиции, и наконец, 11-го (23-го) октября составлен в Чоргуне отряд, под начальством генерал-лейтенанта Липранди, для нападения на английские войска, занимавшие Балаклаву. В Чоргунском отряде находилось: 17 батальонов, 20 эскадронов, 10 сотен, 48 пеших и 16 конных орудий (5) , в числе до 16-ти тыс. человек.
Нападение на Англичан предполагалось произвести 13-го (25-го) октября, в трех колоннах: левая, под начальством генерал-майора Гриббе, из 3 ¼ батальонов, 6-ти эскадронов, одной сотни и 10-ти орудий, должна была направиться по ущелью, ведущему в Байдарскую долину, а потом свернуть на дорогу в Комары и занять эту деревню (6) . Средняя колонна, генерал-майора Семякина, состояла из двух эшелонов: левого, под непосредственным начальством Семякина, из 5 ¼ баталионов с 10-ю орудиями, и правого, под начальством генерал-майора Левуцкого, из 3-х батальонов с 8-ю орудиями; эта колонна была направлена по дороге ив Чоргуна на Кадикиой (7) ; правая колона, полковника Скюдери, из 4 ¼ баталионов и 3-х сотен, с 8-ю орудиями, должна была двинуться по направлению к редуту № 3-го (8) . 14 эскадронов и 6 сотен, с двумя конными батареями, под начальством генерал-лейтенанта Рыжова, получили приказание - по переходе через Черную речку, выстроиться в колонах к атаке и действовать по указанию самого генерала Липранди (9) . В резерве оставлены 1 ¼ батальон с одною батареей (10) . Для содействия войскам Чоргунского отряда и для прикрытия его со стороны обращенной к обсервационному корпусу Боске, был направлен, правее Воронцовской дороги. на Федюхины высоты, отряд генерал-майор Жабокритского, в составе 7 ¾ батальонов, 2-х эскадронов и 2-х сотен, с 14-ю орудиями, в числе до 5-ти тысяч человек (11) .
13-го (25-го) октября, еще до рассвета, на основании отданной накануне диспозиции, войска Чоргунского отряда двинулись к редутам. Генералы Коллин-Кемпбель и Лукан, выехавшие в то время по направлению от Кадикиой к холму Канробера, заметив наступление наших колонн, выдвинули к редуту № 4-го всю свою кавалерию, ограничиваясь демонстрациею; только конная батарея, вынесясь вперед, стала правее редута № 3-го (12) . В шесть часов, Левуцкий, подойдя к Кадикиойским высотам, открыл канонаду по редутам №№ 2-го и 3-го, и атаковал их Украинскими батальонами. Тогда же генерал Гриббе, вытеснив неприятельские аванпосты из селения Комары, выставил свою артиллерию на высотах и открыл огонь против редута № 1-го. Турки, застигнутые врасплох, еще не успели приготовиться к обороне, когда генерал Семякин, под прикрытием канонады и огня штуцерных, быстро подошел к высоте редута № 1-го и повел в атаку Азовский полк. Ротные колонны первой линии, по знаку командира полка Криденера, кинулись вперед с криком „ура"! Неприятель оборонялся упорно, но, несмотря на его сопротивление, Азовцы в 7 ½ часов овладели редутом, истребили большую часть его защитников и захватили три орудия. Устрашенные взятием этого укрепления и наступлением Украинских и Одесских баталионов, турецкие войска, занимавшие редуты №№ 2-го, 3-го и 4-го, бежали в Кадикиой, бросив восемь орудий, а также порох, палатки и шанцевый инструмент, хранившиеся в укреплениях. Редут № 4-го, находившийся в значительном расстоянии от прочих, был немедленно срыт нашими войсками, стоявшие там орудия заклепаны, колеса у лафетов изрублены, а самые орудия сброшены с горы (13) .
Канонада на Балаклавских высотах встревожила Союзников. Генерал Боске тотчас устремил по скату гор в Балаклавскую долину бри-гаду Винуа (Vinoy) (1-й дивизии) и за нею бригаду Африканских егерей, генерала д"Алонвиля. Лорд Раглан, с своей стороны, послал за 1-ю и 4-ю дивизиями; а в ожидании их прибытия, 93-й шотландский полк выстроился в линию впереди Кадикиой; к его правому флангу примкнули несколько сот Турок, а к левому - сотня инвалидов. Бригада Скерлета была послана на выручку бежавших Турок, по направлению к редутам, а бригада Кардигана оставалась назади, влево от пехоты (14) .
По занятии редутов, около десяти часов утра, генерал Липранди приказал Рыжову, с гусарскою бригадою и Уральским полком, при 16-ти орудиях конно-легкой № 12-го и донской батарейной № 3-го батареи, перейдя через перевал между редутами № 8-го и № 4-го, спуститься в долину, и атаковать английский парк у селения Кадикиой. 4 эскадрона гусар Саксен-Веймарского (Ингерманландского) полка бросились на 93-й шотландский полк; стоявшие по флангам его Турки большею частью разбежались; но Шотландцы встретили наших гусар, на расстоянии хорошего выстрела, штуцерным огнем и картечью, что заставило Веймарцев отступить. Как, меж тем, бригада Скерлета направилась во фланг остальной кавалерии Рыжова, то он отвел ее вместе с Саксен-Веймарским полком назад и построил в колоннах к атаке, в долине, отделяющей Кадикиойские высоты от Федюхиных гор, за правым флангом пехоты генерала Липранди (15) , расположенной следующим образом: три батальона Днепровского полка, с 4-мя орудиями батарейной № 4-го и 6-ю легкими № 6-го 12-й артиллерийской бригады, и стрелковая рота у сел. Комаров; один батальон Днепровского и 4 батальона Азовского полков, с 4-мя батарейными № 4-го и 6-ю легкими орудиями № 6-го батареи, и стрелковая рота, у редута № 1; три Украинские батальона с 4-мя батарейными № 4-го и 4-мя легкими орудиями № 7-го батареи 12-й артиллерийской бригады, у редута № 2-го; четыре баталиона Одесского полка, с 8-ю орудиями № 7-го батареи, и стрелковая рота уступами назад у редута № 3-го. Один батальон Украинского полка с легкою ротою № 8-го 12-й артиллерийской бригады и стрелковая рота находились в резерве, близ Черной речки. Кавалерия Рыжова, как уже сказано, была построена в колоннах к атаке, на широкой лощине, служащей продолжением Чоргунскому ущелью и разделяющей на две части высоты левого берега Черной речки (16) .
Генерал Рыжов, устроив вверенную ему кавалерию, повел ее снова на Кадикиойские высоты мелкою рысью и. подойдя к ближайшей от него бригаде Скерлета на расстояние около пятисот шагов, не ускорил аллюра. (По другим сведениям, наша кавалерия остановилась).
Командовавший бригадою английских драгун (17) , генерал Скерлет, уже достигнув 55-ти лет, не участвовал ни в одной кампании, но, сознавая важность опыта в военном деле, удачно воспользовался практическими сведениями состоявших при нем двух офицеров, полковника Битсона (Beatson) и поручика Эллиота: оба они отличались подвигами в Индии, и могли дополнить то, чего недоставало храброму и решительному их начальнику. Заметив на Кадикиойских высотах у себя на левом фланге нашу кавалерию, стоявшую неподвижно, Скерлет решился предупредить угрожавший ему удар, кинувшись сам в атаку. С этою целью он развернул влево три эскадрона, шедшие в колонне ближайшей к русской кавалерии, имея намерение пристроить к их левому флангу прочие войска своей бригады, и, не ожидая их, поскакал в галоп и потом понесся во весь карриер с тремя эскадронами (2-м драгунского полка Эннискиллен и двумя - полка серых Шотландцев), за которыми вблизи следовали остальные семь эскадронов драгунской бригады, и врезался в линию наших колонн. Гусары, не ожидавшие быть атакованными, были смяты; казаки имели ту же участь; в числе убитых находился полковник Лейхтенбергского полка Войнилович, а в числе раненых командир полка генерал-майор Халецкий; все наши четыре полка в беспорядке кинулись к Чоргунскому ущелью. Англичане преследовали их, но, будучи встречены огнем наших батарей, обратились назад с большою потерею (15) .
В это самое время (в 10 часов утра) прибыл на поле сражения генерал Жабокритский; войска его расположились на Федюхиных высотах.
В продолжении боя английских драгун, лорд Кардиган, с вверенною ему легкою бригадою, оставался на месте и не принял никакого участия в атаке Скерлета. Лорд Кардиган, 57-ми лет от рода, подобно своему товарищу, также не служил ни в одной кампании. Храбрый воин, кавалерист в душе, он, вместе с тем, был весьма упрям и считал себя обиженным по службе, поступив под начальство лорда Лукана, что, при посредственных его способностях, могло иметь - и действительно имело - пагубные последствия (19) . Капитан Моррис, командир 17-го уланского полка, предлагал генералу Кардигану поддержать атаку драгун, либо, по крайней мере, позволить его полку принять участие в деле; но Кардиган отказал в том наотрез (20) .
Удачная атака генерала Скерлета подала лорду Раглану мысль - воспользоваться этим частным успехом и отобрать орудия, захваченные русскими войсками в редутах, и как 1-я и 4-я английские дивизии, двигавшиеся в помощь Колин-Кемпбелю, были еще далеко, то Раглан решился атаковать нашу позицию кавалерией. С этою целью он послал Лукану следующее приказание: «кавалерия должна идти вперед и воспользоваться всяким случаем для овладения высотами. Она будет поддержана пехотою, которая получила приказание наступать двумя колоннами» (21) . Вместо исполнения приказания - идти вперед - лорд Лукан ограничился тем, что приказал сесть верхом всей своей кавалерии, перевел легкую бригаду влево на небольшое расстояние, а драгун оставил на месте, в ожидании пехоты, которая - по словам его -«тогда еще не прибыла». Вместо кавалерийской атаки, поддержанной пехотою, он понял предписание главнокомандующего в таком смысле, будто бы надлежало выждать наступление пехоты и поддерживать его кавалерией. Таким образом был упущен наиболее благоприятный момент для атаки. Между тем лорд Раглан с нетерпением ожидал исполнения данного им предписания; но время проходило, кавалерия Лукана не трогалась с места, а Русские стали увозить захваченные ими в редутах орудия. Желая побудить начальника своей кавалерии к большей деятельности, Раглан счел нужным послать ему более определительное приказание. Под его диктовку начальник штаба английской армии, генерал Эйри (Airey), написал следующую инструкцию: «лорд Раглан желает, чтобы кавалерия двинулась быстро вперед, вслед за неприятелем и не позволила ему увезти орудия. Конная артиллерия может сопровождать ее. Французская кавалерия у вас на левом фланге. Немедленно» (22) . Главнокомандующий, подозвав к себе адъютанта начальника штаба, капитана поручил ему передать отданное приказание генералу Лукану (23) .
Войска наши были расположены в это время так, что отряд Жабокритского занимал Федюхины высоты, а отряд Липранди - ряд холмов от редута № 3-го до сел. Комары; в долине между отрядами находилась кавалерия Рыжова; но как она отступила на довольно значительное расстояние, то для непосредственной связи между отрядами служили только Сводный уланский полк Еропкина, стоявший близ Симферопольской дороги, и донская батарея 2 3-го, расположенная влево от Федюхиных высот (34) .
Капитан Нолан, спустившись во весь карьер с высоты, на которой стоял английский главнокомандующий со всем своим штабом, прискакал к лорду Лукану и вручил ему записку начальника штаба. Лукан, не поняв намерения Раглана - устремить кавалерию на редуты, взятые Русскими, последовательно, начиная с № 3-го, предпринял движение в долину, на пространстве между отрядами генералов Липранди и Жабокритского, и, подъехав к лорду Кардигану, сообщил ему полученное приказание. (Впоследствии, когда эта атака повела к истреблению английской легкой бригады, Лукан уверял, что он приказал ей только «подвинуться вперед», а Кардиган объявил, что ему было определительно приказано: «атаковать в долине русскую кавалерию, стоявшую в расстоянии мили (около полуторы версты), 13-м легким драгунским и 17-м уланским полками», В ответ лорду Лукану, Кардиган заметил, что: «Русские имели батарею в долине, против фронта английской кавалерии, а другие батареи и стрелков на обоих флангах». «Знаю, но нам ничего не остается, как исполнить волю главнокомандующего» - отвечал Лукан. И, затем, лорд Кардиган, сказав: «мы пойдем!» двинулся вперед с легкою бригадою. Полки 13-й легкий драгунский и 17-й уланский находились в первой линии; 11-й гусарский - во второй; 4-й легкий драгунский и 8-й гусарский - в третьей. Драгунская бригада, при которой остался сам лорд Лукан, должна была поддерживать атаку легкой бригады. Едва лишь английская кавалерия тронулась с места, как перед фронтом первой линии слева на право проскакал всадник по направлению к высоте редута № 3-го, подняв руки и как будто бы указывая пункт, на который надлежало вести атаку. Это был Нолан, пораженный вслед затем смертельно осколком гранаты (25) .
Как только с нашей стороны было усмотрено наступление неприятельской кавалерии, то Одесский егерский полк отошел к высоте № 2-го и построился в кареи, между тем, как штуцерные полка и рота 4-го стрелкового батальона открыли огонь вместе с перекрестною канонадою батарей: донской № 3-го, легкой № 7-го и батарейной № 1-го. (Последняя находилась в отряде генерала Жабокритского). Но английская кавалерия, не обращая внимания на меткую пальбу, вырывавшую ряды из фронта, ускорила аллюр, наскакала на донскую батарею, изрубила прислугу при орудиях и кинулась вслед за гусарами Рыжова, которые хотя тогда уже успели устроиться, однако же получили приказание отступать, чтобы заманить неприятеля под перекрестные выстрелы наших батарей. Англичане преследовали их к Чоргунскому мосту.
Но, при этой атаке, передовые эскадроны легкой бригады совершенно расстроились и не были по надлежащему поддержаны прочими, а драгунская бригада отошла назад на прежнюю свою позицию. Несмотря на то, английская кавалерия, увлеченная первоначальным успехом, продолжала нестись в карьер за нашими гусарами, которые, смешавшись в толпу, кинулись на мост; состоявшая при них конно-легкая № 12-го батарея и передки временно захваченной неприятелем донской батареи с трудом проложили себе путь на другую сторону речки (26)
. Уже неприятельская кавалерия была в виду моста, когда с нашей стороны был приготовлен ей окончательный удар. Генерал Липранди, предвидя, что Англичане, зарвавшись слишком далеко вперед, будут принуждены прокладывать себе обратный путь оружием, приказал полковнику Еропкину, стоявшему с шестью эскадронами Сводного уланского полка близ редутов №№ 2-го и 3-го, атаковать неприятеля. Немедленно уланы пошли на больших рысях вдоль нашей пехоты. Как Сводные уланы были на разномастных лошадях, (а наши кавалерийские полки имели лошадей одной масти то один из Одесских батальонов, стоявших в каре, открыл батальный огонь по своим уланам. К счастью, батальонный командир вскоре заметил свою ошибку и прекратил пальбу. Дойдя до дороги, ведущей к Трактирному мосту, уланы развернулись из колонн в линию. В это время английская легкая кавалерия, истерзанная, но не расстроенная, после своей отчаянной атаки, возвращалась на рысях, в совершенном порядке. Как только Англичане поравнялись с нашими уланами, то 1-й эскадрон Сводного полка ударил во фланг неприятелю и врезался в отступавшую колонну; за ним пошли в атаку прочие эскадроны. Тогда же наша пехота и артиллерия открыли огонь, от которого понесла сильный урон неприятельская кавалерия, причем досталось и нашей. Сам Еропкин, окруженный тремя Англичанами, убил одного и свалил с коня другого. Наши уланы преследовали остатки легкой бригады почти до 4-го редута, усеяв поле битвы трупами. Атака Кардигана продолжалась всего-на-все 20 минут, в продолжении коих из 700 человек английской бригады - убито и ранено до 300 (27)
. Быть может, урон, понесенный неприятелем, был бы еще более, если бы начальник французской кавалерии, генерал Моррис, не послал на выручку английской бригады генерала д"Алонвиля с 4-м полком Африканских конных егерей, приобретшим громкую известность в Алжирии, при атаке смалы (лагеря) Абдель-Кадера и в битве при Исли. Атака была поведена двумя эшелонами, по два эскадрона в каждом: первый эшелон, под начальством дивизионера Абделаля, должен был атаковать стоящую на Федюхиных горах батарейную батарею отряда Жабокритского, а другой, под личною командою д"Алонвиля - ударить на два батальона, прикрывавшие артиллерию. Тогда же были направлены дивизия Каткарта и бригада Эспинасса против отряда Жабокритского, а дивизия герцога Кембриджского против войск Липранди, занимавших редуты (28)
.
Первые два эскадрона конных егерей д"Алонвиля прорвались чрез стрелковую цепь, прикрывавшую войска Жабокритского, обскакали слева батарейную батарею и стали рубить прислугу. Другие два эскадрона, следовавшие уступом за левым флангом передового дивизиона, кинулись на прикрытие; но генерал Жабокритский успел построить в кучки два Владимирские батальона и встретил конных егерей сильным огнем. Французы были принуждены податься назад и, будучи поражаемы меткими выстрелами пластунов и стрелков, отошли к Сапун-горе. Впрочем, атака их, хотя и не удалась вполне, однако же достигла своей главной цели, ослабив канонаду отряда Жабокритского, направленную на отступавшую бригаду Кардигана. Что же касается до предположенного наступления Союзной пехоты, то оно было отменено с общего согласия Канробера и Раглана (29)
.
Дальнейший бой ограничился перестрелкою дивизии Каткарта, занявшей редут № 4-го, с ближайшими к ней Одесскими батальонами. Канонада прекратилась в 4 часа пополудни. Союзные главнокомандующие решились оставить в наших руках взятые нами укрепления и трофеи и отказаться от обороны внешней линии редутов, сосредоточив войска Колин-Кемпбеля у Балаклавы и усилив прикрывавшую этот город внутреннюю линию (30)
. С нашей стороны. генерал Липранди, довольствуясь одержанными успехами, расположил свои войска на занятой им позиции следующим образом: один батальон Днепровского полка в селении Комары; Азовский пехотный полк и один Днепровский батальон - в редуте № 1-го; по одному батальону Украинского полка - в редутах №№ 2-го и 3-го; Одесский полк, два батальона Днепровского и один Украинского полков - вблизи редута № 3-го. Один Украинский батальон стал в резерве, у моста на Черной речке. Отряд Жабокритского занимал Федюхины горы. Кавалерия, по-прежнему, осталась в долине, за правым флангом отряда Липранди (31)
.
Урон наших войск в деле при Балаклаве состоял из 6-ти офицеров и 232-х нижних чинов убитыми и 1-го генерала, 19-ти офицеров и 292-х нижних чинов ранеными и контуженными, вообще же простирался до 550-ти человек (32) . Союзники показали свою потерю в 598 человек, именно: Французов 38, Англичан 300 и Турок 260. Но в действительности она была гораздо более: при взятии редутов убито 170 Турок; атака легкой бригады Кардигана стоила Англичанам одними убитыми трехсот человек; в плен взято 60 человек, в числе коих один штаб-офицер и2 обер-офицера: один Англичанин и другой прикомандированный к штабу лорда Раглана, сардинской службы поручик Ландриани, раненый картечью в ногу. Трофеи наши состояли из знамени, отбитого при взятии редута № 1-го, 11-ти орудий и 60-ти патронных ящиков; кроме того, захвачены турецкий лагерь и шанцевый инструмент (33) .
В тактическом отношении, дело при Балаклаве было для нас весьма выгодно: неприятель понес значительный урон и был принужден стеснить свои круг действий и ограничиться непосредственным прикрытием Балаклавы. Еще важнее были выгоды, доставленные нам этим делом в отношении нравственном. Защитники Севастополя еще более убедились в возможности бороться с сильным противником, после успеха, одержанного нашими войсками в поле, и, напротив того, Союзники стали сомневаться в успехе осады. Атаке легкой английской бригады отдавали справедливость, и свои, и наши, как блистательному подвигу самоотвержения, но все осуждали начальников войск, подвергнувших явной гибели значительную часть кавалерии. Генерал Боске, смотря на эту атаку, сказал: «C’est magnifique, mais ce n’est pas la guerre». (Это славно, но так нельзя воевать) (34) . Лорд Раглан, встретив Кардигана после атаки, выразил ему свое неудовольствие, спросив: «как могли вы атаковать батарею с фронта, противно всем военным правилам?» Затем, увидя Лукана, сказал: «вы погубили легкую бригаду.» (35) . Общественное мнение, столь могущественное в Англии, восстало с такою силою против обоих кавалерийских генералов, что Лукан счел нужным просить о наряжении комиссии для исследования его действий в сражении при Балаклаве, а Кардиган завел тяжбу с подполковником Кальторпом, который в сочинении своем «Letters from Headquaters» (письма из главной квартиры), утверждал, будто бы Кардиган, направя свою легкую бригаду на русские батареи, ушел с поля сражения, прежде нежели его кавалерия доскакала до наших орудий (36) .
Что же касается до значения дела при Балаклаве в отношении хода воины вообще, то, несмотря на выгоды, доставленные нам успешным наступлением нашего отряда, по всей вероятности, мы достигли бы несравненно важнейших результатов, если бы, выждав прибытие 10-й и 11-й дивизий, атаковали значительными силами у Балаклавы Англичан, не ожидавших нападения и не успевших усилить позицию впереди этого города. Овладение Балаклавою - базою английских войск - поставило бы их в трудное, почти безвыходное положение. Напротив того, дело 13-го (25-го) октября указало Союзникам слабейший пункт их расположения и заставило их принять меры для отражения грозившего им удара.
«Копыта стучат по тверди,
Пушки маячат вдали,
Прямо в Долину Смерти
Шесть эскадронов вошли».
Альфред Теннисон «Атака легкой кавалерии».
25 (13) октября 1854-го года произошла одна из крупнейших битв Крымской войны - Балаклавское сражение. С одной стороны в нем приняли участие силы Франции, Великобритании и Турции, а с другой - России.
Город-порт Балаклава, лежащий в пятнадцати километрах южнее Севастополя, являлся базой экспедиционного корпуса англичан в Крыму. Уничтожение войск союзников под Балаклавой нарушало снабжение британских сил и теоретически могло привести к снятию осады Севастополя. Сражение произошло к северу от города, в долине, ограниченной Сапун-горой, невысокими Федюхиными холмами и Чёрной рекой. Это было единственное сражение всей Крымской войны, в котором силы русских не уступали противнику по численности.
К осени 1854-го года, несмотря на упорные бомбардировки Севастополя, обеим сторонам было ясно, что штурма в ближайшее время не последует. Маршал Франсуа Канробер, главнокомандующий французской армией, сменивший умершего от болезни Сент-Арно, хорошо понимал, что нужно торопиться. С наступлением зимы плавать по Черному морю транспортам будет сложнее, а ночевать в палатках и вовсе не полезно для здоровья его солдат. Однако он не решался ни начать подготовку к штурму Севастополя, ни атаковать армию Меншикова. С целью разжиться идеями и планами он даже повадился ездить к своему коллеге в Балаклаву, главнокомандующему английской армией, лорду Раглану. Однако Фицрой Раглан и сам привык получать указания из многоопытного французского штаба. Обоим командующим был необходим какой-нибудь толчок - и он последовал….
Князь Меншиков, главнокомандующий русской армией, нисколько не верил в успех завязавшейся войны. Однако государь и мысли не допускал о потере Севастополя. Он не давал покоя светлейшему князю, ободряя его в своих письмах и высказывая сожаления о том, что не может быть лично с войсками, поручая ему благодарить от его имени солдат и моряков. Чтобы показать хоть какую-то видимость активных военных действий Александр Сергеевич решился напасть на лагерь союзников у Балаклавы.
Фото Роджера Фентона. Британский военный корабль у пристани в Балаклавской бухте. 1855
Фото Роджера Фентона. Британский и турецкий военный лагерь в долине под Балаклавой.1855
Необходимо отметить, что маленький греческий поселок с населением в несколько сотен человек в сентябре 1854-го года превратился в шумный город. Все побережье было завалено ядрами, досками и различным инвентарем, доставляемым сюда из Англии. Британцы соорудили здесь железную дорогу, набережную, лагерь и множество складов, построили водопровод и несколько артезианских колодцев. В бухте стояло множество военных судов, а также несколько яхт членов высшего командования, в частности, «Драйяд» командира легкой кавалерии Джеймса Кардигана. Для защиты городка на невысоких буграх поблизости еще в середине сентября союзники устроили четыре редута. Три из них были вооружены артиллерией. Эти редуты прикрывали линию Чоргун-Балаклава, и в каждом из них сидело около двухсот пятидесяти турецких солдат. Англичане правильно рассчитали, что отсиживаться за укреплениями турки умеет гораздо лучше, чем сражаться в открытом поле. К слову, несчастные солдаты Омер-паши выполняли в армии союзников самую грязную и тяжелую работу. Кормили их очень скудно, не допускали к общению с другими солдатами и жителями, за провинности били смертным боем. Превращенные в передовых бойцов они были посажены на редуты, дабы защищать своей грудью английский лагерь. Силы же британцев в этом месте состояли из двух кавалерийских бригад: тяжёлой кавалерии генерала Джеймса Скарлетта и лёгкой кавалерии генерал-майора Кардигана. Общее командование кавалерией осуществлял генерал-майор Джордж Бингэм, он же лорд Лукан, посредственный командир, не пользующийся особой популярностью у подчиненных. Силы Скарлетта находились к югу от редутов, поближе к городу, войска Кардигана - севернее, поближе к Федюхиным горам. Необходимо отметить, что в лёгкой кавалерии, являвшейся элитным родом войск, служили члены крупнейших аристократических родов Англии. Всем экспедиционным корпусом англичан командовал лорд Раглан. В будущем сражении также приняли участие французские подразделения, однако их роль была незначительной.
23 октября у села Чоргун на Черной реке под командованием генерала Павла Петровича Липранди, занимавшего должность заместителя Меншикова, был собран Чоргунский отряд численностью около шестнадцати тысяч человек, включающий военнослужащих Киевского и Ингерманландского гусарских, Донского и Уральского казачьих, Одесского и Днепровского пехотных полков. Целью отряда было уничтожение турецких редутов, доступ к Балаклаве и артиллерийский обстрел вражеских судов в порту. Для поддержки войск Липранди на Федюхины высоты должен был выдвинуться особый отряд генерал-майора Иосифа Петровича Жабокритского численностью в пять тысяч человек и при четырнадцати орудиях.
Балаклавское сражение началось в шесть часов утра. Выступив от села Чоргун, русские войска, разбившись на три колонны, двинулись на редуты. Центральная колонна штурмовала первый, второй и третий, правая атаковала стоявший в стороне четвертый редут, а левая занимала селение Камары на правом фланге неприятеля. Тихо сидевшие на протяжении нескольких недель турки лишь в последний момент к своему ужасу увидели, как после артиллерийского обстрела на них рванулись русские. Захваченные врасплох они не успели покинуть первый редут, в нем завязался бой, в ходе которого около двух третей турецких подданных было убито. В семь часов русские солдаты, захватив три орудия, овладели первым укреплением.
Из остальных редутов турки уходили с предельной быстротой, преследовали их русские кавалеристы. Среди прочего в остальных укреплениях было брошено восемь орудий, много пороха, палаток и шанцевого инструмента. Четвертый редут сразу же срыли, а все орудия в нем заклепали и сбросили с горы.
Любопытно, но выжившим туркам возле стен города досталось еще и от англичан. Один британский офицер вспоминал это так: «Неприятности тут у турок не окончились, мы приняли их острием штыка и не позволили войти, видя, как трусливо повели они себя».
Генерал-лейтенант Павел Петрович Липранди.
Командующий русским отрядом в Балаклавском сражении
В начале девятого Липранди овладел Балаклавскими высотами, но это было лишь начало. Через полчаса перерыва Павел Петрович направил всю свою кавалерию в долину. За захваченными редутами находился второй ряд укреплений союзников, а за ними стояли бригады легкой и тяжелой кавалерии британцев, которые к тому времени уже пришли в движение. Французский генерал Пьер Боске также уже направил в долину бригаду Винуа, а за ней африканских егерей д"Алонвиля. Отдельно от кавалеристов действовал девяносто третий шотландский полк под командованием Колина Кэмпбелла. Сначала этот полк безуспешно пытался остановить бегущих турок, а затем в ожидании подкрепления встал перед деревней Кадыковка на пути наступавшей русской конницы приблизительной численностью в две тысячи сабель. Русские кавалеристы разбились на две группы, одна из которых (около шестисот всадников) устремилась на шотландцев.
Известно, что Кэмпбелл сказал своим солдатам: «Парни, приказа отступать не будет. Вы должны умереть там, где стоите». Его адъютант Джон Скотт ответил: «Есть. Мы это сделаем». Понимая, что фронт атаки русских слишком широк, полк выстроился в две линии вместо положенных четырех. Шотландцы дали три залпа: с восьмисот, пятисот и трехсот пятидесяти ярдов. Сблизившись, всадники атаковали горцев, но шотландцы так и не дрогнули, заставив русскую кавалерию отойти.
Отражение кавалерийской атаки пехотным полком горцев в Балаклавской битве получило название «The Thin Red Line» в соответствии с цветом мундиров шотландцев. Изначально это выражение придумал журналист «Таймс», сравнивший в статье девяносто третий полк с «тонкой красной полоской, ощетинившейся сталью». Со временем выражение «Тонкая красная линия» превратилось в художественный образ - символ самопожертвования, стойкости и хладнокровия в сражениях. Данный оборот также обозначает оборону из последних сил.
В это же время остальные силы русской конницы под командованием генерала Рыжова, возглавлявшего всю кавалерию чоргунского отряда, вступили в бой с тяжёлой кавалерией генерала Скарлетта. Любопытно, что, заметив у себя на левом фланге медленно двигавшуюся русскую кавалерию, английский генерал решил предупредить удар и первым бросился с десятью эскадронами в атаку. Командовавший бригадою пятидесятилетний Джеймс Скарлетт не имел опыта в военных делах, однако удачно пользовался подсказками двух своих помощников - полковника Битсона и поручика Эллиота, отличавшихся в Индии. Русские кавалеристы, не ожидавшие атаки, были смяты. Во время страшной семиминутной рубки гусар и казаков с британскими драгунами несколько наших офицеров были тяжело ранены, генералу Халецкому, в частности, отрубили левое ухо.
Весь бой легкая кавалерия Кардигана стояла на месте. Пятидесятисемилетний лорд до Крымской войны не участвовал ни в одной военной кампании. Соратники предлагали ему поддержать драгун, но Джеймс отказался наотрез. Храбрый воин и прирожденный наездник он считал себя униженным с того самого момента, как поступил под командование лорда Лукана.
Видя, что со всех сторон к месту схватки спешат все новые и новые части союзников, генерал-лейтенант Рыжов дал сигнал отходить. Русские полки кинулись в Чоргунское ущелье, а англичане преследовали их. Подоспевшая на помощь драгунам шестиорудийная конная батарея открыла огонь картечью в спины гусар и казаков, нанеся им существенный урон. Однако и русская артиллерия не осталась в долгу. Отступая, войска Рыжова как будто случайно прошли между двумя захваченными утром редутами (вторым и третьим), увлекая за собой англичан. Когда колонна драгун Скарлетта поравнялась с укреплениями, справа и слева грянули пушки. Потеряв убитыми и ранеными несколько десятков человек, британцы бросились назад. Примерно в это же время (десять часов утра) на поле сражения прибыли войска Иосифа Жабокритского, расположившиеся на Федюхиных высотах.
Наступившее затишье обе стороны использовали для перегруппировки войск и обдумывания дальнейшего положения. Казалось, на этом Балаклавское сражение можно было бы и закончить, однако удачная атака драгун Скарлетта навела лорда Раглана на мысль повторить этот маневр для того, чтобы снова овладеть орудиями, захваченными русскими в редутах. Присутствующий рядом Франсуа Канробер заметил: «Зачем идти на них? Пусть русские идут на нас, ведь мы на отличной позиции, вот и не будем трогаться отсюда». Если бы должность французского главнокомандующего по-прежнему занимал Сент-Арно, то, возможно, лорд Раглан послушался бы совета. Однако маршал Канробер не имел ни характера, ни авторитета Сент-Арно. Поскольку первая и четвертая английские пехотные дивизии были еще довольно далеко, британский главнокомандующий приказал атаковать наши позиции кавалерией. С этой целью он послал Лукану следующий приказ: «Кавалерии идти вперед и использовать всякий случай для овладения высотами. Пехота будет наступать двумя колоннами и поддержит ее». Однако командующий кавалерией неверно истолковал предписание и вместо того, чтобы немедленно атаковать русских всеми силами, ограничился тем, что перевел на небольшое расстояние влево легкую бригаду, оставив драгун на месте. Всадники замерли в ожидании пехоты, которая, по словам их командира «тогда еще не прибыла». Таким образом, наиболее подходящий момент для нападения был упущен.
Фицрой Раглан терпеливо ждал выполнения его приказа. Однако время шло, а кавалерия Лукана стояла на месте. Русские в то время неторопливо стали увозить захваченные орудия, никаких новых нападений с их стороны не предвиделось. Не понимая чем вызвана бездеятельность начальника кавалерии, Раглан решил послать ему еще одно приказание. Генерал Эйри, бывший начальником штаба английской армии, написал под его диктовку следующую директиву: «Кавалерия должна быстро выдвинуться вперед и не позволить неприятелю увезти орудия. Сопровождать ее может конная артиллерия. На левом фланге у вас французская кавалерия. Немедленно». Кончался приказ именно словом «immediate». Бумажку лорду Лукану передал капитан Льюис Эдуард Нолан.
Необходимо отметить, что русские войска к тому времени расположились «углубленной подковой». Войска Липранди заняли холмы от третьего редута до села Камары, отряд Жабокритского - Федюхины высоты, а в долине между ними находились кавалеристы Рыжова, отступившее на довольно большое расстояние. Для связи между отрядами использовался Сводный уланский полк (стоявший у Симферопольской дороги) и донская батарея (расположенная у Федюхиных высот). Лорд Лукан, осознавший, наконец, истинный приказ, спросил у Нолана, как он сам себе представляет данную операцию, ведь британская кавалерия, углубившись между концами «подковы», попадет под перекрестный огонь русских батарей и неминуемо погибнет. Однако капитан лишь подтвердил то, что ему велели передать. Уже много позже появились сведения о том, что, вручая приказ Нолану, Раглан прибавил устно: «Если возможно». Лорд Лукан под присягой свидетельствовал, что этих слов капитан ему не передавал. Самого же английского офицера расспросить было нельзя, к тому времени он уже погиб.
Командующий британской кавалерией генерал Джордж Лукан
Таким образом, начальник всей британской кавалерии оказался в затруднительном положении: он четко понимал все безумство затеи и в то же время держал в руках бумажку с четким приказом главнокомандующего. «Приказы необходимо выполнять», - очевидно, с такими мыслями Джордж Бингэм направился со своим штабом к легкой кавалерии Кардигана. Передав содержимое записки, он приказал ему наступать. «Так точно, сэр, - холодно ответил Кардиган, - однако позволю себе заметить, что русские имеют по обеим сторонам долины стрелков и батареи». «Я это знаю, - ответил Лукан, - но так хочет лорд Раглан. Мы не выбираем, а исполняем». Кардиган отсалютовал лорду и повернулся к своей легкой бригаде. В тот момент в ней насчитывалось шестьсот семьдесят три человека. Раздался звук трубы и в 11:20 конница шагом двинулась вперед. Вскоре кавалеристы перешли на рысь. Это были отборнейшие части, поражавшие великолепием и красотой конного состава. Английская конница двигалась в трех линиях, заняв по фронту пятую часть ширины долины. Ей нужно было преодолеть всего лишь три километра. А справа от них также выстроенная в три линии наступала тяжелая бригада, возглавляемая самим Луканом.
Потерявший в сражении при Ватерлоо правую руку главнокомандующий англичан Фицрой Раглан никогда не был боевым генералом и, по мнению многих историков, был бездарным полководцем и вождем. Имеются сведения, что, когда английская кавалерия во весь опор неслась на русские войска, Раглан с видимым удовольствием отмечал великолепное зрелище стройных порядков своих элитных войск. И лишь настоящие военные, вроде Канробера и его штабных офицеров, не зная о содержании приказа, с запозданием (по их собственному признанию) стали понимать, что происходит перед ними.
Как только наши войска увидели движение неприятельской кавалерии, Одесский егерский полк отошел ко второму редуту и построился в каре, а стрелковые батальоны, вооруженные штуцерами, совместно с батареями с Федюхиных и Балаклавских высот открыли по англичанам перекрестный огонь. Во врага летели гранаты и ядра, а по мере приближения всадников в ход пошла и картечь. Одна из гранат разорвалась рядом с капитаном Ноланом, изрешетив грудь англичанина и убив его наповал. Однако всадники Кардигана продолжали наступать, переходя под градом снарядов на галоп, ломая свой строй. Доставалось от русских артиллеристов и тяжелой кавалерии. Ранение в ногу получил лорд Лукан, был убит его племянник и адъютант капитан Чартерис. Наконец, не выдержав сильного огня, командующий всей кавалерией остановил бригаду Скарлетта, приказав ей отступить на исходные позиции.
Роберт Гиббс. Тонкая красная линия (1881). Шотландский Национальный военный музей в Эдинбургском замке
После этого конница Кардигана стала основным объектом меткой пальбы русских стрелков и артиллеристов. К тому времени они уже достигли расположенной поперек долины русской тяжелой Донской батареи из шести орудий. Всадников, объезжавших батальоны Одесского егерского полка, встретили оттуда выстрелами, а потом и батарея дала заключительный залп картечью в упор, но остановить британцев не смогла. На батарее начался короткий и жестокий бой. В качестве прикрытия в сорока шагах позади нее стояло шестьсот солдат первого Уральского казачьего полка, еще не принимавших участия в сражении и не понесших потерь. А за ними на расстоянии сорока метров были выстроены двумя линиями два полка гусар, командовать которыми после ранения Халецкого был поставлен полковник Войнилович.
Фото Роджера Фентона. Чоргунский (Трактирный) мост (1855)
Уланы семнадцатого полка прорвали оборону батареи и налетели на казаков. Клубы пыли и дыма скрывали от них истинные силы атакующих, и внезапно уральцы, видя вылетающих улан, запаниковали и начали отступать, сминая гусарские полки. Лишь отдельные группы сохранивших стойкость солдат бросились на выручку артиллеристам. В их числе был и полковник Войнилович, который, сплотив вокруг себя несколько рядовых, ринулся на англичан. В схватке он был сражен двумя выстрелами в грудь. Смешавшиеся в толпу гусары и казаки вместе с легкой конной батареей и остатками личного состава временно захваченной Донской батареи отступали к Чоргунскому мосту, заманивая неприятеля за собой. Когда неприятельская конница была уже возле моста, генерал Липранди, предвидевший подобное развитие событий, нанес окончательный удар. Шесть эскадронов Сводного уланского полка, стоявшие возле второго и третьего редутов, атаковали англичан. В этот же момент снова открыла огонь русская артиллерия, от которого неприятельская кавалерия понесла ощутимый урон, причем перепало и нашим всадникам. К этому времени перегруппировались гусары, подоспели казаки пятьдесят третьего Донского полка.
Ричард Вудвилль. Атака лёгкой бригады. (1855)
Русские уланы преследовали бригаду Кардигана до четвертого редута и, несомненно, истребили бы всех до последнего человека, если бы не подошедшая помощь. Французы во главе с Франсуа Канробером полностью осмыслили, что происходит только тогда, когда после артиллерийского обстрела русская кавалерия вместе с пехотой бросилась добивать англичан. Один из лучших французских генералов, Пьер Боске, закричал в возмущении английским штабным: «Это не война! Это безумие!». Оглушительно прогремел приказ Канробера спасать то, что осталось от английской легкой конницы. Первыми на выручку Кардигану помчался прославленный четвертый полк Африканских конных егерей генерала д"Алонвиля. Они столкнулись с пластунским батальоном Черноморских казаков. Пешие казаки-пластуны действовали в рассыпном строю. Уклоняясь от удара сабли, они падали на землю ничком при приближении французских всадников, а когда конник пролетал мимо, вставали и стреляли в спину. Теперь уже ощутимые потери понесла и французская сторона. А легкая бригада англичан в это время на израненных, уставших конях, осыпаемая пулями и картечью, рассыпавшаяся на одиночных всадников и мелкие группы, медленно уходила вверх по долине. Преследование их русскими не было активным, хотя позже его назвали «охотой на зайцев». В общей сложности трагическая атака британцев длилась двадцать минут. Поле битвы было усеяно трупами людей и лошадей, более трехсот человек английской бригады были убиты или изувечены. Только на своих позициях остатки некогда славных английских полков снова увидели бригадного командира, о котором ничего не знали с момента начала боя на русской батарее.
Дальнейшее сражение ограничилось перестрелкой войск союзников, занявших четвертый редут, с ближайшими Одесскими батальонами. В четыре часа вечера прекратилась канонада, и сражение было окончено. Главнокомандующие союзных войск решили оставить в руках русских все трофеи и укрепления, сосредоточив войска у Балаклавы. Генерал Липранди, удовольствовавшись достигнутыми успехами, расположил войска: в селе Камары, у моста на Черной речке, в первом, втором, третьем редутах и вблизи них. Отряд Жабокритского по-прежнему стоял на Федюхиных горах, а кавалерия обосновалась в долине.
К пятидесятилетию Севастопольской обороны в 1904-ом году у дороги Севастополь-Ялта, там, где находился четвертый турецкий редут, установили памятник героям Балаклавского сражения. Проект разработал подполковник Еранцев, а архитектор Пермяков внес в него некоторые изменения. Во время Великой Отечественной монумент был разрушен и только в 2004-ом году военные строители по проекту архитектора Шеффера восстановили памятник.
Поль Филиппото. Атака лёгкой бригады во главе с генералом Аллонвиллем
Балаклавское сражение оставило двоякие впечатления. С одной стороны оно ни в малейшей степени не являлось победой союзников, с другой не было и довершенной победой русской армии. Овладение городом - базой англичан - поставило бы войска союзников в почти безвыходное положение. Многие из английских военачальников признавались позднее, что потеря Балаклавы вынудила бы союзные войска оставить Севастополь, изменив в корне всю Крымскую войну. В тактическом отношении сражение при Балаклаве было успешно: русские войска захватили окружавшие город высоты и несколько орудий, неприятель понес весомый урон и стеснил круг своих действий, ограничившись непосредственным прикрытием города. Однако взятие редутов и истребление английской кавалерии не принесли никаких существенных стратегических последствий. Напротив, сражение показало союзникам их слабейшее место, вынудив принять меры для отражения нового удара. Наше командованием также не поддержало мужество русских воинов, проявив удивительную нерешительность. Через некоторое время захваченные редуты были оставлены, почти на нет сведя результаты битвы.
Рисунок Роджера Фентона. Атака легкой кавалерийской бригады, 25 октября 1854, под командованием генера -майора Кардигана (1855)
Единственным положительным фактором стало то, что после известия о Балаклавском сражении, и в Севастополе, и во всей нашей армии произошел необычайный подъем боевого духа. Рассказы о взятых трофеях и полегших английских кавалеристах, ровно, как и о необыкновенном мужестве, с которым дрались русские солдаты, передавались из уст в уста. Вот что написал Липранди о поведении своих войск после сражения: «Отряды, понимая свое высокое назначение защищать родной край, горели желанием сразиться с врагом. Все сражение является одним геройским подвигом, и очень трудно отдать кому-либо преимущество перед другими».
Участвующие в разгроме английской конницы казаки переловили после боя лошадей, по их собственным словам, «сумасшедшей кавалерии» и продавали дорогих кровных рысаков по цене в пятнадцать-двадцать рублей (в то время как истинная стоимость коней оценивалась в триста-четыреста рублей).
У англичан же, наоборот, после боя было болезненное ощущение поражения и потерь. Шли разговоры о военном невежестве и бездарности главного командования, приведшие к совершенно бессмысленным потерям. В одной английской брошюре периода Крымской войны написано: «Балаклава» - это слово будет записано в анналах Англии и Франции, как место памятное деяниями героизма и происшедшим там несчастьем, непревзойденными до тех пор в истории». 25 октября 1854-го года навсегда останется траурной датой в истории Англии. Лишь через двенадцать дней из Константинополя в Лондон прибыло посланное известным ненавистником России лордом Рэдклифом сообщение о роковом событии. Легкая кавалерия, полегшая под Балаклавой, состояла из представителей английской аристократии. Впечатление от этого известия в столице Великобритании было ошеломительным. Вплоть до войны 1914-го года оттуда ехали паломники с целью осмотреть «долину смерти», где погиб цвет их нации. О гибельной атаке были написаны десятки книг и стихотворений, снято множество фильмов, а исследователи прошлого до сих пор спорят, кто же в действительности виноват в смерти английских аристократов.
Фото Роджера Фентона. Совет в штаб-квартире Раглана
(генерал сидит слева в белой шляпе и без правой руки) (1855)
К слову, по итогам случившегося была создана специальная комиссия. Главнокомандующий Фицрой Раглан старался всю вину свалить на Лукана и Кардигана, говоря им при встречах: «Вы загубили бригаду» (Лукану) и «Как же вы могли с фронта атаковать батарею против всех военных правил?» (Кардигану). Главнокомандующий создал целое обвинение против Джорджа Бингэма, упустившего, по его мнению, удобный момент. Пресса и правительство поддержали Раглана, дабы не подрывать престижа высшего командования. Под давлением общественности, восставшей против кавалерийских генералов, Лукан просил более тщательного расследования его действий в битве, а Кардиган завел длительную тяжбу с подполковником Кальторпом, утверждавшим, будто командир легкой бригады сбежал с поля, прежде чем его подчиненные доскакали до русских орудий.
Согласно распоряжению императора российского было принято решение увековечить память обо всех войсках, принявших участие в обороне Севастополя с 1854-го по 1855-ый года. Под руководством члена государственного совета Петра Федоровича Рерберга были собрано множество материалов по раненым и погибшим русским воинам в ключевых сражениях на Альме, в Инкермане, на Черной речке и под Балаклавой. В материалах, представленных государю, Петр Федорович упомянул четырех офицеров, погибших в Балаклавской битве:
Капитана Днепровского пехотного полка Джебко Якова Ануфриевича, убитого ядром в голову при взятии села Камары;
Ротмистра гусарского Саксен-Веймарского (Ингерманладского) полка Хитрово Семёна Васильевича, тяжелораненого в ходе схватки с драгунами Скарлетта, попавшего в плен и умершего в нем;
Корнета гусарского Саксен-Веймарского полка Горелова Константина Васильевича, убитого картечью во время отступления полка после схватки с кавалеристами Скарлетта;
Полковника гусарского полка Войниловича Иосифа Фердинандовича, сраженного во время нападения английской лёгкой бригады на Донскую батарею.
По данным британского командования потери легкой бригады составили более сотни убитых (включая девять офицеров), полторы сотни раненых (из них одиннадцать офицеров) и около шестидесяти человек пленных (в том числе два офицера). Многие из покалеченных людей впоследствии скончались. Также было потеряно более трехсот пятидесяти лошадей. Общий урон, нанесенный в этот день союзникам, составил около девятисот человек. По позднейшим подсчетам потери достигли тысячи военнослужащих, а некоторые историки и вовсе утверждают, что погибло полторы тысячи солдат. Потери русских войск составили шестьсот двадцать семь человек, из которых двести пятьдесят семь были среди гусар, наиболее сильно пострадавших от английской кавалерии. В феврале 1945-го года после Ялтинской конференции Балаклавскую долину посетил Уинстон Черчилль. В сражении погиб один из его предков из рода Мальборо. А в 2001-ом году на памятном месте побывал брат королевы Великобритании принц Майкл Кентский.
Крымская война 1853–1856 годов стала, пожалуй, первым крупным вооружённым конфликтом в истории человечества, в котором пресса стала играть серьёзную роль.
На настроения в Англии и Франции сильно влияли сообщения репортёров с места боёв. Оценка тех или иных событий, а также хода войны в целом во многом зависела от того, какую «картинку» давали газетчики.
Если в России Крымская война получит отражение позже, в творчестве писателей, то в Британии и Франции каноническое представление о войне в Крыму создали именно журналисты.
Ярким примером этого является Балаклавское сражение, обогатившее английскую мифологию двумя событиями, известными как «атака лёгкой кавалерии» и «тонкая красная линия».
В середине октября 1854 года русские войска предприняли попытку облегчить положение блокированного англо-франко-турецкими силами Севастополя путём нанесения удара в направлении главной английской базы в Крыму - порта Балаклава.
Операцию возглавил заместитель главнокомандующего русскими войсками в Крыму князя Меншикова генерал-лейтенант Павел Липранди .
Турецкий бег
В распоряжении Липранди находились 16 тысяч человек: Киевский и Ингерманландский гусарские, Уральский и Донской казачьи, Азовский, Днепровский пехотные, Одесский и Украинский егерские полки и ряд других частей и подразделений.
Балаклаву, где располагался лагерь и военные склады союзных войск, прикрывали четыре укреплённых редута, оборону на которых держали турецкие солдаты и английские артиллеристы.
Ударной силой группировки союзников под Балаклавой, насчитывавшей 4500 человек, являлись две английские отборные кавалерийские бригады - бригада тяжёлой кавалерии Джеймса Скарлетта и бригада лёгкой кавалерии Джеймса Кардигана .
Сражение 13 октября (25 октября по новому стилю) произошло в долинах к северу от Балаклавы, ограниченных невысокими Федюхиными горами.
Около пяти часов утра русская пехота выбила турок из первого редута после стремительной штыковой атаки.
Нужно отметить, что османские подразделения, находившиеся в Крыму, не были лучшими в турецкой армии и отличались невысокими боевыми качествами. Именно поэтому три других редута, а также английская артиллерия, расположенная на них, в количестве девяти штук досталась русским фактически без боя.
Более того, англичанам пришлось останавливать бегство своих союзников, открывая по бегущим огонь.
После успешного начала сражения генерал Липранди отдал приказ гусарской бригаде атаковать английский артиллерийский парк. Однако разведка русской армии допустила ошибку - вместо артиллеристов гусары столкнулись с бригадой тяжёлой английской кавалерии.
Встреча оказалась неожиданной для обеих сторон. В завязавшемся бою русские сумели потеснить англичан, однако развивать наступление командир гусарской бригады генерал-лейтенант Рыжов не рискнул, отведя подразделение на исходные позиции.
«Тонкая красная линия»
Ключевым моментом сражения, по мнению многих историков, стала атака 1-го Уральского казачьего полка подполковника Хорошхина на позиции 93-го шотландского пехотного полка.
По английской версии, этот полк оставался последним прикрытием союзных войск от прорыва русских в военный лагерь в Балаклаве.
Чтобы удержать большой фронт атаки казаков, командир шотландцев Колин Кэмпбелл приказал своим солдатам построиться в шеренгу по два, вместо предусмотренной уставами в таких случаях шеренги по четыре.
Атаку казаков шотландцы отбили.
Оборону шотландских горцев от наступающих казаков восторженно описывали английские журналисты. Обмундирование шотландцев имело красный цвет, и корреспондент газеты «Таймс» Уильям Рассел описал обороняющихся как «тонкую красную полоску, ощетинившуюся сталью».
Выражение «тонкая красная линия» как символ мужественной обороны из последних сил вошло в устойчивый оборот сначала в Англии, а затем и в других странах Запада.
Также журналисты описали такой диалог между Кэмпбеллом и его адъютантом Джоном Скоттом :
Приказа к отходу не будет, парни. Вы должны умереть там, где стоите.
Есть, сэр Колин. Если понадобится, мы это сделаем.
На деле всё было несколько не так, как писали англичане. 93-й полк вовсе не был последней линией обороны. В тылу у него располагались позиции английской артиллерии, а в самой Балаклаве готов был вступить в бой отряд Королевской морской пехоты.
Кроме того, большая часть русской кавалерии была занята боем с бригадой тяжёлой кавалерии англичан, потому силы атакующих тоже были ограничены. Стоит также добавить, что, по мнению ряда историков, шотландский полк оборонялся не в одиночку, а с частью отступивших с редутов турецких подразделений.
Но англичане и по сей день предпочитают верить в ту «тонкую красную линию», какую им описали 160 лет тому назад английские журналисты.
Тонкая красная линия, картина Роберта Гиббса.
Гнев лорда в реглане
После отражения атаки казаков и отхода гусарской бригады на исходные позиции сражение, казалось, подходит к концу с приемлемым для союзников исходом - русским войскам не удалось добраться до английского лагеря и нарушить снабжение экспедиционного корпуса англо-франко-турецких сил.
Однако у лорда Реглана , командующего английскими силами в Крыму, было иное мнение. Полководец, ещё в молодости лишившийся руки в битве при Ватерлоо, после чего подаривший своё имя новому виду рукава одежды, позволявшему скрыть этот недостаток, был чрезвычайно разгневан утратой девяти английских орудий в начале сражения.
На орудиях стояли эмблемы армии и государства, и лорд посчитал позором безропотно оставлять русским английские пушки в качестве трофея.
Памятник британцам, павшим в Крымской войне 1854–1856. Памятник установлен неподалеку от Сапун-Горы возле дороги Севастополь-Балаклава в связи со 150-летием окончания Крымской войны.
Прибыв к месту боя, когда уже наступило затишье, командующий, указав рукой на русских солдат, увозивших пушки с захваченных редутов, приказал - орудия отбить во что бы то ни стало. Приказ командующему английской кавалерии лорду Лукану был передан в виде записки следующего содержания: «Лорд Реглан желает, чтобы кавалерия быстро выдвинулась к линии фронта, преследуя противника, и попыталась воспрепятствовать неприятелю увезти прочь орудия. Отряд конной артиллерии также может присоединиться. Французская кавалерия у вас находится на левом фланге. Немедленно».
Мясо пушечное английское. Аристократическое
Когда отправленный с запиской капитан Нолэн даставил её лорду Лукану, тот поинтересовался: а о каких орудиях идёт речь?
Дело в том, что на другом конце долины располагались хорошо защищённые позиции тяжёлой русской артиллерии.
Нолэн неопределённо махнул рукой в сторону русских позиций, сказав что-то вроде: «Вон там!».
Тогда Лукан отдал приказ командиру бригады лёгкой английской кавалерии лорду Кардигану атаковать позиции русских артиллеристов. Кардиган логично возразил: атака кавалерии по открытой равнине на позиции артиллерии самоубийственна. Лукан, не споря с этим, заметил: приказ есть приказ.
Более 600 английских кавалеристов устремились в атаку. Это действительно оказалось неожиданностью для русских. Под перекрёстным, но довольно хаотичным огнём с русских позиций англичане добрались до орудий и частично уничтожили артиллерийские расчёты. Однако контратака русских кавалеристов заставила англичан отступить.
Отступление было ужасным - разобравшиеся в происходящем русские войска обрушили на кавалеристов ураганный огонь, практически уничтожив бригаду как боевую единицу.
Вот описание завершающего момента атаки в газете «Таймс»: «Итак, мы наблюдали, как они ворвались на батарею; затем, к восторгу своему, мы увидели, что они возвращаются, пробившись сквозь колонну русской пехоты, разметав её как стог сена. И тут их - потерявших строй, рассеявшихся по долине - смёл фланговый залп батареи на холме. Раненые и потерявшие коней кавалеристы, бегущие к нашим позициям, красноречивее любых слов свидетельствовали об их печальной судьбе - да, они потерпели неудачу, но даже полубоги не смогли бы сделать большего... В 11:35 перед проклятыми московитскими пушками более не осталось британских солдат, кроме мёртвых и умирающих...»
Как позор стал легендой
Бригада лёгкой кавалерии, составленная из выходцев из лучших аристократических семей Англии, сражавшаяся на лучших лошадях, была превращена в «пушечное мясо», которого хватило на двадцать минут боя.
Удивительно, но в английской истории этот случай не остался как «преступление кровавого Реглана, завалившего русских трупами».
Благодаря всё тем же журналистам, а затем и деятелям английской культуры, атака под Балаклавой прославилась как пример высочайшего мужества и самопожертвования, а выражение «атака лёгкой кавалерии» стало нарицательным, означающим безнадёжный и безрассудный, но высокий героизм.
Теперь уж и фланги огнём полыхают.
Чугунные чудища не отдыхают -
Из каждого хлещет жерла.
Никто не замешкался, не обернулся,
Никто из атаки живым не вернулся:
Смерть челюсти сыто свела.
Но вышли из левиафановой пасти
Шестьсот кавалеров возвышенной страсти -
Затем, чтоб остаться в веках.
Утихло сраженье, долина дымится,
Но слава героев вовек не затмится,
Вовек не рассеется в прах.
Об «атаке лёгкой кавалерии» в Британии по сей день снимают фильмы и пишут книги - вот что значит грамотный пиар, превращающий даже преступную глупость в высокую доблесть!
Пресса решает всё
Что касается исхода всего Балаклавского сражения, то русская армия, так и не добравшись до английского лагеря, своими действиями всё-таки предотвратила генеральный штурм Севастополя, заставив противника перейти к осаде. Также в плюс можно занести более 900 убитых, раненых и пленных солдат противника против 617 человек собственных потерь, а также трофейные английские пушки, до которых лорд Реглан так и не добрался.
Не блестящий результат, но вполне сносный. Но «раскрутить» его так, как английские журналисты «раскрутили» «тонкую красную линию» и «атаку лёгкой кавалерии», в России было некому.
Введение
Балакла́вское сражение
произошло 13 (25) октября 1854 и было одним
из крупнейших сражений Крымской войны
1853-1856 годов между союзными силами
Великобритании, Франции и Турции с одной
стороны, и Россией - с другой.
Сражение
произошло в долинах к северу от Балаклавы,
ограниченных невысокими Федюхиными
горами, Сапун-горой и рекой Чёрной. Это
было первое и единственное сражение
Крымской войны, в котором русские войска
существенно преобладали в силах.
Три
события отметили это сражение, которое
могло бы так и остаться второстепенным:
защита шотландцев от решительных русских
(также называемая «тонкой красной
линией» фр. la mince ligne rouge
), атака
тяжёлой британской бригады, которая,
против ожидания, обернулась успехом, и
атака лёгкой британской бригады,
предпринятая лордом Кардиганом после
серии недоразумений и которая привела
к большим потерям.
Сражение не стало
решающим. Британцы свернулись у
Севастополя, а русские сохранили свои
пушки и позицию .
1. Расположение союзных войск в Балаклавском лагере
В середине сентября 1854 года на буграх вокруг занятой Балаклавы союзные войска построили 4 редута (3 больших и один поменьше), которые обороняли размещённые там по распоряжению лорда Раглана турецкие войска. На каждом редуте находилось по 250 турецких солдат и 1 английскому артиллеристу. Артиллерией, однако, были оснащены лишь 3 больших редута. В Балаклаве располагался лагерь и военные склады союзных войск. Англичане презрительно обходились со своими турецкими союзниками, подвергали их телесным наказаниям за малейшие проступки и выдавали более чем скромный рацион.
2. Планы и силы сторон
В октябре русские силы
приблизились к союзной Балаклавской
базе.
Город и порт Балаклава, расположенный
в 15 км к югу от Севастополя, являлся
базой британского экспедиционного
корпуса в Крыму. Удар русских войск по
позициям союзников у Балаклавы мог, в
случае успеха, привести к деблокированию
осаждённого Севастополя и нарушению
снабжения англичан.
Русский отряд, находившийся под командованием генерала от инфантерии Павла Петровича Липранди, насчитывал около 16 тысяч человек и включал Киевский и Ингерманландский гусарские, Уральский и Донской казачие, Днепровский и Одесский пехотные полки и ряд других частей и подразделений. Генерал Липранди занимал должность заместителя главнокомандующего русскими войсками в Крыму князя Александра Сергеевича Меньшикова.
Силы союзников, в основном представленные британскими войсками, включали две кавалерийских бригады. Бригада тяжёлой кавалерии под командованием бригадного генерала Джеймса Скарлетта состояла из 4 и 5 гвардейских драгунских, 1, 2 и 6 драгунских полков и располагалась к югу, ближе к Балаклаве. Северные позиции, ближе к Федюхиным горам, занимала бригада лёгкой кавалерии, включавшая 4, 8, 11 и 13 гусарские полки. Командовал лёгкой бригадой генерал-майор лорд Кардиган. В лёгкой кавалерии, считавшейся элитным родом войск, служили представители известнейших аристократических родов Великобритании. Общее командование британской кавалерией осуществлял генерал-майор граф Лукан. В сражении участвовали также французские и турецкие подразделения, но их роль была незначительной. Количество войск союзников составляло около двух тысяч человек.
Британским экспедиционным корпусом командовал генерал-лейтенант лорд Раглан, французским - дивизионный генерал Франсуа Канробер.
3. Начало сражения
Сражение началось
около пяти утра, ещё до рассвета. Русские
штыковой атакой выбили турецкие войска
из редута № 1, расположенного на южном
фланге, и уничтожили около 170 турок. Три
оставшиеся редута, расположенные к
северу и северо-западу, были брошены
турками без боя. Панически бежавшие
турецкие войска не привели в негодность
артиллерию, располагавшуюся на редутах,
и русским в качестве трофея досталось
девять орудий. Англичанам пришлось
останавливать отступавших турок силой
оружия.
Захватив редуты, при попытке
дальнейшего развития атаки с целью
выхода к Балаклаве, русские натолкнулись
на сильнейшее сопротивление тяжёлой
кавалерии Скарлетта и 93 шотландского
пехотного полка баронета Колина
Кэмпбелла. Для того, чтобы прикрыть
слишком широкий фронт атаки русской
кавалерии, Кэмпбелл приказал своим
солдатам построиться в шеренгу по два,
вместо предусмотренной уставами в таких
случаях шеренги по четыре. Слова приказа
Кэмпбелла и ответ на них его адъютанта
Джона Скотта вошли в британскую военную
историю:
- Приказа к отходу не будет, парни. Вы должны умереть там, где стоите. - Есть, сэр Колин. Если понадобится, мы это сделаем.
Корреспондент «Таймс»
описал потом шотландский полк в этот
момент как «тонкую красную полоску,
ощетинившуюся сталью». Со временем это
выражение перешло в устойчивый оборот
«тонкая красная линия», обозначающий
оборону из последних сил.
Атака русских
войск была отражена. Генерал Липранди
посчитал на этом дневную задачу
выполненной.
4. Атака лёгкой кавалерийской бригады
Но лорд Раглан был крайне недоволен потерей девяти орудий в начале боя и отдал приказ, приведший к трагическим последствиям. Текст этого приказа лорду Лукану, записанный генерал-квартирмейстером Р. Эри, гласил:
«Лорд Раглан желает, чтобы кавалерия быстро пошла в наступление на находящегося перед ней противника и не позволила ему увезти назад пушки. Батарея конной артиллерии может сопровождать. Французская кавалерия на вашем левом фланге. Немедленно. Р. Эри».
Результатом выполнения приказа стала атака около 600 всадников на русские позиции по трехкилометровой долине, под убийственным перекрёстным огнём артиллерии и пехоты, находившихся на возвышенностях вдоль всей долины. Из первой линии всадников к русским позициям прорвались лишь около 50 человек. В ходе двадцатиминутной атаки, начавшейся в 12:20, погибло 129 английских кавалеристов, а суммарно вышло из строя до двух третей атакующих. Остатки бригады, тем не менее, сумели организованно отойти на исходные позиции.
Один из участников битвы, французский генерал Пьер Боске сказал вошедшую в историю фразу - «Это было великолепно, но так не воюют ». Менее известная концовка фразы гласила «Это было безумством ».
Словосочетание «атака лёгкой кавалерийской бригады» стало нарицательным в английском языке, означающим некие отчаянно смелые, но обречённые действия.
5. Итоги битвы
К концу боя противоборствующие стороны остались на своих утренних позициях. Со стороны союзников погибло: англичане - 547 человек, французы - 23 человека, турки - 170 человек. Общее число раненных союзников не известно, но только турок в ходе сражения было ранено больше 300 человек. Потери русских убитыми и раненными - 617 человек. Некоторые западные источники, приводящие потери союзников около 600 человек, не учитывают существенные потери турецкого экспедиционного корпуса, который в ходе Балаклавского сражения был полностью деморализован и больше, как самостоятельная боевая единица, в ходе войны не использовался. Отдельные подразделения турецкого экспедиционного корпуса придавались английским и французским частям в качестве вспомогательных, и использовались в основном для строительства оборонительных сооружений и переноса тяжестей.
Русские не смогли в ходе Балаклавского сражения достичь поставленной цели - разгромить английский лагерь и прекратить снабжение английских войск. Тем не менее, итогом сражения стал отказ союзников от идеи захвата Севастополя штурмом и переход к позиционным осадным действиям.
6. Балаклавское сражение в искусстве
Пятая композиция (The Trooper ) четвёртого студийного альбома хеви-метал группы Iron Maiden Piece of Mind посвящена Балаклавскому сражению. Текст песни описывает атаку лёгкой кавалерийской бригады англичан глазами британского кавалериста, который погибает от мушкетного выстрела русского пехотинца.
«Песня основана на Крымской войне, где британцы воевали против русских. Вступление - это попытка воссоздать галоп лошадей во время атаки легкой кавалерии. Это атмосферная песня.» - Стив Харрис
Литература
Корибут-Кубитович. Воспоминания о балаклавском деле, 13-го октября 1854 года. ВС, 1859, т.-7, № 5, с. 147-166.
Богданович, «Восточная война 1853-56 гг.» (СПб., );
Тарле Е. В. «Крымская война» ISBN 5-94661-049-X, 5-94661-050-3
Русский перевод поэмы Алфреда Тениссона «Атака Легкой Бригады»
Схема атаки
Список литературы:
Грант Р. Дж. Nationalisme et modernisation - La guerre de Crimée et la Russie en Asie - Guerre de Crimée - Balaklava // Batailles - les plus grands combats de l"antiquité à nos jours = Battles - a visual journey trought 5,000 years of combat. - 1-е изд. - М.: Flammarion, 2007. - С. 260. - 360 с. - ISBN 978-2-0812-0244-3 (фр.)
Балаклавское сражение
После первого бомбардирования союзники поняли, что взять Севастополь приступом не так-то легко. Они решили вести правильную осаду и заставить севастопольцев сдаться. Укрепления и работы неприятельские все ближе и ближе подходили к Севастополю. Князя Меньшикова это очень беспокоило. Он уже собирался оставить Южную сторону и с помощью кораблей перевезти гарнизон на Северную.
Но, чтобы отвлечь внимание союзников от Севастополя, решено было произвести нападение на неприятельские войска, расположенные около Балаклавы. Город Балаклава, с его прекрасной бухтой, был самый важный пункт для англичан. Это был их порт, арсенал и складочное место, откуда они получали все необходимое для войска.
В это самое время в Севастополь прибыла 12-я пехотная дивизия, под начальством генерала Липранди. Ему-то и поручил князь Меньшиков это дело. Генерал Липранди был опытный боевой генерал и добрый начальник. Он относился к солдатам хотя строго, но справедливо и заботился о них.
Накануне балаклавского сражения он внимательно осмотрел укрепления союзников и заметил, что Балаклава укреплена двумя рядами редутов: первый ряд - около сел Чоргун и Кадыкой и второй ряд - около Сапун-горы. Редуты оберегались турками.
Решено было с 16-тысячным отрядом начать атаку от села Чоргун, овладеть редутами перед селением Кадыкой и подняться с артиллерией на Сапун-гору, которая не была еще сильно укреплена.
12 октября генерал Липранди обходил войска и приветливо здоровался. Его встречало радостное «ура».
Завтра нам придется поработать, - говорил генерал. - Смотрите же, чтобы ни одной пули на ветер!..
Рады стараться! Ура! - отвечали солдаты.
Наступил тихий, теплый, прекрасный вечер, каких много в Крыму осенью. Солдаты подошли и расположились лагерем на берегу Черной речки у Трактирного мостика. Лагерь представлял живописный, оживленный вид. Повсюду виднелись ружья, составленные в козла, орудия, зарядные ящики, лошади. Солдаты садились около костров и тихо, сдержанно разговаривали.
Одни наказывали землякам и товарищам переслать в случае смерти на родину деньги, другие слушали рассказы о сражении, иные, понуря голову, думали свою, может, последнюю горькую думу: вспоминали далекую родину, близких... Не слышно было ни шуток ни песен. Кое-где под кустами блестели огоньки зажженных свечей. Там сидели офицеры.
Они тоже тихо беседовали; некоторые сжигали свои письма, другие писали духовные завещания или передавали друг другу последнюю волю. Но вот все стихло. Солдаты легли спать. В тишине изредка слышалось ржанье лошадей, бряцанье оружия дежурных да сдержанный шепот.
Утро 13 октября было пасмурное. Лагерь проснулся при первом рассвете. Солдаты стали возиться около лошадей и орудий. Многие, готовясь к смерти, надевали чистое белье. Все горячо молились. Несообщительные, молчаливые пластуны, обратившись на восток, шептали какие-то свои заговоры о сохранении жизни в сражении.
Скоро была готова каша. Солдатам дали по чарке вина. Некоторые, даже большие любители водочки, отказывались и не пили, ожидая своего последнего часа.
Не... Сегодня баста!.. Не пью, - говорил старик служивый. - Не охота, братцы, на тот свет под хмелем итти. Это не способно!
Молодой солдатик взглянул на него, тряхнул головой и тоже отказался от чарки.
В шестом часу утра пехота быстро разобрала ружья; кавалерия села на коней; артиллерия взяла орудия на передки.
Отряд был готов. Вдали показался верхом на лошади генерал Липранди. Объезжая войска, он говорил:
Будем драться храбро, ребята, как на Дунае!
Ура! Ура! Постоим! - отвечали солдаты.
С вами, ребята, не сомневаюсь в победе!
Ура! - победным криком вырвался возглас из могучей груди богатырей-солдат.
Войска двинулись по двум ущельям. По главному, от села Чоргун в Кадыкой, шла колонна генерал-майора Левуцкаго; левее его, за горою, двигался генерал-майор Семякин. По второму ущелью, из села Чоргун в Байдарскую долину, следовал отряд генерал-майора Гриббе, а по Трактирному мосту переправлялась колонна полковника Скюдери, а за ним - кавалерия и артиллерия под начальством генерал-лейтенанта Рыжова.
Войска двигались в глубоком молчании; даже лошади не ржали. Но вот вдали раздался ружейный выстрел, потом другой, еще и еще. Дело началось. Все приободрились. Колонна генерала Гриббе первая дошла до места назначения. Полсотни казаков, шедших во главе, бросились на стоявший по дороге у часовни Иоанна Постного неприятельский пикет и оттеснили его... Он даже не сопротивлялся. Затем пехота заняла село Комары.
В это время на Кадыкойских высотах стала артиллерия и открыла по укреплениям огонь. Все колонны нашего отряда были уже на местах, С появлением наших войск в виду неприятеля, турки открыли огонь со всех передовых редутов, но скоро должны были прекратить. Азовский полк атаковал 1-й редут. Азовцы как шмели облепили укрепление: кто лез в амбразуры, кто атаковал с тыла, и началась штыковая работа. Турки бежали, оставив много убитых. Укрепление с орудиями и лагерем досталось победителям. Азовцы тотчас же поставили здесь свои знамена.
Скоро русские овладели всеми передовыми редутами. Союзники встревожились. В Балаклаве ударили тревогу. Оба главнокомандующих, Сент-Арно и лорд Раглан, прискакали на поле сражения. Лорд Раглан послал к генералу Лукану с приказанием атаковать нашу позицию легкой кавалерией.
Куда же я ее пущу? - спрашивал генерал Лукан посланного.
Там, милорд, наши враги. Там остались наши пушки, - отвечал посланный, указывая на первые редуты. Генерал Лукан поручил Кардигану исполнить приказание.
Кардиган понимал, как опасно это поручение. Прежде всего, ему придется двигаться под перекрестными огнями нашей пехоты. Но Кардиган молодецки понесся во весь карьер на нашу кавалерию. Пехота быстро свернулась в каре и встретила атакующих батальным огнем. Англичане уже рубили прислугу, но подоспели уральцы и уланы. Произошла страшная схватка. Редуты переходили из рук в руки. Храбрый Кардиган дрался отчаянно.
Эта храбрая английская бригада, сделав блистательную атаку, понесла огромную потерю: 400 убитых, 6о раненых, один офицер и 22 нижних чина взяты в плен. Хотя на помощь подоспели французы, но отбить взятые позиции не могли.
В минуту самой жаркой схватки к нашему фронту подскакал французский офицер и кричал по-русски с польским акцентом: «Руби их! Руби их, русских!»
Русские пытались взять его живым в плен. Но чья-то пуля повалила его на землю. Он был ранен. После отбития атаки к этому офицеру подошел русский офицер и спросил, кто он и как попал в ряды неприятелей. Тот, уже умирающий, озлобленный, поднял руку с револьвером и хотел выстрелить. Солдаты вырвали у него револьвер. Рядом лежал другой смертельно раненый молодой офицер. Он снял свои часы и медальон с портретом и умолял передать их парламентеру и просить отправить на родину. Просьбу его, конечно, исполнили.
«Приобретение местности, а отнюдь не число убитых, доставляет победу», говорил Фридрих Великий. Наши войска остались на занятых ими укреплениях. В добычу нам досталось одно турецкое знамя, и орудий, турецкий лагерь, 6о патронных ящиков и шанцевый инструмент.
Вечером, когда люди собрались на биваке, рассказам не было конца. Солдаты щеголяли в неприятельских обновах: кто во французской кепи, кто в английской шинели или в чем-нибудь турецком. Все были рады, поздравляли друг друга с победой, целовались, обнимались. Подчас становилось грустно, когда вспоминали о тех, которых уж нет в их рядах.
Победа на Кадыкойских высотах очень возвысила дух севастопольцев; она ободрила войска, указала им возможность победы над союзниками. Государь император писал князю Меньшикову:
«Слава Богу! Слава тебе и сподвижникам твоим, слава героям-богатырям нашим за прекрасное начало наступательных действий. Благодарю тебя, любезный Меньшиков, что предугадал мою волю, объявив мое спасибо войскам-молодцам; оно ими вполне заслужено. Надеюсь на милость Божию, что начатое славно довершится так же.
«Не менее счастливит меня геройская стойкость наших несравненных моряков, неустрашимых защитников Севастополя. Господь воздаст им за все их доблестные подвиги, которым и примеру еще не бывало. Я счастлив, что, зная моих моряков-черноморцев с 1828 года, был очевидцем, что им никогда и ничего нет невозможного, был уверен, что эти несравненные молодцы вновь себя покажут, какими всегда были и на море и на суше. Вели им сказать всем, что их старый знакомый, всегда их уважавший, ими гордится и всех отцовски благодарит, как своих дорогих и любимых детей. Передай им эти слова в приказе, а флигель-адъютанту князю Голицыну вели объехать все экипажи с моим поклоном и благодарностью.
«Да хранит вас Господь Великосердый! «Обнимаю тебя душевно. Мой искренний поклон всем. Липранди обними за меня за славное начало».
К.В. Лукашевич
Фото красивых мест Крыма
