Военно-космическая деятельность подразумевает использование космонавтики в военном деле, а также, в случае необходимости, использование космического пространства или его отдельных областей в качестве театра военных действий.
Различные страны в настоящее время используют космические аппараты для спутниковой разведки, дальнего обнаружения баллистических ракет, связи, навигации. Военно-космическую деятельность возглавляют Россия и США.
Спутниковая разведка
Для этих целей используют разведывательный спутник (неофициально называемый спутник-шпион ) - спутник для наблюдения Земли или спутник связи, применяющийся для разведки.
В функции разведывательных спутников входит:
- видовая разведка (фотографирование с высокой чёткостью);
- радиотехническая разведка (прослушивание систем связи и определение местоположения радиосредств);
- слежение за выполнением запрета на ядерные испытания;
- система предупреждения о ракетном нападении (обнаружение пусков ракет).
Спутники первого поколения (американская Corona и советский «Зенит» ) проводили фотосъёмку, а потом выпускали контейнеры с отснятой фотоплёнкой, которые спускались на землю. Более поздние космические аппараты оснащались фототелевизионными системами и передавали изображения с помощью зашифрованных радиосигналов.
Спутники видовой разведки: фотографические (имеют Россия, США, КНР), оптико-электронные (имеют Израиль, Россия, США, КНР), радиолокационные (имеют Россия, США, ФРГ, КНР).
Радиотехническая (радиоэлектронная) разведка – сбор разведывательной информации на основе приёма и анализа электромагнитного излучения (ЭМИ). Радиоэлектронная разведка использует как перехваченные сигналы из каналов связи между людьми и техническими средствами, так и сигналы различных устройств. По своим особенностям радиоэлектронная разведка относится к техническим видам разведки.
Слежение за исполнением запрета на ядерные испытания связано с выполнением Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, который был принят 50-й сессией Генеральной Ассамблеи ООН 10 сентября 1996 года и открыт для подписания 24 сентября 1996 года.
В соответствии со Статьей I Договора:
- каждое государство-участник обязуется не производить любой испытательный взрыв ядерного оружия и любой другой ядерный взрыв, а также запретить и предотвращать любой такой ядерный взрыв в любом месте, находящемся под его юрисдикцией или контролем;
- каждое государство-участник обязуется далее воздерживаться от побуждения, поощрения или какого-либо участия в проведении любого испытательного взрыва ядерного оружия и любого другого ядерного взрыва.
Система предупреждения о ракетном нападении предназначена для обнаружения нападения с применением ракетного оружия до того, как ракеты достигнут своих целей. Состоит из двух эшелонов - наземные РЛС и орбитальная группировка спутников системы раннего предупреждения.
Системы противоспутникового оружия
Противоспутниковое оружие - виды вооружений, предназначенные для уничтожения космических аппаратов, используемых в навигационных и разведывательных целях. Д
Данное оружие делится на два основных вида:
1.Спутники – перехватчики.
2.Баллистические ракеты, запускаемые с наземных установок, кораблей либо самолётов.
Спутники-перехватчики
В СССР в качестве противоспутникового оружия была выбрана концепция спутника-перехватчика. Аппарат, находящийся на орбите, совершал орбитальный маневр сближения со спутником-целью и поражал ее подрывом боеголовки со шрапнельными поражающими элементами. В 1979 г. эта система противокосмической обороны была поставлена на боевое дежурство.
В настоящее время на вооружении США состоит система противоракетной обороны корабельного базирования Aegis. Ракета RIM-161 (SM-3), входящая в ее состав, имеет возможность поражать спутники, что было продемонстрировано на практике 21 февраля 2008 года, когда ракета SM-3 успешно поразила американский военный спутник USA-193, вышедший на нерасчетную низкую орбиту.
Противоспутниковые баллистические ракеты
США начали такие разработки в конце 1950-х годов. С мая 1958 по октябрь 1959 было проведено 12 испытательных запусков, показавших неэффективность системы. Другой подобный проект предполагал запуск ракеты с борта бомбардировщика B-58 Hustler. Программа была закрыта после неудачного запуска. Следующее поколение противоспутниковых баллистических ракет основывалось на применении ядерных боезарядов высокой мощности. C 1982 г., когда стало известно о существовании у СССР эффективного противоспутникового оружия (спутников-перехватчиков ИС), в США была начата программа разработки высокомобильной противоспутниковой ракеты нового поколения ASM-135 ASAT. Эта двухступенчатая твердотопливная ракета запускалась с борта истребителя F-15; метод наведения - инерциальный; отделяемая боевая часть массой 13,6 кг, имеющая инфракрасную головку наведения не оснащалась взрывчатым веществом и поражала цель прямым попаданием.
В 1980-х годах в СССР также проводилась программа разработки противоспутниковой ракеты, запускаемой с борта самолета МиГ-31.
В настоящее время на вооружении США состоит система противоракетной обороны корабельного базирования Aegis. Ракета может поражать спутники, что было продемонстрировано на практике 21 февраля 2008 года, когда ракета SM-3 успешно поразила американский военный спутник USA-193, вышедший на нерасчетную низкую орбиту.
Космические войска России
Войска воздушно-космической обороны (ВВКО) - отдельный род войск Вооруженных Сил РФ, созданный по решению Президента Дмитрия Медведева (ранее они назывались космическими войсками). Первая дежурная смена командного пункта войск ВКО заступила на боевое дежурство 1 декабря 2011 г.
Создание Войск воздушно-космической обороны потребовалось для объединения сил и средств, отвечающих за обеспечение безопасности России в космосе и из космоса, с воинскими формированиями, решающими задачи противовоздушной обороны (ПВО) Российской Федерации. Это было вызвано объективной необходимостью интеграции под единым руководством всех сил и средств, способных вести борьбу в воздушной и космической сфере.
Объекты войск ВКО расположены по всей территории России - от Калининграда до Камчатки, а также за её пределами. В странах ближнего зарубежья - Азербайджане, Белоруссии, Казахстане и Таджикистане дислоцированы объекты систем предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА.
Вооруженные силы США с самого начала заинтересовали возможности, которые открылись с появлением спутников связи, навигационных и метеорологических спутников и в особенности систем разведки и дальнего обнаружения баллистических ракет. После окончания Второй мировой войны Сухопутные войска, ВМС и ВВС США приступили к разработке баллистических ракет, имея в виду не только поражение ими целей, но и выведение спутников на околоземные орбиты, откуда они могли бы оказывать поддержку военным действиям. См. также РАКЕТНОЕ ОРУЖИЕ; РАКЕТА ; .
В конце 1950-х годов ВВС стали основной военно-космической службой США. Их план запуска спутников, разработанный в 1956, предусматривал выполнение как разведывательных функций (наблюдение из космоса за объектами возможного противника), так и дальнего обнаружения баллистических ракет. Спутники, снабженные фотооборудованием и ИК-датчиками, предполагалось выводить на полярные орбиты, чтобы обеспечить непрерывное глобальное наблюдение.
Формирование военно-космической программы США в период холодной войны имело важнейшее значение для сбора разведывательной информации о Советском Союзе. Ведущую роль в сборе такого рода разведданных играло, конечно, ЦРУ, которое с 1956 проводило полеты разведывательных самолетов U-2 над территорией СССР. В августе 1960 президент Д.Эйзенхауэр создал управление ракетных и спутниковых систем, которое позже было переименовано в Национальное разведывательное управление – НРУ. Ему были переданы соответствующие задачи ЦРУ, ВВС и ВМС. К началу 1961 на него была возложена ответственность за национальные программы как оперативной, так и стратегической разведки, а ВВС было поручено отвечать за «полуоткрытые» программы в военной области, к которым относятся связь, метеорология, навигация и дальнее обнаружение.
Оперативная разведка.
Возвращение пленки на Землю.
Полеты самолетов-разведчиков над территорией Советского Союза пришли к обескураживающему финалу 1 мая 1960, когда был сбит пилотировавшийся Ф.Пауэрсом U-2. Это привлекло интерес к спутниковым системам. Программа возвращения экспонированной пленки со спутников на Землю (кодовое название CORONA) выполнялась под «крышей» программы «Дискаверер» в условиях наивысшей секретности. Первое успешное возвращение отснятой пленки на Землю было выполнено со спутника «Дискаверер-14», выведенного на орбиту 18 августа 1960. После того как возвращаемая капсула была выпущена со спутника на 17-м витке его полета, транспортный самолет C-130 поймал ее в воздухе с третьего захода при помощи специального трала.
В период с августа 1960 по май 1972 по программе CORONA были успешно выведены на орбиту и работали 145 спутников, которые собрали множество фотоизображений, представляющих интерес для стратегической разведки и картографии. Первые спутники KH-1 обеспечивали разрешение наземных объектов ок. 12 м (KH – сокращение от кодового названия KEYHOLE – замочная скважина). Затем появилось несколько более совершенных вариантов спутников серии KH, последние из которых давали разрешение 1,5 м. В программу CORONA были включены также система картографирования KH-5 (семь спутников) и система повышенного разрешения KH-6 (один спутник).
Все эти спутники относились к категории платформ для широкозахватной обзорной съемки, так как разрешение их фотокамер позволяло получать на каждом снимке изображение территории размером 20ґ190 км. Такие фотоснимки оказались исключительно важными для определения состояния стратегических вооружений в СССР. См. также ВОЙНА ЯДЕРНАЯ .
С июля 1963 началась эксплуатация первой серии спутников, оснащенных аппаратурой для съемки крупным планом. Спутники KH-7 давали снимки с разрешением 0,46 м. Они существовали до 1967, когда на смену им пришли KH-8, эксплуатировавшиеся до 1984 и позволявшие получать снимки с разрешением 0,3 м.
Электронная передача в режиме реального времени.
Хотя эти первые космические системы обеспечивали получение ценной информации, они имели несколько недостатков, связанных со способом передачи информации на Землю. Самым существенным из них был большой промежуток времени от съемки до доставки фотоинформации специалистам. Вдобавок после отделения капсулы с возвращаемой пленкой от спутника остававшееся на нем дорогостоящее оборудование становилось бесполезным. Обе проблемы были частично решены оснащением спутников, начиная с KH-4B, несколькими капсулами с пленкой.
В конце 1980-х годов начали эксплуатироваться усовершенствованные спутники серии KH-11 (массой ок. 14 т), работающие в ИК-области спектра. Оснащенные главным зеркалом, имевшим диаметр 2 м, эти спутники давали разрешение ок. 15 см. Вспомогательное зеркало меньшего размера фокусировало изображение на прибор с зарядовой связью, который преобразовывал его в электрические импульсы. Эти импульсы могли затем посылаться наземным станциям или портативным терминалам непосредственно либо с ретрансляцией через спутники связи SDS, находящиеся на сильно наклоненных к плоскости экватора эллиптических орбитах. Большой запас топлива на этих спутниках позволила им работать в космосе не менее пяти лет.
Радиолокация.
В конце 1980-х годов НРУ эксплуатировало спутник «Лакросс», на котором был установлен радиолокатор с синтезируемой апертурой. «Лакросс» обеспечивал разрешение 0,9 м и обладал способностью «видеть» сквозь облака.
Радиотехническая разведка.
В 1960-х годах ВВС США при содействии НРУ запустили несколько спутников, предназначенных для сбора информации об электронных сигналах, излучаемых с территории Советского Союза. Эти спутники, летавшие на низких околоземных орбитах, делились на две категории: 1) аппараты радиотехнической разведки, т.е. малые спутники, запускаемые обычно вместе со спутниками фоторазведки и предназначенные для сбора данных об излучениях радиолокационных станций, и 2) крупные спутники электронной стратегической разведки «Элинтс», предназначавшиеся в основном для сбора данных о работе средств связи.
Спутники «Кэньон», нацеленные на прослушивание советских систем связи, начали эксплуатироваться в 1968. Они выводились на орбиты, близкие к геостационарной. В конце 1970-х годов они были постепенно заменены спутниками «Чейлет» и затем «Вортекс». Спутники «Райолит» и «Аквакейд» работали на геостационарной орбите и предназначались для отслеживания данных телеметрии советских баллистических ракет. Эксплуатация этих спутников началась в 1970-х годах, а в 1980-х они были заменены спутниками «Магнум» и «Орион», запускавшимися с многоразового транспортного космического корабля (см . КОСМИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ «ШАТТЛ»).
По третьей программе, названной «Джампсит», спутники запускались на сильно вытянутые и сильно наклоненные орбиты, обеспечивавшие им длительное нахождение над северными широтами, где действовала значительная часть советского флота. В 1994 все три программы были завершены, уступив место новым и гораздо более крупным спутникам.
Спутники радиотехнической стратегической разведки относятся к числу наиболее секретных систем военного ведомства. Собранные ими разведданные анализируются Агентством национальной безопасности (АНБ), которое использует мощные суперкомпьютеры для расшифровки информации, передаваемой по линиям связи, и данных телеметрии ракет. Спутники, о которых идет речь, достигали в размахе 100 м, и в 1990-х годах их чувствительность позволяла принимать на геостационарной орбите передачи портативных раций типа «уоки-токи». См . РАЦИЯ ДЛЯ ПЕРСОНАЛЬНОЙ И СЛУЖЕБНОЙ РАДИОСВЯЗИ.
В дополнение к этим системам ВМС США в середине 1970-х годов начали вводить в действие систему «Уайт Клауд», представлявшую собой серию небольших спутников, предназначенных для приема излучения средств связи и радиолокационных станций советских военных кораблей. Зная положение спутников и время приема излучений, находящиеся на земле операторы могли с высокой точностью определять координаты кораблей.
Дальнее обнаружение.
Спутниковая система оповещения о запуске баллистических ракет и их обнаружении «Мидас» позволила увеличить почти в два раза время предупреждения об атаке баллистических ракет противника и, кроме того, предоставила в распоряжение военных ряд других преимуществ. Спутник системы «Мидас», оснащенный датчиком инфракрасного излучения для обнаружения факела при запуске ракеты, дает возможность определить ее траекторию и конечную цель. Система «Мидас» использовалась с 1960 по 1966 и включала в себя по меньшей мере 20 спутников, запускавшихся на маловысотные околоземные орбиты.
В ноябре 1970 был выведен на орбиту первый геостационарный спутник по программе DSP, на котором имелся большой ИК-телескоп. Спутник вращался со скоростью 6 об/мин, что позволяло телескопу сканировать поверхность Земли. Спутники этой системы, размещенные один у восточного побережья Бразилии, второй – близ берегов Габона (запад экваториальной Африки), третий – над Индийским океаном и четвертый – над западной акваторией Тихого океана, а также еще один на резервной орбите (над восточной частью Индийского океана), оказались очень полезными во время войны в Персидском заливе 1991, предупреждая об атаках иракских ракет «Скад» (хотя они и не предназначались первоначально для обнаружения сравнительно небольшого теплового излучения тактических баллистических ракет). В конце 1980-х годов усовершенствованные спутники серии DSP средний срок службы имели около 6 лет.
Связь.
В июне 1966 ракета-носитель «Титан-3C» вывела на орбиту, близкую к геостационарной, семь связных военных спутников по программе IDCSP. Эта ограниченная по своим возможностям система в ноябре 1971 была заменена системой геостационарных спутников второго поколения DSCS II. Спутники DSCS II могли использовать наземные терминалы меньшего размера. См. также СПУТНИК СВЯЗИ .
На протяжении 1970-х и 1980-х годов количество военных спутников связи США быстро росло. Многие из этих спутников связи оставались на орбите до 10 лет. С 1994 ВВС США начали выводить на орбиту спутники серии «Милстар», работающие в диапазоне крайне высоких частот (EHF). На таких частотах обеспечивается более высокая устойчивость к создаваемым противником помехам и к перехвату. Спутники «Милстар» первоначально предназначались для использования во время ядерного нападения. Однако когда они наконец стали вводиться в эксплуатацию, холодная война закончилась.
Метеорология.
Одним из первых заданий военных метеорологических спутников DMSP было определение толщины облачного покрова над возможными целями для спутников, выполнявших фоторазведку. Спутники серии DMSP, использовавшиеся в середине 1990-х годов, хотя и имели некоторую секретную аппаратуру, в основном были такими же, как спутники NOAA. В 1994 NOAA и министерство обороны США договорились объединить свои системыдля уменьшения расходов и пригласили европейскую организацию по метеорологическим спутникам EUMETSAT принять участие в программе.
Навигация.
ВМС США, которым необходимо было иметь надежную навигационную информацию для подводных лодок, вооруженных баллистическими ракетами «Поларис», занимали в первые годы космической эры ведущее положение в разработке спутниковых навигационных систем. В ранних вариантах спутников ВМС «Транзит» использовалась аппаратура, использовавшая эффект Доплера. Каждый спутник передавал в эфир радиосигнал, который принимали наземные приемники. Зная точное время прохождения сигнала, земную проекцию траектории спутника и высоту расположения приемной антенны, штурман судна мог вычислить координаты своего приемника с точностью 14–23 м. Несмотря на разработку улучшенного варианта, получившего название «Нова», и широкое использование этой системы гражданскими судами всего мира, в 1990-х годах она прекратила свое существование. Система оказалась недостаточно точной для сухопутной и воздушной навигации, не имела защиты от шумовых помех, а навигационные данные можно было получать только тогда, когда спутник оказывался в зените. См. также АЭРОНАВИГАЦИЯ .
С начала 1970-х годов велась разработка глобальной спутниковой системы определения местонахождения GPS. В 1994 эта система, состоящая из 24 средневысотных спутников, была полностью введена в эксплуатацию. На каждом из спутников есть атомные часы. Из любой точки земного шара в любое время можно видеть не менее трех спутников этой системы.
Дифференциальная спутниковая система DGPS позволила еще больше увеличить точность определения местонахождения, доведя погрешность до 0,9 м или еще меньше. В DGPS используется наземный передатчик, координаты которого точно известны, и это позволяет приемнику автоматически исключать ошибки, присущие системе GPS.
Обнаружение ядерных взрывов.
В период с 1963 по 1970 ВВС США запустили на очень высокие круговые орбиты (111 тыс. км) 12 спутников «Вела» для обнаружения ядерных взрывов из космоса. С начала 1970-х годов спутники дальнего обнаружения DSP оснащались оборудованием для обнаружения ядерных взрывов на земле и в атмосфере; позднее на спутниках устанавливали датчики для обнаружения взрывов также и в космическом пространстве. С 1980-х годов такие датчики стали устанавливать на навигационных спутниках GPS.
Противоспутниковое оружие.
В 1960-х годах Соединенные Штаты создали противоспутниковую ракетно-ядерную систему ASAT. Однако эта система имела ограниченные возможности, поскольку начинала работать, лишь когда цель оказывалась в пределах досягаемости. В 1980-х годах ВВС США приступили к разработке ракеты ASAT, которую можно было бы запускать с самолета-истребителя F-15 практически в любой точке земного шара. Эта ракета была снабжена устройством самонаведения по инфракрасному излучению мишени.
Другие программы.
Рода войск США также осуществляли многочисленные работы в космосе, но их результаты были гораздо менее убедительными. С середины 1980-х годов организация стратегической оборонной инициативы осуществляла запуски малых спутников для испытаний различных систем обнаружения и уничтожения баллистических ракет во время их полета. См. также ВОЙНЫ ЗВЕЗДНЫЕ .
Несмотря на ранние успехи в выведении на орбиту больших полезных нагрузок, по темпам развития и разнообразию военной космической программы Советский Союз уступал Соединенным Штатам. Спутник «Космос-4», который должен был стать первым советским разведывательным спутником, был запущен 26 апреля 1961 с помощью космического корабля «Восток-Д», – такого же, как корабль, на котором летал Юрий Гагарин . В отличие от американских спутников, на которых предусматривалось возвращение пленки на землю, на спутниках серии «Восток-Д» для возвращения в атмосферу использовалась более крупная капсула, содержавшая и камеры, и пленку. Спутники третьего поколения выполняли обычные задачи дистанционного зондирования и картографирования. На спутники четвертого поколения возлагались задачи разведки с маловысотных орбит. В 1990-х годах спутники обоих поколений все еще находились в эксплуатации. В декабре 1982 Советский Союз вывел на орбиту спутник пятого поколения, в котором, по-видимому, использовалась электронная передача данных, обеспечивавшая получение разведывательной информации в режиме реального времени.
Связь.
Другие военные космические программы СССР были аналогичны выполнявшимся Соединенными Штатами, хотя в нескольких аспектах имелись и различия. Из-за особенностей расположения страны и недостаточного числа заокеанских союзников СССР запускал много спутников на сильновытянутые эллиптические орбиты, имевшие большой наклон плоскости к плоскости экватора. На таких орбитах летали спутники связи «Молния». Советский Союз широко использовал также малые спутники. Такие спутники записывали и сохраняли передаваемую с Земли информацию, чтобы затем ретранслировать ее на наземную станцию при пролете над ней. Эта система оказалась вполне приемлемой для обеспечения неэкстренной связи.
Раннее оповещение.
Советский Союз запускал спутники раннего оповещения «Око» на орбиты такого типа, как у спутников «Молния», что позволяло этим спутникам одновременно иметь в поле зрения американские базы баллистических ракет и советскую наземную станцию. Однако для обеспечения постоянного охвата обоих объектов потребовалось иметь в космосе целое созвездие из девяти спутников. Кроме того, Советский Союз вывел на геостационарную орбиту спутники «Прогноз» для раннего оповещения о начале атаки баллистических ракет США.
Наблюдение за океаном.
В спутниковой системе радиолокационной разведки над океанами для поиска американских военных судов использовался радиолокатор с синтезируемой апертурой (см . АНТЕННА). В период с 1967 по 1988 в космос было запущено более тридцати таких спутников, на каждом из которых имелся ядерный источник питания радиолокатора мощностью 2 кВт. В 1978 один такой спутник («Космос-954») вместо того, чтобы перейти на более высокую орбиту, вошел в плотные слои атмосферы и его радиоактивные обломки упали на обширные участки территории Канады. Это событие заставило советских инженеров усовершенствовать системы безопасности на существующих спутниках радиолокационной разведки и начать разработку более мощного ядерного источника питания «Топаз», позволяющего аппаратуре спутника работать на более высокой и безопасной орбите. Два спутника с источниками питания «Топаз» в конце 1980-х годов работали в космосе, но в связи с окончанием холодной войны их эксплуатация была прекращена.
Оружие нападения.
С конца 1960-х до начала 1980-х годов Советский Союз выводил в космос оперативное противоспутниковое оружие, размещая его на орбите цели и используя радиолокатор для наведения на цель. Когда спутник оказывался в пределах досягаемости цели, он выпускал по ней две короткие очереди поражающих импульсов. В начале 1980-х годов СССР приступил к разработке небольшого двухместного воздушно-космического самолета, предназначенного для нападения на многоразовый транспортный космический корабль, но после аварии «Челленджера» (см . КОСМИЧЕСКИЕ ПОЛЕТЫ ПИЛОТИРУЕМЫЕ) работы по этому проекту были прекращены.
Период после холодной войны.
Советские спутники были, в общем, менее совершенными и работали в космосе не так долго, как их американские аналоги. Чтобы компенсировать этот недостаток, СССР запускал в космос гораздо большее число спутников. К концу холодной войны срок службы советских спутников на орбите вырос, а сами спутники стали существенно более совершенными. К середине 1990-х годов руководители российского космического агентства, вынужденные заниматься поисками зарубежных источников доходов, выступили с предложением продавать свою технологию и опыт за границу. Они также развернули широкую продажу фотоснимков высокого разрешения практически любого участка земной поверхности.
ДРУГИЕ СТРАНЫ
Европа.
К началу 1990-х годов некоторые страны, кроме США и СССР, разработали собственные сравнительно небольшие военно-космические программы. Дальше всех продвинулась Франция. Начало было положено в 1980-х годах созданием комбинированной военно-коммерческой спутниковой системы связи «Сиракюз». 7 июля 1995 Франция вывела на орбиту свой первый разведывательный спутник «Элиос IA», разработанный с участием Италии и Испании. Французские специалисты по космической технике в середине 1990-х годов разрабатывали также спутник радиолокационного наблюдения «Озирис», аналогичный американскому спутнику «Лакросс», проектировали спутник «Экут» для радиотехнической разведки и исследовали возможности создания спутника системы раннего оповещения «Алерт».
Великобритания в 1990-х годах использовала собственный специализированный военный спутник связи, работавший в диапазоне сверхвысоких частот (СВЧ), для связи с флотом. Италия также располагала спутниковой СВЧ-системой военной связи «Сиркаль», которая, подобно «Сиракюз», была реализована как дополнительная полезная нагрузка другого спутника. НАТО пользовался космической связью через свой спутник НАТО-4, который работал в СВЧ-диапазоне и был очень похож на американский спутник «Скайнет-4».
Другие программы.
КНР время от времени запускала спутники оперативной фоторазведки с возвращением на Землю отснятой пленки и имела несколько других систем, использовавшихся как в военных, так и в гражданских целях. Несмотря на наличие у Израиля доступа к американским источникам получения фотоизображений из космоса, эта страна запустила в 1995 собственный экспериментальный разведывательный спутник.
Литература:
Справочник по спутниковой связи и вещанию
. М., 1983
Арбатов А.Г. и др. Космическое оружие: дилемма безопасности
. М., 1986
Представления государств о военных угрозах, связанных с космической деятельностью, выражаются в двух аспектах: угрозы с применением космических систем и угрозы в отношении космических систем. Международные дискуссии об этом активизировались в 2000-е годы в связи с американской программой создания стратегических систем противоракетной обороны и в связи с китайским и американским экспериментами по уничтожению своих спутников в 2007 и 2008 годах, соответственно. Однако реальные экономические, технические и политические возможности военного использования космоса отличаются от общеупотребляемых риторических фигур.
Военная космическая деятельность традиционно включает в себя обеспечение доступа в космос, разведку, связь, навигацию и контроль передвижений на суше, на море, в воздухе и в космосе, включая системы предупреждения о ракетном нападении.
Сегодня наиболее развитыми военными космическими программами обладают Соединенные Штаты, Россия, Китай : 147, 84 и 58 из 352 военных аппаратов, находящихся на орбите, соответственно. Это обусловлено внешнеполитическими интересами, выходящими далеко за пределы их границ. Европейские члены НАТО вместе обладают немногим более 30 военных спутников, остальные принадлежат другим государствам.
При этом всего на орбите находится свыше 1420 аппаратов. И коммерческие аппараты связи и дистанционного зондирования земли также могут использоваться военными тех государств, в чьей юрисдикции находятся компании-владельцы.
Орбитальный маневр
Одно из наиболее перспективных направлений – создание спутников, способных маневрировать на околоземной орбите. Важно понимать, что с развитием ионных двигателей эту опцию получают все более совершенные микроспутники. В 2005–2010 годах Соединенные Штаты запускали несколько экспериментальных аппаратов, обладающих такими возможностями. В 2014 году Россия также запустила малый спутник, который самостоятельно передвигался на околоземной орбите. Орбитальное маневрирование позволит создавать гибкие спутниковые системы: концентрировать их над зоной конфликта, модернизировать их компоненты без замены спутников целиком и т.д.
В то же время международное общественное мнение укреплено в мысли, что маневрирующие спутники в условиях конфликта могут быть использованы для уничтожения спутников противника. Принципиальных технических ограничений для такого шага нет, но эта затея для развитых стран представляется совершенно бессмысленной – затрачиваемые ресурсы при гипотетическом результате и его политических последствиях ничем не оправданы.
В условиях, когда вокруг Земли находятся сотни аппаратов, а противник использует десятки из них, включая коммерческие спутники, ему не принадлежащие, уничтожение нескольких спутников никак не может повлиять на ситуацию. Более того, вне зависимости от политической ситуации и на достаточном уровне точности для решения военных задач можно использовать глобальные навигационные системы GPS (США), ГЛОНАСС (Россия) и создаваемую европейцами систему Galileo .
Следовательно, гораздо более эффективным способом лишения противника доступа к космическим системам станет не их уничтожение, а подавление каналов связи между спутниками и его принимающими устройствами в зоне конфликта. И зачастую это гораздо удобнее делать с помощью наземных систем, а не за счет развертывания специальных спутников.
Еще раз подчеркнем – описанная аргументация работает для стран, являющихся ответственными участниками системы международных отношений, вовлеченных в мировую торговлю и обладающих современными вооруженными силами. Но эта аргументация не работает применительно к политическим режимам наподобие Северной Кореи, движущие мотивы которых сводятся к удержанию власти правящей группой и слому существующих международных правил игры.
Такие режимы сами мало зависят от космических систем, и потому уничтожение спутников других государств может стать для них хорошей возможностью для внешнеполитического шантажа. Учитывая удешевление платформ для создания малых спутников и доступа в космос, такую угрозу со стороны аутсайдеров международных отношений стоит иметь в виду. И здесь как раз могут потребоваться активные меры защиты космических систем, включающие маневрирование в космосе.
Контроль околоземного пространства
Высокую важность в последние годы приобрели космические системы контроля околоземного пространства, позволяющие получить полную картину космической деятельности разных государств, а также конвертировать это в усиление безопасности и внешнеполитический капитал. Первенство здесь также принадлежит американской стороне.
Соединенные Штаты, помимо развитой наземной инфраструктуры, расположенной в разных точках мира и позволяющей контролировать околоземную орбиту, имеют три спутниковых системы. Среди них: орбитальная система космического наблюдения (Space Based Surveillance System , SBSS ), космическая система сопровождения и наблюдения (Space Tracking and Surveillance System , STSS ) и геосинхронные спутники системы выявления космических объектов (Geosynchronous Space Situational Awareness Program , GSSAP ). При этом к 2020 году американские военно-воздушные силы планируют заменить единственный существующий спутник SBSS , расположенный на солнечносинхронной орбите, тремя новыми геосинхронными аппаратами малого размера.
Система STSS состоит из трех спутников, два из которых выполняют функции демонстраторов технологий и интегрированы с морским компонентом американской противоракетной обороны. Соответственно, главными объектами для нее являются баллистические ракеты и боеголовки, которые она может отслеживать на всех участках полета.
Система GSSAP на сегодняшний день является самой новой – в июле 2014 года были запущены оба ее спутника. Их особенность состоит в возможности орбитального маневрирования, что позволяет им с относительно близкого расстояния изучать интересующие космические аппараты, выводимые другими странами на геосинхронные орбиты. Конечно, в данном случае речь идет о ситуациях, когда этими самыми странами не заявлено назначение новых космических объектов.
С развитием технологий и промышленности появление аналогичных систем вероятно и у других крупных участников освоения космоса, к тому же для этого не требуется развертывания больших спутниковых группировок. Вместе с тем, такие системы становятся необходимыми, когда экономическая и политическая деятельность страны и ее ключевых партнеров критически зависит от спутниковых систем этой страны. Сегодня это актуально только для Соединенных Штатов и зависящих от них в сфере безопасности европейских стран.
Таким образом, для России пока нет нужды тратить ограниченные ресурсы на создание собственной спутниковой системы глобального контроля космического пространства. Достаточно поддерживать контроль орбиты над своей территорией с помощью наземных систем.
Идея военного «шаттла»
Экспериментальный вектор развития военной деятельности в космосе с 2010 года демонстрирует американский беспилотный космический корабль многоразового использования X -37 B . Этот аппарат способен на протяжении многих месяцев находиться в околоземном пространстве, за счет двигателей менять свою орбиту, совершать посадку на аэродром и после необходимого обслуживания снова отправляться в космос.
Еще одно достоинство X -37 B – наличие отсека, куда устанавливается оборудование в зависимости от выполняемых кораблем задач. Таким образом, космоплан может играть роль тяжелого спутника разведки и связи, может выступать носителем микроспутников и, гипотетически, автоматическим ремонтным кораблем.
Однако в настоящее время X -37 B служит научной лабораторией американских военно-воздушных сил, демонстратором технологий, и говорить о его рутинном использовании в ближайшие годы преждевременно. Также необоснованными представляются и разговоры о том, что космоплан может стать носителем высокоточных вооружений и/или средством уничтожения спутников. Аргументы здесь те же самые, что и применительно к маневрирующим спутникам, – несоответствие затрачиваемых ресурсов и вероятного результата.
Нужен ли «гиперзвук»?
Попытки создания гиперзвуковых летательных аппаратов стали еще одним экспериментальным направлением военной космической деятельности. Такие аппараты перемещаются в верхних слоях воздушного пространства и по суборбитальной траектории и управляются с помощью космических систем. При этом запуск может осуществляться с использованием ракеты-носителя легкого класса.
Именно гиперзвуковое движение открывает дорогу к практической реализации концепции быстрого глобального неядерного удара (Prompt Global Strike ), сформулированной в 2000-е годы в США. Американцы в 2010–2011 годах дважды испытали над Тихим океаном аппараты HTV -2 , целью которых был сбор телеметрии и других данных о полетах в атмосфере на скоростях до 20М. После проведенных экспериментов исследовательская работа на этом направлении пока вернулась в лаборатории. В области гиперзвуковых летательных аппаратов, фактически стирающих границу между атмосферой и космосом, исследовательские программы сегодня имеют Россия и Китай.
Это также ставит проблему, что любые нынешние и будущие комплексы противоракетной обороны должны противодействовать всем суборбитальным целям. И насколько можно судить, для современной России гиперзвуковые технологии интересны, в первую очередь, в контексте повышения возможностей ее стратегических сил по преодолению противоракетных систем.
Что касается Китая, то эта страна в 2014 году провела три летных эксперимента с гиперзвуковыми аппаратами Wu -14 , чья скорость достигала 10М. В контексте создания китайской глобальной навигационной системы и постепенного наращивания Пекином национальной группировки спутников это может означать стремление к приобретению в ближайшие десятилетия возможностей глобального неядерного удара. Вероятно, китайская техника будет уступать американской, но окажется достаточной для решения военных задач за пределами КНР.
В связи с этим необходимо учитывать, что концепция быстрого глобального удара в американском, китайском или любом другом исполнении может и не реализоваться. Но наработанные новые знания и технологии точно будут использованы в создании новых поколений аэрокосмической техники в военных и коммерческих целях. Это означает, что России необходимо продолжать именно фундаментальные исследования в этой сфере и, возможно, без привязки к созданию конкретных систем.
И снова противоракетная оборона
С военной космической деятельностью связана американская программа противоракетной обороны. Системы стратегической ПРО можно относить к сфере космической деятельности, поскольку они предполагают перехват боеголовок, летящих по суборбитальной или низкоорбитальной траектории. К тому же она выполняет свои задачи, опираясь на спутники и наземные средства контроля космического пространства.
В то же время, несмотря на проведенный в 2008 году эксперимент по уничтожению сходящего с орбиты спутника с помощью противоракетной системы «Иджис» (Aegis ), рассматривать ПРО как средство уничтожения спутников неверно. Огромная часть спутников находятся за пределами досягаемости любых противоракетных комплексов, да и негативные последствия уничтожения спутника непосредственно на орбите в 2007 году продемонстрировал китайский эксперимент. Тогда в результате попадания специально запущенной баллистической ракеты спутник превратился в большое облако космического мусора, который в течение нескольких лет представлял опасность для других аппаратов. Да и для международной репутации, не говоря уже о долгосрочных внешнеполитических целях, подобные действия чреваты лишь ущербом.
При этом, как уже говорилось выше, для государств уничтожение единичных вражеских спутников никак не влияет на безопасность и не создает никакого военного превосходства в случае конфликта. И учитывая тот факт, что противоракетные системы могут себе позволить только развитые в экономическом и политическом отношении страны, риск боевого, а не экспериментального использования этих систем в качестве противоспутникового оружия можно считать стремящимся к нулю.
Космос начинается на земле
К военной космической деятельности также относится совершенствование и повышение устойчивости наземной космической инфраструктуры. Именно наземная инфраструктура обеспечивает эксплуатацию спутников, а сами спутники используются в интересах потребителей, находящихся на суше, на море и в воздухе, и связаны с ними через чипы спутниковой навигации, телефоны и т.д.
Самые актуальные угрозы здесь – создание радиоэлектронных помех для таких устройств, для каналов связи спутника с Землей и уничтожение наземных станций, что вскользь уже было упомянуто выше. По большому счету, сегодня и в обозримой перспективе самыми эффективными и распространенными способами борьбы с космическими системами будут те, которые никак не связаны с понятиями «космические вооружения» или «противоспутниковое оружие».
В этом контексте весьма показателен пример американской системы Raiders , предназначенной для распознавания постороннего воздействия на каналы связи со спутниками. Весной 2013 года было завершено развертывание этой системы, состоящей из пяти мобильных антенн в разных точках мира, включая космодром на мысе Канаверал, Гавайские острова, Японию, Германию (местоположение еще одной антенны не указывалось).
Эта система призвана защищать связь через коммерческие спутники, а также каналы связи американских войск за рубежом, которые тоже зачастую используют коммерческие космические системы. И понятно, что перехват информации, идущей через спутники, подавление каналов связи или нанесение ударов по наземной космической инфраструктуре доступны гораздо большему числу государств и негосударственных игроков, чем создание и использование собственных спутников.
Более того, Соединенные Штаты как страна, чья деятельность в наибольшей мере зависит от космических систем, вынуждены тратить наибольшее количество ресурсов на защиту своих преимуществ. В то же время все остальные игроки (за исключением американских союзников) в зависимости от вероятности вооруженного конфликта с США являются или могут оказаться заинтересованными в сокращении этих преимуществ.
Отсюда становится ясным, что наибольшую вероятность имеют «космические баталии», протекающие исключительно на земной поверхности. Соотношение затрачиваемых ресурсов, военных и политических издержек и прогнозируемого результата здесь представляется оптимальным.
В контексте всего вышесказанного можно заключить: нынешний этап развития военной космической деятельности имеет несколько основных векторов. Во-первых, это повышение устойчивости и гибкости спутниковых систем – за счет технологий орбитального маневрирования, автоматических многоразовых аппаратов и т.д. Во-вторых, это развитие систем контроля космического пространства. В-третьих, это развитие систем радиоэлектронной борьбы и противодействия таким системам. В-четвертых, это исследования гиперзвукового движения и совершенствование противоракетных технологий, позволяющих в перспективе бороться с аппаратами, перемещающимися с гиперзвуковой скоростью.
Как видно, речи о каком-то варианте «звездных войн» до сих пор не идет. Тем не менее, возможны исключительные ситуации, когда уничтожение космического аппарата или крупных фрагментов космического мусора может быть признано необходимым в силу их угрозы другим спутникам, орбитальной станции, пилотируемым кораблям или людям на Земле. Но именно исключительность подобного развития событий подчеркивает тот факт, что специальное создание космических вооружений сегодня не является рациональным шагом. Для подобных обстоятельств будет использована техника, созданная или создаваемая для других целей.
В свете всего вышесказанного для России представляется оптимальным следующий подход к собственной военной космической программе:
- Сосредоточиться на повышении надежности собственных спутниковых систем;
- Создавать условия для развития коммерческих космических систем, которые в случае необходимости могут быть использованы военными. Это снизит издержки обеспечения вооруженных сил космическими системами;
- Сделать приоритетом фундаментальные научные исследования в космической сфере, что в перспективе улучшит и российскую военную безопасность.
Ценность военно-космического паритета самого по себе ведет к неоправданным издержкам. России необходимо исходить из идеи, что размер военной спутниковой группировки прямо пропорционален уровню экономического развития страны и роли космических систем в ее хозяйственной деятельности.
ВОЕННАЯ МЫСЛЬ № 1(1-2)/1997
Полковник И.Н.ГОЛОВАНЕВ,
кандидат технических наук
Полковник В.В.УРЯДОВ
Подполковник С.В.ЧЕРКАС ,
кандидат технических наук
Подполковник И.В.ВАСИН
ВОЕННО-КОСМИЧЕСКАЯ деятельность (ВКД) занимает особое место в обеспечении обороноспособности России, поддержании на международной арене ее престижа. Под военно-космической деятельностью, как правило, понимают комплекс мероприятий и работ по исследованию и использованию космического пространства, проводимых в интересах военных ведомств: космическая связь и разведка, предупреждение о стартах баллистических ракет, навигационное, топогеодезическое и метеообеспечение с использованием космических систем, военно-прикладные научные исследования в космическом пространстве, решение отдельных задач противоспутниковой борьбы и противоракетной обороны.
События последних лет убедительно свидетельствуют о возрастании роли ВКД в поддержании стратегической стабильности и обеспечении международной безопасности (контроль процесса ракетно-ядерного разоружения, использование космических средств в ходе локальных войн и военных конфликтов). Отсутствие развернутых в космосе боевых (ударных) космических систем на протяжении уже многих лет служит своего рода демаркационной линией, которая эффективно используется для предотвращения широкомасштабной гонки стратегических вооружений. Вместе с тем космические средства военного назначения, обладая ключевым стабилизирующим свойством - возможностью оперативного и надежного выявления событий, происходящих в любом районе мира, - способны существенным образом влиять на боевой потенциал вооруженных сил. Поэтому ВКД в силу уникальности и значимости в плане влияния на международную и национальную безопасность подлежит международно-правовому регулированию (см. рисунок).
Радикальные изменения геополитической ситуации в мире, бурное развитие ракетно-космической техники и ее широкое использование в войсках поставили на повестку дня ряд вопросов, связанных с необходимостью дальнейшего совершенствования международно-правового регулирования и внутригосударственного законодательного обеспечения ВКД.
Современные проблемы международно-правового регулирования ВКД сконцентрированы в нескольких основных направлениях.
Ограничение космических вооружений. Здесь главное состоит в системном анализе особенностей современного толкования норм международного права применительно к космическому пространству (добросовестность в соблюдении норм, так называемые мирные цели в космосе, условия денонсации соответствующих договоров и соглашений с началом войны, включая право на превентивную самооборону в этой новой сфере вооруженной борьбы), в выработке понятийного аппарата для единого понимания проблем, решаемых на международном уровне, разработке правовых аспектов предотвращения гонки вооружений в космическом пространстве (этимология термина «космические вооружения» и подходы к классификации последних, критерии «оборонительности» и «наступательности», вопросы ограничения систем, обеспечивающих применение космического оружия), в исследовании процесса верификации относительно ограничений космических вооружений и связанных с этим политико-правовых аспектов «иммунитета космических объектов», космической инспекции, а также особого правового статуса аэрокосмических средств.
Предотвращение появления в космосе систем оружия в условиях радикального сокращения стратегических наступательных вооружений и повышения актуальности проблематики ПРО. Основным представляется комплексный анализ влияния военно-космических средств на стратегическую стабильность, возможных стратегических последствий создания систем космического оружия, российско-американских соглашений в области ограничения стратегических наступательных вооружений, а также оценка ближайших перспектив военно-космической деятельности в мире в ее ключевых аспектах (создание космического эшелона ПРО, противоспутниковых средств, развитие космических систем военного назначения, предназначенных для поддержания военно-стратегического равновесия). Самостоятельное военно-прикладное значение имеют проблемы использования космических средств в интересах контроля стратегических наступательных и космических вооружений.
Натурная отработка космических вооружений в реальных условиях космического пространства. Такой специфический вид деятельности недостаточно упорядочен международным правом, поскольку отсутствуют конкретные критерии его регламентации. Весьма показательны в этом плане многолетние российско-американские дискуссии, связанные с созданием и натурной отработкой космических компонентов ПРО.
По мнению американской стороны, запрет на создание компонентов ПРО космического базирования (согласно Договору по ПРО 1972 года) распространяется на деятельность, осуществляемую лишь после того, как тот или иной компонент после лабораторных разработок вступает в стадию натурных испытаний. Отсюда следует, что эксперименты в космосе по отработке отдельных элементов компонентов ПРО космического базирования (на так называемом подкомпонентном уровне) Договором по ПРО не запрещены.
Российская же сторона придерживается мнения, что положение разграничительной линии (применительно к тому, какие испытания и эксперименты в космосе запрещаются Договором по ПРО 1972 года) зависит от способности национальных технических средств контроля определять, смогут ли системы, проходящие отработку, создать в будущем техническую основу компонентов противоракетной обороны.
Распределение радиочастотного ресурса и защита частотно-орбитальных присвоений радиоэлектронных средств космических систем военного назначения. За инженерным характером этой проблемы скрывается напряженная борьба за право обладания той или иной частью электромагнитного спектра, особенно частотного ресурса геостационарных орбит. Отсутствие должного внимания к ней может привести к срыву выполнения задач из-за нарушения электромагнитной совместимости радиоэлектронных средств, к неудовлетворению заявок новых потребителей спектра и др.
Использование военно-космических средств в интересах экологического мониторинга Земли и космоса. В настоящее время это очень важно как в конверсионном, так и в общечеловеческом аспекте. Бурное развитие таких идей открывает простор для активных действий военных по налаживанию мониторинговой деятельности с использованием широкого спектра военно-космических средств. Однако это может привести к неконтролируемому распространению результатов космической разведки и ее технологий, а следовательно, к негативным последствиям в отношениях между государствами, нарушению военно-политической стабильности, региональной и международной безопасности. Недостаточно изученными остаются также и правовые аспекты проблемы экологии космоса в ее военно-прикладном ракурсе.
Актуальность решения перечисленных международно-правовых проблем обусловлена: важностью продолжения эффективной космической деятельности для развития страны; необходимостью безусловного соблюдения в ходе ее правовых норм для исключения возможности нарушения сложившегося в мире военно-стратегического равновесия; интенсификацией правотворческого процесса, связанного с космической деятельностью и ее военной составляющей как у нас в стране, так и на международном уровне.
Влияние правовых норм на сохранение стратегической стабильности и военной безопасности может быть проиллюстрировано следующим примером. В настоящее время в США усиленно разрабатывается концепция применения в боевых действиях различных по характеру решаемых задач систем высокоточного оружия. Известно также, что при широком использовании космического информационного компонента эффективность применения средств поражения возрастает в несколько раз. Поэтому следует предполагать дальнейшее совершенствование США орбитальных группировок обеспечивающих космических аппаратов. Учитывая характерную для сегодняшнего времени индифферентность международного космического права к развитию информационных космических комплексов, можно ожидать достижения Соединенными Штатами стратегического превосходства в космосе уже к началу XXI века.
Очевидно, что всесторонний учет международно-правовых аспектов военно-космической деятельности в практике военного и государственного строительства позволит формировать сбалансированные предложения российской делегации на двусторонних и многосторонних переговорах по космосу, определять целесообразные варианты развития космических вооружений и ВКД в целом, прорабатывать вопросы национальной космической политики РФ на ближнюю и дальнюю перспективу, включая налаживание международного сотрудничества в области военно-прикладного использования космоса.
Правовая регламентация военно-космической деятельности на национальном уровне предполагает прежде всего формирование ключевых направлений внутринационального правового регулирования космической деятельности и ее военной составляющей в ведущих странах мира.
Острота правовых проблем для России обусловлена тем, что СССР, занимавший лидирующие позиции в освоении космоса, в течение длительного времени оставался единственной державой, не имевшей официально оформленных национальных правовых норм, которые регламентировали бы космическую деятельность. Конечно, существовали (и существуют) внутриведомственные документы, обеспечивающие в определенной мере выполнение этой задачи. Вопрос же разработки национального космического законодательства серьезно не поднимался до конца 80-х годов, что, несомненно, имело негативные последствия с точки зрения как организации в стране эффективной деятельности по исследованию и использованию космоса, так и построения правового государства.
Как известно, в 1993 году был, наконец, принят Закон «О космической деятельности», который определил и закрепил организационно-правовые основы космической деятельности Российской Федерации. В нем впервые была принята система ограничений, накладываемых на деятельность по исследованию и использованию космического пространства с точки зрения стратегической и экологической безопасности страны, а также система органов, обеспечивающих руководство и реализацию ВКД.
Так, определение национальной космической политики, разработка законодательных актов ее реализующих, контроль выполнения Федеральной космической программы относятся к компетенции Государственной Думы. Общее руководство осуществлением космической политики - прерогатива Президента, а непосредственное руководство космической деятельностью и разработка конкретных мер по защите интересов России в этой области - функции Правительства.
Небезынтересно и распределение ответственности по вопросам ВКД между Министерством обороны (МО) и Российским космическим агентством. МО осуществляет космическую деятельность в интересах обороны и безопасности - разрабатывает необходимую нормативно-техническую документацию, проекты долгосрочной программы и годовые планы работ по созданию и использованию космической техники военного назначения, формирует и размещает государственный заказ на их реализацию, осуществляет целевое использование ракетно-космической техники военного назначения, космической инфраструктуры и др.
Российское космическое агентство в пределах компетенции, определенной ему Правительством, участвует в осуществлении космической деятельности в интересах обороны и безопасности, в том числе совместно с МО разрабатывает проекты долгосрочной программы и годовые планы работ по созданию и использованию космической техники двойного назначения, формирует и размещает государственный заказ на эти работы. Другие ведомства совместно с МО обеспечивают безопасность космической деятельности, поддержание и развитие наземных и иных объектов космической инфраструктуры, участвуют в сертификации космической техники.
Вместе с тем принятый закон не смог устранить всех проблем обеспечения космической деятельности Российской Федерации. Более того, круг этих проблем стремительно расширяется вследствие происходящих в стране политических и экономических преобразований. Например, определенный законом общий порядок взаимоотношений между различными государственными структурами при осуществлении космической деятельности конкретизируется в различных ведомственных подзаконных актах. Однако стремление упорядочить ее посредством положений, распоряжений и инструкций не всегда достигает цели как по причине неоднозначности трактования ряда положений закона и их несоответствия ранее принятым документам, так и вследствие столкновений ведомственных интересов. Такого рода обстоятельства могут негативно повлиять на процесс разработки и производства космических средств в интересах обеспечения обороны и безопасности России. Проблема, на наш взгляд, вызвана отсутствием четко налаженного и закрепленного в правовом порядке механизма межведомственного согласования и выработки военно-политических решений.
Другая группа проблем обусловлена неувязками между формируемым правовым режимом исследования и использования космического пространства и перечнем необходимых прав организаций, эксплуатирующих объекты космической инфраструктуры. Так, согласно Постановлению Правительства от 24 декабря 1994 года №1418 лицензирование космической деятельности в РФ осуществляется Российским космическим агентством. При этом ни в Постановлении, ни в Законе ни слова не сказано об участии МО в процессе лицензирования. В итоге складывается парадоксальная ситуация - Российское космическое агентство, никоим образом не несущее прямой ответственности за обороноспособность государства, устанавливает лицензионный режим содержания, эксплуатации и развития космической инфраструктуры для ведомства, осуществляющего обеспечение обороноспособности.
Рассмотренные примеры свидетельствуют о том, что в целях осуществления эффективной ВКД космическое законодательство России следует совершенствовать, и прежде всего в части уточнения роли каждого ведомства, организации и учреждения в процессе как осуществления конкретного вида такой деятельности, так и подготовки, введения в практику договорно-правовых норм, регламентирующих отношения между отдельными ведомствами, государствами или международными организациями.
Необходимо отметить, что наметились определенные тенденции к интенсификации внутринационального правотворчества применительно к космической деятельности в целом и военной ее составляющей в частности. Так, в 1995 году Государственной Думой был проведен широкий комплекс мероприятий, направленных на выработку мер по совершенствованию правовых основ отечественной космонавтики (специальные слушания, работа межведомственной комиссии). Итогом явились подготовка и рассмотрение изменений и дополнений к Закону РФ «О космической деятельности», а также законопроект «Об исследовании и использовании космических средств в интересах обороны и безопасности». В этих документах достаточно четко определены функции военных ведомств в исследовании и использовании космического пространства.
Немаловажным аспектом внутригосударственного правового регулирования космической деятельности явилось одобрение Правительством в мае 1996 года «Концепции национальной космической политики», представляющей собой единую государственную систему взглядов на перспективы космической деятельности страны, приоритеты в развитии ракетно-космической техники и вооружения.
Самостоятельной проблемой регулирования ВКД следует считать сотрудничество России со странами СНГ. Ее выделение из международно-правовой области связано со спецификой отношений России с бывшими союзными республиками, на территориях которых остались многие объекты космической инфраструктуры и промышленности, используемые нашей страной и по сей день.
В рамках решения этой проблемы правового регулирования требуют вопросы: формирования сбалансированной космической политики СНГ (в том числе ее военной составляющей) в условиях жестких экономических ограничений и политической нестабильности; отношений между государствами на территории бывшего Советского Союза, возникающих в связи с необходимостью осуществления космической (военно-космической) деятельности России; координации деятельности заинтересованных государств - членов СНГ при эксплуатации космических систем, обеспечивающих коллективную безопасность Содружества (например, средств СПРН); управления пока еще не погибшей ракетно-космической отраслью бывшего СССР, включая вопросы определения перспектив ее развития с учетом интересов как России, так и других государств - членов СНГ; организации производства средств ракетно-космической техники, разработки (включая испытания) их перспективных образцов; сохранения, эффективного использования и развития объектов космической инфраструктуры, находящихся за пределами территории России, в том числе воинских частей, осуществляющих запуск и управление космическими аппаратами военного и народнохозяйственного назначения, съем и обработку получаемой от них информации. Решение этих и других задач возможно в рамках единой межгосударственной космической программы, выработка и утверждение которой дополняют сегодня круг проблем национального обеспечения космической деятельности Российской Федерации. В заключение отметим, что дальнейшее развитие военно-космической техносферы и вовлечение в космическую деятельность все большего числа стран неизбежно ведет к появлению новых правовых проблем военной космонавтики как на международном, так и на национальном уровне. Чтобы исключить лавинообразное нарастание противоречий в рассматриваемой области, «белые пятна» в правовом обеспечении военно-космической деятельности должны устраняться уже сегодня. В противном случае мировое сообщество окажется перед реальной угрозой нарушения стратегической стабильности.
Для комментирования необходимо зарегистрироваться на сайте
