Деление страны на управляемые регионы всегда было одной из основ государственного устройства России. Границы внутри страны регулярно меняются даже в 21-м веке, подчиняясь административным реформам. А на этапах Московского царства и Российской империи подобное происходило значительно чаще из-за присоединения новых земель, смены политической власти или курса.

Деление страны в 15-17-м веках

На этапе Московского государства основной территориально-административной единицей были уезды. Они располагались в границах некогда независимых княжеств и управлялись посаженными царём наместниками. Примечательно, что на европейской части государства крупные города (Тверь, Владимир, Ростов, Нижний Новгород и пр.) были самостоятельными в административном плане территориями и в состав уезда не входили, хотя и являлись их столицами. В 21-м веке в подобной ситуации оказалась Москва, которая является центром своего региона де-факто, но де-юре это то есть отдельный регион.

Каждый уезд, в свою очередь, делился на волости - районы, центром которых было крупное село или мелкий городок с прилегающими землями. Также в северных землях встречалось деление на станы, погосты, деревни или селища в самых разных сочетаниях.

Приграничные или недавно присоединённые территории не имели уездов. Например, земли от Онежского озера до северной части Уральских гор и вплоть до берегов Ледовитого океана именовались Поморьем. А вошедшая в состав Московского царства в конце 16-го века, из-за своего статуса "неспокойных земель" и основного населения (казачества) делилась на полки - Киевский, Полтавский, Черниговский и пр.

В целом деление Московского государства было очень запутанным, но позволило выработать основные принципы, на которых строилось управление территориями в следующих веках. И самый главный из них - единоначалие.

Деление страны в 18-м веке

По мнению историков, становление административного деления страны происходило в несколько этапов-реформ, из которых основные пришлись на 18-й век. Губернии Российской империи появились после в 1708 году, и на первых порах их было всего 8 - Московская, Санкт-Петербургская, Смоленская, Архангельская, Киевская, Азовская, Казанская и Сибирская. Спустя несколько лет к ним добавились Рижская и Каждая из них получала не только земли и наместника (губернатора), но и свой герб.

Образованные регионы были чрезмерно велики и потому плохо управлялись. Поэтому следующие реформы были направлены на их уменьшение и разделение на подчинённые единицы. Основные вехи этого процесса:

1. Вторая реформа Петра I от 1719 года, при которой губернии Российской империи начали делить на провинции и дистрикты. Впоследствии последние были заменены на уезды.
2. Реформа 1727 года, продолжившая процесс разукрупнения территорий. По её итогам в стране насчитывалось 14 губерний и 250 уездов.
3. Реформа начала правления Екатерины I. В течение 1764-1766 годов происходило формирование приграничных и удалённых территорий в губернии.
4. Екатерининская реформа 1775 года. Подписанное императрицей "Учреждение для управления губерний" ознаменовало самые крупные административно-территориальные изменения в истории страны, продолжавшиеся 10 лет.

В конце века страна оказалась поделена на 38 наместничеств, 3 губернии и область с особым статусом (Таврическую). В пределах всех регионов было выделено 483 уезда, ставших второстепенной территориальной единицей.

Наместничества и губернии Российской империи в 18 веке недолго просуществовали в утверждённых Екатериной I границах. Процесс административного деления продолжился и в следующем столетии.

Деление страны в 19-м веке

Термин "губернии Российской Империи" был возвращён во время который предпринял безуспешную попытку сократить число регионов с 51 до 42. Но большинство проведённых им преобразований было впоследствии отменено.

В 19-м веке процесс административно-территориального деления сосредоточился на формировании регионов в азиатской части страны и на присоединённых территориях. Среди множества изменений особо стоит выделить следующие:

• При Александре I в 1803 году появились Томская и Енисейская губернии, а из состава Иркутских земель был выделен Камчатский край. В этот же период были образованы Великое княжество Финляндское, Царство Польское, Тернопольская, Бессарабская и Белостокская губернии.
• В 1822 году земли Сибири были разделены на 2 генерал-губернаторства - Западное с центром в Омске и Восточное, имевшее столицей Иркутск.
• Ближе к середине 19-го века на присоединяемых землях Кавказа были созданы Тифлисская, Шемахинская (позже Бакинская), Дагестанская, Эриванская, Терская, Батумская и Кутаисская губернии. Особая область возникла по соседству с землями современного Дагестана.
• Приморская область сформировалась в 1856 году из имеющих выход к морю территорий Восточно-Сибирского генерал-губернаторства. Вскоре из неё выделили Амурскую область, получившую левый берег одноимённой реки, а в 1884 году остров Сахалин получил статус особого отдела Приморья.
• Земли Средней Азии и Казахстана были присоединены в 1860-1870-е годы. Полученные территории организовали в области - Акмолинскую, Семипалатинскую, Уральскую, Туркестанскую, Закаспийскую и пр.

В регионах Европейской части страны также было немало изменений - границы часто менялись, земли перераспределялись, происходили переименования. В ходе крестьянских реформ уезды губернии Российской империи в 19 веке были разделены на сельские волости для удобства распределения и учёта земель.

Деление страны в 20-м веке

В последние 17 лет существования Российской империи в сфере административно-территориального деления произошло только 2 значимых изменения:

• Была сформирована Сахалинская область, включившая одноимённый остров и прилегающие мелкие острова и архипелаги.
• На присоединённых землях юга Сибири (современная республика Тува) был создан Урянхайский край.

Губернии Российской империи сохраняли свои границы и названия в течение 6 лет после распада этой страны, то есть до 1923 года, когда в СССР начались первые реформы по районированию территорий.

В начале XIX в. в Орловской губернии стал сказываться недостаток земли. Было ощутимо значительное повышение плотности населения, особенно если исключить из общего кадастра земли, которые находились в пользовании дворян-крепостников. Повышение плотности населения при существовавшем тогда барщинном хозяйстве делало крепостной труд невыгодным для помещиков, так как при примитивной системе хозяйствования некуда было девать избыточные крепостные рабочие руки, а принудительный труд не оставлял путей для усовершенствования сельскохозяйственного производства. Лишние в полевом хозяйстве крепостные люди зачислялись в дворовые и увеличивали и без того уже огромную дворню.

Важнейшим актом первых лет царствования Александра I был указ от 20 февраля 1803 г. о вольных хлебопашцах. Законодательный акт разрешал землевладельцам отпускать своих крепостных на волю в одиночку или целыми селениями, но не иначе как с земельными наделами, без которых отпуск запрещался.

Правительство начинает поощрять переселение крестьян на окраины государства. Из зоны притока населения Орловская губерния в XIX в. превратилась в зону его выхода. В первой половине столетия среднегодовой фактический прирост населения был ниже естественного. Усиливается перемещение выходцев из губернии на юг и на восток, а также в Москву и Петербург.

Если в самом начале XIX в. наш земляк, выпускник Севской духовной семинарии, профессор Евдоким Зябловский, характеризуя экономику Орловщины, подчеркивал, что «главнейшее упражнение жителей - хлебопашество, которое производится здесь с великим успехом, отсюда ежегодно вывозится хлеба до миллиона четвертей», то уже в ближайшие десятилетия на юге России начал формироваться новый центр производства зерна. Крестьяне Центральной полосы, в том числе и Орловской губернии, не имея возможности конкурировать с югом в производстве хлеба, все больше сосредоточивают свою деятельность на выращивании и обработке льна, конопли. В «Списке населенных мест Орловской губернии по сведениям 1866 г.» сообщалось, что «в конце 40-х и начале 50-х годов в Орловской губернии конопляники занимали до 85 тысяч десятин, к началу 60-х годов посев конопли уменьшился на 7 тысяч десятин». Несмотря на попытки отдельных помещиков усовершенствовать свое хозяйство, по-прежнему господствовал трехпольный севооборот. По-прежнему пахали сохами, сеяли вручную, обмолачивали цепами. Расширялись пашенные угодья, хотя сенокосы и пастбища должны были занимать площадь как минимум вдвое больше, чтобы обеспечить условия для содержания рабочего скота и получения достаточного количества органических удобрений.

Основными культурами трехполья оставались озимая и яровая рожь, овес, ячмень, пшеница. Живучесть трехполья с этим набором культур обусловливалась тем, что все они были необходимы в крестьянских хозяйствах. Однако и трехполье не обеспечивало достаточных урожаев. Тогда в дополнение к нему земледельцы использовали приемы других систем - подсечной и залежной. Так, в XIX в. лесной перелог (лесопольная система) наряду с трехпольем бытовал в лесной полосе Орловщины. На черноземных территориях трехпольный севооборот дополняли зяблевой вспашкой (осенью - с сентября по ноябрь) для сохранения влаги и вымерзания корней сорняков; озимые сеяли после яровых на этом же поле, а паровое поле засевалось на следующую весну яровыми. Это помогало озимым использовать зимнюю влагу из почвы. Для улучшения плодородия полей выращивали гречиху, которая очищала поля от сорняков, земля после ее уборки была мягкой и тучной. Из-за высокого спроса на некоторые культуры меняли посевы: иногда сеяли ячмень после пшеницы, после ячменя - овес, после овса - гречиху, затем - озимую рожь; при севе последней, особенно после гречихи, пашню не пахали, сеяли по стерне. Для лучшего очищения полей от сорняков существовал целый комплекс мер: отбор семенного материала, своевременный сев (засоренность всходов связана со сроком сева), заделка семян не сохой, а бороной, рыхление и прополка почвы, очистка обмолоченного хлеба от семян сорняков, борьба с болезнями растений.

Среди помещиков росла надежда на развитие неземледельческих промыслов, на все большее укоренение оброчной системы. Так, в ноябре 1800 г. в «Санкт-Петербургских ведомостях» появилось сообщение о том, что отставной бригадир граф С. Ф. Толстой, проживавший в своем кромском поместье, начал разрабатывать торфяные залежи и использовать торф для отопления вместо дров. Торф использовался и как удобрение. В Орловской губернии картофель в первой четверти XIX в. превратился из огородной в полевую культуру и занимаемые им площади стали быстро расширяться. Начала возделываться сахарная свекла: прежде сахар вырабатывался из сахарного тростника и считался на Руси заморской диковинкой.

Первый в России свеклосахарный завод был построен помещиком Я.С.Есиповым и его компаньоном Е.И.Бланкенагелем в 1802 г. в сельце Нижнее Алябьево (Чернского уезда Тульской губернии, ныне село Алябьево Мценского района), на берегу небольшой речки Студенец при впадении ее в реку Чернь. Одновременно здесь же было посеяно 20 десятин сахарной свеклы, переработка которой дала 160 пудов сахара-сырца, перевозившегося затем в Москву. Получив столь весомый результат, помещик Есипов с уверенностью заявлял о том, что Россия скоро сможет самостоятельно обеспечить себя сахаром. Он предлагал «устроение заводов повсеместно» в России, принимал на свой завод учеников от всех желающих помещиков для бесплатного обучения.

Алябьевский завод, на строительство которого было затрачено 32 тысячи рублей, первые три года давал убытки, но уже в 1807 г., после того как предприятие перешло на выпуск рафинада, прибыль составила 11 686 рублей. В 1825 г. завод сгорел и был восстановлен только в 1830 г. Сахарное производство в эти годы было организовано в помещении мельницы.Главной причиной роста производства сахара из свеклы являлось расширение спроса внутреннего рынка на эту продукцию. Кроме того, сыграло роль и то, что в 1830-е гг. производство свекловичного сахара значительно усовершенствовалось. Внедрялись механическая терка свеклы, гидравлический пресс для выжимания сока; осветление сока стали вести при помощи костяного угля (вместо применявшейся до этого бычьей крови), а нагревание и сгущение сока - паром. В итоге уже в первые десятилетия XIX в. свеклосахарные заводы появились в Курской, Воронежской, Смоленской и других губерниях. А Алябьевский завод после пожара 1854 г. больше уже не восстанавливался.

Калужский помещик Д. М. Полторацкий, увлеченный опытом английского земледелия, предложил в начале XIX в. четырехпольный севооборот. Первое поле - картофель, второе - яровые с подсевом клевера, третье - клевер и последнее - озимые. Применение клевера улучшало плодородие почвы, можно было держать скот в большом количестве, а это, в свою очередь, решало проблему удобрения полей.

Противником нововведений Полторацкого, вызвавших большой интерес у землевладельцев Орловской губернии, выступил ливенский уроженец граф Ф. В. Ростопчин . Он пытался создать собственную систему ведения сельского хозяйства. Из Англии Ростопчин привез овец, с севера России - быков и коров, заказал чистокровных скакунов из Аравии. Заморский табун стал ядром конного завода в ливенском селе Козьмодемьяновском. Выведенная Ростопчиным порода лошадей (ее основу составили английские и арабские скакуны) завоевала в России добрую славу. Лошади не раз брали призы на престижных бегах и скачках. И вскоре породу прозвали «Ростопчинской».

Ростопчин был увлечен не только лошадьми: имел посевы сирийской и американской пшеницы, американского овса, пытаясь повысить урожайность, пробовал удобрять поля илом со дна прудов, вносил в почву известку, медный купорос. Первоначально надежды Ростопчина на улучшение полеводства связывались с внедрением плугов: по примеру Полторацкого он закупил их сразу несколько десятков. Уже вскоре ожидание чуда сменилось разочарованием. Ростопчин начал доказывать, что русская система земледелия, будто бы архаичная в сравнении с западными нововведениями, на самом деле наполнена внутренним смыслом, обусловлена и климатическими, и почвенными, и демографическими обстоятельствами. Вместо слепого копирования немецких и английских приемов Ростопчин предлагал помещикам самостоятельно искать пути повышения эффективности хозяйства.

Ростопчин в своей книге «Плуг и соха» (1806) доказывал, что обещания английских агрономов попросту невыполнимы в российском климате, заимствовать надо только некоторые орудия, необходимые для обмолачивания хлеба и других работ. Такая патриархальность была во многом типичной чертой определенной части дворянства того времени. Например, И. А. Крылов написал созвучную идеям Ростопчина басню «Огородник и философ», а в 1810 г. тульский помещик, известный деятель русской культуры Василий Левшин представил Вольному экономическому обществу описание земледельческих орудий, которые употреблялись в Калужской, Тульской, Орловской губерниях. Левшин предлагал обществу организовать описания земледельческих орудий и в других губерниях.

Другой современник Ростопчина, Франц Христианович Майер (1783 - 1860), немец по национальности, во многом разделял эти взгляды. С 1817 по 1860 г. Ф. X. Майер служил управляющим моховским имением Шатилова (ныне территория Новодеревеньковского района Орловской области). Здесь им были начаты работы по почвозащитному лесоразведению, разработаны эффективные способы удобрения полей и их обработки. Именно это за-интересовало Л.Н.Толстого, который приезжал в Моховое в 1857 г. для выяснения ряда хозяйственных и экономических вопросов. Ф. X. Майеру Россия обязана наукой искусственных лесонасаждений. Он был избран действительным членом Вольного экономического общества, Московского, Лебедянского и ряда других сельскохозяйственных обществ.

Однако, несмотря на ряд частных нововведений, кризис земледелия в начале XIX в. не послужил толчком для перехода к более интенсивным системам ведения хозяйства, хотя плотность населения позволяла сделать это. Продолжали господствовать феодально-крепостнические отношения. Структура зернового производства не претерпела существенных изменений. А это тормозило развитие новых, капиталистических по своей сути явлений. Сельское хозяйство по-прежнему оставалось отсталым и малопродуктивным.

Положение многих помещиков было также крайне затруднительным. Росла задолженность их имений. Вследствие континентальной блокады, огромных военных расходов и материального ущерба периода 1812 - 1815 гг. (по разным оценкам, они превысили миллиард рублей) во многих местах в 1815 г. прекратился платеж податей.Помещики чувствовали необходимость так или иначе интенсифицировать свое хозяйство. Пытались завести в своих имениях фабрики, но большинству из них из-за отсутствия соответствующего опыта и финансовых ресурсов это не удавалось. Доходы могли возрастать лишь за счет повышения нормы оброков. А «интенсификация» свелась к беспощадной эксплуатации крестьян.

В 1840-е гг. среди многих помещиков Орловской губернии создалось представление о том, что ликвидация крепостного права при возможности удержать за собой землю будет выгоднее самого крепостного права. Это выразилось в заявлениях, которые в то время делали правительству наиболее развитые и умные помещики.

В декабре 1842 г., составляя служебную записку «Замечания о русском хозяйстве и русском крестьянине», живший в то время в Петербурге И.С.Тургенев выделил, как он сам выразился, «важнейшие неудобства нашего хозяйства». Ссылаясь на личные наблюдения, почерпнутые в Орловской губернии, Тургенев называл главным тормозом такие обстоятельства, как: недостаток положительности и законности в самой собственности; недостаток законности и положительности в отношении помещиков к крестьянам; неудовлетворительное состояние науки земледелия; отсутствие равновесия между торговлей и земледелием; весьма слабое развитие чувства гражданственности и законности у крестьян; устарелые учреждения, завещанные еще прежним патриархальным бытом.

В 1847 г. был издан указ, разрешавший крестьянам выкупаться с землей целыми селениями в случае, когда помещичьи имения продавались с торгов за долги, - за ту цену, которая будет дана на торгах. Однако настойчивому и целенаправленному проведению мер для решения крестьянского вопроса, развития производительных сил в сельском хозяйстве помешал целый ряд неурожаев, случившихся в период правления Николая I, усилившиеся консервативные тенденции в жизни России.

Положение государственных крестьян

В первой половине XIX в. правительство предприняло ряд мер к улучшению положения государственных крестьян. В то же время местная бюрократия нередко рассматривала этих относительно независимых жителей как источник своего обогащения. Например, в 1828 г. в губернском уголовном суде рассматривалось дело о вымогательстве заседателя Дмитровского уездного суда Шишкина, обвинявшегося в том, что он забивал в колодки однодворцев и угрожал отдать их в солдаты, если не заплатят ему по 25 рублей. Суд никак не наказал Шишкина, лишь оставил его "в подозрении".

Руководство сельским хозяйством государственных крестьян до 1838г. не было сосредоточенно в едином органе. Для улучшения положения в этой сфере требовалось создание специального ведомства. В связи с этим по проекту графа П.Д.Киселева (1788-1872) в декабре 1837 г. Николай I учредил Министерство государственных имуществ. Непосредственное руководство сельским хозяйством возлагалось на третий департамент этого министерства. С 1837 г. П.Д.Киселев становится руководителем министерства.

Волостные управления в качестве административных единиц осуществляли надзор за деятельностью сельских учреждений, совмещавших административные и хозяйственные функции. В состав низовых учреждений сельского управления - крестьянских обществ, по словам П. Д. Киселева, «восстановленных сообразно с исконными древними нашими постановлениями», входили сельский старшина, сельский староста, сборщик податей, смотритель сельского хлебного магазина, писарь, десятские. Важнейшими учреждениями крестьянского общественного управления помимо сельской расправы являлись мирские сходы, в деятельности которых важное место занимали функции распоряжения землей. В одобренных Николаем I Правилах об устройстве семейных участков впервые законодательным путем устанавливались условия подворного владения землей, а также указывались размеры владения. Для новых селений они определялись 30 - 60 десятинами, для выселков - от 15 до 40 десятин.

П.Д.Киселев выступил инициатором ряда прогрессивных мер, направленных на ускорение развития сельского хозяйства России. В частности, по решению П.Д.Киселева был основан Орловский казенный древесный питомник, под который был отведен земельный участок площадью 15 десятин (ныне - Всероссийский научно-исследовательский институт селекции плодовых культур). Питомник, официальное открытие которого состоялось 28 апреля 1845 года, был создан в целях развития садоводства у государственных крестьян, акклиматизации и распространения полезных плодовых, ягодных, декоративных и овощных культур.

Начиная с 1847 г. питомник стал ежегодно принимать на обучение крестьянских мальчиков из Орловской и Курской губерний, которые, выполняя все сельскохозяйственные работы, получали практические навыки. Так при питомнике возникла практическая школа садоводства. Уже в 1849 г. это учреждение начало поставлять в другие хозяйства саженцы ягодных культур, семена улучшенных сортов овощных культур, а позднее - саженцы плодовых деревьев.

Крестьянские выступления в Орловском крае

Основными причинами крестьянских выступлений были всевозможные притеснения со стороны властей и помещиков, рост налогового бремени, ухудшение положения вследствие неурожаев. Так, например, во время голода 1840 г. на Орловщине были зафиксированы случаи людоедства, а в результате эпидемии холеры в конце 1840-х гг. в губернии умерло около 70 тысяч человек.

С 1816 по 1820 г. в губернии было отмечено четыре случая крестьянских волнений. Создание Министерства государственных имуществ привело и к тому, что усилился налоговый гнет на государственных крестьян: средства требовались на содержание чиновников этого ведомства, а также волостных и сельских управлений. Были отведены общественные запашки, под которые отходили лучшие земли крестьян. Последовало распоряжение министерства о посеве картофеля на этой земле, что напоминало барщину. Весной 1842 г. крестьяне сел Стрелецкого и Пушкарного Кромского уезда отказались сажать картофель. Более 700 крестьян явились к окружному начальнику и потребовали отмены распоряжения о посадке картофеля.

В 1842 г. крестьяне Борковской волости Ливенского уезда отказались выбирать волостную власть на новое трехлетие. По приказу орловского вице-губернатора Иван Репин, Афанасий Пикалов, Николай и Тихон Бачурины, Стефан Трубников и другие были арестованы и отправлены в Ливенскую тюрьму. А зачинщики Козьма Бачурин, Гайдуков и Дворядкин вместе с семьями были сосланы на вечное поселение в Сибирь. В 1844 г. крестьяне села Гатищи выступили против повышения податей. Крестьяне ливенского села Михайловского (ныне Коротыш), принадлежавшего помещику Анненкову, в холерный 1848 г. сменили приказчика, убили сельского старосту, оказали сопротивление местному начальству. В этом же году крестьяне кромских сел Троицкого и Ладынина подняли восстание против местных властей. Для усмирения крестьян губернатор был вынужден прислать солдат. В селе Богородицком Малоархангельского уезда крестьяне перестали ходить на барщину и отказались подчиняться местным властям. Только после присылки батальона солдат удалось подавить это выступление. С 1851 по 1861 г. в Орловской губернии было отмечено 58 массовых выступлений крестьян.

Из показания крестьян от 6 ноября 1846 г. и от 4 декабря 1847 г. о положении барщинных и дворовых крестьян в имении помещиков Овсянниковых в с. Долгом Ливенского уезда.

Алексей Яковлев, 57 лет, крестьянин госпожи Пелагеи Ивановой Овсянниковой, жительствую в селе Долгом, земли имею десятин 6-ть. В течении года на барщине работаю ежедневно, не исключая воскресных и праздничных дней, на святой неделе и святках нет работ дня по два. Свое поле обрабатываю едва едва, и то с помощью других по просьбе. Пособий домашних от госпожи никаких не имею. Своих имею рабочих лошадей 3, корову, овец шесть. Наказывает нас г. Овсянников в доме розгами, плетью, предъявленной мне, и кнутом, которым погоняют лошадь. Плетью - ездя по полю на работах бьет сам беспощадно, розгами дают до истечения крови, плетью и кнутом - ударов по 20-30. Петр Климов Якунин, 38 лет, крестьянин Пелагеи Овсянниковой, жительствующий в селе Вышнем-Долгом, нахожусь старостой по имению, под судом не был. Полевые работы в зимнее время крестьяне г.Овсянникова и матери его работают на барщине ежедневно, не исключая праздников, кроме на святой и святок дня по два, и крестьяне на пашне находящиеся не успевают обрабатывать данную им землю; крестьяне эти имеют земли на два тягла десятин 12, покосу не имеют.

В месяц дают месячины на взрослого два пуда, для женщин полтора пуда, на детей на каждого полпуда, соли полтора фунта, обувь получаю от господина лыками, но слишком недостаточно, так что на время не достает, рукавицы на год, платье имею свое, от четырех овец, данных мне господином, материалов для одежды никаких не получаю. Наказание делают крестьянам дома плетью, арапником, которым погоняют лошадей, розгами и кулаками по зубам, по приказанию господина наказывают розгами ударов по 100, а плетью и арапником ударов по 25...

Развитие промышленности и торговли в Орловской губернии в первой половине XIX в.

К началу XIX в. губерния занимала третье место в России по числу кожевенных заводов (118 заводов из 1530), второе - по салотопенным заводам (здесь была сосредоточена шестая часть отрасли), пятое место - по числу свечных заводов. Орловщина занимала четвёртое место в стране по числу изразцовых фабрик (производство облицовочных материалов), была в числе шести губерний, где существовали "красочные фабрики". Такие фабрики ("для делания Веницейской яри") имелись в Трубчевске и Севске. В начале века в губернии насчитывалось 105 частных винокуренных заводов, в то время как в Тульской - всего 66, в Курской - 77, в Рязанской - 41. Для Орловского региона была также характерна специализация на выращивании и переработке конопли, что определялось не только благоприятной почвой и климатом, но и близостью морей, крупных рек (где сосредоточивались потребители канатов и парусов), наличием лесов (древесная зола в огромных количествах требовалась для отбеливания).

Профессор Е. Зябловский в начале XIX в. писал, что конопля составляет «такое произведение, какого нет важнее для торговли и упражнения жителей государства Российского». В частности, он отмечал, что Орловская губерния занимает первое место в стране по производству конопляного масла (а первенство по маслу маковому орловцы тогда делили с курянами). По данным Зябловского, в то время в России насчитывалось всего 58 канатных фабрик, большинство которых было сосредоточено в пяти губерниях: Санкт-Петербургской, Нижегородской, Архангельской, Орловской, Калужской. «Знатнейшие прядильни» располагались в Орле, Нижнем Новгороде, Санкт-Петербурге, Архангельске, Москве, Костроме.

В 1803 г. было возбуждено через губернатора П.И.Яковлева ходатайство об устройстве шлюзов на Оке, для чего купцы были готовы с отпускаемого из Орла хлеба платить с куля муки (9 пудов) по 2 копейки, с берковца (10 пудов) пеньки - 5 копеек. Недаром купцы столь решительно шли на дополнительные траты: их волновала прежде всего перспектива торгового дела. В 1820 г. городской голова Русанов докладывал губернатору Б.С.Соковнину, что иногородние торговцы ежегодно скупают и вывозят из Орла до 300 тысяч пудов пеньки (примерно на 1,8 млн. рублей), конопляного масла до 140 тысяч пудов (на 1,5» млн. рублей). Из-за жесткой конкуренции многие орловсксие купцы разорялись, переходили в разряд мелких барышников... Сильнейшим ударом по торговому сословию) был пожар в мае 1848 г., когда в Орле в одночасье сгорели Гостиные ряды, а с ними - 80 тысяч четвертей хлеба и 100 тысяч пудов пеньки.

Болховские купцы скупали ежегодно до 3!50 тысяч пудов пеньки-сырца. После подработки из отходов в городе и окрестных деревнях делали до 35 тысяч пудов бечевы - вся она шла в Москву, где использовалась для упаковки грузов. Многолетней торговлей, организацией производств по обработке конопли создали солидный капитал купеческие семьи Турковых и Мерцаловых. Переработка конопли всегда конкурировала с выделкой кож, часто занимая освободившееся место, когда продукция болховских кожевенников не находила спроса. В уезде находилась и полотняная фабрика, «на коей выделываются из собственных произведений на голландский манер хорошие скатерти, салфетки, полотна и канифасы».

Елец славился двумя медеплавильными заводами: здесь изготавливали колокола и оборудование д.ля винокуренной промышленности. По сведениям 1809 г., в Ельце было заводов кожевенных - 12, салотопенных - 19, мыльных - 5, пивоваренных - 5, воскобойных - 3, свечных - 6, клейных - 2, красильных - 2, кирпичных - 52, водочных - 1.

К сожалению, эта картина динамичного развития промышленности губернии вскоре поблекла. Уже в 1838 г. местный житель Н. Азбукин вынужден был констатировать: «Фабричная и заводская промышленность в Орловской губернии очень слаба. Некоторые города до сего времени не имеют ни одного завода, ни одной фабрики, как, например, Кромы и Трубчевск (видимо, фабрика «Веницейской яри» в Трубчевске к тому времени уже не существовала. Предметы роскоши и утонченного вкуса здесь еще не приготовляются, обрабатываются только предметы первых потребностей». По мнению Н. Азбукина, на Орловщине промышленность развивалась только там, где невозможно было выращивать хлеб и коноплю, сосредоточив капиталы на этих выгодных культурах.

Итак, в 1838 г. в губернии насчитывалось 211 заводов и фабрик, в том числе в Ельце - 83, Орле - 38, Болхове - 38, Брянске - 17, Мценске - 12, Севске - 10, Малоархангельске - 5, Карачеве - 4, Дмитровске - 3. По специализации: кожевенных - 75, кирпичных - 33, салотопенных - 29, канатных - 10, пенькотрепальных - 10, мыльных - 9, крупорушильных - 8, пивоваренных - 7, табачных - 8, свечных - 6, кафельных, клеевых, известковых - по 2, маслобойных - 2, водочных, колокольных и чугунных - по 1 и т.д.

Более развитая промышленность сосредоточивалась в западных уездах Орловской губернии. В первой половине XIX в. особый вклад в развитие фабрично-заводской промышленности губернии внесли так называемые Мальцовские заводы. Заводы эти занимали обширный район на стыке трех губерний: Орловской (Брянский уезд), Калужской (Жиздринский уезд) и Смоленской (Рославльский уезд).

Необходимо отметить, что Мальцевы стали одними из тех, кто начинал в России производство сахара из сахарной свеклы. Если первый подобный завод, имевший сравнительно небольшую производительность, был построен в Тульской губернии в 1802 г., то А. И. Мальцов построил второй свеклосахарный завод в 1809 г. в селе Верхи Брянского уезда. На первой Всероссийской выставке мануфактурных изделий, состоявшейся в Петербурге в мае 1829 г., И. А. Мальцов был удостоен большой золотой медали, надпись на которой гласила: «За трудолюбие и искусство». Эта награда дала право ее владельцу изображать государственный герб России на своих изделиях и на вывесках магазинов, где они продавались. На второй выставке мануфактурных изделий (Москва, 1830) Мальцов снова был награжден большой золотой медалью с надписью «За отличный хрусталь». Самые высокие отзывы получили изделия мальцовских фабрик на выставках в Петербурге (1839), Москве (1845), Варшаве (1845). На Московской выставке 1844 г. отмечалось, что «наибольшая чистота хрустальной массы, равно как и дешевизна, и разнообразие, принадлежат заводам господ Мальцевых».

Самым видным представителем этой династии в XIX в. был Сергей Иванович Мальцов , который родился в 1810 г., служил в кавалерии, был адъютантом принца Петра Ольденбургского. Именно ему было суждено стоять во главе мальцовского дела на протяжении полувека и расширить его размах вчетверо. Еще во время своих поездок по Европе он интересовался производством стекла и металла. Вернувшись на родину, он в 1841 г. организовал на Людиновском заводе производство первых в России железнодорожных рельсов - тех самых, которые были уложены на Николаевской железной дороге между Петербургом и Москвой. Здесь были изготовлены паровые машины для Петербургского арсенала и Тульского оружейного завода, первый в России винтовой двигатель для судов.

К середине века Дятьковская хрустальная фабрика превратилась в одно из крупнейших предприятий по производству стекла и хрусталя - ежегодно здесь выпускалось более 1,2 миллиона изделий. На Мальцовских заводах началось строительство Днепровской флотилии: в 1846 г. из Брянска в Киев пришел первый пароход «Мальцов», изготовленный на Радицком заводе.

Строительство пароходов не было для Мальцова самоцелью. Ему был нужен транспорт для сбыта собственных изделий. На реке Болве, имевшей сплав к Киеву, но мелевшей в летний сезон, на протяжении ста верст были построены плотины и шлюзы. Все предприятия «сообщались между собой и посредством шоссейных (а впоследствии и железной) дорог. Благодаря пароходам продукция заводов продавалась не только в России, но и в Турции, Болгарии, Румынии. Мальцов понимал, что производством товаров узкого ассортимента невозможно обеспечить прочное место на бурно развивающемся рынке. Не случайно поэтому он налаживает выпуск кирпича, курение смолы, открывает столярные, канатные фабрики, пивоваренные и винокуренные заводы, плюс к тому шесть железоделательных заводов, фабрику, где была изготовлена первая в России эмалированная посуда. Отличительными чертами руководства Мальцева были интенсивная реконструкция предприятий, применение самых современных, передовых технологий.

По подсчетам известного русского историка А А. Корнилова, С. И. Мальцеву принадлежало более двухсот тысяч душ крестьян в Калужской и Орловской губерниях. Корнилов сравнивал владения Мальцова со значительным германским княжеством. Заводы Мальцова, по мнению Корнилова, выделялись из всех других «своим превосходным устройством с применением всех новейших изобретений и улучшений того времени». Это была поистине самостоятельная экономическая зона, вполне обеспечивавшая себя всем необходимым (закупали только "чай, сахар и мануфактуру). Для снабжения населения продуктами питания были организованы хутора с образцовым скотоводством. Продукция поступала в заводские лавки и магазины (торговали здесь и тем, что производилось на промышленных предприятиях).

Пожалуй, впервые в России на Мальцовских заводах был введен восьмичасовой рабочий день (на тех производствах, которые были особенно вредны для здоровья людей). Рабочие обеспечивались с оплатой в рассрочку жильем (небольшие каменные домики), с землей для сада и огорода, топливом.

«Столицей» Мальцова являлся заводской поселок Дятьково, где стояли его дом, была построена великолепная церковь с хрустальным иконостасом. В Дятьково располагались трехэтажная школа и больница на 50 коек, где «пользовали бесплатно родственников рабочих и служащих». Вообще существовала целая сеть небольших учреждений для сирот и престарелых выплачивались пенсии для престарелых рабочих, вдов и сирот. В школах и ремесленных училищах обучалось более полутора тысяч детей.

О важном значении для социального развития края Мальцовских заводов свидетельствует и официальный отзыв тех лет: «Мальцовские заводы возникли не в видах спекуляции, а в силу действительной потребности и ради благосостояния местного населения, не могущего по скудости и бедности почвы пропитывать и содержать себя исключительно хлебопашеством».

Религия в жизни крестьян. Жизнь и быт сельского духовенства.

Представляя собой начальное звено церковной иерархии, православный приход (церковная община) в административном и территориальном отношении не всегда соответствовал волостной единице государственного управления и часто подвергался реорганизациям. Правовой статус и авторитет сельских священнослужителей, выполнявших исключительно важную культурную миссию, оставался невысоким. Сельские церковные общины медленно приходили в упадок, и не в последнюю очередь из-за бедности сельского духовенства, достаток которого зависел от уровня доходов прихожан.

Храм даже в отдаленных селах представлял собой синтез всех видов изобразительного искусства. При сельском храме существовала просветительная система: церковноприходские школы, библиотеки, ризницы (как музей древностей). Сам он являлся не только православной святыней, но и культурной реликвией, сохраняя память о событиях как всемирной и отечественной, так и семейной истории и организуя все пространство округи в качестве архитектурного центра. Храм духовно и социально организовывал жизнь всего сельского прихода, объединяя людей. Регулярное посещение храма, соблюдение постов и обрядов считались нравственной нормой, своеобразной характеристикой крестьянина. Храм играл ведущую роль в территориальном делении на приходы и епархии. Общий ритм жизни крестьянина определялся годовым циклом религиозных праздников. Храм играл ведущую роль в социальной помощи крестьянам. При монастырях и церквах устраивались бесплатные больницы, богадельные избы для обездоленных людей. Храмы помогали сиротам, поддерживали порядок на кладбищах.

Н. С. Лесков писал: «На моей еще памяти отец мой, орловский помещик, купив новую деревню в Кромском уезде, посылал крестьян в приходскую церковь по наряду, под надзором старосты. Так же точно поступали и другие наши соседи помещики: они наряжали крестьян ходить по праздникам в церковь и зачастую сами сверяли с священниками исповедные книги».

Лесков, справедиво показывая жизнь орловского духовенства в середине XIX в., с сочувствием относился к этим людям: «Благодаря орловской Монастырской слободке я знал, что среди страдающего и приниженного духовенства русской церкви не все одни «грошевики, алтынники и блинохваты», каких выводили многие повествователи».

Дворянский усадебный быт Орловской губернии в первой половине XIX в.

Типичными для крупных помещичьих хозяйств XIX в. были конезаводы, оранжереи, винокурни, псарни, где разводили собак охотничьих пород и т. д. Поместье нередко представляло собой самодостаточное натуральное хозяйство, к тому же известное своими диковинными породами скота или сортами растений.

Усадьба - своеобразное «государство в государстве» - жила по законам вотчинного права, здесь тесно переплетались стремления к возвышенным идеалам и бытовые проблемы, а самовыражение хозяев проявлялось как в творчестве, так и в самодурстве.

Свою роль в жизни усадеб играли и крепостные крестьяне. Они были не только няньками барских детей, доверенными лицами своих хозяев, предприимчивыми приказчиками. В условиях деспотического подавления человеческих прав дворовые люди вступали в прямой конфликт (очевидный или скрытый) с дворянами.

Заложенный в 1837 г., Орловский Бахтина кадетский корпус 6 декабря 1843 г. был открыт для обучения и воспитания сыновей дворян и офицеров. Высочайшим приказом 15 мая 1843 г. на должность директора корпуса был назначен ротный командир Пажеского Его Величества корпуса полковник Тиньков. Среди первых преподавателей корпуса были протоиерей Казаринов и диакон Гонорский, учитель словесности Воробьев, протоиерей Е. Остромысленский, математик Михайлов, А. С. Тарачков.

Выпускник Московского университета Александр Степанович Тарачков (1819-1870) был экономистом, статистиком, краеведом, педагогом. В 1843-1861 гг. он был воспитателем и преподавателем естественной истории и физики в Орловском кадетском корпусе. В 1862-1870 гг. Тарачков, уйдя в отставку, работал секретарем Орловского губернского статистического комитета.

Военным дисциплинам воспитанников обучали офицеры и ротные командиры, инспектора классов. Одним из них был Александр Петрович Хрущев (1806-1875), впоследствии генерал от инфантерии и генерал-адъютант, участник Крымской войны, отличившийся при обороне Севастополя. В 1866-1874 гг. он занимал должность генерал-губернатора Западной Сибири и командующего Западно-Сибирским военным округом.

В 1849 г. был произведен 1-й выпуск из Орловского Бахтина кадетского корпуса в количестве 35 человек, отправленных для окончания образования в Дворянский полк. Среди первых воспитанников корпуса, обучавшихся здесь в 1843-47 гг., был Василий Иванович Сергеевич (1833 - 1910) - позднее юрист, историк права, профессор Московского университета, в 1897- 1899 гг. ректор Петербургского университета.

Издательская деятельность. Книжная культура. Важной вехой в культурной жизни города и губернии явилось издание в Орле в 1816 г. журнала «Друг россиян». Издателем его был титулярный советник и преподаватель Орловской гимназии Фердинанд Орля-Ошменец. Орел стал третьим провинциальным городом в России после Харькова и Астрахани, имеющим свой журнал. За 1816 - 1817 гг. вышло 6 книг журнала, затем он был продолжен под названием «Отечественный памятник, посвященный дружескому соединению российских и польских народов» и вышел в 1817-1818 гг. в трех номерах. Составлялся журнал в Орле, печатался же в типографии Московского университета. Каждая книжка журнала состояла из 3-х разделов: «Ученость», «Новости», «Особенные известия».

В журналах Орля-Ошменец печатал собственные сочинения, а также стихи, «ученые речи» других преподавателей Орловской гимназии, сочинения различных известных авторов в сокращенном варианте, местные новости, в т. ч. из жизни Орловского театра, владелец которого, граф С. М. Каменский, оказывал финансовую поддержку изданию. Первый орловский журнал выписывали жители не только Орла и губернии, но и соседних городов. Издание в Орле журнала стало возможно благодаря открытию типографии. В 1812 г. из разоренного Смоленска в Орел переехал карачевский купец и издатель И. Я. Сытин, у которого незадолго до этого Орловское губернское правление приобрело типографское оборудование на сумму 225 руб. 20 коп. Возникновение в 1812 г. типографии в Орле стало весьма важным событием в жизни города. В 1814 г. в типографии была напечатана книга, которую исследователи-краеведы считают первой в Орле, - сочинение И. В. Лопухина «Нечто дня размышления о молитве и сущности христианства».

Основную массу изданий типографии составляла переводная беллетристика: сочинения Радклиф, Жанлис, Коцебу, Монталье, Шатобриана, Лафонтена, Вольтера и др. Пьесы, изданные Сытиным, часто ставились на сцене театра графа С. М. Каменского. Кроме того, И. Я. Сытин издавал справочники, популярные учебники, книги для домашнего досуга. В издательской деятельности в Орле участвовал и сын Сытина - Аполлон Иванович, выпускник Московского университета, поэт, переводчик, составитель ряда орловских сборников. За период с 1814 по 1830 г. в Орле было выпущено около 100 наименований книг, которые представляют весьма интересный культурный пласт. Книги продавались в орловских книжных магазинах Яковлева, Афанасия Колотилина, П. И. Полевского, первого историка-краеведа Д. И. Басова (1798-1868), чьи заметки по истории Орла были напечатаны в 1849 г. в «Северном обозрении». Орловские издания можно было найти в частных библиотеках и библиотеке гимназии, которая к середине XIX в. насчитывала 3500 томов на русском и 1300 томов на иностранных языках.

Значительным событием в общественной и культурной жизни Орла и губернии стало издание с 1838 г. первой местной газеты «Орловские губернские ведомости», содержание которой регламентировалось правительственным Положением 1837 г. «Ведомости» состояли из 2-х частей - официальной и неофициальной, которая именовалась «Прибавлением к губернским ведомостям». В становлении газеты положительную роль сыграл орловский вице-губернатор в 1838-1842 гг. В. Н. Семенов, близкий знакомый А. С. Пушкина.

Со временем неофициальная часть «Ведомостей» получила значительное развитие, публикуя материалы о состоянии промышленности, сельского хозяйства, промыслов и торговли в губернии. В газете печатали также интересные заметки, характеризующие нравы и обычаи населения края.

Библиотеки и музей. Правительственный циркуляр 1830 г. положил начало развитию библиотечной сети России, предписав открыть 50 публичных библиотек во всех губернских городах. 3 октября 1834 г. орловский гражданский губернатор А. В. Кочубей учредил публичную библиотеку в Орле. Созданному попечительскому совету во главе с губернатором потребовалось несколько лет для подготовки помещения, оборудования, приобретения книг. Книжный фонд формировался поступлениями из Департамента народного просвещения, Академии наук, различных обществ и от частных лиц, в том числе от историка М. П. Погодина, детской писательницы А. О. Ишимовой. Таким образом было собрано 1300 томов. Кроме того, на деньги местных властей было закуплено 1200 томов книг и периодических изданий. Одновременно с формированием книжного фонда шел сбор экспонатов для губернского музея. 6 декабря 1838 г. в здании училища для детей канцелярских служащих состоялось торжественное открытие библиотеки. Здесь же разместился и губернский музей. Библиотека под руководством П. А. Азбукина обслуживала читателей очень недолго - уже в 1840 г. она практически закрылась из-за недостатка денежных средств, а в 1850 г. была переведена в частный дом чиновника канцелярии губернского предводителя дворянства Горохова. Вторично для публики библиотека открылась уже в 1858 г.

Театр. 26 сентября 1815 г. в Орле в специально построенном театральном здании на 500 мест рядом с домом графов Каменских, неподалеку от Троицкого кладбища, состоялось первое представление крепостной труппы для жителей города. Основу труппы составляли дворовые, прошедшие обучение драматическому искусству, танцам, пению в театральной школе в Сабуровской крепости. Кроме того, он, не жалея денег, покупал талантливых актеров у соседей-театралов. Первое представление публике понравилось и вызвало широкий резонанс, в том числе и в столичной прессе - газетах «Северная почта» и «Московские ведомости». Особо отмечалась талантливая игра актрисы Кузьминой. Учитель философии и изящных наук местной гимназии С. Богданович сочинил стихи «На открытие театра в Орле 26 сентября 1815 года».

Организация и состав театральной труппы графа Каменского, ее репертуар сравнительно хорошо известны из мемуаров и публикаций орловского журнала «Друг россиян», а судьба крепостных актеров нашла отражение в повестях А. И. Герцена «Сорока-воровка» и «Тупейный художник» Н. С. Лескова. Трагическая история актрисы Кузьминой, погибшей в губительных для таланта условиях крепостной сцены, была поведана А. И. Герцену выдающимся русским актером М. С. Щепкиным.

Театр С. М. Каменского существовал в Орле два десятилетия (1815-1835) и являлся предметом гордости его жителей. Во время расцвета театра, т. е. в первые десять лет его деятельности, граф содержал оперную, балетную, драматическую труппы, два хора, оркестр, театральную школу, живописцев, декораторов, костюмеров. Для выступлений вместе с крепостными приглашались вольные актеры и иностранцы. Репертуар театра был весьма разнообразным и приближался к столичному. Среди авторов комедий и драм, опер и балетов, поставленных на его сцене, были Я. Б. Княжнин и А. А. Шаховской, А. П. Сумароков и Д. И. Фонвизин, В. В. Капнист и М. Н. Загоскин, Ф. Шиллер, Коцебу, Керубини, Дидло. Ставились и произведения местных авторов: драма «Казаки в Швейцарии» Федора Вертера, учителя гимназии, опера «Тюремкин» А. А. Плещеева. Только за первые 10 месяцев на сцене театра было поставлено 82 спектакля, 18 опер, 15 драм, 41 комедия, 6 балетов и 2 трагедии. В 1835 г. С. М. Каменский умер, а с ним и созданный им театр.

Об этом театре хорошо сказал Н.С. Лесков:

Ребёнком, в сороковых годах, я помню ещё огромное серое деревянное здание с фальшивыми окнами, намалеванными сажей и охрой, и огороженное чрезвычайно длинным полуразвалившимся забором. Это и была проклятая усадьба графа Каменского; тут же был и театр.

Н. С. Лесков, «Тупейный художник»

Ученые и писатели-уроженцы Орловского края в первой половине XIX в .

Общий высокий уровень культуры обеспечивала творческая деятельность отдельных выдающихся личностей.

В первой половине XIX в. Орловская губерния дала России целую плеяду блистательных мастеров слова, ученых, религиозных деятелей, фольклористов, деятелей искусства, через которых происходило включение края в общероссийский культурный процесс. В университетских центрах страны делали большую науку выпускники Севской духовной семинарии: Е. Ф. Зябловский (1764-1846) - профессор статистики, истории, географии Петербургского педагогического института, автор многочисленных трудов, в том числе «Статистического описания Российской империи с обозрением Европы в статистическом виде», «Землеописания Российской империи для всех состояний», «Курса всеобщей географии» и т. д.; Г. П. Успенский (1765-1820) - профессор истории, географии, статистики Харьковского университета; И. Д. Книгин (Булгаков) (1773_1830) - профессор анатомии и физиологии Мос-ковского и Харьковского университетов; Г. И. Солнцев (1786-1866) - профессор истории права в Казанском университете, его ректор в 1819-20 гг.; А. И. Галич (Говоров) (1783-1848) - профессор Петербургского университета и Царскосельского лицея во время обучения там А. С. Пушкина. К этому времени относится начало литературной деятельности Ф. И. Тютчева, А. А. Фета, И. С. Тургенева, П. И. Якушкина. В хронологические рамки первой половины века укладываются жизнь и деятельность П. В. Киреевского и Т. Н. Грановского.

Тимофей Николаевич Грановский (1813-1855). Грановский родился в г. Орле. Детские и юношеские годы провел в деревне, за исключением недолгого времени обучения в одном из частных пансионов Москвы. В 18 лет Грановский был определен на службу в Петербург. После серьезной самостоятельной подготовки он поступил в 1832 г.на юридический факультет университета, где много занимался историей и литературой. После его окончания в 1835 г. Грановский некоторое время служил чиновником в Гидрографическом департаменте, сотрудничая одновременно в разных петербургских журналах. Одаренность молодого человека не осталась незамеченной, и в 1836 г. Грановский был командирован в Берлин для подготовки к преподаванию на кафедре истории в Московском университете. Несколько лет историк провел за границей, слушая лекции в Берлинском университете, посещая Вену, Прагу, где он знакомился с национальной культурой и историей. В центре его научных интересов оказалась проблема развития политического строя и учреждений в средневековой Европе. С 1839 г. Грановский в должности профессора всеобщей истории читал курс лекций в Московском университете. Являясь убежденным западником, он специализируется по средневековой западноевропейской истории. В 1845 г. вышла в свет его магистерская диссертация «Волин, Иомсбург и Винета», в 1849 г. - докторская «Аббат Сугерий», в 1847 - 48 гг. - обозрение «Историческая литература во Франции и Германии в 1847 г.». В начале 50-х годов Грановский начал работать над учебником всеобщей истории. Большую популярность среди студентов и всего образованного московского общества снискал Грановскийкак историк-просветитель и общественный деятель. Публичные лекции, с которыми он выступал дважды в неделю в 1843-44 гг., стали событием в Москве и вызвали восторженные отзывы даже среди идейных противников Грановского в лагере славянофилов. Обращаясь к истории крепостного права в Западной Европе, он подводил своих слушателей к мысли о неизбежности его падения и в России.

Павел Иванович Якушкин (1822-1872). Якушкин родился в усадьбе Сабурово Малоархангельского уезда Орловской губернии. Его отец - отставной гвардейский офицер, мать - крепостная девушка. Учился Якушкин в Орловской гимназии, и уже в этот период им были сделаны первые записи народных песен. В 1840 г. он стал студентом математического факультета Московского университета. Учебу в университете Якушкин сочетал с собиранием фольклора. Знакомство с П. В. Киреевским придало системность этой работе. В 1844 г. в «Москвитянине» было напечатано первое этнографическое произведение Якушкина «Народные сказания о кладах, разбойниках, колдунах и их действиях», написанное на орловском материале. После окончания университета он отправился в путешествие с целью записи песен для готовящегося издания собрания песен П. В. Киреевского. Пешком Якушкин обошел многие губернии России, в том числе и Орловскую, знакомясь с российской действительностью. Фактически он стал первым профессиональным собирателем фольклора и послужил, прототипом литературного героя Павла Веретенникова в поэме Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо».

Петр Васильевич Киреевский (1808-1856). Другим выдающимся специалистом в области фольклора был П. В. Киреевский. Родился он в Калужской губернии. В 1812 г. семья переехала в имение Киреевская слободка под Орлом, где отец Петра Васильевича, устраивая на собственные деньги госпиталь для раненых, умер от заражения тифом. Братьев Петра и Ивана воспитывала мать, Авдотья Петровна, урожденная Клыкова, во втором браке Елагина. С 1822 г. семья жила в Москве, и их дом становится одним из литературных салонов, который посещали А. С. Пушкин, А. Мицкевич, П. Я. Чаадаев, Т. Н. Грановский и многие другие. Петр Васильевич слушал лекции в Московском университете, сблизился с Пушкиным, который увлек его идеей собирания на-родных песен. Изучение фольклора становится главным делом жизни Киреевского. Он записал огромное количество народных песен, в том числе в Орловской губернии, где жил почти безвыездно с 1837 г. В 1848 г. Киреевский издал том текстов песен без комментариев. Однако полное издание песен П. В. Киреевского было осуществлено уже после его смерти.

Федор Иванович Тютчев (1803-1873). Родился в с. Овстуг Брянского уезда Орловской губернии в старинной дворянской семье, где и прошло его детство. Главный литературный наставник юного Тютчева С.Е. Раич открыл своему ученику богатство и красоту древнеримской поэзии. Первым стихотворным опытом стал перевод од Горация. В годы учебы в Московском университете (1818-1821) он принадлежал к кружку Раича. Первые стихотворные публикации появились в «Галатее», «Северной Лире». В 1822-1844 гг. Ф. И. Тютчев находился на дипломатической службе в Германии и Италии, однако подборки его стихов появлялись в пушкинском «Современнике» (1836-1841). Вернувшись в Россию, Тютчев жил в Петербурге, но почти каждое лето приезжал в Овстуг, где написал великолепные лирические стихи, навеянные дорожными впечатлениями и природой родного края: «Есть в осени первоначальной», «Эти бедные селенья» и другие.

Семен Егорович Раич (1792-1855). Раич родился в с. Высоком Кромского уезда в семье сельского священника Амфитеатрова. Поступив в Орловскую семинарию, он по обычаю того времени среди духовенства выбрал другую фамилию. После окончания семинарии Раич стал преподавателем русской словесности в Московском университетском пансионе, где среди его учеников был М. Ю. Лермонтов. Занимался литературной деятельностью, в основном переводами из итальянской литературы, писал собственные стихи, публикуясь в «Северной Лире», «Галатее», «Москвитянине», «Урании». Раич был хорошо известен в Москве как знаток европейской литературы, журналист и отличный преподаватель. Именно благодаря своей репутации он был приглашен в семью Тютчевых как воспитатель, где провел семь лет и оказал чрезвычайно большое влияние на формирование личности своего ученика. Круг знакомых и друзей Раича был обширным, среди них были Пушкин, Киреевские, Веневитиновы, Елагины.

Иван Сергеевич Тургенев (1818-1883). Тургенев родился в Орле. Детство прошло в имении матери Спасском-Лутовинове. Учился Тургенев в Москве, Петербурге, Берлинском университете. Летом обыкновенно приезжал в Спасское, и дальние охотничьи путешествия по губернии, ночевки на сеновалах и в крестьянских избах, постоялых дворах стали частью его жизни. Общение с соседями-помещиками и крестьянами было источником познания крестьянской России. В 1843 г. появилась первая публикация молодого писателя - поэма «Параша». В 1847 г. изданием рассказа «Хорь и Калиныч» в первом номере некрасовского «Современника» было положено начало знаменитых «Записок охотника», в основу которых легли богатые орловские впечатления. Антикрепостническая направленность сочинений послужила причиной высылки Тургенева в усадьбу Спасское-Лутовиново, где он прожил 1,5 года. Уже в первой половине XIX в. Тургенев сформировался как талантливый писатель - певец родной орловской природы, тонкий знаток человеческой души и обличитель крепостничества.

Афанасий Афанасьевич Фет (1820-1892). Фет родился в с. Новоселки Мценского уезда в семье помещика А. Н. Шеншина. До 14 лет носил фамилию Шеншин, затем немецкую фамилию матери - Фет. Влечение к поэзии пробудилось у Фета в раннем детстве: он читает Пушкина, переводит детские стихи с немецкого, пробует сочинять сам. Афанасий Афанасьевич окончил учебный пансион в г. Верро и словесное отделение Московского университета. В студенческие годы публикует свои стихи в «Москвитянине », « Отечественных записках», в 1840 г. вышел в свет первый сборник его стихов «Лирический пантеон». На 40-е годы приходится расцвет творчества Фета, когда он создает великолепные образцы пейзажной и любовной лирики: «Печальная береза», «На заре ты ее не буди», «Вакханка». После окончания университета в 1844 г. он поступает на военную службу для получения потомственного дворянства.

Орел оставаясь типично провинциальным губернским городом, явственно ощущал влияние не столь далекой от него Москвы, её богатой общественной жизнью, литературными салонами и кружками. Наиболее просвещенные представители дворянского сословия держали свои дома открытыми для образованных людей разного направления и образа мыслей. Таким своеобразным литературным салоном в Орле был гостеприимный дом богатой помещицы Е П Мардовиной располагавшийся на Кромской ули-це. Умная, образованная женщина, Е. П. Мардовина привлекала цвет орловской интеллигенции. У нее бывали П И Якушкин, молодой Н. С. Лесков, П. В. Киреевский, Т Н Грановский, М. А. Стахович. Именно с этим домом связан орловский период в жизни Марко Вовчок (Марии Александровны Вилинской) - известной впоследствии украинской писательницы.

Марко Вовчок (1833-1907). М. А. Вилинская родилась в с. Екатерининском Елецкого уезда Орловской губернии в семье армейского офицера. Ее мать приходилась двоюродной сестрой матери Д. И. Писарева. В этой семье девочка часто и подолгу жила в их усадьбе Знаменское, где и получила начальное литературное и музыкальное образование. После учебы в частном женском пансионе в Харькове Мария Александровна жила несколько лет (1847-1851) у родной тетки Е. П. Мардовиной. Общение с блестяще образованными людьми оказало огромное влияние на формирование личности будущей писательницы. В литературных занятиях ее поддерживал будущий муж, студент" Киевского университета, историк и этнограф А. В. Маркович, с которым она познакомилась в доме тетки. Первые песни, записанные М. Вовчок в Ельце, вошли в сборник П. В. Киреевского.

Михаил Александрович Стахович (1819-1858). Стахович родился в с. Пальна Елецкого уезда Орловской губернии в семье участника войны 1812 г. помещика Александра Ивановича Стаховича и Надежды Михайловны, урожденной Перваго. Получив домашнее образование, он в 1837 г. поступил в Московский университет на филологический факультет. После его окончания Стахович жил в поместье отца, много путешествовал, изучая культуру Германии, Швейцарии, Италии. В своем родовом имении Пальна Михаил Александрович увлекся изучением быта крестьян, их творчества, чему способствовала дружба с П. В. Киреевским и П. И. Якушкиным. Он объездил Орловскую и соседние губернии, записывая народные песни прямо с голоса крестьян и аранжируя их мелодии для фортепьяно и гитары. Свой главный труд - «Собрание русских народных песен» в 4-х тетрадях Стахович посвятил Киреевскому. Одновременно Михаил Александрович пробует себя в поэзии, драматургии, публикуясь в «Современнике», «Русской Беседе», «Москвитянине». Как правило, сюжеты его пьес были взяты из народной жизни. Одна из них, «Ночное», с подзаголовком «Сцены из народной жизни», была постав-лена на столичных сценах. Стахович пользовался большой известностью в литературных кругах, среди его знакомых был Л. Н. Толстой, посвятивший его памяти «Холстомера» с примечанием, что сюжет этот был задуман Стаховичем. Последней работой этого талантливого, блестяще образованного человека стала небольшая краеведческая книжка «История, этнография и статистика Елецкого уезда».

Николай Александрович Мельгунов (1804-1867). Мельгунов родился в с. Петровском Ливенского уезда в семье богатого помещика. Детство его прошло в Москве, с 14 лет он ученик Благородного пансиона при Педагогическом институте в Петербурге. Среди преподавателей Мельгунова был декабрист В. К. Кюхельбекер, а среди одноклассников - М. И. Глинка. В 1824 г. Мельгунов поступил на службу в Московский архив Коллегии иностранных дел, где приобрел много знакомых и друзей из литературных кругов. Первое его выступление как беллетриста состоялось в 1831 г. в журнале «Телескоп», где была опубликована повесть «Кто же он?», а в 1834 г. вышли два тома его рассказов. С середины 30-х гг. Мельгунов выступал как литературный и музыкальный критик. Известен был он также как пианист и композитор: в 1832 г. были изданы романсы Н. А. Мельгунова на слова А. С. Пушкина и А. Дельвига.

Борис Иванович Орловский (1797-1837). Орловская земля дала России выдающегося скульптора 1-й половины XIX в. Орловского. Родился он в семье крепостных мценской помещицы Н. М. Мацневой. Настоящая его фамилия - Смирнов. Детство прошло в имении Шатиловых в с. Моховом. В 1808 г. мальчик был отправлен в Москву учиться камнерезному искусству. В 1816 г. юный художник переехал в Петербург, где начал работать в скульптурной мастерской. Только в 1822 г. он получил вольную и стал свободным человеком. Учился Орловский в Академии художеств, в Италии, работал всю жизнь в Петербурге. В 1830 г. скульптор получил звание академика. Наиболее известные его творения - памятники М. И. Кутузову и М. Б. Барклаю-де-Толли перед Казанским собором в С.-Петербурге.

Успехи русской культуры в первой половине XIX в. в Орловском крае были весьма значительны. Сложилась в основном система просвещения, завершился процесс складывания русского литературного языка. Имена многих русских писателей, художников, скульпторов, композиторов - уроженцев Орловского края - приобрели европейскую известность. Традиции культуры, заложенные в это время, стали фундаментом для ее дальнейшего развития во второй половине XIX века.

Крестьянская образцовая усадьба

Крестьянская усадьба в условиях все еще действующего крепостного права … звучит несколько фантастично и неправдоподобно. Неужели такое возможно? Возможно. Более того по всей стране было создано около 250 таких усадеб.

Забегая вперед скажу, что крестьянская образцовая усадьба - это не усадьба для личного пользования, хотя бывало и такое, что усадьба передавалась в личное пользование крестьянской семье. Образцовая усадьба - прежде всего образовательное учреждение. Вижу, я совсем Вас запутала.

Начнем с того, что такие усадьбы создавались в рамках крестьянской реформы, проводимой, уже известным нам графом Павлом Дмитриевичем Киселевым. Цель создания подобных усадеб, на первый взгляд, и полезна, и благородна. Крестьян предполагалось обучить не только самым передовым способам обработки земли, но и управлению усадьбой. Но неужели крепостных крестьян кто - то обучал руководить усадьбой? Нет. Такая возможность была, только у государственных крестьян. Тут стоит пояснить, чем государственные крестьяне отличались от крепостных (помещичьих) крестьян. Государственные крестьяне были свободны. Но позвольте, крепостное право никто не отменял, воскликнете Вы, откуда же взяться вольным крестьянам? Первоначально государственные крестьяне состояли из числа тех, кто жил на не закрепощённых землях, позднее их число пополнялось за счет беглых помещичьих крестьян, однодворцев, церковных служителей, после конфискации их имущества. Таким крестьянам дозволялось вести торговлю, открывать фабрики, заводы, покупать и владеть на правах частной собственности "незаселенными" землями. Вот, Вам и крепостное право! Однако не стоит думать, что жизнь таких крестьян была легка и безоблачна. Нет, не в нашей стране. Крестьяне были обязаны платить подати в казну, кроме того на них лежали тяжкие повинности: устройство дорог, рубка и заготовка леса. А тут еще граф Киселев повелел повсеместно сажать картошку. Идея то была благая - подстраховать крестьян от неурожая, но идея была принята в штыки. Во многом это случилось и потому, что все делалось силой, для посадки отбирались лучшие участки земли, а крестьяне, получив приказ сажать картофель, увидели в этом признаки закрепощения, наступления на их общинные интересы. Подоспели слухи о некоем указе «о закабалении», а ещё в народе говаривали, что из картофелин вылупляются «мелкие животные гадины». Все как всегда, не любит наш народ реформы, страшится их.

Но не смотря на протесты низов, образцовые усадьбы создавались и принимали своих немногочисленных учеников. Министерство имуществ во главе с графом Киселевым, хотело во что бы то не стало заинтересовать крестьян передовыми идеями, как в земледелии, так и в управлении. Граф Киселев действительно многое сделал для русской деревни. Открывались школы, больницы, ветеринарные пункты.

Кто мог обучаться на учебной ферме? Как ни странно, эта возможность была как у государственных крестьян, так и помещичьих. Главное условие возраст: не моложе 17 и не старше 20 лет, здоровые, без видимых физических недостатков. Приветствовалось умение хотя бы посредственно читать и писать. На фермах преподавались основы Закона Божия, русская грамматика и чтение, чистописание, арифметика, изучались и обязанности государственных крестьян. Из специальных дисциплин – земледелие и полеводство, скотоводство, огородничество, садоводство, скотоврачевание, изучение различных ремесел. Срок обучения на ферме разделялся на два двухгодичных курса. После окончания первого курса каждому ученику отводился участок земли (на полях фермы), который он должен был самостоятельно обрабатывать. За это он получал плату. На четвертый год самые лучшие воспитанники помещались в образцовых усадьбах при ферме, а менее успешные по очереди обучались «полному и правильному крестьянскому домоводству». Весь срок обучения составлял четыре года. По окончанию этого учебного заведения выпускнику выдавался аттестат.

В нашем городе образцовую усадьбу создали в Пятницкой слободе в 1846 году. Дом и хозяйственные постройки там были выстроены по планам, утвержденным графом П.Д. Киселевым. Первым управляющим усадьбы был орловский крестьянин Евтихий Дмитриев. Но что то не заладилось с его управлением и с 24 декабря 1853 г. усадьба была передана крестьянину д. Шарычина (Шарыкина) Кромского уезда Авдееву Александру Епифановичу. Как уже говорилось выше, не каждый желающий допускался до управления усадьбой. Прежде воспитанник должен был отличиться особыми успехами и хорошим поведением на учебной ферме и лишь после этого по особому распоряжению Министерства государственных имуществ допускался до управления усадьбой.

Но как известно, любому хозяину нужна хозяйка. Как могло министерство пустить на самотек такое важное дело?! Местному начальству поручалась роль поисковика -"свахи". Однако и тут министерство подстраховалось. Поэтому местные чины обязаны были сообщить министру уделов сведения о склонности этой будущей хозяйки к ведению дел. Частенько, за взятки отсылались липовые анкеты и, чтобы пресечь это были созданы училища для деревенских девиц, предназначенных в жены образцовым хозяевам. Бюрократическая машина достигла своего апогея: готовим и образцовых хозяев, и образцовых жен для них.

Управляющий Авдеев прошел обучение на Центральной Тамбовской учебной ферме, недалеко от Липецка. Свой аттестат Авдеев получил его 19 декабря 1850 г., окончив полный курс как теоретического, так и практического обучения. Почти по всем дисциплинам в нем значится оценка «отлично». Особенно успешен Авдеев оказался в изучении плотницкого дела.

Какие привилегии давал аттестат? Авдеев был освобожден от рекрутской повинности «доколе он будет вести себя честно и подавать добрый пример своим хозяйством и поведением другим крестьянам». Однако, отныне Авдеев не мог отлучаться из образцовой усадьбы и проживать в других местах. Его снабдили скотом лучшей породы, улучшенным земледельческим инвентарем, отборными семенами. Образцовая усадьба в Пятницкой слободе занимала 21,5 десятины земли. В ней имелись: сад, огород, четыре поля (вика, картофель, яровые и пар), дом, гумно, овин и ток. Из скота – две лошади, три жеребенка, корова и десять овец. В доме Авдеев проживал вместе со своей семьей – жена, трое сыновей и дочь. Только старший сын оказывал помощь по хозяйству, а остальные дети обучались в уездном училище г. Орла. В зимнее время Авдеев занимался извозом - отвозил местных жителей в Орел и обратно.

За использование образцовой усадьбы А. Е. Авдеев должен был выплачивать денежные сборы, так же как и сборы по прежнему месту жительства. Подобный двойной налог был для семейства обременителен, и поэтому он просил причислить их к крестьянскому обществу Пятницкой слободы. Вот тут то и начались проблемы! Крестьяне Пятницкого общества сочли для себя существование образцовой усадьбы бесполезной, решили сослать Авдеева с занимаемой им земли, а освободившуюся таким образом землю сдать в аренду кому-нибудь другому. Уже весной 1866 г. Авдееву было предложено «не делать никаких посевов». Усадебный дом рекомендовали передать под училище для Пятницкого сельского общества. В связи с этим, Авдеев обратился в управление государственными имуществами Орловской губернии с просьбой об освобождении его от заведования образцовой усадьбой, т.к. крестьянское общество Пятницкой слободы отказывалось принять его с семьей в свой состав. Однако, Министерство разъяснило ему что крестьяне не имеют прав распоряжаться усадьбой. За трудолюбие и достигнутые успехи как в хозяйствовании, так и обработке земли 28 декабря 1867 г. Министерство государственных имуществ приказало передать усадьбу в пожизненное пользование Авдееву. 20 июня 1868 г. государственный крестьянин А.Е. Авдеев был ознакомлен с этим решением, что подтвердил своей собственноручной подписью.

А что же Министерство, как оно отреагировало на нежелание крестьян принять усадьбу в состав крестьянского сообщества? Были сделаны и выводы, о том, что «учреждение образцовой усадьбы не принесло никакой пользы по распространению между крестьянами лучшего способа хозяйствования». Затем была попытка определить в усадьбу помощника из ботанического сада, высадить там сортовые деревья и создать образцовый сад. Но и эта идея не увенчалась успехом.

Современники считали Киселева классическим бюрократом, верящим в возможность устраивать реальную жизнь, издавая бумажные документы (законы, инструкции, постановления). Он не сознавал того факта, что бумага, чуждая реальным интересам, будет выброшена, не замечена, обойдена, неверно истолкована. Он верил в силу и право начальства устраивать жизнь страны по издаваемым им самим законам и распоряжениям. Но, стоит отдать должное, он был добросовестным бюрократом и, готовя бумагу, изучал жизнь, не жалел сил на сбор сведений, разрабатывал варианты решений. Николай I в шутку назвал его "начальником штаба по крестьянской части".

Так почему же образцовые усадьбы не принесли желаемых результатов? Ведь многим выпускникам по окончанию были выделены денежные средства и сельскохозяйственные орудия? Потому что, одни продолжали хозяйствовать «по старинке» совместно с родителями, другие работали по найму у помещиков, часть из них устроилась сельскими писарями, кто-то подался в Орел и даже в Москву. Проблема заключалась в том, что выпускники ферм оказались «чужими среди своих». Сельские общества не готовы были принять их в свою среду и не спешили перенимать у них прогрессивные методы ведения хозяйства. Например, еще один выпускник Центральной Тамбовской учебной фермы Котов Ефим Абрамович (окончил это учебное заведение в 1858 г.), хозяйствовал в родительском доме и считал, что у него «нет возможности показать себя против общества ученым человеком». В 1864 г. он пытался получить участок земли для создания образцовой усадьбы в д. Котова Богдановской волости Орловского уезда, но сход государственных крестьян этой деревни отказался выделить землю, пояснив, что «свободной земли для выделения не имеет»… Бывало и так, что крестьян не участвующих в эксперименте силой сгоняли в усадьбу на работу, бесплатную работу. Это тоже ни доверию, ни желанию учиться не способствовало.

Каков итог реформы графа Киселева? Неоднозначный. Реформа вызвала обострение борьбы государственных крестьян против усиления их эксплуатации крепостническим государством. Недовольны оказались все: и крестьяне, по причинам, рассмотренным выше и помещики, опасающиеся как бегства крестьян, так и отмены крепостного права, за которую так ратовал граф Киселев. Положение помещичьих крестьян осталось и вовсе за бортом бюрократической машины. Не любят у нас реформы … нет, не любят, ибо никогда неизвестно куда они приведут.

В начале XIX в. произошло официальное закрепление границ российских владений в Северной Америке и на севере Европы. Петербургскими конвенциями 1824 г. были определены границы с американскими () и английскими владениями. Американцы обязались не селиться севернее 54°40" с. ш. на побережье, а русские — южнее. Граница русских и британских владений проходила по берегу от 54° с. ш. до 60° с. ш. на расстоянии 10 миль от кромки океана, учитывая все изгибы побережья. Петербургской российско-шведской конвенцией 1826 г. была установлена российско-норвежская граница.

Академические экспедиции В. М. Севергина и А. И. Шерера в 1802-1804 гг. на северо-запад России, в Белоруссию, Прибалтику и были посвящены, главным образом, минералогическим изысканиям.

Период географических открытий в обжитой европейской части России закончился. В XIX в. экспедиционные исследования и их научное обобщение, в основном, были тематическими. Из них можно назвать районирование (в основном, сельскохозяйственное) Европейской России на восемь широтных полос, предложенное Е. Ф. Канкрином в 1834 г.; ботанико-географическое районирование Европейской России Р. Э. Траутфеттера (1851); исследования природных условий Каспийского морей, состояния там рыболовства и других промыслов (1851-1857), проведенные К. М. Бэром; труд Н. А. (1855) по животному миру Воронежской губернии, в котором он показал глубокие связи между животным миром и физико-географическими условиями, а также установил закономерности распределения лесов и степей в связи с характером рельефа и грунтов; классические почвенные исследования В. В. в зоне, начатые в 1877 г.; особую экспедицию под руководством В. В. Докучаева, организованную Лесным департаментом для всестороннего изучения природы степей и изыскания способов борьбы с . В этой экспедиции впервые был применен стационарный метод исследования.

Кавказ

Присоединение к России Кавказа вызвало необходимость исследования новых российских земель, изученность которых была слабой. В 1829 г. Кавказская экспедиция Академии наук под руководством А. Я. Купфера и Э. X. Ленца исследовала Скалистый хребет в системе Большого Кавказа, определила точные высоты многих горных вершин Кавказа. В 1844-1865 гг. природные условия Кавказа изучал Г. В. Абих. Им были детально изучены орография и геология Большого и , Дагестана, Колхидской низменности, составлена первая общая орографическая схема Кавказа.

Урал

К числу работ, развивших географическое представление об Урале, относятся описание Среднего и Южного Урала, сделанное в 1825-1836 гг. А. Я. Купфером, Э. К. Гофманом, Г. П. Гельмерсеном; публикация “Естественной истории Оренбургского края” Э. А. Эверсмана (1840), в которой дана всесторонняя характеристика природы этой территории с хорошо обоснованным естественным делением; экспедиция Русского географического общества на Северный и Полярный Урал (Э. К. Гофман, В. Г. Брагин), во время которой была открыта вершина Константинов Камень, открыт и исследован хребет Пай-Хой, составлена опись, послужившая основой составления карты исследованной части Урала. Заметным событием было путешествие в 1829 г. выдающегося немецкого естествоиспытателя А. Гумбольдта на Урал, Рудный Алтай и к берегам Каспия.

Сибирь

В XIX в. продолжились исследования Сибири, многие районы которой были изучены очень слабо. На Алтае в 1-й половине века были открыты истоки р. Катуни, исследовано (1825-1836, А. А. Бунге, Ф. В. Геблер), реки Чулышман и Абакан (1840-1845, П. А. Чихачёв). Во время путешествий П. А. Чихачёвым выполнены физико-географические и геологические исследования.

В 1843-1844 гг. А. Ф. Миддендорфом собран обширный материал по орографии, геологии, климату, и органическому миру Восточной Сибири и Дальнего Востока, впервые были получены сведения о природе Таймыра, Станового хребта. По материалам путешествия А. Ф. Миддендорф написал и в 1860-1878 гг. опубликовал “Путешествие на север и восток Сибири” — один из лучших образцов систематических сводок о природе исследованных территорий. В этом произведении дается характеристика всех основных природных компонентов, а также населения, показаны особенности рельефа Средней Сибири, своеобразие ее климата, представлены результаты первого научного исследования вечной мерзлоты, дано зоогеографическое деление Сибири.

В 1853-1855 гг. Р. К. Маак и А. К. Зондгаген исследовали , геологию и быт населения Центральноякутской равнины, Среднесибирского плоскогорья, Вилюйского плато, провели съемку реки .

В 1855-1862 гг. Сибирская экспедиция Русского географического общества произвела на юге Восточной Сибири и в топографическую съемку, астрономические определения, геологические и другие исследования.

Большой объем исследований был проведен во второй половине века в горах юга Восточной Сибири. В 1858 г. географические исследования в Саянах провел Л. Э. Шварц. Во время них топограф Крыжин осуществил топографическую съемку. В 1863-1866 гг. исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке проводил П. А. Кропоткин, особое внимание уделявший рельефу и . Им исследованы реки Ока, Амур, Уссури, хребты , обнаружено Патомское нагорье. Хребет Хамар-Дабан, побережья , Приангарье, бассейн Селенги, исследовали А. Л. Чекановский (1869-1875), И. Д. Черский (1872-1882). Кроме того, А. Л. Чекановский исследовал бассейны рек Нижняя Тунгуска и Оленёк, а И. Д. Черский — верховья Нижней Тунгуски. Географическое, геологическое и ботаническое обследование Восточного Саяна провели во время Саянской экспедиции Н. П. Бобырь, Л. А. Ячевский, Я. П. Прейн. Исследование Саянской в 1903 г. продолжил В. Л. Попов. Им же в 1910 г. проведено географическое изучение пограничной полосы между Россией и Китаем от Алтая до Кяхты.

В 1891-1892 гг. во время своей последней экспедиции И. Д. Черский исследовал , Нерское плоскогорье, обнаружил за Верхоянским хребтом три высокие горные цепи Тас-Кыстабыт, Улахан-Чистай и Томусхай.

Дальний Восток

Продолжались исследования Сахалина, Курильских островов и прилегающих к ним морей. В 1805 г. И. Ф. Крузенштерн исследовал восточные и северные берега Сахалина и северных Курильских островов, а в 1811 г. В. М. Головнин сделал опись средней и южной части Курильской гряды. В 1849 г. Г. И. Невельской подтвердил и доказал судоходность устья Амура для крупных судов. В 1850-1853 гг. Г. И. Невельским и др. были продолжены исследования , Сахалина, прилегающих частей материка. В 1860-1867 гг. Сахалин исследовали Ф. Б. , П.П. Глен, Г.В. Шебунин. В 1852-1853 гг. Н. К Бошняком исследованы и описаны бассейны рек Амгунь и Тымь, озера Эверон и Чукчагирское, Буреинский хребет, бухта Хаджи (Советская Гавань).

В 1842-1845 гг. А. Ф. Миддендорфом и В. В. Вагановым были исследованы Шантарские острова.

В 50-60-е гг. XIX в. исследовались прибрежные части Приморья: в 1853 -1855 гг. И. С. Унковским открыты заливы Посьета и Ольги; в 1860-1867 гг. В. Бабкиным проведена съемка северного берега Японского моря и залива Петра Великого. Нижний Амур и северная часть Сихотэ-Алиня исследовались в 1850-1853 гг. Г. И. Невельским, Н. К. Бошняком, Д. И. Орловым и др.; в 1860-1867 гг. — А. Будищевым. В 1858 г. М. Венюковым исследована река Уссури. В 1863-1866 гг. и Уссури исследовались П.А. Кропоткиным. В 1867-1869 гг. крупное путешествие по Уссурийскому краю совершил . Им проведены комплексные исследования природы бассейнов рек Уссури и Сучан, пересечен хребет Сихотэ-Алинь.

Средняя Азия

По мере присоединения отдельных частей и Средней Азии к Российской империи, а иногда и предваряя его, русские географы, биологи и другие ученые исследовали и изучали их природу. В 1820-1836 гг. органический мир Мугоджар, Общего Сырта и плато Устюрт исследовал Э. А. Эверсман. В 1825-1836 гг. провели описание восточного берега Каспия, хребтов Мангыстау и Большой Балхан, Красноводского плато Г. С. Карелин и И. Бларамберг. В 1837-1842 гг. А. И. Шренк изучал Восточный Казахстан.

В 1840-1845 гг. была открыта Балхаш-Алакольская котловина (А. И. Шренк, Т.Ф. Нифантьев). С 1852 по 1863 гг. Т.Ф. Нифантьевым проводились первые съемки озер , Зайсан. В 1848-1849 гг. А. И. Бутаковым была проведена первая съемка , открыт ряд островов, залив Чернышёва.

Ценные научные результаты, особенно в области биогеографии, принесла экспедиция 1857 г. И. Г. Борщова и Н. А. Северцова в Мугоджары, бассейн реки Эмбы и пески Большие Барсуки. В 1865 г. И. Г. Борщов продолжил исследования, посвященные растительности и природным условиям Арало-Каспийского края. Степи и пустыни рассмотрены им как природные географические комплексы и проанализированы взаимные связи между рельефом, увлажнением, почвами и растительностью.

С 1840-х гг. начались исследования высокогорий Средней Азии. В 1840-1845 гг. А. А. Леманом и Я.П. Яковлевым были открыты Туркестанский и Зеравшанский хребты. В 1856-1857 гг. П. П. Семёнов положил начало научному исследованию Тянь-Шаня. Расцвет исследований в горах Средней Азии приходится на период экспедиционного руководства П. П. Семёнова (Семёнова-Тян-Шанского). В 1860-1867 гг. Н. А. Северцов исследовал хребты Киргизский и Каратау, открыл хребты Каржантау, Пскемского и Какшаал-Тоо на , в 1868-1871 гг. А.П. Федченко исследовал Тянь-Шань, Кухистан, Алайский и Заалайский хребты. Н. А. Северцовым, А. И. Скасси были открыты Рушанский хребет и ледник Федченко (1877-1879). Проведенные исследования позволили выделить Памир в отдельную горную систему.

Исследования в пустынных районах Средней Азии проводили Н. А. Северцов (1866-1868) и А. П. Федченко в 1868-1871 гг. (пустыня Кызылкум), В. А. Обручев в 1886-1888 гг. (пустыня Каракумы и древняя долина Узбоя).

Комплексные исследования Аральского моря в 1899-1902 гг. проводил .

Север и Арктика

В начале XIX в. закончилось открытие Новосибирских островов. В 1800-1806 гг. Я. Санниковым проведены описи островов Столбового, Фаддеевского, Новая Сибирь. В 1808 г. Бельковым открыт остров, получивший имя своего открывателя — Бельковский. В 1809-1811 гг. на побывала экспедиция М. М. Геденштрома. В 1815 г. М. Ляховым были обнаружены острова Васильевский и Семёновский. В 1821-1823 гг. П. Ф. Анжу и П.И. Ильиным были проведены инструментальные исследования, завершившиеся составлением точной карты Новосибирских островов, исследованы и описаны острова Семёновский, Васильевский, Столбовой, побережье между устьями рек Индигирка и Оленёк, открыта Восточно-Сибирская полынья.

В 1820-1824 гг. Ф. П. Врангелем в очень тяжелых природных условиях было совершено путешествие по северу Сибири и Северному Ледовитому океану, исследовано и описано побережье от устья Индигирки до Колючинской губы (Чукотский полуостров), было предсказано существование .

Проводились исследования в русских владениях в Северной Америке: в 1816 г. О. Е. Коцебу открыл в Чукотском море у западного побережья Аляски крупный залив, названный его именем. В 1818-1819 гг. восточное побережье Берингова моря исследовали П.Г. Корсаковский и П.А. Устюгов, была открыта дельта Аляски — Юкон. В 1835-1838 гг. нижнее и среднее течение Юкона исследовали А. Глазунов и В.И. Малахов, а в 1842-1843 гг. — русский морской офицер Л. А. Загоскин. Им же описаны внутренние районы Аляски. В 1829-1835 гг. побережье Аляски исследовали Ф. П. Врангель и Д.Ф. Зарембо. В 1838 г. А.Ф. Кашеваров описал северо-западное побережье Аляски, а П. Ф. Колмаков открыл реку Инноко и хребет Кускокуим (Кускоквим). В 1835-1841 гг. Д.Ф. Зарембо и П. Митьковым завершено открытие архипелага Александра.

Интенсивно исследовался архипелаг . В 1821-1824 гг. Ф. П. Литке на бриге “Новая Земля” исследовал, описал и составил карту западного побережья Новой Земли. Попытки произвести опись и нанести на карту восточное побережье Новой Земли успехом не увенчались. В 1832-1833 гг. первую опись всего восточного побережья Южного острова Новой Земли сделал П. К. Пахтусов. В 1834-1835 гг. П. К. Пахтусовым и в 1837-1838 гг. А. К. Циволькой и С. А. Моисеевым было описано восточное побережье Северного острова до 74,5° с. ш., подробно описан пролив Маточкин Шар, открыт остров Пахтусова. Описание северной части Новой Земли было сделано лишь в 1907-1911 гг. В. А. Русановым. Экспедиции под руководством И. Н. Иванова в 1826-1829 гг. удалось составить опись юго-западной части Карского моря от Нос до устья Оби. Проведенные исследования позволили начать изучение растительности, животного мира и геологического строения Новой Земли (К. М. Бэр, 1837 г.). В 1834-1839 гг., особенно во время крупной экспедиции в 1837 г., А. И. Шренком были исследованы Чёшская губа, побережье Карского моря, Тиманский кряж, остров , хребет Пай-Хой, полярный Урал. Исследования этого района в 1840-1845 гг. продолжил А. А. Кейзерлинг, проведший съемку , исследовавший Тиманский кряж и Печорскую низменность. Комплексные исследования природы полуострова Таймыр, Северо-Сибирской низменности провел в 1842-1845 гг. А. Ф. Миддендорф. В 1847-1850 гг. Русским географическим обществом была организована экспедиция на Северный и Полярный Урал, во время которой был основательно исследован хребет Пай-Хой.

В 1867 г. был открыт остров Врангеля, опись южного берега которого сделал капитан американского китобойного судна Т. Лонг. В 1881 г. американским исследователем Р. Берри описаны восточный, западный и большая часть северного берега острова, впервые исследованы внутренние районы острова.

В 1901 г. на побывал русский ледокол “ ”, под командой С. О. Макарова. В 1913-1914 гг. на архипелаге зимовала русская экспедиция под руководством Г. Я. Седова. В это же время здесь побывала группа участников терпящей бедствие экспедиции Г. Л. Брусилова на судне “Св. Анна”, возглавлявшаяся штурманом В. И. Альбановым. Несмотря на тяжелые условия, когда вся энергия была направлена на сохранение жизни, В. И. Альбанов доказал, что значившиеся на карте Ю. Пайера Земля Петерманна и Земля Короля Оскара не существуют.

В 1878-1879 гг. за две навигации русско-шведской экспедицией под руководством шведского ученого Н. А. Э. на небольшом парусно-паровом судне “Вега” был впервые пройден с запада на восток Северный морской путь. Этим была доказана возможность навигации вдоль всего евроазиатского арктического побережья.

В 1913 г. Гидрографическая экспедиция Северного под руководством Б. А. Вилькицкого на ледокольных пароходах “Таймыр” и “Вайгач”, исследуя возможности прохождения путем к северу от Таймыра, встретила сплошные льды и следуя вдоль их кромки на север, открыла острова, названные Землей Императора Николая II (сейчас — Северная Земля), приблизительно нанеся на карту ее восточные, а в следующем году — южные берега, а также остров Цесаревича Алексея (сейчас — ). Западные и северные берега оставались совершенно неизвестными.

Русское географическое общество

Русскому географическому обществу (РГО), учрежденному в 1845 г., (с 1850 г. — Императорское Русское географическое общество — ИРГО) принадлежат большие заслуги в развитии отечественной картографии.

В 1881 г. американским полярным исследователем Дж. Де-Лонгом северо-восточнее острова Новая Сибирь открыты острова Жаннетты, Генриетты и Беннетта. Эта группа островов была названа именем своего первооткрывателя. В 1885-1886 гг. исследование арктического побережья между реками Лена и Колыма и Новосибирских островов проводили А. А. Бунге и Э. В. Толль.

Уже в начале 1852 г. оно издало свою первую двадцатипятиверстную (1:1 050 000) карту и берегового хребта Пай-Хой, составленную по материалам Уральской экспедиции РГО 1847-1850 гг. На ней впервые с большой точностью и подробностью были изображены и береговой хребет Пай-Хой.

Географическим обществом были изданы также 40-верстные карты речных областей Амура, южной части Лены и Енисея и о. Сахалина на 7 листах (1891).

Шестнадцать больших экспедиций ИРГО, которыми руководили Н. М. Пржевальский, Г. Н. Потанин, М. В. Певцов, Г. Е. Грумм-Гржимайло, В. И. Роборовский, П. К. Козлов и В.А. Обручев, внесли большой вклад в съемку Центральной Азии. Во время этих экспедиций было пройдено и заснято 95 473 км (из них свыше 30 000 км приходится на долю Н. М. Пржевальского), определено 363 астрономических пункта и измерены высоты 3533 точек. Было уточнено положение главных горных хребтов и речных систем, а также озерных бассейнов Центральной Азии. Все это в значительной мере способствовало созданию современной физической карты Центральной Азии.

Расцвет экспедиционной деятельности ИРГО приходится на 1873-1914 гг., когда во главе общества стоял Великий князь Константин, а вице-председателем был П. П. Семёнов-Тян-Шанский. В этот период были организованы экспедиции в Среднюю Азию, и другие районы страны; созданы две полярные станции. С середины 1880-х гг. экспедиционная деятельность общества все более специализируется по отдельным отраслям — гляциологии, лимнологии, геофизике, биогеографии и др.

Большой вклад ИРГО внесло в изучение рельефа страны. Для обработки нивелировок и изготовления гипсометрической карты была создана гипсометрическая комиссия ИРГО. В 1874 г. ИРГО провело под руководством А. А. Тилло Арало-Каспийскую нивелировку: от Каратамака (на северо-западном берегу Аральского моря) через Устюрт до залива Мертвый Култук Каспийского моря, а в 1875 и 1877 гг. Сибирскую нивелировку: от станицы Звериноголовской в Оренбургском крае и до Байкала. Материалы гипсометрической комиссии были использованы А. А. Тилло для составления “ карты европейской России” в масштабе 60 верст в дюйме (1:2 520 000), изданной Министерством путей сообщения в 1889 г. Для ее составления было использовано более 50 тыс. высотных отметок, полученных в результате нивелировок. Карта произвела переворот в представлениях о строении рельефа этой территории. На ней по-новому была представлена орография европейской части страны, не изменившаяся в основных чертах и до настоящего времени, впервые были изображены Среднерусская и Приволжские возвышенности. В 1894 г. Лесным ведомством под руководством А. А. Тилло с участием С. Н. и была организована экспедиция по изучению истоков главнейших рек Европейской России, которая дала обширный материал по рельефу и гидрографии (в частности, по озерам).

Военно-топографическая служба проводила, при активном участии Императорского Русского географического общества, большое количество пионерных рекогносцировочных съемок на Дальнем Востоке, в Сибири, Казахстане и Средней Азии, в процессе которых были составлены карты многих территорий, которые прежде являлись “белыми пятнами” на карте.

Картографирование территории в XIX-начале XX вв.

Топографо-геодезические работы

В 1801-1804 гг. “Собственное его величества депо карт” выпустило первую государственную многолистную (на 107 листах) карту масштаба 1:840 000, охватившую почти всю Европейскую Россию и получившую название “Столистная карта”. В основу содержания ее были положены, главным образом, материалы Генерального межевания.

В 1798-1804 гг. Российским Генеральным штабом под руководством генерал-майора Ф. Ф. Стейнхеля (Штейнгеля) с широким использованием шведско-финских офицеров-топографов проведена крупномасштабная топографическая съемка так называемой Старой Финляндии, т. е. районов, присоединенных к России по Ништадтскому (1721) и Абоскому (1743) миру. Материалы съемки, сохранившиеся в виде рукописного четырехтомного атласа, широко использовались при составлении различных карт в начале XIX в.

После 1809 г. топографические службы России и Финляндии были объединены. При этом российская армия получила готовое учебное заведение по подготовке профессионалов-топографов — военное училище, основанное в 1779 г. в селении Гаппаниеми. На базе этого училища 16 марта 1812 г. учрежден Гаппаньемский топографический корпус, который стал первым специальным военным топографо-геодезическим учебным заведением в Российской империи.

В 1815 г. ряды русской армии пополнились офицерами-топографами Генерального Квартирмейстерства Войска Польского.

С 1819 г. в России начались топографические съемки в масштабе 1:21 000, опиравшиеся на триангуляцию и проводившиеся, главным образом, с помощью мензулы. В 1844 г. они были заменены съемками в масштабе 1:42 000.

28 января 1822 г. был учрежден Корпус военных топографов при Главном штабе русской армии и Военно-топографическом депо. Государственное топографическое картографирование стало одной из главных задач военных топографов. Первым директором Корпуса военных топографов был назначен замечательный русский геодезист и картограф Ф. Ф. Шуберт.

В 1816-1852 гг. в России были проведены крупнейшие для того времени триангуляционные работы, протянувшиеся на 25°20" по меридиану (вместе со скандинавской триангуляцией).

Под руководством Ф. Ф. Шуберта и К. И. Теннера начались интенсивные инструментальные и полуинструментальные (маршрутные) съемки, главным образом, в западных и северо-западных губерниях Европейской России. По материалам этих съемок в 20-30-х гг. XIX в. составлялись и гравировались семитопографические (полутопографические) карты по губерниям в масштабах 4-5 верст в дюйме.

Военно-топографическое депо приступило в 1821 г. к составлению крайне необходимой не только военному, но и всем гражданским ведомствам обзорно-топографической карты Европейской России в масштабе 10 верст в дюйме (1:420 000). Специальная десятиверстка Европейской России известна в литературе как Карта Шуберта. Работы по созданию карты продолжались с перерывами до 1839 г. Она была издана на 59 листах и трех клапанах (или полулистах).

Большой объем работ выполнялся Корпусом военных топографов в разных краях страны. В 1826-1829 гг. были составлены подробные карты масштаба 1:210 000 Бакинской провинции, Талышского ханства, Карабахской провинции, план Тифлиса и др.

В 1828-1832 гг. проведена съемка и Валахии, ставшая образцом работы своего времени, так как основывалась на достаточном количестве астрономических пунктов. Все карты были сведены в атлас 1:16 000. Общая площадь съемки достигла 100 тыс. кв. верст.

С 30-х гг. стали вестись геодезические и межевые работы на . Геодезические пункты проведенной в 1836-1838 гг. триангуляции стали основой для создания точных топографических карт Крыма. Развивались геодезические сети в Смоленской, Московской, Могилевской, Тверской, Новгородской губерниях и в других районах.

В 1833 г. начальник КВТ генерал Ф. Ф. Шуберт организовал беспрецедентную хронометрическую экспедицию на Балтийском море. В результате экспедиции были определены долготы 18 пунктов, которые вместе с 22 пунктами, связанными с ними тригонометрически, дали надежное обоснование для съемок побережья и промеров Балтийского моря.

С 1857 по 1862 гг. под руководством и на средства ИРГО в Военно-Топографическом депо проводились работы по составлению и изданию на 12 листах генеральной карты Европейской России и Кавказского края в масштабе 40 верст в дюйме (1:1 680 000) с объяснительной запиской. По совету В. Я. Струве карта впервые в России была создана в проекции Гаусса, а за начальный меридиан на ней был принят Пулковский. В 1868 г. карта вышла в свет, а позднее она неоднократно переиздавалась.

В последующие годы вышли пятиверстная карта на 55 листах, двадцативерстная и орографическая сорокаверстная карты Кавказа.

К числу лучших картографических произведений ИРГО принадлежит составленная Я. В. Ханыковым “Карта Аральского моря и Хивинского ханства с их окрестностями” (1850). Карта была издана на французском языке Парижским географическим обществом и по представлению А. Гумбольдта удостоена прусского ордена Красного орла 2-й степени.

Кавказский военно-топографический отдел под руководством генерала И. И. Стебницкого провел рекогносцировки в Средней Азии по восточному берегу Каспийского моря.

В 1867 г. при Военно-топографическом отделе Главного штаба было открыто Картографическое заведение. Вместе с открытым в 1859 г. частным картографическим заведением А. А. Ильина они явились прямыми предшественниками современных отечественных картографических фабрик.

Особое место среди разнообразной продукции Кавказского ВТО занимали рельефные карты. Большая рельефная карта была завершена в 1868 г., и в 1869 г. экспонировалась на Парижской выставке. Эта карта выполнена для горизонтальных расстояний в масштабе 1:420 000, а для вертикальных — 1:84 000.

Кавказский военно-топографический отдел под руководством И. И. Стебницкого составил 20-верстную карту Закаспийского края на основе астрономо-геодезических и топографических работ.

Выполнялись работы и по топогеодезической подготовке территорий Дальнего Востока. Так, в 1860 г. у западного берега Японского моря определено положение восьми пунктов, а в 1863 г. в заливе Петра Великого определено 22 пункта.

Расширение территории Российской империи находило отражение на многих картах и в атласах, изданных в это время. Таковой в частности является “Генеральная карта Российской Империи и присоединенных к ней Царства Польского и Великого Княжества Финляндского” из “Географического атласа Российской Империи, Царства Польского и Великого Княжества Финляндского” В. П. Пядышева (Санкт-Петербург, 1834).

С 1845 г. одной из главных задач российской военно-топографической службы становится создание Военно-топографической карты Западной России в масштабе 3 версты в дюйме. К 1863 г. было издано 435 листов военно-топографической карты, а к 1917 г. — 517 листов. На этой карте рельеф был передан штрихами.

В 1848-1866 гг. под руководством генерал-лейтенанта А. И. Менде проводились съемки, направленные на создание топографических межевых карт и атласов и описаний для всех губерний Европейской России. За этот период были произведены работы на площади около 345 000 кв. верст. Тверская, Рязанская, Тамбовская и Владимирская губернии были закартографированы в масштабе одна верста в дюйме (1:42 000), Ярославская — две версты в дюйме (1:84 000), Симбирская и Нижегородская — три версты в дюйме (1:126 000) и Пензенская губерния — в масштабе восемь верст в дюйме (1:336 000). По результатам съемок ИРГО издало многокрасочные топографические межевые атласы Тверской и Рязанской губерний (1853-1860) в масштабе 2 версты в дюйме (1:84 000) и карту Тверской губернии в масштабе 8 верст в дюйме (1:336 000).

Съемки Менде оказали несомненное влияние на дальнейшее совершенствование методики государственного картографирования. В 1872 г. Военно-топографическим отделом Главного штаба были начаты работы по обновлению трехверстной карты, которые фактически привели к созданию новой стандартной русской топографической карты масштаба 2 версты в дюйме (1:84 000), представлявшей собой детальнейший источник информации о местности, использовавшийся в войсках и народном хозяйстве вплоть до 30-х гг. XX в. Двухверстная военно-топографическая карта была издана для Царства Польского, частей Крыма и Кавказа, а также Прибалтики и районов вокруг Москвы и . Это была одна из первых российских топографических карт, на которых рельеф изображался горизонталями.

В 1869-1885 гг. проводилась детальная топографическая съемка Финляндии, явившаяся началом создания государственной топографической карты масштаба одна верста в дюйме — высшего достижения дореволюционной военной топографии в России. Одноверстные карты покрывали территорию Польши, Прибалтики, Южной Финляндии, Крыма, Кавказа и части южной России севернее Новочеркасска.

К 60-м гг. XIX в. сильно устарела Специальная карта Европейской России Ф. Ф. Шуберта в масштабе 10 верст в дюйме. В 1865 г. редакционная комиссия назначила ответственным исполнителем проекта составления Специальной карты Европейской России и ее редактором капитана Генерального штаба И. А. Стрельбицкого, под руководством которого была проведена окончательная отработка и всех инструктивных документов, определявших методы составления, подготовки к изданию и издания нового картографического произведения. В 1872 г. было закончено составление всех 152 листов карты. Десятиверстка многократно переиздавалась и частично дополнялась; в 1903 г. она состояла из 167 листов. Эта карта широко использовалась не только в военных, но и в научных, практических и культурных целях.

К концу века продолжались работы Корпуса военных топографов по созданию новых карт на малообжитые районы, в том числе Дальнего Востока и Маньчжурии. За это время несколько рекогносцировочных отрядов прошли более 12 тысяч верст, выполняя маршрутные и глазомерные съемки. По их результатам позже были составлены топографические карты в масштабе 2, 3, 5 и 20 верст в дюйме.

В 1907 г. в Генеральном штабе была создана специальная комиссия для разработки плана будущих топогеодезических работ в Европейской и Азиатской России под председательством начальника КВТ генерала Н. Д. Артамонова. Новую триангуляцию 1 класса было решено развивать по определенной программе, предложенной генералом И. И. Померанцевым. К реализации программы КВТ приступил в 1910 г. К 1914 г. основная часть работы была выполнена.

К началу Первой Мировой войны был выполнен большой объем крупномасштабных топографических съемок на территории Польши полностью, на юге России (треугольник Кишинев, Галац, Одесса), в Петроградской и Выборгской губерниях частично; в верстовом масштабе в Лифляндии, Петроградской, Минской губерниях, и в Закавказье частично, на северо-восточном побережье Черного моря и в Крыму; в двухверстном масштабе — на северо-западе России, к востоку от участков съемки полу- и верстового масштабов.

Результаты топографических съемок прежних и предвоенных лет позволили составить и издать большой объем топографических и специальных военных карт: полуверстная карта Западного пограничного пространства (1:21 000); верстовая карта Западного пограничного пространства, Крыма и Закавказья (1:42 000); военно-топографическая двухверстная карта (1:84 000), трехверстная карта (1:126 000) с рельефом, выраженным штрихами; полутопографическая 10-верстная карта Европейской России (1:420 000); военно-дорожная 25-верстная карта Европейской России (1:1 050 000); 40-верстная Стратегическая карта (1:1 680 000); карты Кавказа и сопредельных с ними иностранных государств.

Кроме перечисленных карт Военно-топографический отдел Главного управления Генерального штаба (ГУГШ) подготовил карты Туркестана, Средней Азии и прилегающих к ним государств, Западной Сибири, Дальнего Востока, а также карты всей Азиатской России.

Корпус военных топографов за 96 лет своего существования (1822-1918) выполнил громадный объем астрономо-геодезических и картографических работ: определено геодезических пунктов — 63 736; астрономических пунктов (по широте и долготе) — 3900; проложено 46 тыс. км нивелирных ходов; выполнены инструментальные топографические съемки на геодезической основе в различном масштабе на площади 7 425 319 км2, а полуинструментальные и глазомерные — на площади 506 247 км2. В 1917 г. на снабжении Русской армии было 6739 номенклатур карт разных масштабов.

В целом к 1917 г. получен огромный полевой съемочный материал, создан ряд замечательных картографических произведений, однако покрытие топографической съемкой территории России было неравномерным, значительная часть территории оставалась неизученной в топографическом отношении.

Исследование и картографирование морей и океанов

Значительными были достижения России в изучении и Мирового океана. Одним из важных стимулов этих исследований в XIX в., как и ранее, служила необходимость обеспечения функционирования российских заокеанских владений на Аляске. Для снабжения этих колоний регулярно снаряжались кругосветные экспедиции, которые, начиная с первого плавания в 1803-1806 гг. на кораблях “Надежда” и “Нева” под руководством и Ю. В. Лисянского, совершили множество замечательных географических открытий и значительно увеличили картографическую изученность Мирового океана.

Помимо гидрографических работ, проводившихся практически ежегодно у берегов Русской Америки офицерами отечественного военно-морского флота, участниками кругосветных экспедиций, служащие Российско-Американской Компании, среди которых были такие блестящие гидрографы и ученые как Ф. П. Врангель, А. К. Этолин и М. Д. Тебеньков, непрерывно пополняли знания о северной части Тихого океана и совершенствовали навигационные карты этих районов. Особенно велик был вклад М. Д. Тебенькова, который составил детальнейший “Атлас Северозападных берегов Америки от до мыса Корриентес и островов Алеутских с присовокуплением некоторых мест Северовосточного берега Азии”, изданный Санкт-Петербургской Морской Академией в 1852 г.

Параллельно изучению северной части Тихого океана российские гидрографы активно исследовали побережья Северного Ледовитого океана, способствуя, таким образом, окончательному оформлению географических представлений о полярных районах Евразии и закладывая основы последующего освоения Северного морского пути. Так, большая часть побережий и островов Баренцева и Карского моря были описаны и закартографированы в 20-30-х гг. XIX в. экспедициями Ф. П. Литке, П. К. Пахтусова, К. М. Бэра и А. К. Цивольки, которые заложили основы физико-географического изучения этих морей и архипелага Новая Земля. Для решения проблемы развития транспортных связей Европейского Поморья с снаряжались экспедиции для гидрографической описи побережья от Канина Носа до устья реки Оби, наиболее результативными из которых были Печорская экспедиция И. Н. Иванова (1824) и опись И. Н. Иванова и И. А. Бережных (1826-1828). Карты, составленные ими, имели солидное астрономо-геодезическое обоснование. Исследования морских побережий и островов на севере Сибири в начале XIX в. были в значительной степени стимулированы открытиями русскими промышленниками островов в Новосибирском архипелаге, а также поисками таинственных северных земель (“Земля Санникова”), островов севернее устья Колымы (“Земля Андреева”) и др. В 1808-1810 гг. во время экспедиции под руководством М. М. Геденштрома и П. Пшеницына, обследовавшей острова Новую Сибирь, Фаддеевский, Котельный и пролив между последними, была впервые создана карта Новосибирского архипелага в целом, а также материковых морских побережий между устьями рек Яны и Колымы. Впервые выполнено подробное географическое описание островов. В 20-х гг. в эти же районы были снаряжены Янская (1820-1824) под руководством П. Ф. Анжу и Колымская (1821-1824) — под руководством Ф. П. Врангеля — экспедиции. Эти экспедиции выполняли в расширенном масштабе программу работ экспедиции М. М. Геденштрома. Они должны были осуществить съемку берегов от реки Лены до Берингова пролива. Главной заслугой экспедиции было составление более точной карты всего материкового берега Северного Ледовитого океана от реки Оленёк до Колючинской губы, а также карт группы Новосибирских, Ляховских и Медвежьих островов. В восточной части карты Врангеля был обозначен по данным местных жителей, остров с надписью “Горы видятся с мыса Якан в летнее время”. Этот остров изображался также на картах в атласах И. Ф. Крузенштерна (1826) и Г. А. Сарычева (1826). В 1867 г. он был открыт американским мореплавателем Т. Лонгом и в ознаменование заслуг замечательного российского полярного исследователя назван именем Врангеля. Итоги экспедиций П. Ф. Анжу и Ф. П. Врангеля были обобщены в 26 рукописных картах и планах, а также в научных отчетах и трудах.

Не только научное, но и громадное геополитическое значение для России имели проводившиеся в середине XIX в. Г. И. Невельским и его последователями интенсивные морские экспедиционные исследования в Охотском и . Хотя островное положение Сахалина было известно русским картографам с самого начала XVIII в., что находило отражение в их произведениях, однако проблема доступности устья Амура для морских судов с юга и севера была окончательно и положительно решена лишь Г. И. Невельским. Это открытие решительным образом изменило отношение российских властей к Приамурью и Приморью, показав громадные потенциальные возможности этих богатейших районов, обеспеченных, как доказали исследования Г. И. Невельского, сквозными водными коммуникациями, ведущими в Тихий океан. Сами же эти исследования проводились путешественниками подчас на свой страх и риск в противоборстве с официальными правительственными кругами. Замечательные экспедиции Г. И. Невельского подготовили почву для возвращения России Приамурья по условиям Айгунского договора с Китаем (подписан 28 мая 1858 г.) и присоединения к Империи Приморья (по условиям Пекинского трактата между Россией и Китаем, заключенного 2(14) ноября 1860 г.). Результаты географических исследований на Амуре и в Приморье, а также изменения границ на Дальнем Востоке в соответствии с договорами России с Китаем были картографически декларированы на составленных и изданных в кратчайшие сроки картах Приамурья и Приморья.

Российские гидрографы в XIX в. продолжали активные работы и на европейских морях. После присоединения Крыма (1783) и создания на Черном море русского военно-морского флота, начались подробные гидрографические съемки Азовского и Черного морей. Уже в 1799 г. был составлен навигационный атлас И.Н. Биллингса на северное побережье, в 1807 г. — атлас И. М. Будищева на западную часть Черного моря, а в 1817 г. — “Генеральная карта Черного и Азовского моря”. В 1825-1836 гг. под руководством Е. П. Манганари на основе триангуляции была проведена топографическая съемка всего северного и западного моря, что позволило издать в 1841 г. “Атлас Черного моря”.

В XIX в. продолжалось усиленное изучение Каспийского моря. В 1826 г. по материалам детальных гидрографических работ 1809-1817 гг., проводившихся экспедицией Адмиралтейств-коллегий под руководством А. Е. Колодкина был издан “Полный Атлас Каспийского моря”, вполне удовлетворявший требованиям судоходства того времени.

В последующие годы карты атласа уточнялись экспедициями Г. Г. Басаргина (1823-1825) на западном побережье, Н. Н. Муравьева-Карского (1819-1821), Г. С. Карелина (1832, 1834, 1836) и др. — на восточном берегу Каспия. В 1847 г. И. И. Жеребцовым был описан залив . В 1856 г. на Каспийское море была отправлена новая гидрографическая экспедиция под руководством Н.А. Ивашинцова, которая в течение 15 лет провела систематическую съемку и описание, составив несколько планов и 26 карт, покрывавших почти целиком побережья Каспийского моря.

В XIX в. продолжались интенсивные работы по совершенствованию карт Балтийского и Белого морей. Выдающимся достижением российской гидрографии явился составленный Г. А. Сарычевым “Атлас Всего Балтийского моря…” (1812). В 1834-1854 гг. на основе материалов хронометрической экспедиции Ф. Ф. Шуберта были составлены и изданы карты на все русское побережье Балтийского моря.

Существенные изменения в карты Белого моря и северного побережья Кольского полуострова внесли гидрографические работы Ф. П. Литке (1821-1824) и М. Ф. Рейнеке (1826-1833). По материалам работ экспедиции Рейнеке в 1833 г. был издан “Атлас Белого моря…”, карты которого мореплаватели использовали вплоть до начала XX в., а “Гидрографическое описание северного берега России”, дополнявшее этот атлас, можно рассматривать как образец географического описания побережий. Императорская Академия наук удостоила этот труд М. Ф. Рейнеке в 1851 г. полной Демидовской премии.

Тематическое картографирование

Активное развитие базовой (топографической и гидрографической) картографии в XIX в. создало основу, необходимую для становления специального (тематического) картографирования. Интенсивное его развитие относится к XIX-началу XX вв.

В 1832 г. Главным управлением путей сообщения был издан Гидрографический атлас Российской империи. В него вошли генеральные карты масштабов 20 и 10 верст в дюйме, подробные карты масштаба 2 версты в дюйме и планы в масштабе 100 саженей в дюйме и крупнее. Cоставлялись сотни планов и карт, способствовавших увеличению картографической изученности территорий вдоль трасс соответствующих дорог.

Значительные картографические работы в XIX-начале XX вв. проводило образованное в 1837 г. Министерство государственных имуществ, в котором в 1838 г. был учрежден Корпус гражданских топографов, осуществлявший картографирование слабо изученных и неизученных земель.

Важным достижением отечественной картографии стал вышедший в 1905 г. (2-е издание, 1909) “Большой всемирный настольный атлас Маркса”, содержавший свыше 200 карт и указатель 130 тысяч географических названий.

Картографирование природы

Геологическое картографирование

В XIX в. продолжалось интенсивное картографическое изучение минеральных ресурсов России и их эксплуатации, получает развитие специальное геогностическое (геологическое) картографирование. В начале XIX в. было создано много карт горных округов, планы заводов, соляных и нефтяных промыслов, золотых приисков, каменоломен, минеральных источников. Особенно детально отражена в картах история разведки и разработки полезных ископаемых в Алтайском и Нерчинском горных округах.

Составлялись многочисленные карты месторождений полезных ископаемых, планы земельных участков и лесных владений, заводов, рудников и приисков. В качестве примера сборника ценных рукописных геологических карт можно назвать атлас “Карты соляных промыслов”, составленный в Горном департаменте. Карты сборника относятся, в основном, к 20-30-м гг. XIX в. Многие из карт этого атласа значительно шире по содержанию, чем обыкновенные карты соляных промыслов, и представляют собой, по сути дела, ранние образцы геологических (петрографических) карт. Так, среди карт Г. Вансовича 1825 г. имеется Петрографическая карта Белостокской области, Гродненской и части Виленской губернии. Богатое геологическое содержание имеет также “Карта Псковской и части Новгородской губернии: с показанием горнокаменных и соляных источников, открытых в 1824 году…”

Чрезвычайно редкий образец ранней карты представляет собой “Топографическая карта полуострова Крыма…” с обозначением глубины и качества воды в селениях, составленная А. Н. Козловским в 1842 г. на картографической основе 1817 г. Помимо этого, на карте приведены сведения о площадях территорий, имеющих разную обеспеченность водою, а также таблица числа селений по уездам, нуждающихся в обводнении.

В 1840-1843 гг. английский геолог Р. И. Мурчисон совместно с А. А. Кейзерлингом и Н. И. Кокшаровым провели исследования, которые впервые дали научную картину геологического строения Европейской России.

В 50-х гг. XIX в. в России начинают издаваться первые геологические карты. Одна из наиболее ранних — “Геогностическая карта Санкт-Петербургской губернии” (С. С. Куторга, 1852). Результаты интенсивных геологических исследований нашли выражение в “Геологической карте Европейской России”, (А. П. Карпинский, 1893).

Главной задачей Геологического комитета было создание 10-верстной (1:420 000) геологической карты Европейской России, в связи с чем началось систематическое изучение рельефа и геологического строения территории, в котором принимали участие такие видные геологи, как И. В. Мушкетов, А. П. Павлов и др. К 1917 г. было издано лишь 20 листов этой карты из планировавшихся 170. С 1870-х гг. началось геологическое картографирование некоторых районов Азиатской России.

В 1895 г. издан “Атлас земного магнетизма”, составленный А. А. Тилло.

Картографирование лесов

Одной из наиболее ранних рукописных карт лесов является “Карта для обозрения состояния лесов и лесной промышленности в [Европейской] России”, составленная в 1840-1841 гг., как это установлено, М. А. Цветковым. Министерством государственных имуществ велись крупные работы по картографированию казенных лесов, лесной промышленности и лесопотребляющих производств, а также по совершенствованию учета лесов и лесной картографии. Материалы для нее собирались путем запросов через местные департаменты государственных имуществ, а также другие ведомства. В окончательном виде в 1842 г. было составлено две карты; первая из них представляет собой карту лесов, другая являлась одним из ранних образцов почвенно-климатических карт, на которой были обозначены климатические полосы и господствующие почвы в Европейской России. Почвенно-климатическая карта пока не обнаружена.

Работы по составлению карты лесов Европейской России выявили неудовлетворительное состояние устройства и картографирования и побудили Ученый комитет Министерства государственных имуществ создать специальную комиссию для совершенствования лесного картографирования и учета лесов. В результате работы этой комиссии были созданы детальные инструкции и условные знаки для составления лесных планов и карт, одобренные царем Николаем I. Особое внимание Министерство государственных имуществ уделяло организации работ по изучению и картографированию казенных земель в Сибири, которые приобрели особенно широкий размах после отмены крепостного права в России в 1861 г., одним из последствий чего было интенсивное развитие переселенческого движения.

Почвенное картографирование

В 1838 г. в России началось систематическое изучение почв. Преимущественно по расспросным сведениям было составлено множество рукописных почвенных карт. Видный экономико-географ и климатолог академик К. С. Веселовский в 1855 г. составил и опубликовал первую сводную “Почвенную карту Европейской России”, на которой показано восемь типов почв: чернозем, глина, песок, суглинок и супесь, ил, солонцы, тундры, болота. Труды К. С. Веселовского по климатологии и почвам России явились отправной точкой для трудов по почвенной картографии знаменитого русского географа и почвоведа В. В. Докучаева, предложившего для почв подлинно научную классификацию, основанную на генетическом принципе, и введшего их комплексное изучение с учетом факторов почвообразования. Его книга “Картография русских почв”, изданная Департаментом земледелия и сельской промышленности в 1879 г. в качестве объяснительного текста к “Почвенной карте Европейской России”, заложила основы современного почвоведения и почвенной картографии. С 1882 г. В. В. Докучаев и его последователи (Н. М. Сибирцев, К. Д. Глинка, С. С. Неуструев, Л. И. Прасолов и др.) провели почвенные, а фактически комплексные физико-географические исследования в более чем 20 губерниях. Одним из результатов этих работ были почвенные карты губерний (в 10-верстном масштабе) и более детальные карты отдельных уездов. Под руководством В. В. Докучаева Н. М. Сибирцевым, Г. И. Танфильевым и А. Р. Ферхминым была составлена и в 1901 г. издана “Почвенная карта Европейской России” масштаба 1:2 520 000.

Социально-экономическое картографирование

Картографирование хозяйства

Развитие капитализма в промышленности и сельском хозяйстве вызывало необходимость более глубокого изучения народного хозяйства. С этой целью в середине XIX в. начинают издаваться обзорные экономические карты и атласы. Создаются первые экономические карты отдельных губерний (Санкт-Петербургской, Московской, Ярославской и др.). Первой опубликованной в России экономической картой была “Карта промышленности Европейской России с показанием фабрик, заводов и промыслов, административных мест по мануфактурной части, главнейших ярмарок, водяных и сухопутных сообщений, портов, маяков, таможен, главнейших пристаней, карантинов и пр. 1842 года”.

Значительным картографическим произведением является “Хозяйственно-статистический атлас Европейской России из 16 карт”, составленный и изданный в 1851 г. Министерством государственных имуществ, выдержавший четыре издания — 1851, 1852, 1857 и 1869 гг. Это был первый в нашей стране экономический атлас, посвященный сельскому хозяйству. Он включал первые тематические карты (почвенные, климатические, сельскохозяйственные). В атласе и его текстовой части сделана попытка обобщить основные черты и направления развития сельского хозяйства России 50-х гг. XIX в.

Несомненный интерес представляет собой рукописный “Статистический атлас”, составленный в Министерстве внутренних дел под руководством Н. А. Милютина в 1850 г. Атлас состоит из 35 карт и картограмм, отражающих самые разнообразные социально-экономические параметры. Он, по-видимому, составлялся параллельно с “Хозяйственно-статистическим атласом” 1851 г. и дает по сравнению с ним много новых сведений.

Крупным достижением отечественной картографии было издание в 1872 г. составленной в Центральном Статистическом комитете “Карты важнейших отраслей производительности Европейской России” (около 1:2 500 000). Изданию этого труда способствовало улучшение организации статистического дела в России, связанное с образованием в 1863 г. Центрального статистического комитета, возглавленного знаменитым русским географом, вице-председателем Императорского Русского географического общества П. П. Семёновым-Тян-Шанским. Материалы, собранные за восемь лет существования Центрального статистического комитета, а также различные источники других ведомств позволили создать карту, многогранно и достоверно характеризующую хозяйство пореформенной России. Карта явилась прекрасным справочным пособием и ценным материалом для научных исследований. Отличаясь полнотой содержания, выразительностью и оригинальностью способов картографирования, она является замечательным памятником истории российской картографии и историческим источником, не потерявшим своего значения вплоть до настоящего времени.

Первым капитальным атласом промышленности стал “Статистический атлас главнейших отраслей фабрично-заводской промышленности Европейской России” Д. А. Тимирязева (1869-1873). В тоже время издавались карты горнодобывающей промышленности (Урала, Нерчинского округа и др.), карты размещения сахарной промышленности, сельского хозяйства и др., транспортно-экономические картосхемы грузопотоков по железнодорожным и водным путям.

Одним из лучших произведений российской социально-экономической картографии начала XX в. является “Торгово-промышленная карта Европейской России” В. П. Семёнова-Тян-Шанского масштаба 1:1 680 000 (1911). Эта карта представила синтез экономических характеристик множества центров и районов.

Следует остановиться еще на одном выдающемся картографическом произведении, созданном Департаментом земледелия Главного управления земледелия и землеустройства перед Первой мировой войной. Это — альбом-атлас “Сельскохозяйственный промысел в России” (1914), представляющий свод статистических карт сельского . Этот альбом интересен как опыт своего рода “картографической пропаганды” потенциальных возможностей земледельческого хозяйства в России для привлечения из-за границы новых капиталовложений.

Картографирование населения

П. И. Кеппен организовал систематический сбор статистических данных о числе, и этнографических особенностях населения России. Итогом работ П. И. Кеппена явилась “Этнографическая карта Европейской России” в масштабе 75 верст в дюйме (1:3 150 000), выдержавшая три издания (1851, 1853 и 1855). В 1875 г. была опубликована новая большая этнографическая карта Европейской России в масштабе 60 верст в дюйме (1:2 520 000), составленная известным русским этнографом, генерал-лейтенантом А. Ф. Риттихом. На парижской международной географической выставке карта получила медаль 1-го класса. Были изданы этнографические карты Кавказского края масштаба 1:1 080 000 (А. Ф. Риттих, 1875), Азиатской России (М. И. Венюков), Царства Польского (1871), Закавказья (1895) и др.

Среди других тематических картографических произведений следует назвать первую карту европейской России, составленную Н. А. Милютиным (1851), “Генеральную карту всей Российской империи с означением степени населенности” А. Ракинта масштаба 1:21 000 000 (1866), включавшую и Аляску.

Комплексные исследования и картографирование

В 1850-1853 гг. Полицейское ведомство выпустило атласы Санкт-Петербурга (составитель Н.И. Цылов) и Москвы (составитель А. Хотев).

В 1897 г. ученик В. В. Докучаева Г. И. Танфильев опубликовал районирование Европейской России, которое впервые называлось физико-географическим. В схеме Танфильева ясно отразилась зональность, а также намечены некоторые существенные внутризональные различия природных условий.

В 1899 г. вышел в свет первый в мире Национальный атлас Финляндии, входившей в состав Российской империи, но имевшей статус автономного Великого княжества Финляндского. В 1910 г. появилось второе издание этого атласа.

Наивысшим достижением дореволюционной тематической картографии был капитальный “Атлас Азиатской России”, изданный в 1914 г. Переселенческим управлением, с приложением обширного и богато иллюстрированного текста в трех томах. В атласе отражена экономическая обстановка и условия сельскохозяйственного освоения территории для нужд Переселенческого управления. Интересно отметить, что это издание впервые включало обстоятельный обзор истории картографирования Азиатской России, написанный молодым военно-морским офицером, впоследствии известным историком картографии Л. С. Багровым. В содержании карт и сопроводительного текста атласа отражены результаты большого труда различных организаций и отдельных русских ученых. В Атласе впервые дан обширный набор экономических карт по Азиатской России. Центральный его раздел составляют карты, на которых фонами разного цвета показана общая картина землевладения и землепользования, в которой отображены итоги десятилетней деятельности Переселенческого управления по обустройству переселенцев.

Помещена специальная карта, посвященная распределению населения Азиатской России по вероисповеданиям. Городам посвящены три карты, на которых отображена их людность, рост бюджета и задолженность. На картограммах по сельскому хозяйству показан удельный вес в полеводстве разных культур и относительное количество основных видов скота. На отдельной карте отмечены месторождения полезных ископаемых. Специальные карты атласа посвящены путям сообщения, почтовым учреждениям и телеграфным линиям, имевшим, конечно, для малонаселенной Азиатской России чрезвычайное значение.

Итак, к началу Первой мировой войны Россия пришла имея картографию, обеспечивавшую запросы обороны, народного хозяйства, науки и просвещения страны, на уровне, вполне отвечавшем ее роли великой евроазиатской державы своего времени. Российская империя к началу Первой мировой войны обладала обширнейшими территориями, отображенными, в частности на общей карте государства, изданной картографическим заведением А. А. Ильина в 1915 г.

(1 028 kb).

К основным процессам изменения сети АТД относятся увеличение или уменьшение числа административных единиц, укрупнение (объединение мелких единиц в более крупные) и разукрупнение самих единиц. Эти изменения происходят в результате реформ АТД, проведение которых диктуется текущими политическими потребностями государства (изменением политических принципов управления территорией и ее частями). Для России с ее огромной территорией сетка АТД и принцип устройства самого АТД являются одной из главных основ ее государственности.

В этой работе анализируется эволюция сети АТД России в период с 1708 г. (первых реформ Петра I) до наших дней на уровне единицы высшего (первого) уровня иерархии (губернии, области, края, республики). Период до 1917 г. рассматривается в границах Российской империи, а после - в рамках границ РСФСР.

Процесс эволюции административно-территориального деления (АТД) России делится на 13 этапов. Материал иллюстрируется таблицами, в которых по возможности даются сведения о размере и населении, датах образования каждой единицы АТД.

Первая Петровская реформа

До ее проведения территория России делилась на уезды (прежние княжеские земли, уделы, приказы, разряды, чети). Их число, по данным В. Снегирева, в XVII в. составляло 166, не считая многих волостей - некоторые из них по своим размерам фактически были близки к уездам.

Указом Петра I от 18 декабря 1708 г. территория Российской империи была разделена на 8 огромных губерний. Московская включала в себя территорию нынешней Московской обл., значительные части Владимирской, Рязанской, Тульской, Калужской, Ивановской, Костромской областей. Ингерманландская - нынешние области Ленинградскую, Новгородскую, Псковскую, Тверскую, южные части Архангельской, запад Вологодской и Ярославской областей, часть нынешней Карелии (эта губерния в 1710 г. была переименована в Санкт-Петербургскую). Архангелогородская - нынешние Архангельскую, Вологодскую, Мурманскую области, часть Костромской обл., Карелии и Коми. Киевская включала в себя Малороссию, Севский и Белгородский разряды, части нынешних Брянской, Белгородской, Орловской, Курской, Калужской, Тульской областей. Смоленская охватывала нынешнюю Смоленскую обл., части Брянской, Калужской, Тверской, Тульской областей. Казанская - все Поволжье, нынешнюю Башкирию, Волго-Вятку, части нынешних Пермской, Тамбовской, Пензенской, Костромской, Ивановской областей, а также север Дагестана и Калмыкию. Азовская губерния включала восточные части нынешних Тульской, Рязанской, Орловской, Курской, Белгородской областей, полностью области Воронежскую, Тамбовскую, Ростовскую, а также части Харьковской, Донецкой, Луганской, Пензенской областей (центром был город Азов). Сибирская губерния (с центром в Тобольске) охватывала всю Сибирь, почти весь Урал, части нынешних Кировской обл. и Республики Коми. Размеры этих губерний были огромны (табл. 1).

Таблица 1 Губернии Российской империи в 1708 г.
Губернии	Площадь, тыс. км 2	Число дворов, 1710 г.
Азовская
Архангелогородская
Ингерманландская
Казанская
Киевская
Московская
Сибирская
Смоленская
Общая площадь империи
Источники: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона (1899, т. 54, с. 211-213); Милюков (1905, с. 198).

Губернии не делились на уезды, а составлялись из городов и прилегающих к ним земель, а также разрядов и приказов. В 1710-1713 гг. они были разделены на доли (административно-фискальные единицы), которые управлялись ландратами.

В 1713 г. из вновь присоединенных на северо-западе земель была образована Рижская губерния. В связи с этим Смоленская губерния была упразднена, а ее территория разделена между Рижской и Московской губерниями. В январе 1714 г. из северо-западных частей огромной Казанской губернии была выделена новая Нижегородская губерния, а в 1717 г. из южной части Казанской губернии образована новая Астраханская губерния (в нее входили Симбирск, Самара, Саратов, Царицын, Гурьев, Терская обл.). По состоянию на 1714 г. империя делилась на 9 губерний (табл. 2). В том же 1717 г. Нижегородская губерния была упразднена, и ее территория вновь вошла в состав Казанской.

Таблица 2 Губернии Российской империи в 1714 г.
Губернии	Число податных душ	Число дворов
Азовская
Архангелогородская
Казанская
Киевская
Московская
Нижегородская
Санкт-Петербургская
Сибирская
Всего по империи
Источник: Милюков (1905, с. 205).

Вторая Петровская реформа

Вторая Петровская реформа стала осуществляться по указу от 29 мая 1719 г. В соответствии с ней были упразднены доли, губернии были разделены на провинции, а провинции - на дистрикты. Была восстановлена Нижегородская губерния, а на вновь присоединенных землях в Прибалтике образована Ревельская губерния. Только две губернии (Астраханская, Ревельская) не делились на провинции. В 9 остальных губерниях были учреждены 47 провинций (табл. 3).

Таблица 3 Губернии Российской империи в 1719 г.
Губернии	Число провинций	Число городов	Провинции
Азовская			Воронежская, Тамбовская, Шацкая,
			Елецкая, Бахмутская
Архангелогородская			Архангелогородская, Вологодская,
			Устюжская, Галицкая
Астраханская
Казанская			Казанская, Свияжская, Пензенская,
			Уфимская
Киевская			Киевская, Белгородская, Севская,
			Орловская
Московская			Московская, Переяслав-Рязанская,
			Переслав-Залесская, Калужская,
			Тульская, Владимирская,
			Юрьево-Польская, Суздальская,
			Костромская
Нижегородская			Нижегородская, Арзамасская,
			Алатырская
Ревельская
			Рижская, Смоленская
Санкт-Петербургская			Петербургская, Выборгская, Нарвская,
			Великолуцкая, Новгородская,
			Псковская, Тверская, Ярославская,
			Углицкая, Пошехонская, Белозерская
Сибирская			Вятская, Соль-Камская, Тобольская,
			Енисейская, Иркутская
Всего по империи
Источники: Ден (1902); Милюков (1905).

В 1725 г. Азовская губерния была переименована в Воронежскую, а в 1726 г. из состава Рижской и Московской губерний вновь была выделена Смоленская губерния.

Реформа 1727 г.

Были ликвидированы дистрикты, а сами губернии стали делиться не только на провинции, но и на уезды. Всего было восстановлено 166 уездов. Одновременно были образованы новые губернии. Из состава Киевской губернии была выделена Белгородская губерния, в состав которой были включены провинции Белгородская, Орловская, Севская, а также часть Украинской линии и 5 полков слободских казаков Киевской губернии (в самой Киевской губернии осталось 10 малороссийских полков). Из Петербургской губернии в 1727 г. была выделена Новгородская губерния из 5 прежних ее провинций (). При этом часть Ярославской и Углицкая провинции Петербургской губернии отошли к Московской губернии. Сама Петербургская губерния значительно уменьшилась и состояла теперь только из 2 провинций (Петербургская, Выборгская), а Нарвская провинция отошла к Эстляндии.

В этом же 1727 г. Вятская и Соликамская провинции Сибирской губернии были переданы в состав Казанской (взамен ее Уфимская провинция в 1728 г. была передана в состав Сибирской губернии), а Олонецкие земли были приписаны к Новгородской губернии.

В конце 1727 г. АТД Российской империи имело следующий вид (табл. 4).

Таблица 4 Губернии Российской империи в 1727 г.
Губернии	Провинции
Архангелогородская
Астраханская	1 провинция
Белгородская	Белгородская, Севская, Орловская
Воронежская	Воронежская, Елецкая, Тамбовская, Шацкая, Бахмутская
Казанская	Казанская, Вятская, Соликамская, Свияжская, Пензенская, Уфимская
Киевская	1 провинция (12 полков Малороссии)
Московская
Нижегородская
Новгородская	Новгородская, Псковская, Великолуцкая, Тверская, Белозерская
Ревельская	1 провинция (Эстляндия)
	1 провинция (Лифляндия)
Санкт-Петербургская	Петербургская, Выборгская
Смоленская	1 провинция
Сибирская
Источник: Готье (1913, с. 108-110).

Всего после реформы 1727 г. в империи насчитывалось 14 губерний и около 250 уездов. После проведения реформы наступил длительный период, когда АТД было относительно стабильным. К небольшим изменениям в этот период относятся следующие.

В 1737 г. в составе Казанской губернии была образована Симбирская провинция. В 1744 г. из Выборгской, Кексгольмской провинций Петербургской губернии и вновь присоединенных частей Финляндии была создана Выборгская губерния. В этом же году была образована новая Оренбургская губерния (в ее состав включили Исетскую и Уфимскую провинции Сибирской губернии и Оренбургскую комиссию* Астраханской губернии). В 1745 г. в империи насчитывалось 16 губерний (табл. 5). При этом прибалтийские губернии вместо провинций и уездов делились на дистрикты.

Таблица 5 Губернии Российской империи в 1745 г.
Губернии	Провинции
Архангелогородская	Архангелогородская, Вологодская, Устюжская, Галицкая
Астраханская	1 провинция
Белгородская	Белгородская, Севская, Орловская и города Харьков, Сумы, Ахтырка, Изюм
Воронежская	Воронежская, Елецкая, Тамбовская, Шацкая, Бахмутская и земли донских казаков
Выборгская	Из 3 уездов
Казанская	Казанская, Вятская, Кунгурская, Свияжская, Пензенская, Симбирская
Киевская
Московская	Московская, Ярославская, Углицкая, Костромская, Суздальская, Юрьевская,
	Переслав-Залесская, Владимирская, Переяслав-Рязанская, Тульская, Калужская
Нижегородская	Нижегородская, Арзамасская, Алатырская
Новгородская	Новгородская, Псковская, Великолуцкая, Тверская, Белозерская
Оренбургская	Оренбургская, Ставропольская, Уфимская
Ревельская	Дистрикты Гарриенский, Викский, Ервенский, Вирляндский
	Дистрикты Рижский, Венденский, Дерптский, Перновский и Эзельская провинция
Санкт-Петербургская	Дистрикты Петербургский, Шлиссельбургский, Копорский, Ямбургский
Сибирская	Тобольская, Енисейская, Иркутская
Смоленская	1 провинция
Источник: Арсеньев (1848, с. 83-88).

С приходом к власти Екатерины II в стране были произведены некоторые изменения АТД, включавшие в основном образование новых губерний на вновь присоединенных землях. В 1764 г. Иркутская провинция Сибирской губернии была выделена как самостоятельная Иркутская губерния. В октябре 1764 г. были объединены уезды во многих провинциях. На юге из Новосербского поселения была учреждена Новороссийская губерния (центр - Кременчуг), а на Левобережной Украине - Малороссийская. А в 1765 г. из южной части Белгородской и Воронежской губерний (районов Слобожанщины) была сформирована новая Слободско-Украинская губерния с центром в Харькове. Таким образом, в 1764-1766 гг. появились 4 новые губернии, и их стало 20. Сведения об их размерах и численности населения приводит К.И. Арсеньев (табл. 6).

Таблица 6 Губернии Российской империи в 1766 г.
Губернии	Число провинций	Население, тыс. чел.	Размеры в длину, км	Размеры в ширину, км
Архангелогородская
Астраханская
Белгородская
Воронежская
Выборгская
Иркутская
Казанская
Киевская
Малороссийская
Московская
Нижегородская
Новгородская
Новороссийская
Оренбургская
Ревельская
Санкт-Петербургская
Сибирская
Слободско-Украинская
Смоленская
Источник: Арсеньев (1848, с. 93-102).

После первого раздела Польши в 1772 г. в Российской империи из вновь присоединенных земель были созданы 2 новые губернии - Могилёвская и Псковская. Во вторую были включены 2 старые провинции Новгородской губернии (Псковская и Великолуцкая), а также две новые - Двинская (Польская Лифляндия) и Полоцкая из земель бывшего Витебского воеводства. В конце того же года к новой Псковской губернии была присоединена Витебская провинция Могилёвской губернии. До 1776 г. центром новой губернии был город Опочка.

В 1775 г. Иркутская губерния была разделена на 3 провинции (Иркутскую, Удинскую, Якутскую), а за счет новых земель, приобретенных на юге по Кючук-Кайнарджийскому миру, была образована новая Азовская губерния, в которую вошли, кроме земель между Днепром и Бугом, Славяносербия (Бахмутская провинция), Азовская провинция (города Азов и Таганрог) и земли войска Донского (на этих последних учреждено войсковое гражданское право). В этом же году была ликвидирована Запорожская Сечь, а ее земли присоединены к Новороссийской губернии. Перед началом следующей реформы АТД 1775 г. Российская империя делилась на следующие губернии (табл. 7).

Таблица 7 Губернии Российской империи на октябрь1775 г.
Губернии	Дата образования	Число провинций	Провинции	Число уездов
Азовская	14.02.1775 (18.12.1708)		Азовская, Бахмутская
Архангелогородская			Архангелогородская,
			Вологодская, Устюжская,
			Галицкая
Астраханская
Белгородская			Белгородская, Севская,
			Орловская
Воронежская	1725 (18.12.1708)		Воронежская, Елецкая,
			Тамбовская, Шацкая
Выборгская			Кюменегорская,
			Выборгская,
			Кексгольмская
Иркутская			Иркутская, Удинская,
			Якутская
Казанская			Казанская, Вятская,
			Пермская, Свияжская,
			Пензенская, Симбирская
Киевская
Малороссийская
Могилёвская			Могилёвская,
			Мстиславская,
			Оршанская, Рогачёвская
Московская			Московская, Ярославская,
			Углицкая, Юрьевская,
			Костромская,
			Переслав-Залесская,
			Владимирская,
			Суздальская, Тульская,
			Калужская,
			Переяслав-Рязанская
Нижегородская	01. 1714-1717, 29.05.1719		Нижегородская,
			Алатырская, Арзамасская
Новгородская			Новгородская, Тверская,
			Белозерская, Олонецкая
Новороссийская			Кременчугская,
			Екатерининская,
			Елисаветградская
Оренбургская			Оренбургская, Уфимская,
			Исетская
Псковская			Псковская, Великолуцкая,
			Двинская, Полоцкая,
			Витебская
Ревельская
			Рижская, Эзельская
Санкт-Петербургская
Сибирская			Тобольская, Енисейская
Слободско-Украинская
Смоленская	18.12.1708-1713,1726

Таким образом, территория империи делилась на 23 губернии, 62 провинции и 276 уездов без учета Новороссийской губернии, число уездов в которой неизвестно.

Екатерининская реформа
(разукрупнение ячеек административно-территориального деления)

7 ноября 1775 г. Екатерина II подписала закон «Учреждения для управления губерний», в соответствии с которым размеры губерний были уменьшены, их число увеличено вдвое, ликвидированы провинции (в ряде губерний внутри них были выделены области) и изменена нарезка уездов. В среднем в губернии проживало 300-400 тыс. чел., в уезде - 20-30 тыс. чел. Процесс замены старых губерний новыми, которые стали называться «наместничествами», растянулся на 10 лет (1775-1785 гг.). За этот период были образованы 40 губерний и 2 области на правах губернии, в них было выделено 483 уезда. Динамика преобразования и разукрупнения старых губерний в новые была неравномерной: в 1780 и 1781 гг. появилось по 7 губерний, в остальные годы - от 1 до 5.

Процесс формирования новых губерний начался (в рамках современных границ России) с двух центральных - Смоленской и Тверской. В новое Смоленское наместничество в 1775 г. были включены старая Смоленская губерния, западные части Московской губернии и Брянского уезда Белгородской губернии, а Тверское наместничество было составлено из Тверской провинции и Вышневолоцкого уезда Новгородской губернии, Бежецкого и Кашинского уездов Московской губернии.

В 1776 г. были созданы Псковская губерния (из Псковской и Великолуцкой провинций старой Псковской губернии и Порховского и Гдовского уездов Новгородской губернии), Новгородское наместничество (из частей старой Новгородской губернии, оно было разделено на 2 области - Новгородскую и Олонецкую), Калужское наместничество (из юго-западных уездов Московской губернии и Брянского уезда Белгородской губернии).

В 1777 г. были учреждены Полоцкое (из частей старой Псковской губернии), Могилёвское, Ярославское (выделено из Московской губернии и частей Новгородской, разделено на две области - Ярославскую и Углицкую), Тульское наместничества (из частей Московской губернии).

В 1778 г. появились наместничества Рязанское (из частей старой Московской губернии), Володимирское (Владимирская губерния; из частей Московской губернии), Костромское (из частей Московской, Архангелогородской, Нижегородской губерний; было разделено на Костромскую и Унженскую области), Орловское (из частей Воронежской и Белгородской губерний).

В 1779 г. были учреждены Курская губерния, Нижегородское, Тамбовское и Воронежское наместничества и Колыванская область. При этом была ликвидирована старая Белгородская губерния, которая была разделена между Курской губернией и Воронежским наместничеством. В состав Курской губернии вошли уезды ликвидированной Белгородской губернии и уезды Слободско-Украинской и Воронежской губерний. Соседнее Воронежское наместничество было составлено из старой Воронежской губернии и частей ликвидированной Белгородской губернии, а также Острогожской провинции Слободско-Украинской губернии. Тамбовское наместничество было учреждено за счет южных частей Рязанского (в основном Елатомский уезд) и северных частей Воронежского наместничеств. Нижегородское наместничество включило в себя старую Нижегородскую губернию, а также части Рязанского и Володимирского (Владимирского) наместничеств, часть Казанской губернии. Из южных районов Сибирской губернии (Кузнецкого и Томского уездов) была выделена самостоятельная Колыванская область с центром в Бердском остроге (с 1783 г. - город Колывань).

В 1780 г. было организовано 7 новых наместничеств и губерний. В январе этого года была реорганизована старая Петербургская губерния, которая осталась губернией с 7 уездами. Из старой Архангелогородской губернии было учреждено новое Вологодское наместничество, к которому были присоединены Каргопольский уезд Новгородского наместничества и часть Кологривского уезда Костромского наместничества. Это новое наместничество было разделено на две области - Вологодскую и Архангельскую. Весной 1780 г. старая Слободско-Украинская губерния была преобразована в Харьковское наместничество, и в его состав были включены части упраздненной Белгородской губернии. Вслед за этим из северных частей Казанской и Оренбургской губерний было выделено новое Вятское наместничество (его центр - город Хлынов в этой связи был переименован в Вятку). А из южных уездов Казанской губернии были выделены новые Симбирское и Пензенское наместничества. Из северной части Астраханской губернии было образовано новое Саратовское наместничество.

В 1781 г. из Тюменской провинции Сибирской губернии было выделено самостоятельное Пермское наместничество с разделением его территории на 2 области - Пермскую и Екатеринбургскую. Осенью 1781 г. была упразднена Малороссийская губерния, которая была разделена на Новгородско-Северское и Черниговское наместничества, а часть ее объединилась со старой Киевской губернией в Киевское наместничество. Одновременно остатки старой Казанской губернии (за вычетом Симбирского, Пензенского и Вятского наместничеств) были преобразованы в новое Казанское наместничество. В 1781 г. из Новгородского наместничества в состав Санкт-Петербургской губернии были переданы Олонецкая область и Новоладожский уезд, а из Псковского наместничества - Гдовский и Лужский уезды. Петербургская губерния была разделена на две области - Петербургскую и Олонецкую. В октябре 1781 г. из осколков прежней Московской губернии была учреждена новая Московская губерния. В самом конце года Оренбургская губерния была преобразована в Уфимское наместничество с прибавлением к нему Челябинского уезда Пермского наместничества. Это новое наместничество (с центром в Уфе) было разделено на 2 области - Уфимскую и Оренбургскую.

В 1782 г. была упразднена Сибирская губерния, вместо которой было учреждено новое Тобольское наместничество с двумя областями - Тобольской и Томской. В конце этого же года Колыванская обл. была преобразована в Колыванское наместничество. В следующем, 1783 г., в Сибири вместо прежней Иркутской губернии было организовано Иркутское наместничество с разделением его территории на 4 области (Иркутскую, Нерчинскую, Охотскую, Якутскую).

В начале 1783 г. были упразднены две южные губернии (Азовская и Новороссийская), из которых было составлено новое Екатеринославское наместничество (с центром в Кременчуге). Летом того же года Ревельская губерния была преобразована в Ревельское наместничество, Рижская губерния - в Рижское наместничество, Выборгская губерния - в Выборгское наместничество (без изменения территории). В феврале 1784 г. из вновь присоединенных в 1783 г. южных земель (Крым, Тамань, Кубанская сторона) была образована Таврическая область на правах наместничества. В марте 1784 г. Вологодское наместничество было разделено на два самостоятельных наместничества - Архангельское и меньшее по площади Вологодское (его разделили на 2 области - Вологодскую и Великоустюжскую). В мае того же года на базе Олонецкой провинции Санкт-Петербургской губернии было выделено в качестве самостоятельного Олонецкое наместничество с центром в Петрозаводске.

Наконец, последним шагом Екатерининской реформы АТД стало преобразование в 1785 г. Астраханской губернии в Кавказское наместничество с перенесением его центра из Астрахани во вновь создаваемый центр Екатериноград при впадении Малки в Терек (в 1790 г. из-за его необустроенности центр пришлось вернуть обратно в Астрахань). Кубанская сторона была включена в состав Кавказского наместничества, а его территория была поделена на две области - Астраханскую и Кавказскую.

Новое разделение территории империи (Екатерининская реформа 1775-1785 гг.) было закончено, и она стала делиться на 38 наместничеств, 3 губернии (Петербургскую, Московскую и Псковскую) и 1 область на правах наместничества (Таврическую). По данным Арсеньева, в Российской империи в конце 1785 г. имелись следующие губернии (табл. 8).

Таблица 8 Губернии Российской империи в 1785 г.
Наместничества, губернии, области	Дата образования	Население, душ
Архангельское
Владимирское
Вологодское
Воронежское
Выборгское
Екатеринославское
Иркутское
Кавказское
Казанское
Калужское
Киевское
Колыванское
Костромское
Могилёвское
Московская губерния
Нижегородское
Новгородское
Новгород-Северское
Олонецкое
Орловское
Пензенское
Пермское
Полоцкое
Псковская губерния
Ревельское
Рязанское
Санкт-Петербургская губерния
Саратовское
Симбирское
Смоленское
Таврическая обл.
Тамбовское
Тверское
Тобольское
Тульское
Уфимское
Харьковское
Черниговское
Ярославское
Жилища донских казаков
Источник: Арсеньев (1848, с. 117-129), с исправлениями автора.

Размер и границы большинства наместничеств в Европейской России, образованных в 1775-1785 гг., практически не менялись до 20-х годов XX в., если не считать короткого периода реформ АТД при Павле I.

С приобретением Россией новых земель на юге и западе в начале 90-х годов XVIII в. были образованы новые наместничества: в 1793 г. - Минское, Изяславское (Волынь), Брацлавское (Подолия); в 1795 г. - Вознесенское (юго-запад Новороссии) и Курляндское, а Изяславское наместничество разделено на два новых - Волынское и Подольское; в 1796 г. - Виленское и Слонимское.

В результате к концу царствования Екатерины II Россия делилась на 50 наместничеств и губерний и 1 область (итого - 51 единица высшего звена АТД).

Павловская реформа (укрупнительная)

С восшествием на престол Павла I было произведено временное укрупнение ранее созданных наместничеств, которые были официально переименованы в губернии. При этом указом от 12 декабря 1796 г. были упразднены губернии Олонецкая, Колыванская, Брацлавская, Черниговская, Новгород-Северская, Вознесенская, Екатеринославская, Таврическая обл., Саратовская, Полоцкая, Могилёвская, Виленская и Слонимская (то есть 13 губерний). Кроме того, было установлено новое разделение губерний на уезды, а число уездов сокращено, часть уездных городов переведена в заштатные.

Олонецкая губерния была разделена между Архангельской и Новгородской, Колыванская - между Тобольской и Иркутской, Саратовская - между Пензенской и Астраханской, Брацлавская - между Подольской и Киевской.

Упраздненные Вознесенская, Екатеринославская губернии и Таврическая обл. были объединены в огромную Новороссийскую губернию (ее центр Екатеринослав был переименован в Новороссийск).

Упраздненные Черниговская и Новгород-Северская губернии были объединены в одну Малороссийскую губернию, бывшие Полоцкая и Могилёвская - в одну Белорусскую губернию (центр - Витебск), Виленская и Слонимская - в одну Литовскую (центр - Вильна).

Несколько губерний были переименованы и укрупнены: Харьковская стала называться Слободско-Украинской (восстановлена в границах 1780 г.), Кавказская - вновь Астраханской, Уфимская - Оренбургской (центр был переведен из Уфы в Оренбург). Рижская губерния стала называться Лифляндской, Ревельская - Эстляндской.

В марте 1797 г. Пензенская губерния была переименована в Саратовскую, а ее центр переведен из Пензы в Саратов. В октябре того же года бо’льшая часть бывшей Пензенской губернии была разделена между соседними Тамбовской, Симбирской, Нижегородской губерниями. В июле 1797 г. осуществлено укрупнение Киевской губернии. Павел I отменил все изменения, внесенные Потемкиным в управление войском Донским.

В ходе павловской реформы число губерний уменьшилось с 51 до 42, укрупнены были также и уезды. Главной идеей реформы Павла I было укрупнение губерний (табл. 9).

Восстановление екатерининских и образование новых губерний в XIX в.

Таблица 9 Губернии Российской империи в 1800 г.
Губернии	Дата образования
Архангельская
Астраханская
Белорусская
Владимирская
Вологодская
Волынская
Воронежская
Выборгская
Иркутская
Казанская
Калужская
Киевская
Костромская
Курляндская
Литовская
Лифляндская
Малороссийская
Московская
Нижегородская
Новгородская
Новороссийская
Оренбургская
Орловская
Пермская
Подольская
Псковская
Рязанская
Санкт-Петербургская
Саратовская
Симбирская
Слободско-Украинская
Смоленская
Тамбовская
Тверская
Тобольская
Тульская
Эстляндская
Ярославская
Жилища донских казаков

С вступлением на престол Александра I в 1801 г. восстанавливается прежняя сетка губерний, однако сохраняется ряд новых павловских губерний. Указом от 9 сентября 1801 г. были восстановлены 5 упраздненных Павлом губерний в старых границах до 1796 г., в том числе Олонецкая, Пензенская; Литовская губерния была упразднена и разделена - на Виленскую и Гродненскую (прежнюю Слонимскую). Включенная в состав империи Грузия получила статус губернии.

В январе 1802 г. была упразднена созданная Павлом Малороссийская губерния, которую разделили на прежнюю Черниговскую и новую Полтавскую (совпадающую во многом с ликвидированной в 1796 г. Новгород-Северской губернией). В марте 1802 г. была ликвидирована Белорусская губерния, которая распалась на Могилёвскую и Витебскую губернии. Тогда же центр Оренбургской губернии из Оренбурга был переведен вновь в Уфу. В октябре 1802 г. была раскассирована еще одна павловская губерния - Новороссийская. Ее территория была разделена между тремя губерниями - Николаевской (в 1803 г. ее центр из Николаева был переведен в Херсон и название губернии изменилось на Херсонскую), Екатеринославской и Таврической. В конце 1802 г. Выборгская губерния была переименована в Финляндскую.

Таким образом, к концу 1802 г. из павловских нововведений 1796 г. осталась «живой» только Слободско-Украинская губерния, но только номинально, так как 3 ее слобожанских уезда (Богучарский, Острогожский, Старобельский) были возвращены прежнему владельцу - Воронежской губернии. Правда, не была восстановлена Колыванская губерния. Фактически, благодаря реформе Александра I, все укрупнительные меры Павла были сведены к нулю. Кроме того, было увеличено число уездов, то есть в среднем уменьшен их размер.

В 1803 г. Астраханская губерния была разделена на две самостоятельные - Кавказскую (центр - Георгиевск) и Астраханскую. В 1822 г. Кавказская губерния была преобразована в Кавказскую обл., а ее центр переведен в Ставрополь.

В 1803-1805 гг. произошли небольшие изменения и в Сибири. Из состава Иркутской губернии в 1803 г. была выделена в самостоятельную Камчатская область (правда, уже в 1822 г. она была лишена самостоятельности и вновь подчинена Иркутску под названием Камчатского приморского управления), в 1805 г. - самостоятельная Якутская область. В феврале 1804 г. взамен упраздненной Павлом Колыванской губернии приблизительно в тех же границах была организована новая Томская губерния (выделена из состава Тобольской губернии).

В 1808 г. из присоединенных земель была образована Белостокская область, в 1809 г. присоединена Финляндия со своим АТД, в 1810 г. - Тарнопольская область (возвращена в 1815 г. Австрии), в 1810 г. - Имеретинская область, в 1811 г. Финляндская (бывшая Выборгская) губерния была включена в состав Финляндского княжества. В 1812 г. к России была присоединена Бессарабия (в 1818 г. здесь была организована Бессарабская область, преобразованная в 1873 г. в Бессарабскую губернию), в 1815 г. по Венскому конгрессу - Царство Польское (Конгрессувка).

В январе 1822 г. по реформе М.М. Сперанского вся территория Сибири была разделена на 2 генерал-губернаторства - Западно-Сибирское (центр - Омск) и Восточно-Сибирское (центр - Иркутск). В первое из них входили губернии Тобольская и Томская, а также вновь выделенная Омская область, а во второе - вновь организованная Енисейская (центр - Красноярск) и прежняя Иркутская губернии, а также Якутская область, приморские управления Охотское и Камчатское, пограничное с Китаем Троицко-Савское управление. Сперанским был введен в действие «Указ о сибирских киргизах», по которому вводилось особое управление киргизами-кайсаками (казахами) на территории нынешнего севера Казахстана с 2 округами, подчиненными Омску.

В 1825 г. в России было 49 губерний (32 русских, 13 особых и 4 сибирские) и 7 областей (Бессарабская, Кавказская, войска Донского, Белостокская, Имеретинская, Омская и Якутская; в число «особых» губерний входили 3 остзейские (прибалтийские), 8 западных (Белоруссия и запад Украины) и 2 малороссийские.

В 1835 г. земли войска Донского были разделены на 7 гражданских округов. В этом же году Слободско-Украинской губернии было возвращено ее старое екатерининское название - Харьковская.

В 1838 г. была упразднена Омская область, часть которой, включающая Омск и Петропавловск, была приписана к Тобольской губернии, а остальная, включающая Семипалатинск и Усть-Каменогорск, - к Томской губернии. Одновременно Омск стал центром пограничного и военного управления генерал-губернатора Западной Сибири.

В 1840 г. в западной части Закавказья была создана Грузино-Имеретинская губерния (центр - Тифлис), а в восточной - Каспийская область (центр - Шемаха; Азербайджан и Дагестан). В состав последней вошел весь Дагестан, включенный в состав России по частям в 1806-1813 гг. В 1844 г. Джаро-Белоканская обл. и Илисуйское султанство в Закавказье объединены в Джаро-Белоканский округ, который в 1859 г. был переименован в Закатальский. В декабре 1846 г. Закавказье было разделено на 4 новые губернии: Грузино-Имеретинская губерния - на Тифлисскую и Кутаисскую, а Каспийская обл. - на Шемахинскую и Дербентскую губернии.

В 1842 г. из северных частей Виленской губернии была выделена новая Ковенская губерния, а в 1843 г. ликвидирована Белостокская обл., территория которой была включена в состав Гродненской губернии.

В мае 1847 г. Кавказская обл. была переименована в Ставропольскую губернию.

По состоянию на 1847 г. в Российской империи насчитывалось 55 губерний и 3 области (табл. 10).

Таблица 10 Губернии Российской империи в 1846-1847 гг.
Губернии, области	Дата образования	Население, душ	Площадь, км2
Архангельская
Астраханская
Бессарабская обл.
Виленская
Витебская
Владимирская
Вологодская
Волынская
Воронежская
Гродненская
Дербентская
Екатеринославская
Енисейская
Иркутская
Казанская
Калужская
Киевская
Ковенская
Костромская
Курляндская
Кутаисская
Лифляндская
Могилёвская
Московская
Нижегородская
Новгородская
Олонецкая
Оренбургская
Орловская
Пензенская
Пермская
Подольская
Полтавская
Псковская
Рязанская
Санкт-Петербургская
Саратовская
Симбирская
Смоленская
Ставропольская
Таврическая
Тамбовская
Тверская
Тифлисская
Тобольская
Тульская
Харьковская	1780 (1796, 1835)
Херсонская	1803 (1795, 1802)
Черниговская
Шемахинская
Эстляндская
Якутская обл.
Ярославская
Земля войска Донского

Публикуем отрывок из учебника “История Башкортостана в XX веке” (Уфа: Изд-во БГПУ, 2007).

1. Территория и население края

На рубеже XIX–ХХ в. основная часть территории современной Республики Башкортостан входила в состав Уфимской губернии, западные, северные и северо-восточные границы РБ почти точно соответствуют дореволюционному административно – территориальному делению. Юго-восточный Башкортостан находился в пределах Оренбургской губернии.

Каждая губерния включала несколько уездов – Бирский, Белебеевский, Златоустовский, Мензелинский, Уфимский и Стерлитамакский в Уфимской, Оренбургский, Орский, Верхнеуральский, Троицкий, Челябинский в Оренбургской. Низшей территориальной единицей, объединявшей несколько соседних селений, являлась волость, число которых постоянно возрастало. Так, по просьбам местных крестьян в 1901 г. из 20 деревень Надеждинской и Дуванейской волостей Уфимского уезда была образована Фёдоровская волость.

Власти старались, чтобы волости включали примерно одинаковое число жителей (около 10 тыс. человек) и состояли из однонационального населения ради удобства в управлении. Так, из башкирской Белокатайской волости Златоустовского уезда выделилась Ново-Петропавловская волость, включавшая два русских посёлка. Всего к осени 1917 г. в Уфимской губернии было 222 волости.

Если на губернском и уездном уровнях действовали структуры государственного аппарата (чиновники, суды и пр.), то управление волости строилось на выборных началах.

Практически всё крестьянство края состояло в сельских обществах (поземельных общинах), объединявших семьи одной или нескольких деревень. Например, население дер. Заитово Ермекеевской волости Белебеевского уезда входило в две общины – вотчинников башкир (180 дворов) и припущенников тептяр (100 хозяйств).

На сельском (общинном) сходе, где могли участвовать только главы семейств – домохозяева, выбирались на три года сельский староста, руководивший всей жизнью деревни, писарь, сборщик налогов и другие должностные лица.

Представители всех общин (один человек от 10 или более дворов) собирались на волостной сход, где также на три года (с возможным продлением) избирали волостного старшину. Например, в 1904 г. на сход Мурзаларской волости Златоустовского уезда прибыло по семь представителей от Малояза и Идильбаево, шесть из Аркаула, пять от Мурзалар-Мечетлино и т. д.

Сами крестьяне устанавливали небольшие мирские (сельские и волостные) налоги, из которых платили жалованье старшинам и писарям. Все решения на сходах принимались большинством в 2/3 голосов. Государственный аппарат в лице земского начальника, контролировавшего несколько волостей, утверждал решения сходов, в отдельных случаях вмешиваясь в крестьянские выборы. Хотя на сходе Четырмановской волости Стерлитамакского уезда 18 апреля 1911 г. большинством в 120 голосов победил Кузьма Мамонтов, волостным старшиной был утверждён башкир Гильман Габитов (за него 74 голоса), так как Мамонтов состоял в религиозной секте молокан.

Крестьянство имело собственное судопроизводство. Община сама следила за порядком, по мелким жалобам могла наказать (оштрафовать, отправить на несколько суток в тюрьму и даже совсем выслать хулигана в Сибирь на поселение), сложные дела передавались в волостной суд, избиравшийся на волостном сходе на три года. Верхне-Кигинский волостной суд (председатель А. Хабибуллин, судьи З. Насибуллин, С. Габайдуллин и Я. Галлямов) в 1912 г. вынес решения по 97 уголовным и 363 гражданским искам. На общинном и волостном уровнях делопроизводство велось на национальных языках, документы отправлявшиеся в высшие инстанции переводились на русский.

Оставался сравнительно слабо заселённым регионом Российской империи. По переписи 1897 г. в Оренбургской губернии проживало 1,6 млн. человек, в Уфимской – 2,1 млн. Однако высокий естественный прирост и приток переселенцев из центральных губерний привёл к очень быстрому увеличению населения.

Если в 1871 г. в Уфимской губернии проживало 1,4 млн. человек, в 1890-е гг. был пройден рубеж в 2 млн., а к 1912 г. число жителей достигло уже 3 млн.

На 1 января 1916 г. в Уфимской губернии насчитывалось 3,3 млн. человек Примерно через каждые 20 лет происходила прибавка на миллион, что привело к резкому увеличению плотности сельского населения. С 1897 по 1913 гг. в Белебеевском уезде число жителей возросло с 22 до 31 человек на квадратную версту, в Бирском с 23 до 30, Стерлитамакском с 17 до 24. Всего в Уфимской губернии с 1870 по 1912 гг. площадь земли на человека сократилась с 7,2 до 3,5 дес.

В основе таких быстрых темпов лежал очень высокий естественный прирост населения, несмотря на огромную детскую смертность (35 – 37% детей умирали в возрасте до пяти лет из-за низкой бытовой гигиены, отсутствия медицинской помощи и тяжёлых условий жизни).

Средняя рождаемость в Уфимской губернии в 1897–1911 гг. оставалась на уровне 50–53 на 1000 человек, что почти вдвое превышало европейские показатели.

Поощряемая всеми религиями многодетность, отрицательное отношение в народе к безбрачию, отсутствие разводов, уголовные преследования абортов приводили к частым родам (сведения уфимского врача С. Пашкевича: Е. М., 32 года, рожала 7 раз, К. М., 39 лет, рожала 13 раз и т. д.) и значительному количеству детей в семье. По данным переписи 1912–1913 гг. в Белебеевском уезде средняя русская (сельская) семья включала 6,3 человек, С. 10: украинская – 6,4, башкирская – 5,4, тептярская – 5,3, чувашская – 5,9, мордовская – 6,8 человек.

На высокий прирост населения влияли экономические факторы.

Обилие детей обеспечивало крестьянское хозяйство необходимыми работниками, гарантировало старость родителей, чем больше в семье было мальчиков, тем на большее количество земли могло претендовать хозяйство в общине. Европейские традиции малодетности, ограничения и планирования рождаемости только начинали утверждаться в городах (в Уфе средний прирост за 1897–1911 гг. составлял 11 человек, в сельской местности – 21 на 1000 человек), а также среди крестьян-предпринимателей, владевших землёй на праве частной собственности. Например, в дер. Саратовке (около Стерлитамака) число жителей за 1896–1912 гг. оставалось неизменным (800 и 799 человек).

В регионе стремительно нарастало аграрное перенаселение. К 1911 г. средний прирост доходил до 20–23 человек на 1000 жителей (в Швеции, Великобритании, Германии он был 11–14, во Франции около 2 человек на 1000). Крестьянство западных уездов жаловалось на нехватку земли из-за возросшей плотности населения: «мы все обременённые семьями», «имея большие семейства крайне нуждаемся», «у нас год с годом подрастает новое поколение мужеского пола, земли же мало».

В то же время в южной и восточной частях Башкортостана оставались ещё значительные пространства «свободных» земель, куда направлялся поток переселенцев. После отмены крепостного права на Южный Урал прибыло значительное количество крестьян из южнорусских, поволжских, украинских и белорусских губерний, а также Прибалтики. Только во второй половине XIX в. в Уфимскую губернию вселилось около 190 тыс. человек, в Оренбургскую – 125 тыс.

Особенно плотно переселенцы заселили районы вокруг Самаро-Златоустовской железной дороги, южную часть Стерлитамакского уезда. К северу от Уфы, в междуречье рек Уфы и Белой расселились выходцы из Вятской губернии, началось освоение лесных предгорных волостей (Иглинская, Архангельская и др.). К 1912 г. пореформенные переселенцы составляли в Стерлитамакском уезде 26% всего сельского населения, Уфимском – 24%, Белебеевском – 13,5%, на западе и севере края их было немного. В целом миграция имела второстепенное значение в демографических процессах. По переписи 1912–1913 гг. переселенцы составляли около 13% сельских жителей Уфимской губернии.

В начале ХХ в. из-за быстрого роста цен на землю в крае покупать участки могли преимущественно зажиточные новосёлы.

С другой стороны, местное малоземельное крестьянство начало переселяться в Сибирь. За 1896–1914 гг. в Уфимскую губернию прибыло около 45 тыс. человек, а отправилось за Урал свыше 50 тыс. Абсолютное большинство жителей Башкортостана по-прежнему жили в сельской местности, доля аграрного населения в северо-западных уездах превышала 90% общего количества.

На востоке, непосредственно в горах Урала, располагался промышленный район (волости Златоустовского и Уфимского уездов, ныне Челябинская область), где в 1917 г. проживало около 140 тыс. человек, ещё 37 тыс. насчитывалось в городе Златоусте (на 1916 г.). Здесь находились горнозаводские округа (заводы, рудники, железнодорожные станции и прочие предприятия), а отдельные посёлки достигали размеров небольших городов (Сатка – 15,5 тыс. человек, Куса – 14 тыс., Катав-Ивановск – 10 тыс. и др.).

Центром края была Уфа, оказавшаяся на пересечении главных транспортных путей – речного и железнодорожного в Сибирь, она быстро разрастался. Если в 1897 г. здесь проживало 49 тыс. человек, то в 1916 г. уже 110 тыс. В начале ХХ в. город интенсивно застраивался, вокруг Верхне-Торговой площади сложился сплошной район высотных кирпичных зданий, возводится немало «доходных» двухэтажных деревянных домов, хотя всё ещё преобладали частные усадьбы с садами и службами.

К 1910-м гг. практическая вся городская территория была занята жильём, складывается система уфимских пригородов.

В начале современного проспекта Октября возникает Восточная слобода (около 2 тыс. человек в 1917 г.), заселённая железнодорожниками и прочим рабочим людом. Городскими окраинами становятся деревни Глумилино, Новиковки, посёлок при Видинеевском заводе (ныне УЗЭМИК), Киржацкий Затон, разъезд Дёма и другие.

Вторым по величине населённым пунктом Уфимского уезда оставался Благовещенский завод (9 тыс. человек в 1917 г.), жители которого, после закрытия медеплавильного производства, переключились на кустарные промыслы. Крупнейшими селениями были Сафарово (3,4 тыс. человек), постепенно уступавшее роль центра округи соседним Чишмам (где в селе и железнодорожных станциях проживало 2,7 тыс. человек), Удельные Дуванеи (3,3 тыс.), Красная Горка (3,2 тыс.) и Топорнино (ныне Кушнаренково, 3 тыс. человек).

Почти всю северную часть современного Башкортостана, от Камы до Уфимки, занимал самый большой по площади, на половину покрытый лесами, Бирский уезд (север Янаульского района РБ входил в Пермскую губернию). Власти несколько раз предлагали разделить его, выделив на западе Бакалинский уезд, а на востоке ущё один уезд с центром в селе Абызово (возле теперешней Караидели), которое думали преобразовать в город Суворов в память «Пугачёвских неистовств». Но проекты остались на бумаге.

Центром уезда был небольшой купеческо-мещанский городок Бирск (12,7 тыс. жителей в 1916 г.). Крупнейшими селениями в 1917 г. являлись Бураево (5,1 тыс. человек), Аскин (3,5 тыс.) и Ново-Троицкое (3,3 тыс. человек).

Северо-восток Башкортостана (пять районов РБ) входил в Златоустовский уезд, лишь небольшая часть Белокатайского района состояла в Красноуфимском уезде Пермской губернии. Среди многочисленных селений долин Ая и Юрюзани выделялись Ново-Муслюмово (3,1 тыс. жителей в 1917 г.), Верхние Киги (4,3 тыс.), Дуван (6,3 тыс.), Емаши (3,5 тыс.), Месягутово (3,7 тыс.), Метели (3,1 тыс.), Михайловка (3,8 тыс.), Нижние Киги (3,5 тыс.), Корлыханово (3,8 тыс.), Ногуши (3,5 тыс.), Старый Белокатай (3,5 тыс.), Тастуба (3,1 тыс.) и Ярославка (5,1 тыс. человек).

Столицей густонаселённого Белебеевского уезда был тихий чиновный городок Белебей (6,9 тыс. жителей в 1916 г.), который постепенно оттеснялся на второй план быстро развивающимися железнодорожными станциями Альшеево (3,4 тыс. человек в 1917 г.), Раевка (станция и два посёлка, 3,8 тыс.) и др. А Давлеканово с населением в 7,3 тыс. человек, объединившее два посёлка и село Иткулово, не только обогнало Белебей, но даже пыталось получить официальный статус города.

Среди многочисленных сёл и деревень Западного Башкортостана самыми многолюдными в 1917 г. также были Слак (5,6 тыс. человек), Усень-Ивановский завод (4,3 тыс.), Трунтаишево (4,2 тыс.), Чуюнчи (3,7 тыс.), Аблаево и Чекмагуш (по 3,2 тыс. человек), Новые Каргалы, Кучербаево и Тюрюшево (все по 3,1 тыс. жителей), Нигаметуллино (3 тыс.).

Рядом с крупнейшим городом южного Башкортостана – Стерлитамаком (17,9 тыс. человек в 1916 г.) активно развивались Мелеуз (6,4 тыс. жителей в 1917 г.) и Зирган (6 тыс.), фактически превратившиеся в торгово-промышленные поселения, обслуживавшие богатую хлебородную округу.

На правобережье Белой, в предгорьях Урала выделялись посёлки при бывших медеплавильных заводах: Воскресенское (5,6 тыс. человек), Богоявленское (ныне Красноусольск, 4,9 тыс.), Верхотор (4,8 тыс.), Архангельский завод (4 тыс.), а также Табынск (4,3 тыс.) и Янгискаиново (3,3 тыс.). Из левобережных сёл в число крупнейших входили Бузовьязы (3,7 тыс. человек), Кармаскалы (3,6 тыс.), Фёдоровка (3,5 тыс.).

Оказавшийся в стороне от торговых путей Мензелинск (8,2 тыс. жителей в 1916 г.), центр одноимённого уезда, отходил на вторые роли после Набережных (сёла Бережные и Мысовые) Челнов (около 3 тыс. человек в 1912 г.), одной из крупнейших пристаней всего Волжско-Камского бассейна. Основными селениями Мензелинского уезда также являлись Русский Акташ (4 тыс. человек) и Заинск (3,2 тыс.).

Самый юг современного Башкортостана входил в Оренбургский уезд, где выделялось крупное село Мраково (4,5 тыс. человек в 1917 г.); горные области и Зауралье на юго-востоке состояли в Орском уезде, крупнейшие населённые пункты: бывшие заводские посёлки Кананикольское (5,4 тыс. человек) и Преображенск (ныне Зилаир, 4 тыс. жителей в 1917 г., медеплавильный за С. 13: вод закрылся в 1909 г.), а также в Верхнеуральском уезде Оренбургской губернии.

Здесь располагалось несколько крупных заводов (Белорецкий – 18 тыс. человек, Тирлянский – 9,8 тыс., Верхний Авзяно-Петровский – 8,7 тыс., Узянский – 5,4 тыс., Кагинский – 4,9 тыс., Нижний Авзяно-Петровский – 4 тыс. и село Ломовка – 3,9 тыс. жителей в 1917 г.), а также большие селения Ахуново (4 тыс.) и Учалы (3,1 тыс. человек). Самый север современного Учалинского района РБ входил в Троицкий уезд (крупнейшее село Вознесенское – 3,4 тыс.).

Всё население Российской империи распределялось по сословному признаку.

По данным первой всероссийской переписи 1897 г. абсолютное большинство жителей Уфимской губернии (95%, 2,1 млн. человек) относились к крестьянскому сословию («лица сельского состояния»), куда входили также казаки, башкиры и другие. К городским сословиям (купцы, мещане, почётные граждане) было причислено 91,5 тыс. человек, потомственных и личных дворян, а также чиновников – недворян с семьями насчитывалось 15 822 человек, лиц духовного звания всех христианских исповеданий с семьями – 4426 человек (мусульманское духовенство по сословию считалось обычными сельчанами). Кроме того, в крае постоянно проживал 341 иностранный подданный (Германии – 164, Австро-Венгрии – 46, Бельгии – 34 и т. д.) и прочие.

Сословия внутри подразделялись на более мелкие группы или разряды.

Так, крестьянство Башкортостана состояло из бывших помещичьих, горнозаводских, государственных, удельных, переселенцев-собственников, коренных собственников, припущенников, вотчинников, вольных хлебопашцев и других. Некоторые сословные группы в крае были связаны с этническим фактором, как, например, башкиры и тептяри, которых часто именно так выделяли в качестве отдельных сословий.

Каждая сословная группа имела определённые права и привилегии, земельные отношения разных разрядов крестьян регулировались особым законодательством.

Но в реальной жизни начала ХХ в. сословная принадлежность всё более утрачивала свою роль. Давно переехавший в город, работавший на заводе сельчанин формально числился в какой-нибудь общине, вообще население российских городов в значительной степени состояло из вчерашних крестьян. Так, в 1897 г. среди жителей Уфы городские сословия составляли 40,4%, дворяне и чиновники – 9,1%, духовенство – 1,9%, иностранные подданные и прочие – 2,1%, зато крестьян насчитывалось 46,5%. Даже «высшие» сословия (дворянство, духовенство, почётные граждане) в действительности сохранили очень небольшие преимущества (поступление на военную службу и пр.). Главным было материальное положение.

Башкирия являлась одним из самых многонациональных регионов России. По данным переписи 1912–1913 гг. в Уфимской губернии (без городов) проживало 806,5 тыс. русских, 56,9 тыс. украинцев, 7,7 тыс. белорусов, а всего сельское славянское население охватывало 32,7%. Тюркские этнические группы включали 846,4 тыс. башкир, 262,7 тыс. тептяр, 151 тыс. мишар, 210,3 тыс. татар, 79,3 тыс. чуваш, итого 58,3%. Также здесь проживало 43,6 тыс. мордвы, 90,5 тыс. мари, 24,6 тыс. удмуртов, 4,2 тыс. латышей, 3,9 тыс. немцев и другие народы. В Оренбургской губернии преобладало русское население – 59,7% в 1917 г., башкир насчитывалось 23,3%, украинцев – 6,4% и т. д.

Среди тюркского (мусульманского) населения края в начале ХХ в. происходили противоречивые межэтнические процессы, вызванные сложной сословной структурой крестьянства, наследием прошлых эпох, конкуренцией татарского и башкирского этносов, вступивших в фазу индустриального общества, за промежуточные группы и, с другой стороны, тесной близостью языка, религии, культуры. Мусульманское население края делилось на вотчинников и припущенников, имевших разную обеспеченность землёй.

Башкиры-вотчинники (95 тыс. дворов в 1912–1913 гг.) владели очень большим количеством земли, в 1917 г. им принадлежало 3,2 млн. дес. (39,4% всех крестьянских земель, или 29,6% территории Уфимской губернии).

Они относились к самым многоземельным группам сельского населения Европейской России. В отличие от всех остальных народов Урало-Поволжья, башкиры-вотчинники являлись полноправными собственниками своих владений (поэтому, например, на них не распространялся столыпинский указ 1906 г.), до 1865 г. они вообще относились к привилегированным сословным группам, числились в иррегулярном (казачьего типа) Башкиро-мещерякском войске, налогов не платили, а несли военную службу (могла заменяться повинностями или сборами).

Башкиры прежде практически не подвергались насильственной христианизации, их верхушка получала офицерские должности. Особые права вотчинников и большое количество земли сохранялись до 1917 г. Например, в Альшеевской волости Белебеевского уезда в среднем на одну семью башкир-вотчинников из дер. Идрисово приходилось по 37,8 дес., в Нижне-Абдрахманово – 48, Старом Сяпаше – 48,3 дес. А припущенники из соседней дер. Нижне-Аврюзово имели по 11,6 дес. на двор.

Вотчинное право служило основой существования башкирского этноса в XIX – начале ХХ в., чётко отгораживая его от других сословных групп мусульманского населения, несмотря на частые смешанные браки и культурно-языковую близость. Более того, преимущества и привилегии башкир-вотчинников вызывали стремление остального тюркоязычного кресть С. 15: янства «записаться» в башкиры. Слово «башкиры» имело поэтому двойное значение, этническое и сословное.

Население очень многих татарских (мишарских, тептярских) селений Башкортостана также часто именовало себя башкирами.

Например, большинство жителей мишарского села Слак (Белебеевский уезд) во время переписи 1917 г. назвались башкирами, марийцы дер. Байгильдино в 1872 г. назвали себя «ново-башкиры из черемис», в 1863 г. крестьяне д. Батраково (Ново-Бадраково, обе Бирского уезда) сказали о себе так: «владения бывших мещеряков и тептярей (а ныне башкирцев)», подобных примеров множество.

Вторую основную группу мусульман Башкортостана составляли припущенники (140 тыс. хозяйств, которым принадлежало 14,8% территории Уфимской губернии), ранее делившиеся на военных (состоявших в Башкиро-мещерякском войске) и гражданских (не несли военной службы). Значительная часть припущенников относилась к сословной группе тептяр, куда входили татары, марийцы, удмурты и другие народы.

Для припущенников была характерна неустойчивость самоназваний, очень часто в различных переписях жители одного селения именовались по-разному. Например, дер. Большое Казакларово (совр. Дюртюлинский район) основали в 1713 г. служилые татары, в 1866 г. сельчане назвались «из мещеряков башкиры», в 1870 г. они мещеряки, в 1890 г. – башкиры, в 1897 г. – «башкиры (мещеряки) – припущенники», в 1917 г. – почти все мишари.

Наиболее близки к башкирам-вотчинникам были именно мишари, которые раньше находились также на положении иррегулярного полуказачьего военного сословия.

Уфимский краевед и статистик Н.А. Гурвич отмечал, «что слитие мещеряков с башкирами в один этнографический элемент, или пожалуй даже племя… есть этнографически свершившийся факт, против которого бессильны какие бы то ни были административные или фискальные мотивы разъединения». Очень широкое бытование этнонима «башкир» среди всего тюркоязычного мусульманского населения Уфимской губернии отразила перепись 1897 г., во время которой сведения о национальной принадлежности не собирались, но на вопрос о родном языке 899 910 человек назвали башкирский (78,4% всех мусульман), 184 817 татарский (16,1%), 39 955 тептярский, 20 957 мещерякский, а также 2070 туркменский и 521 человек турецкий (то есть тюркский) языки.

В начале ХХ в. межэтнические процессы среди тюрко-мусульман Башкортостана приобрели иное направление. После ликвидации Башкирского войска и перевода служилых в общегражданское состояние последовало к 1900 г. размежевание (установление юридически точных границ) земель между селениями башкир-вотчинников и припущенников. Все деревни получили фиксированный надел, стремление оказаться в башкирском сословии потеряло всякий смысл.

Новые поколения припущенников забывали о временах военной службы. В тоже время происходит бурное формирование буржуазного (индустриального) общества у татар, элита которых вступила в активную конкуренцию за промежуточные, смешанные группы населения под лозунгом единой тюрко-мусульманской нации.

Наступает эпоха роста национального самосознания, складывается этнический средний класс (интеллигенция, предприниматели, духовенство), большие успехи происходят в народном образовании, распространяется грамотность, в деревню хлынул поток газет и книг, татарский язык сохраняется как главное средство общения в нерусской среде.

В результате припущенники перестают отождествлять себя с башкирами, что отразили переписи начала ХХ в. Если в 1897 г. в Уфимской губернии 899,9 тыс. человек назвали свой родной язык башкирским, во время губернской переписи 1912–1913 гг. башкир было 846,4 тыс. человек, то по переписи 1917 г. – примерно 764 тыс.

Сравнение двух последних переписей показывает массовый отказ от этнонима «башкир» в северо-западной части Башкортостана. В 1917 г. из башкир в тептяри «перешли» жители дер. Айбуляк, Старо-Кудашево, Уракаево и других Байгузинской волости, Тугаево и Утяганово Бураевской, Ново-Янтузово, Старо-Карманово и прочие Московской волости (все Бирский уезд).

Не имевший своего городского центра башкирский этнос развивался преимущественно как аграрный и имел худшие возможности в воздействии на припущенников, хотя факты восприятия последними башкирского самоназвания тоже существовали.

В самых западных районах Башкортостана, где из-за роста населения и малоземелья, реальная разница в землевладении и экономическом положении вотчинников и припущенников стиралась, процессы слияния всех групп тюркского крестьянства происходили особенно быстро. И наоборот, в многоземельном восточном Башкортостане (Златоустовский, Стерлитамакский уезды Уфимской, вся Оренбургская губерния) численность башкир была стабильной.

Не менее сложные явления наблюдались среди припущенников, в основном состоявших из тюркоязычного крестьянства. Процесс консолидации татарского этноса ещё был далёк от завершения. Усилия интеллигенции (Ш. Марджани и др.) по внедрению этнонима «татары» в глубинке Башкортостана давали пока слабые результаты. По данным переписи 1917 г. численность татар сократилась в Бирском (с 17,3 до 13,1 тыс. человек) и Белебеевском (47,4 и 36,7) уездах. Например, в Старо-Балтачевской волости жители деревень Старо-Янбаево и Султангулово из татар «перешли» к самоназванию мишари.

Потомки переселенцев-татар в начале ХХ в. придерживались прежних «племенных» наименований.

Значительная часть тюркоязычных припущенников использовала сословное самоназвание «тептяр» (марийцы и удмурты почти перестали его употреблять), мишари-мещеряки вернулись к С. 17: собственному имени, хотя часть из них вспомнила более мелкие, локальные этнонимы – тюмены, алаторы (по городам, откуда в древности они переселились, Темников и Алатырь), использовался и нейтральный термин «мусульмане / магометане».

Перепись 1917 г. зафиксировала многочисленные случаи двойных или тройных самоназваний, типа тептяри-татары, башкир-тептяр-магометанин и др. Так, в Бирском уезде в 1917 г. насчитывалось 208,6 тыс. башкир, 12,5 тыс. татар, 14,8 тыс. мусульман, 81,8 тыс. тептяр, 0,6 тыс. тептяр-татар, 63,9 тыс. мишар, единичные новокрещёны, мишари-тептяри и мишари-башкиры. Сложные межэтнические процессы среди тюркоязычного населения Южного Урала оставались незавершёнными вплоть до революции, а общую численность всего башкирского народа в 1917 г. можно определить в 1,2 млн. человек.

Русское население преобладало в центре и на северо-востоке Башкирии (в Уфимском уезде по переписи 1912–1913 гг. их насчитывалось 51,2%, в Златоустовском – 61,1%), а также в Оренбургской губернии и во всех городах края. Вокруг Уфы и в горнозаводском районе сложился район сплошного русского заселения, в остальных частях они жили смешанно с другими народами, или составляли небольшие чисто русские «анклавы» возле уездных городов, в Прикамье и т. д.

В начале ХХ в. продолжалось переселение в край выходцев из Вятской и Пермской губерний (север и центр Башкортостана), по железной дороге прибывали уроженцы центрально-чернозёмных и поволжских губерний. Однако из-за быстрого роста цен на землю наплыв переселенцев постепенно сокращался.

В южной, степной части Башкирии широко расселились украинцы, в предгорных лесных районах оседали новосёлы белорусы. Последняя крупная волна славянского переселения в Башкортостан прошла в 1914–1916 гг., во время первой мировой войны, когда беженцы из прифронтовых Холмской, Гродненской и др. губерний были расселены администрацией по городам и сёлам края (в Уфимской губернии их насчитывалось около 60 тыс. человек, в Оренбургской – 80 тыс., не считая военнопленных). Среди беженцев преобладали украинцы и белорусы, многие назвались русскими, значительная их часть осталась жить в Башкирии.

К началу ХХ в. начался процесс формирования русскоязычного населения, русский язык становится средством межнационального общения, особенно в промышленных центрах (города, заводы и пр.). Активная аккультурация, ассимиляция с русскими наблюдалась среди славянского (украинцы, белорусы, поляки), мордовского и еврейского населения, сильное русское влияние сказывалось на крещёных татарах, части марийцев, прибалтийских переселенцах. На уровне разговорного минимума по-русски могло общаться значительное количество мужского мусульманского крестьянства.

Группы народов Поволжья (чуваши, мари, удмурты), издавна проживавшие в Башкирии, сохраняли стабильный характер расселения. Распад тептярского полиэтничного сословия привёл, в частности, среди марийцев Прикамья к утверждению этнического самоназвания в форме «мари, марий», а не «черемис».

Складывавшиеся интеллигенция, зажиточные слои крестьян, православное национальное духовенство (и язычество) выступали защитниками национальной самобытности, что приводило к постепенному уменьшению воздействия ислама и ассимиляции этих этносов в татарскую (мусульманскую) среду.

Центром немецкой диаспоры в крае стало село Давлеканово, где были сосредоточены различные предприятия немцев, а вокруг раскинулись их хутора и посёлки.

Вообще, несмотря на сравнительно небольшое число жителей, немецкие, эстонские, латышские переселенцы (а также поляки и евреи) составляли достаточно сплочённые, экономически очень развитые группы.

Башкортостан отличался сложным конфессиональным составом населения. По переписи 1897 г. мусульман насчитывалось 1,1 млн. человек, или 49,9% всех жителей Уфимской губернии. В Оренбургской губернии в 1903 г. проживало 400,1 тыс. магометан (22,8%). Соотношение мусульманского и христианского населения на Южном Урале в начале ХХ в. практически не менялось, постепенно возрастал удельный вес татар и башкир среди городских жителей.

Самые многочисленные мусульманские общины имелись в Уфе (18,2% от общего количества в 1911 г.), Стерлитамаке (26,2), Белебее (13,3), Оренбурге (26,9% в 1903 г.), Орске (32,4), Троицке (37,3%). После объявленной в 1905 г. свободы вероисповедания в Белебеевском, Мензелинском и Стерлитамакском уездах свыше 4,5 тыс. человек перешли в ислам из числа бывших крещёных татар.

Во главе всего мусульманского духовенства края стояло Оренбургское магометанское духовное собрание, располагавшееся в Уфе.

Его деятельностью руководили муфтий (пожизненный председатель) и кадии (заседатели). В начале ХХ в. на посту муфтия пребывали, пользовавшийся большим авторитетом, Мухамедьяр Султанов (1886–1915) и петербургский ахун Мухаммад-Сафа Баязитов (1915–1917), смещённый со своего поста исламской общественностью сразу после Февральской революции. Духовное собрание разбирало споры среди мусульман, разрешало строительство мечетей, принимало экзамены у претендентов на религиозные и учительские должности, фактически контролируя назначение имамов.

Все мусульмане объединялись в религиозные общины при мечетях (приход, махалля). В больших селениях могло быть несколько приходов, так в Кармаскалах (Стерлитамакский уезд) в 1913 г. имелось пять мечетей. Всего же в Уфимской губернии в 1914 г. насчитывалось 2311 мечетей С. 19: (17 каменных), в Оренбургской губернии в 1903 г. была 531 деревянная и 46 каменных. Шесть мечетей действовали в Троицке, семь в Оренбурге, пять в Уфе (одна двухминаретная).

Каждый исламский приход (махалля) избирал себе муллу (имам, хатиб), который одновременно был духовным наставником, судьёй, учителем и даже правительственным служащим (имамы заполняли метрические книги, вели первичный общегражданский учёт населения). Сельская община на свои средства строила мечети, содержала духовенство, чаще всего предоставляя им участки земли. Аппарат Духовного собрания получал казённое жалованье.

Положение «правящей» религии в Российской империи сохраняла православная церковь, имевшая строгую иерархическую структуру. Абсолютное большинство русских, мордвы, украинцев, белорусов, чувашей, часть татар и др. народов придерживались православия.

В каждой губернии действовала своя епархия, во главе с епископом.

В начале ХХ в. в должности епископа Уфимского и Мензелинского пребывали: Антоний (1900–1902), Климент (1902–1903), Христофор (1903–1908), Нафанаил (1908–1912), Михей (1912–1913) и Андрей (1913–1920). В Уфе располагался орган управления – духовная консистория, учебные заведения, где готовили священников.

Во главе сельского или городского церковного прихода стоял священник, назначаемый епископом. Православное духовенство было особым сословием, получало казённое жалованье, а также доходы от паствы за исполнение обрядов. Каждому деревенскому храму отводилась земля. Духовенство исполняло государственные обязанности, вело первичный учёт населения (метрические книги, где записывались рождение, браки, смерть прихожан).

Всего в Уфимской губернии к 1914 г. действовало 173 каменных и 330 деревянных православных церквей и соборов, не считая 26 домовых, 28 монастырских церквей и 265 часовен.

Сложились местные культы чудотворных икон Николая Чудотворца в Николо-Берёзовке, Божьей Матери Табынской и Богородской (около Уфы), проводились крестные ходы (из Табынска в Оренбург, из Николо-Берёзовки в Уфу и др.). Существовало несколько небольших монастырей (в Уфе Успенский мужской и Благовещенский женский). Подавляющее большинство православных храмов строились на средства прихожан или благотворителей.

Помимо «официального» православия, на Южном Урале существовало множество старообрядческих общин (поморского, белокриницкого, федосеевского согласия и др.), а также небольшое число единоверцев.

В 1912 г. в Уфимской губернии насчитывалось около 40 тыс. старообрядцев, в Оренбургской в 1909 г. – до 35 тыс. В Уфе действовали восемь старообрядческих общин. Многие оренбургские и уральские казаки придерживались заветов «старой веры». После 1905 г. старообрядцы открыто создавали общины, избирали духовных наставников, сооружали молитвенные дома.

С переселением в Башкортостан немцев, поляков и других народов появляются последователи римско-католической церкви (1288 человек в Уфимской губернии по переписи 1897 г., в начале ХХ в. в Уфе существует свой костёл). Среди немецких колонистов большинство было сторонников протестантских учений (4482 человек лютеран, 308 меннонитов в 1897 г., а также баптисты, реформаты и пр.). В 1910 г. в Уфе открывается евангелическо-лютеранская кирка, в 1912 г. молитвенный дом христиан-баптистов. Постепенно влияние протестантских церквей распространяется на русское и украинское население.

Проживали в городах и сёлах Башкортостана сторонники иудаизма (722 человек в Уфимской губернии по переписи 1897 г., синагога действовала в Уфе с конца XIX в.), единичные последователи армяно-грегорианской и других христианских церквей. На севере Башкортостана многочисленное марийское и удмуртское крестьянство сохранило приверженность традиционным языческим культам.

В начале ХХ в. религия продолжала играть определяющую роль в жизни народа.

Системы религиозных праздников, постов, традиций в обязательном порядке исполнялись христианами, мусульманами, язычниками. Современник свидетельствовал о сельском празднике (Табынск, 1910 г.): «В церкви народу набито так, что не поднять руки; с трудом можно пробраться даже в ограду – настолько плотным кольцом людей охвачена церковь. Духота в ней – обморочная. И в этой духоте, при блеске свечей, поются непрерывные молебны».

Хотя в крестьянской культуре сохранялось немало языческих пережитков. Жители Табынска (Стерлитамакский уезд) в эпидемию холеры опахали ночью село, обвели его «заколдованною для холеры чертою».
С другой стороны, в городах и промышленных районах наблюдался определённый упадок религиозности. Фиксируются антицерковные настроения (ограбления храмов, оскорбления священников), процветало пьянство. Формирование индустриального общества сопровождалось распространением безрелигиозных, атеистических взглядов.

В целом, межнациональные и межконфессиональные отношения в Башкирии в начале ХХ в. отличались высоким уровнем толерантности (терпимости), уважительным, добрососедским восприятием обычаев и культуры других народов. Отсутствуют сведения о сколько-нибудь значительных конфликтах в крае на национальной почве.

Наоборот, каждое лето тысячи отдыхающих и больных со всех концов России съезжались для лечения кумысом, расселяясь по башкирским (татарским и др.) деревням вдоль железной дороги. Например, в 1911 г. в башкирской деревне Караякупово Уфимского уезда останавливались кумысники из Казани, Москвы, Астрахани, Иркутска, Иваново-Вознесенска, Харькова, Перми, Вятки, Красноярска, Санкт-Петербурга, Ялты, Риги и других мест. Проживание иноверцев в мусульманских селениях не вызывало никаких разногласий, воспринималось совершенно спокойно. Нередко кумысников-русских пускало на постой исламское духовенство.

Во время визита в башкирское Прикамье в июле 1910 г. великой княгини Елизаветы Феодоровны (сестры жены Николая II, впоследствии причисленной к лику святых), Её Высочество решило осмотреть окрестные селения. По пути в марийских деревнях царственную гостью встречали крестьяне в национальных костюмах. Более того, Елизавета Феодоровна посетила священную рощу язычников. Дождавшиеся её крестьяне – мари «просили откушать чаю в устроенном шатре и тем почтить их “старинное чистое черемисское место”».

Участие язычников в торжественной программе встречи не вызывало никакого удивления современников, воспринималось как нормальное явление.

В основе межнационального согласия лежали близость, однотипность социально-экономического развития народов края, существование «этнических» структур в административном делении (община, волость) и экономике (та же община, предпринимательство), полнокровное функционирование нерусских языков (вплоть до делопроизводства на волостном уровне), в основном свободная религиозная жизнь, развитие национальных культур (печать и т. д.), поэтому конкуренции между этносами Башкирии в начале ХХ в. не было.

В районах активного формирования рыночной экономики складывается полиэтничный характер расселения. Так, в Давлеканово в 1917 г. проживали 2810 русских, 1352 башкира, 1043 немцев, 390 украинцев, 386 поляков, 231 татарин, 140 евреев, 113 мордвы, 71 чуваш, 57 цыган, 53 белоруса, 42 тептяра, 28 латышей, 26 эстонцев, 24 чеха, 11 швейцарцев, 6 голландцев и пять мишар.

2. Социально-экономическое развитие

В начале ХХ в. Южный Урал входил в число наиболее экономически развитых регионов Российской империи. Здесь располагался крупный горнопромышленный район (металлургические предприятия, золотодобыча, лесоразработки), производилось значительное количество товарной сельскохозяйственной продукции, проходили стратегически важные пути сообщения.

Основывалась региональная экономика на пересечении железнодорожных и речных транспортных потоков. Через Уфу и Златоуст пролегала главная магистраль – Самаро-Златоустовская железная дорога, с которой начинался великий путь в Сибирь. В начале ХХ в. по территории Башкортостана проходит ряд новых дорог: Бакал – Бердяуш – Лысьва в 1916 г., ветка от СЗЖД на Катав-Ивановск (1906 г.) и далее узкоколейка Запрудовка – Белорецк (1914 г.), по ним перевозились руда и готовая продукция с заводов фирмы Вогау.

В 1914 г. до станции Чишмы началось движение по Волго-Бугульминской железной дороге (от Симбирска), открывшей второй выход в центр страны через Волгу. Началось строительство по самой границе Пермской и Уфимской губерний железнодорожного пути из Казани до Екатеринбурга через Сарапул (1912 г.) – Янаул – Красноуфимск, проектировались дороги Оренбург – Уфа – Кунгур, Белорецк – Магнитная.

Железные дороги играли революционизирующую роль в экономике, буквально переворачивали жизнь, станции превращались в хозяйственные центры округи. Гужевой транспорт однако сохранял большое значение для местных рынков, подвоза грузов к железным дорогам и пристаням. Основные тракты (шоссейного типа) находились в ведении местного самоуправления (земства).

По рекам Кама, Белая и Уфа осуществлялось регулярное пароходное грузопассажирское сообщение. Если железные дороги принадлежали казне, то речной транспорт находился в собственности сравнительно небольших компаний. Вверх по течению р. Белой до Стерлитамака суда ходили только в весеннее половодье. В значительных размерах проводился сплав леса в плотах. Всего же перед первой мировой войной из Уфимской губернии вывозилось до 83 млн. пуд. разных грузов (хлеб составлял 25%, руды, металл – 34%, лес и лесные изделия – 25%).

Основным занятием абсолютного большинства населения Башкирии в начале ХХ в. оставалось сельское хозяйство. Аграрный вопрос был наиболее актуальной проблемой для современников. В 1917 г. из всего земельного фонда Уфимской губернии в 10,9 млн. дес. крестьянам принадлежало 75,3%, дворянам – 6,3%, купцам и мещанам – 3,8%, государству – 7,9%, банкам – 2,2%, компаниям – 2,8% и т. д.

На юго-востоке Башкирии также подавляющее большинство земель находилось у крестьян (башкир). Всего же в 1915 г. из общей площади Оренбургской губернии в 14,6 млн. дес. надельные крестьянские земли занимали 5,5 млн. дес. (38%), Оренбургскому казачьему войску принадлежало 6,3 млн. (44%), частновладельческих земель (дворянских, крестьянских купчих и пр.) было 2,1 млн. дес. (14,5%), остальное находилось у Крестьянского банка, казны, удела и т. д.

Привилегированное, помещичье-дворянское землевладение неуклонно сокращалось. Если в 1905 г. в руках дворянства было сосредоточено 13% территории Уфимской губернии, то в 1917 г. – 6,3%. Меньшими темпами, но также распродавались купеческие владения. В западных, чисто аграрных уездах (Белебеевский, Бирский, Мензелинский) удельный вес дворянских земель в 1917 г. составлял всего 3–5%.

Во многих районах Башкирии, например, на северо-востоке (земледельческая зона Златоустовского уезда) помещиков вовсе никогда не было.

В горах Южного Урала, где сельским хозяйством не занимались, располагались огромные имения горнозаводчиков. Крупнейшими помещиками края были князь К.Э. Белосельский-Белозёрский (Катав-Юрюзанский округ, около 241 тыс. дес.) и семья Пашковых (103 тыс. дес. в 1917 г. в Стерлитамакском уезде). Горнопромышленнику С.П. фон Дервизу принадлежало в Верхнеуральском уезде 58,3 тыс. дес.

Несмотря на поддержку государства, дворянство с трудом приспосабливалось к рыночным отношениям, не выдерживало конкуренции, закладывало имения (только в Дворянском банке к 1 января 1916 г. было заложено около 1/3 всей дворянской земли Уфимской губернии). Во многих имениях вообще не велось никакого хозяйства, вся земля сдавалась в аренду, а всего в средних и крупных имениях (более 100 дес.) собственным рабочим скотом и инвентарём обрабатывалось около 60% помещичьих посевов. Предпринимателей-дворян насчитывалось немного.

Землю активно приобретали купцы, промышленные компании.

Многие скупали лесные участки в предгорьях Урала. Симбирскому купцу В.А. Арацкову в Бирском уезде (совр. Караидельский район) принадлежали два лесных имения в 53 тыс. дес., купчиха И.А. Чижёва с сыновьями владела 6 поместьями (26 тыс. дес., тоже преимущественно леса).

На юге и западе края купцы создавали доходные агропредприятия, где выращивалось зерно, перерабатывалось и отправлялось на рынок. В Мензелинском уезде семейству Стахеевых принадлежало 18 имений общей площадью 26 тыс. дес., в Белебеевском уезде крупные «агрофирмы» имели самарские купцы-мукомолы Шихобаловы и др.

В целом помещичье землевладение не играло существенной роли для Башкортостана.

В Мензелинском уезде всем группам крестьян принадлежало 80% площади, Бирском – 85%, Белебеевском – 81% и т. д. Обширные владения горнозаводчиков на востоке мало влияли на крестьянское земледельческое хозяйство.

Юридически все крестьянские земли делились на надельные, исстари принадлежавшие сельчанам и окончательно перешедшие к ним после отмены крепостного права, включая владения вотчинников и припущенников, и купчие (частная собственность). В 1917 г. в Уфимской губернии крестьянское надельное землевладение составляло 5,87 млн. дес., купчее – 2,3 млн., или 72 и 28%.

В оренбургской Башкирии купчих земель было немного. Так как самая многоземельная группа населения – башкиры-вотчинники – имела право продавать свою землю прочим крестьянам (напрямую или через Крестьянский банк), то доля частнособственнических земель в начале ХХ в. постоянно возрастала. Только за 1912–1917 гг. башкиры Уфимской губернии продали 97 тыс. дес.

Для некоторых многоземельных общин вотчинников торговля своими угодьями давала существенную прибыль. Башкиры д. Старо-Бабичево Бишкаиновской волости Стерлитамакского уезда уступили Крестьянскому банку в марте 1899 г. 595 дес. за 10 600,2 руб., а один из сельчан, Я. Танчурин, получил, например, 210 руб. 60 коп. (пуд пшеничной муки стоил около рубля).

Надельные земли являлись собственностью всей общины, отдельная семья получала пашню и сенокос в пожизненное наследственное владение без права продажи. Земля делилась уравнительно (по ревизским или мужским душам), община могла частично или полностью переделить землю, хотя почти в 1/3 общин Уфимской губернии (без Мензелинского уезда) переделы уже не проводились.

Каждый домохозяин получал угодья в нескольких местах, разбросанных чересполосно.

Например, жителю д. Ново-Тимошкино Бирского уезда Ф. И. Лобову досталось 39 полос в трёх полях, а Р. Габдулгалимов из дер. Каратяки Уфимского уезда в 1909 г. имел 16 участков в четырёх полях. Пашня в основном переделялась на 12 лет, сенокосы часто делились ежегодно. Каждый надел соответствовал определенной сумме налогов.

Крестьяне Башкирии, переселенцы и старожилы, прикупали недостающую землю. Преобладала покупка или всей общиной, или группой сельчан, составлявших товарищество. Эта земля распределялась по количеству внесённых денег. Реже производились индивидуальные покупки. В годы столыпинской реформы (с 1906 г.) общинники получили право укреплять свои наделы в личную собственность, чем в основном воспользовались жители южных, степных районов. В Стерлитамакском уезде к 1917 г. 23% хозяев с надельной землёй укрепили землю, в Уфимском – 17%, Белебеевском – 16%, на севере Башкирии – 4–6%. Пропагандировавшиеся хутора получили слабое распространение.

Обеспеченность крестьянства землёй сильно различалась по отдельным селениям (общинам) и семействам. Широкое распространение приобрела аренда (у помещиков, соседей, в других деревнях). Основное количество земли сдавали в аренду башкиры-вотчинники (в 1912–1913 гг. 443 тыс. дес. из 711 тыс. всех сдаваемых крестьянами угодий), или примерно в два раза больше, чем помещики, казна, Крестьянский банк и пр. вместе взятые.

Доходы от аренды также играли для башкир существенную роль (в Златоустовском уезде они сдавали 16% всех своих владений, Белебеевском – 14%, Уфимском – 13%). В горно-лесной части Башкирии огромные площади арендовались промышленными компаниями. Например, в Орском уезде Южно-Уральское АО взяло в аренду у башкир 110 тыс. дес. леса.

Уровень агрикультуры в Башкирии различался. Трёхпольный севооборот в целом господствовал на северо-западе края (Мензелинский, Бирский, запад Белебеевского, Уфимский уезды), здесь преобладали традиционные культуры: озимая рожь (41–48% посевов в 1917 г.), овёс (22–30) и гречиха (8–12%). К югу возрастала площадь залежных угодий, большую роль играло бессистемное экстенсивное землепашество (пестрополье), там сложилось высокотоварное хозяйство.

Вдоль Самаро-Златоустовской железной дороги выделялся средне-дёмский район (современные Альшеевский, Давлекановский и др.) с преобладанием коммерческих посевов яровой пшеницы (57,5%), на северо-востоке сформировался Месягутовский район (пшеница – 36%, овёс – 35, рожь – 25%), снабжавший хлебом и фуражом окрестные горные заводы. В предгорных волостях Златоустовского уезда преимущественно выращивался овёс (49%). Южная и восточная зауральская степная и лесостепная «окраина» Башкортостана представляла собой также зону товарного производства зерна (пшеница – 48%, овёс – 27, рожь – 12%). Животноводство везде имело потребительский характер.

Вокруг Уфы крестьянство постепенно переключалось на пригородное овощеводство, свиноводство, поставляя продукцию на городские рынки.

Кроме традиционных зерновых (рожь – 47%, овёс – 22, гречиха – 16%), много выращивали картофеля (5–8% посевов) и клевера. А самым «культурным» в Башкортостане считался симско-инзерский район (современные Иглинский, Архангельский, Уфимский), где большую роль играло травосеяние (18%), картофель (8%), применялись передовые севообороты, молочное животноводство. Передовая агрикультура была привнесена латышскими, белорусскими и др. переселенцами.

«Действительно, – говорил современник, – каждый, кому приходилось бывать в этом счастливом уголке Уфимской губернии, поражается довольством, зажиточностью латышей». С железнодорожных станций к востоку от Уфы (Черниковка, Шакша, Иглино, Тавтиманово) в 1912 г. было отправлено 140 тыс. пудов лука, более С. 26: 150 тыс. пуд. огурцов, 170 тыс. пуд. картофеля. Из Ауструмской колонии продавалось парижское, голштинское и простое сливочное масло, прессованная сметана и творог.

В горно-лесной части Башкирии (Нуримановский, Белорецкий районы РБ и далее к югу) преобладало малопосевное животноводческое хозяйство. Сохранилось полукочевое башкирское скотоводство – Верхне-Сакмарский, Тамьяно-Тангауровский, кряжевой южноуральский (верховья Инзера и т. д.) районы. В западных предгорьях Урала (Азнаевская, Ильчик-Темировская волости Стерлитамакского уезда, совр. Гафурийский и соседние районы РБ) вплоть до 1917 г. существовали традиции древнего башкирского землепашества с преобладанием посевов проса (23,7% всей площади), а также овса (23,5%) и гречи (14,6%).

Средняя урожайность оставалась невелика, в среднем в начале ХХ в. собирали в Уфимской губернии с десятины по 48 пудов ржи, 44 овса 39 пшеницы.

Нередки были засухи, особенно сильные в 1901, 1906, 1911 гг. Основная масса крестьян вела хозяйство по-старинке, мало применялось даже удобрение. Путешественник весной 1910 г. отмечал возле Табынска: «Единственное, что имеется в изобилии – навоз: его здесь на поля не возят, а валят прямо в реку, так что все берега Белой у деревень представляют собой отвесы из навоза».

В то же время в начале ХХ в. деревня интенсивно насыщалась всевозможным фабричным инвентарём, которого местное крестьянство ежегодно перед первой мировой войной покупало на 2 млн. руб. На земском складе в Уфе продавались, например, 13 видов плугов, многорядные, дисковые, разбросные сеялки, три модификации сноповязалок, два вида жаток, молотилки, сепараторы и многое другое. С 1903 по 1908 гг. объём продаж инвентаря в земских складах Дувана и Месягутово вырос в три раза за наличные и в 13 раз в кредит.

В начале ХХ в. Башкирия превратился в один из крупнейших хлебопроизводящих регионов России.

Площадь посевов в 1912–1913 гг. в Уфимской губернии составляла 2,7 млн. дес. крестьянских и 104,7 тыс. дес. частновладельческих (помещичьих). Валовые сборы в 1913 г. у крестьян доходили до 163,9 млн. пуд., у помещиков – 8,8 млн. В предвоенные годы в среднем из Уфимской губернии вывозилось до 35 млн. пуд. хлебных грузов. По сравнению с концом XIX в. в 1910–1912 гг. вывоз пшеничной муки вырос в 148 раз, проса в 56 раз, гречи в 13, ржи в 9, пшеницы в шесть раз. Всего же в хлебном вывозе преобладали рожь и ржаная мука – 46%, овёс – 18%, пшеница и пшеничная мука – 17%, гречиха с крупой – 11%, горох – 4%.

Отправлялось зерно и мука речным транспортом (85% овса, 74% гороха и ржаной муки, 50% ржи) и железной дорогой (87% вывоза пшеницы, 92% пшеничной муки, свыше 80% проса и пшена). В основном С. 27: хлеб отгружали со станций Давлеканово (за 1911–1913 гг. 8,1 млн. пуд., или 30% всего железнодорожного отпуска хлебов), Раевка (3,7 млн., 14%), Белебей-Аксаково (2,8 млн., 10,5%), Шингакуль (2,2 млн.), свыше 1 млн. отправляли из Аксёново, Шафраново, Чишмов, Уфы, Сулеи.

Крупнейшими бельскими пристанями считались Топорнинская (3,5 млн. пуд. за 1908–1913 гг., или 15% всего речного отпуска), Дюртюли (2,1 млн.), Бирск (2 млн.), Уфа (1,95 млн.), на Каме Николо-Берёзовка (3 млн.).

Отдельное место занимала Мысово-Челнинская пристань, где накапливался хлеб из окрестных губерний (Вятской, Уфимской и пр.), отправлявшая ежегодно по 6–8 и более млн. пуд. В тоже время горнопромышленный район потреблял большое количество привозного хлеба. Златоуст в среднем принимал по железной дороге до 700 тыс. пуд.

По рекам почти весь хлеб из Башкирии направлялся в Рыбинск, главный распределительный пункт, откуда товар поступал в Санкт-Петербург, порты Балтийского моря (Ревель, Ригу, Либаву и пр.). Сразу по железной дороге из Уфимской губернии 3,8 млн. пуд. хлебных грузов ежегодно отправлялись в Германию, в основном в Кёнигсберг (2,9 млн. пуд. уфимского хлеба за 1894–1912 г.) и Данциг (0,8 млн.). А всего доля хлебного экспорта доходила до 15 млн. пуд., вывозились также отруби (133 тыс. пуд.), мясо (205 тыс.), яйца и прочая продукция.

Немалое значение сохраняли гужевые перевозки хлеба (на заводы из селений северо-востока Башкортостана, к станциям Ташкентской железной дороги в Оренбургской губернии).
Основную часть товарного (внедеревенского) хлеба в Башкирии поставляли зажиточные и кулацкие хозяйства (49%), средние и мелкие посевщики (до 10 дес.) давали 43%. На долю помещиков приходилось всего около 8%.

Многоукладный характер экономики влиял на социальную структуру крестьянства Башкортостана. На северо-западе края в деревне господствовали патриархальные, полунатуральные хозяйства, слабо связанные с рынком. Так, в Бирском уезде патриархальные слои (посева 2–10 дес.) охватывали по переписи 1912–1913 гг. 62% сельского населения. Основной задачей для них являлось обеспечение семьи продовольствием, связь с рынком во многом была вынужденной (ради уплаты налогов), почти всё необходимое производилось внутри хозяйства. Обязательным условием существования оставалась община, поддержка коллектива.

Зажиточная верхушка, прослойка сельских предпринимателей была невелика (9,7% в Бирском уезде, во многих волостях меньше) и удельный вес её в начале ХХ в. постепенно сокращался. В условиях надвигавшегося малоземелья, вырубки лесов, распашки сенокосов (в отдельных общинах под пашней находилось свыше 80% всей территории) из-за быстрого аграрного перенаселения, предпринимательские элементы вытеснялись в торгово-ростовщическую сферу.

С другой стороны, кризис традиционного крестьянства, при отсутствии миграции в города, приводил к формированию многочисленной группы пауперов-полупролетариев (хозяйства, имевшие до 2 дес. посева, в Бирском уезде их было 22%, а также 6% беспосевных дворов), которые уже не могли прожить с крохотных наделов, перебивались случайными заработками, нищенствовали. Для интенсификации хозяйства, внедрения машин и передовой агротехники общинная деревня не имела средств и необходимого культурного уровня, в крестьянской среде накапливалась социальная напряжённость. Выход народные массы видели в расширении землевладения за счёт помещиков, государства и т. д.

На юге и северо-востоке Башкирии в начале ХХ в. наблюдались совершенно иные процессы. В условиях сравнительного многоземелья, развитых товарных отношений быстро складывалось предпринимательское, фермерско-кулацкое хозяйство в среде как переселенцев, так и старожильческого населения. В южных волостях Уфимской губернии слой предпринимательских дворов охватывал до 30%, им принадлежало более половины всех посевных площадей, основная часть экономического потенциала. Имелось немало посёлков и даже целые волости, население которых почти сплошь состояло из фермерства. Среднее предпринимательское хозяйство в Башкирии было оснащено передовой техникой, в наиболее крупных отдельные сельские работы (сев, жатва и пр.) почти полностью механизировали.

Прослойка фермерства складывалась в первую очередь среди русских, украинцев, немцев, мордвы, но также внутри башкирского и татарского населения.

Только на юге Уфимской губернии в 1917 г. насчитывалось 11 024 хозяйства с посевом более 15 дес., в том числе 4580 русских, 1757 украинских, 1552 башкирских, 836 чувашских, 800 мордовских, 471 мишарское, 381 тептярское, 250 немецких и т. д. Существование на Южном Урале в начале ХХ в. многочисленного мусульманского фермерства (около 19 тыс. семейств по переписи 1917 г., из них почти 10 тыс. башкир) составляло уникальную особенность Башкортостана.

Некоторые предприниматели создавали высокодоходные крупные хозяйства в сотни десятин посева, с паровыми мельницами, обилием машин. Такие же преуспевавшие агрофирмы принадлежали купцам, отдельным дворянам. Недалеко от Кармаскалов лежало имение дворян Харитоновых, где практиковалось травосеяние, выращивали кормовые корнеплоды, держали много породистого скота (арденнские лошади, швицкие коровы, йоркширские свиньи), имелся 25-сильный трактор, 14 сеялок, две жнейки, паровая молотилка и пр., в Уфу отправлялось сливочное масло, два сорта С. 29: сыра, молоко, сметана.

Урал в начале ХХ в. оставался крупным центром металлургии.

Казённый Златоустовский округ включал три оборонных предприятия, на оружейной и стале-литейной фабриках Златоуста, в Сатке и Кусе выпускали снаряды, шрапнель, гранаты и прочую военную продукцию, численность работавших составляла свыше 12,2 тыс. Стабильное экономическое положение было у предприятий Симского акционерного (с 1913 г.) общества горных заводов, включавшего чугуноплавильные Симский (1,1 млн. пуд.) и (2,1 млн.) заводы, а также Миньярский, где выплавляли сталь (1,3 млн. пуд. в 1913 г.), выпускали готовую продукцию (1,9 млн. пуд.), с числом занятых в 5070 человек.

Катав-Юрюзанский округ князя К.Э. Белосельского-Белозёрского находился в плачевном состоянии. Катав-Ивановский и Юрюзанский заводы с 1908 г. не действовали, Усть-Катавский вагоностроительный завод (850 рабочих) ещё в 1898 г. был продан Южно-Уральскому металлургическому обществу (контролировалось бельгийским капиталом, в 1916 г. здесь было выпущено 1973 товарных вагона и платформ, 84 пассажирских). Лишь в связи с подготовкой к мировой войне было возобновлено производство на других заводах. В этом округе находилось богатейшее месторождение железной руды, где добывалось сырьё для многих предприятий.

Рядом с башкирской дер. Асылгужино в 1910-е гг. возводится передовой по тем временам электро-металлургический завод Пороги.

В горнозаводской зоне Уфимской губернии существовали небольшие предприятия (Никольский чугуноплавильный завод Злоказова, в 1913 г. получили 120 тыс. пуд, 168 работников), гвоздарный завод Цыганова в Усть-Катаве (60 человек) и др., а также печи углежогов (поставлявших древесный уголь) и т. д.

В 1913 г. (когда выплавили 7,5 тыс. пуд. меди, было занято 598 рабочих) закрылся последний из старинных медеплавильных заводов Уфимской губернии – Верхоторский наследников Пашковых в Стерлитамакском уезде.

На заводах Белорецкого округа (Оренбургская губерния) в начале ХХ в. перешли к производству стали (Белорецкий и Тирлянский), Узянский завод временно прекращал работу, а Кагинский завод после пожара 1911 г. был окончательно остановлен. Все заводы Белорецкого округа произвели 1,2 млн. пуд. чугуна. В 1916 г. владелец этих предприятий, торговый дом «Вогау и Кº», продал акции Международному и др. российским банкам.

Общество Комаровских железорудных месторождений (преимущественно французский капитал) в 1903 г. закрыло небольшой Лемезинский чугуноплавильный завод, производство продолжалось только на Верхнем Авзяно-Петровском заводе (в 1908 г. получено 439 тыс. пуд. чугуна), затем ос С. 30: тановлен, работы возобновлены в 1916 г. На базе Зигазинско-Комаровского месторождения железной руды в Верхнеуральском уезде действовал небольшой Зигазинский завод купца М.В. Асеева (в 1915 г. – 677 тыс. пуд. чугуна). Недалеко находились Инзерский и Лапыштинский заводы (в 1910-е гг. выплавлялось 1–1,4 млн. пуд. чугуна), принадлежавшие Инзеровскому АО (главный собственник С.П. фон Дервиз).

В зауральской Башкирии значительных размеров достигла добыча золота.

Так, купцы Рамеевы арендовали практически всю Тамьяно-Тангауровскую башкирскую волость (прииски Исмакаевский, Кагармановский, Рамеевский и др.), крупные разработки рассыпного и рудного золота велись возле Учалов и Баймака, в долине р. Зилаир (АО Южно-Уральское горное, Комаровских железорудных месторождений, Тептярская золотопромышленная компания и пр.). Начинается развиваться здесь цветная металлургия. В 1914 г. проходит опытная плавка на Таналыкском (Баймак) медеплавильном заводе (получено 15,7 тыс. пуд. меди), с 1915 г. действовал циановый завод.

В земледельческой зоне наибольшее распространение получила промышленность по переработке сельскохозяйственного сырья. В 1913 г. в Уфимской губернии насчитывалось 155 мукомольных мельниц, крупянок и сушилок, 34 винокуренных и пивоваренных завода, мукомольные отделения были на многих лесопилках.

Крупнейшими в крае были мельницы-крупчатки А.В. Кузнецова в Стерлитамаке (97 человек работавших) и, лежавшая неподалёку, Аверьяновых в с. Левашево (110 человек), мельница купцов П.И. Костерина и С.А. Черникова в Уфе на Софроновской пристани (85 человек), а также кондитерское заведение, мыловаренный завод и завод колёсной мази наследников Д.П. Берштейна (Уфа, ул. Пушкинская, 114 рабочих).

Особую роль в экономике играло винокуренное производство.

В 1911 г. в Уфимской губернии действовало 25 винокуренных частных заводов, которые поставили в казну 1,011 млн. (в 40º) вёдер сырого спирта на 672 тыс. руб. Ректификация (очистка) спирта производилась на 8 частных заводах и уфимском казённом складе. Далее спиртное поступало на 371 казённую винную лавку и 19 частных заведений (действовала казённая монополия), из которых было продано 1,2 млн. вёдер на 9,7 млн. руб. Основной объём продаж водки приходился на зимние месяцы (с декабря по февраль – 31,5%). Кроме того, работали 9 пивоваренных заводов, поставивших 726 тыс. вёдер пива в 548 распивочных и 233 заведения исключительно на вынос.

Значение казённой торговли спиртным для бюджета было огромным. В 1908 г. чистый доход казны от винной операции составил 7,34 млн. руб., а всё крестьянство Уфимской губернии ежегодно приобретало сельского инвентаря на 2 млн. руб. Кроме этого ввозилось в край немало вин и С. 31: коньяков, а в деревнях процветало шинкарство – тайная продажа водки, недорогая казённая продукция вытеснила самогоноварение, до 90% сельчан брагу варить «почти что бросают».

Крупнейшими в крае по числу рабочих были винокуренный и пивоваренный завод Аверьяновых в с. Левашево под Стерлитамаком (94 человек) и пивоваренный завод А.Г. Вольмута в Уфе (52 человек, где ныне «Витаминный» завод).

Третью по значению отрасль экономики Башкортостана составляли лесозаготовки.

В 1911 г. в Уфимской губернии имелось 19 лесопильных заводов, крупнейшие располагались в Уфе – Уфимского лесопромышленного товарищества (245 работника), Комаровского общества (89 человек) и М.К. Некрасова (134 человек), где скапливались плоты с верховьев Белой, Уфимки и их притоков.

В начале ХХ в. по неполным данным ежегодно в Уфу прибывало сплавом в среднем 13,3 млн. пуд. леса, в том числе 65% строевого, 27% поделочного материала и 8% топлива. Потом лес большими плотами или баржами отправлялся в основном вниз по Волге до Царицына и Астрахани.

В Уфимской губернии действовала масса небольших предприятий по производству кирпича, кожевенные заведения, типографии и пр.

Выделялись Нижне-Троицкая суконная фабрика Алафузовского общества (Казань) в Белебеевском уезде с числом работавших 391 человек, фабрика обёрточной бумаги «Белый Ключ», принадлежавшая самарским предпринимателям (173 человек) – совр. пос. Красный Ключ, Богоявленско-Александровский стекольный завод Пашковых (479 работавших) в совр. райцентре Красноусольский, спичечная фабрика И.П. Дудорова в Нижегородке (Уфа, 95 человек). Достаточно крупным центром издательского дела была Уфа. Здесь имелось несколько типографий, где трудилось более 50 человек (Н.К. Блохина, «Печать» и др.).

Сложная инфраструктура существовала на железных дорогах. Уфимские мастерские и депо являлись крупнейшими предприятиями города. К 1905 г. в железнодорожных мастерских было занято 2000 рабочих, в депо – 600 человек.

Потребности сельского населения во многих товарах и услугах удовлетворяли ремесленники-кустари (в 1913 г. в Уфимской губернии было зафиксировано 1573 кузнеца, 534 портных, 435 сапожника, 418 человек занимались валяльным промыслом и т. д.).

Некоторые кустари, особенно по обработке лесных изделий, работали на заказ, производили для скупщика товары на рынок. В лесных районах развитие получили рогожно-кулеткацкий промысел (865 хозяйств), поставлявшие упаковочный материал, лаптевый (734), колёсный (714) и др. Выпускалась мелкими ремесленниками разнообразная продукция вплоть до изготовления гармоник.

В полосе Самаро-Златоустовской железной дороги широкое распространение получило кумысничество.

Каждое лето тысячи больных туберкулёзом и просто отдыхающих приезжали на башкирский кумыс. Возникшие в районе Шафраново – Белебея кумысолечебные санатории (крупнейшая Нагибина, до 300 мест), все могли принять лишь около 1/5 кумысников. Большинство оседало по окрестным деревням. В 1910 г. в Усень–Ивановском заводе остановилось 500 человек, в Давлеканово/Иткулово – 480, Чуракаево – 380, Ябалаклы – 600, Караякупово – 350 человек В среднем Уфимская губерния ежегодно принимала до 5 тысяч кумысников, плативших за постой, кумыс, питание, разъезды. Заработок для местного населения составлял ежегодно более 400 тыс. руб.

Складывалась финансовая система, обслуживавшая промышленность и аграрную сферу. В Уфе, помимо отделения Государственного банка и казначейства, земство открыло две кассы мелкого кредита (губернскую и уездную), где выдавались небольшие ссуды, имелся городской общественный ломбард. Местные предприниматели создали собственные кредитные учреждения: Городской общественный банк и Уфимское общество взаимного кредита. Открываются филиалы крупных российских банков: Сибирского торгового, Волжско-Камского коммерческого, Русского для внешней торговли.

Широкий размах в крае операций с землёй (залог, покупка) привлёк частные ипотечные банки, учредившие в Уфе земельные агентства – Донского и Нижегородско-Самарского банков. Крестьянство оформляло ссуды для покупки земли преимущественно в уфимском отделении Крестьянского поземельного банка, дворяне закладывали поместья в Самарском отделении Дворянского земельного банка.

В уездных городах местные предприниматели также создают собственные кредитные учреждения, предоставлявшие небольшие ссуды под залог товаров, личное поручительство. В Белебее, Бирске имелись городские общественные банки, в Стерлитамаке и Давлеканово – общества взаимного кредита. В Бирске открылось отделение Сибирского торгового банка. С 1905 г. в Уфе действовала товарная биржа, маклеры совершали сделки по торговле зерном, лесоматериалами, мазутом, аренде и продаже судов и пр.

Острая потребность населения в краткосрочном мелком дешёвом кредите вызвала бурный рост в начале ХХ в. кооперативного движения. Кроме земских касс мелкого кредита, имевшихся во всех уездных городах, на 1912 г. в Уфимской губернии существовало 219 кредитных и ссудо-сберегательных товариществ, 24 потребительских общества, 19 маслодельных артелей. В кооперативное движение вовлекались массы крестьянства.

В Уфе начинает создаваться современное коммунальное хозяйство, действовал городской водопровод, электростанция В.Н. Коншина освещала центр города, разворачивалось асфальтирование улиц (в Уфе в 1914 г. было около 20 автомобилей, единичные легковые машины и мотоциклы имелись в уездах). В 1913 г. работали 40 почтово-телеграфных контор и отделений, длина телефонных проводов превышала 1215 вёрст, корреспонденцию регулярно принимали также на почтовых отделениях, железной дороге, в волостных правлениях.

Продолжала функционировать традиционная система ярмарок и базаров в сельской местности, в городах складывается современная стационарная розничная торговля.

Всего в Уфимской губернии в 1913 г. действовало свыше 12 тыс. лавок и магазинов (7153 бакалейных, 621 мануфактурных, 688 хлебных, 212 галантерейных, 200 железо-скобяных, 54 аптеки и пр.). В Уфе универсальным торговым центром был Гостиный двор, где продавалось почти всё, от картошки до автомобилей. В край ввозились самые разнообразные товары потребления. Например, в Давлеканово в 1911–1913 гг. по железной дороге прибыло свыше 55 тыс. пуд. фруктов (в т. ч. 7 тыс. апельсинов и лимонов, 1,8 тыс. винограда), а также 52,2 тыс. пуд. арбузов и дынь, 615 пудов минеральной воды, 4,3 тыс. пуд. виноградных вин, 7,5 тыс. табака и табачных изделий, 66,1 тыс. керосина, 3,2 тыс. пуд. разной бумаги, картона и книжной продукции.

На оптовых рынках доминировали крупные экспортёры, отправлявшие товар (хлеб, яйца) сразу за границу, в Рыбинск, столицы и т. д. Например, зерно и муку вывозили из Башкортостана крупнейшая парижская хлеботорговая компания «Луи Дрейфус и К°», петербургские фирмы А.Н. Глюкберга и В.М. Давидова, местные купцы В.А. Петунин, С.Н. Назиров, Д.С. Герасимов, товарищество М.К. Башкирова (Нижний Новгород), Т.Д. Грибушин (Пермь) и др.

Торговля и промышленность давали существенную часть налогообложения.

В 1913 г. в Уфимской губернии было собрано всех акцизов (с вина, пива, дрожжей, табака, патентный сбор и пр.) 7,22 млн. руб., да ещё недоимки с прошлых лет 424 тыс. руб. В тоже время небольшой (из-за льготы дворянству) государственный поземельный налог дал всего 165 тыс. руб., налог с недвижимых имуществ в городах и посадах – 135 тыс. руб., государственный квартирный налог – 34 тыс., остатки по выкупным платежам – 2,6 тыс. руб.

Основные суммы с крестьянского населения собирало земство (местное самоуправление). В 1913 г. земские сборы в Уфимской губернии составили 4,73 млн. руб., но и расходы земства достигали 4,67 млн. руб. Городские доходы – 1,32 млн. руб., расходы – 1,29 млн. Именно за счёт местных бюджетов финансировались образование, здравоохранение и пр. С башкир вотчинников собирались дополнительные два небольших налога – частный земский сбор за размежевание башкирских земель (в 1913 г. получено 25,6 тыс. руб.) и лесной подесятинный сбор за заведование башкирскими лесами (16,6 тыс. руб.).

Уровень экономического развития Башкирии обусловил социальную структуру населения.

Промышленный рабочий класс, почти исключительно русский по национальности, был сосредоточен в горнозаводских посёлках, где имелась немалая группа высококвалифицированных мастеров, получавших неплохие заработки, хотя в целом промышленность тогда нуждалась в большом количестве неквалифицированной рабочей силы.

В городах доля пролетариата была небольшой и он в основном был сосредоточен на некрупных полукустарного типа предприятиях.

Значителен был слой ремесленников, мелких торговцев, просто обывателей – мещан, чиновников государственного и земского аппарата, военных, техническая и гуманитарная интеллигенция была также преимущественно русскоязычной. Большое значение имели священнослужители. Сформировалась прослойка местных купцов – предпринимателей, где значительную долю занимала татарская буржуазия, складывался многонациональный средний класс.

Имелась сравнительно немногочисленная группа очень богатых семейств, составивших крупные состояния – купцы Чижёвы, Лаптевы, Софроновы, Костерин, Усманов, Шамигулов и др.

Одновременно в городах скапливалось маргинальное население, выбрасываемое деревней, не имевшее квалифицированных профессий и перебивавшееся случайными доходами. На окраинах Уфы вырастали слободы, почти сплошь заселённые люмпен-пролетариатом. Достаточно аморфная социальная структура населения Башкирии в начале ХХ в. соответствовала переходному этапу от традиционного к индустриальному обществу. Даже образованные «классы» во многом сохраняли менталитет, ценностные установки традиционного общинного сознания. Буржуазная мораль, этика предпринимателя, ориентированная на достижение личного успеха, преуспевания, обогащения с её индивидуализмом отвергалась значительной частью интеллигенции, претворявшей общинный коллективизм в служение народу.

В немалой степени патриархальному российскому обществу соответствовало патерналистское государство. Его отличали сравнительная слабость и немногочисленность чиновничества (по переписи 1897 г. штат чиновников Уфимской губернии превышал 3,4 тыс.), передача государственных функций обществу, например за порядком в деревнях следили сами крестьяне, на земство было возложено всё местное хозяйство.

Аппарат принуждения оставался достаточно слабым, власть держалась на патриархальном, беспрекословном подчинении народа высшему начальству, освящённом традиционным авторитетом религий.

Во главе всего государственного аппарата в губернии стоял губернатор, назначавшийся лично царём. В начале ХХ в. Уфимскую губернию возглавляли Н.М. Богданович (1896–1903), И.Н. Соколовский (1903–1905), Б.П. Цехановецкий (1905), А.С. Ключарёв (1905–1911), П.П. Башилов (1911–1917). На время их отсутствия власть в губернии передавалась вице-губернатору. Управленческий штат, состоявший в системе МВД, включал канцелярию, губернское правление и присутствие, губернатору подчинялись «силовые» структуры, он осуществлял контроль за деятельностью местного самоуправления (земства).

Свой аппарат в крае имел ряд центральных ведомств: министерства юстиции (окружной суд, городские и уездные суды, следователи, прокурорский надзор, нотариусы и пр.), финансов (казённая палата, налоговые присутствия, госбанк, акцизное управление), действовали также государственная контрольная палата, управление земледелия и государственных имуществ (лесоохранительный комитет, землеустроительная комиссия), структуры министерств народного просвещения, путей сообщения и др., министерству императорского двора и уделов принадлежало несколько имений в Уфимской губернии.

«Силовые» ведомства были представлены губернским жандармским управлением (занималось политическими и особо тяжкими уголовными преступлениями, контрразведка), контроль на транспорте осуществляло отдельное Самарское жандармское полицейское управление железных дорог. Общественный правопорядок, борьбу с уголовной преступностью обеспечивали городские и уездные полицейские управления.

Уфа делилась на пять полицейских участков во главе с приставами, которым подчинялись околоточные надзиратели, имелось сыскное отделение, а общее руководство в городе было у полицеймейстера. В уездах полицию возглавлял исправник, охрану порядка на местах осуществлял становой пристав с помощью небольшого числа рядовых стражников, а также десятских, избиравшихся от общин.

На территории Башкирии находились военные формирования: в Уфе (на 1913 г.) 190-й пехотный Очаковский полк, лазарет, конвойная команда, в Златоусте – 196-й пехотный Инсарский полк. На случай войны существовал мобилизационный аппарат для сбора призывников и лошадей.
В общей системе власти сохранялась важная роль дворянского сословия, выбиравшего в каждой губернии Дворянское депутатское собрание. Губернский предводитель дворянства входил в ряды первых должностных лиц, состоял во многих государственных структурах.

Особое место занимало местное самоуправление, земское и городское, избиравшееся наиболее состоятельными слоями населения. Уфимское земство (в Оренбургской губернии земства не было до 1915 г.) находилось под жёстким контролем губернатора, имевшего право отмены принятых постановлений. Но, с другой стороны, в руках земства сосредоточивались огромные финансовые ресурсы, оно распоряжалось сбором налогов, для чего производилась оценка всех имуществ путём регулярных статистических исследований, дорожным делом (мосты, переправы и пр.), народным образованием, здравоохранением, ветеринарией, оказывало агрономическую помощь крестьянству, поддерживало кооперацию, страховало от огня и т. д.

Избранное населением губернское земское собрание определяло состав исполнительного органа – губернской земской управы, включавшей 3–5 человек.

Руководил всей работой председатель управы – С.П. Балахонцев (1901–1903), И.Г. Жуковский (1904), П.Ф. Коропачинский (1904–1917). В городах на сходных принципах действовали думы, которые возглавляли городские головы.

На уездном уровне также имелись органы земского и городского самоуправления, структуры центральных ведомств (финансов, полиция и пр.), но здесь очень важную роль играли уездные предводители дворянства, которые контролировали работу земских начальников (в участок каждого входило по несколько волостей). Например, Белебеевский уезд делился на 13 участков. Земский начальник, чаще всего назначавшийся из местного дворянства, чиновников, отставных военных, уже непосредственно осуществлял надзор за крестьянскими волостями и общинами, рядовой жизнью населения.

Достаточно широко в Уфе были представлены общественные организации.

Одни были сословные (купеческое управление, мещанская управа), другие существовали при государственных структурах (местное управление общества Красного Креста, возглавлявшееся самим губернатором, или Александринская община сестёр милосердия, попечительницей которого была его супруга), имелись также разнообразные частные, объединявшие людей по профессии или интересам (уфимское мусульманское дамское общество, юридическое, врачей, ветеринарное, народных университетов, семейно-педагогическое, любителей охоты, фотографическое и даже поощрения применения собак к полицейской и сторожевой службе).

Начало ХХ в. было временем бурных политических потрясений. Переход от традиционного общества к индустриальному (капиталистическому) сопровождался в России неизбежными кризисными явлениями, разрушением старых социальных структур, отказом от многих прежних этических установок, ухудшением положения широких народных масс, не умевших приспособиться к новой жизни. Большую роль сыграла консервативность государственного аппарата, отстававшего от требований времени.

Среди местной интеллигенции, учащейся молодёжи, образованных рабочих распространение получали оппозиционные настроения, чему способствовала продолжавшаяся ссылка на Южный Урал политических преступников.

Так, в 1900–1901 гг. в Уфе отбывала срок ссылки Н.К. Крупская, которую дважды навещал её муж, В.И. Ульянов (Ленин), лидер нарождавшегося большевистского течения в РСДРП. Маленькие С. 37: кружки уфимской революционно настроенной интеллигенции в 1901 г. вошли в «Уральский союз социал-демократов и социалистов-революционеров», занимались пропагандой. В 1903 г. эсдеки отделились, создав собственный комитет.

Металлургическую промышленность края в 1900–1903 гг. сильно затронул мировой экономический кризис. Упадок производства, увольнения вызвали рост забастовочного движения, бастовали на Белорецком, Тирлянском, Юрюзанском и других предприятиях. Особенно крупная стачка вспыхнула на казённом Златоустовском заводе в марте 1903 г. Город оказался во власти рабочих, местная власть была парализована.

Прибывший уфимский губернатор не сумел взять ситуацию под контроль, уговоры закончились попыткой захвата рабочими дома горного начальника, где укрывались власти, и расстрелом толпы. По официальным сведениям было убито 28 человек, умерло от ран – 17, ранено – 83 человек.

В ответ небольшой кружок уфимских эсеров организует первое террористическое покушение в крае, 6 мая 1903 г. в Ушаковском парке Уфы застрелили губернатора Н.М. Богдановича.

Трагические события 9 января 1905 г., положившие начало первой русской революции, сразу вызвали отклики в Башкирии, где состоялись митинги, собирались деньги в помощь жертвам, распространялись революционные листовки, антиправительственные настроения охватывали общественность, зимой – весной 1905 г. проходят единичные стачки на горных заводах. 1 мая полиция в Уфе разогнала революционный митинг. А вечером 3 мая 1905 г. в летнем театре во время антракта эсер-террорист стрелял в губернатора И.Н. Соколовского, получившего ранения в шею. Летом в крае прошли кратковременные забастовки – железнодорожников в Уфе в начале июля, на золотых приисках в августе, отмечались лесные порубки в отдельных помещичьих имениях, наблюдается численный рост революционного подполья.

Осенью 1905 г. Башкортостан охватил острейший политический кризис.

В начале октября рабочие и служащие Самаро-Златоустовской железной дороги присоединились к всероссийской политической стачке, затем начинают бастовать телеграфисты, служащие уфимского земства, учащиеся и др. Обычная жизнь была почти парализована. После получения в Уфе известий о царском манифесте 17 октября, даровавшего гражданские свободы, воцарилось всеобщее ликование. Демонстрацию во главе с городским головой приветствует сам губернатор, в Ушаковском парке проводится митинг.

В ответ 23 октября в Уфе состоялась манифестация под лозунгами защиты монархии, во время которой демонстранты насмерть забили трёх человек. Среди железнодорожников начинается расслоение, создаётся «патриотическое общество рабочих», социал-демократы и эсеры организуют боевые дружины.

В ноябре поднимается новая волна революционного движения. Неоднократно бастуют железнодорожники, явочным порядком вводится 8-часовой рабочий день, создаётся стачечный комитет, идут митинги, бастуют учащиеся. В тоже время наступивший хаос привёл к отходу от революции интеллигенции, предпринимателей, просто «обывателей». Окрепла и власть, накопившая опыт в борьбе в революционным движением.

7 декабря 1905 г. одновременно с Москвой началась политическая стачка в уфимских железнодорожных мастерских, к ней присоединяются депо, другие предприятия, учебные заведения города, бастовали на горных заводах. На базе стачечного комитете создаётся Совет рабочих депутатов во главе с И.С. Якутовым.

Совет возникает и в Златоусте. 9 декабря в сборочном цехе железнодорожных мастерских проводится митинг, где обсуждался вопрос о вооружённом восстании. Революционеры взяли заложников (начальника станции Уфа и двух офицеров), приготовились к обороне от подошедших солдат и казаков, затем бросили бомбы. Войска открыли огонь, митинг и совет были разогнаны, ранено несколько человек. Затем начинается увольнение революционеров и, хотя работа в депо возобновилась только 17, а в мастерских 30 декабря, ситуация в Уфе и губернии уже полностью находится под контролем администрации.

Революция идёт на спад. Крупные забастовки происходят осенью 1906 г. в Тирляне, Белорецке, вооружённое столкновение в Симе. Эпизодические волнения наблюдались в деревне: порубки лесов, сопротивление размежеванию земель и пр., усугублённые неурожаем 1906 г. Резкое уменьшение массовых выступлений, сокращение добровольных пожертвований от средних классов, укрепление правоохранительных органов вынудило сложившееся в крае революционное подполье изменить деятельность.

Южный Урал превратился в один из центров терроризма.

В 1906–1907 гг. в Уфимской губернии ежегодно совершалось до 14 терактов, эсеры покушались на вице-губернатора Келеповского, совершили ряд убийств, неоднократно закладывались взрывные устройства. Группа анархистов-коммунистов занималась вымогательством, многие уфимские купцы уплачивали дань революционерам.

Боевая организация социал-демократов в августе – сентябре 1906 г. проводит две крупнейшие экспроприации. Ограбление поездов, перевозивших деньги, у станции Дёма и разъезда Воронки принесло большевикам около 180 тыс. руб., на которые был проведён V съезд РСДРП, финансировались другие общепартийные мероприятия. Всего эсдеки организовали до 20 эксов (захват оружия, динамита, денег, шрифта), работали подпольные лаборатории по изготовлению бомб.

В дальнейшем боевые организации всё больше отдаляются от партийных комитетов, превращаясь в самостоятельные замкнутые структуры.

В 1908–1909 гг. в Уфимской губернии отмечено более 20 терактов (в т. ч. убийство анархистами в июне 1908 г. начальника депо станции Уфа) и несколько крупных экспроприаций. В Миассе уфимские большевики 1 октября 1908 г. захватили почту, похитив 40 тыс. руб., а 2 сентября 1909 г. там была ограблена железнодорожная станция, налётчикам досталось около 60 тыс. руб. и пять слитков золота. Активные действия полиции привели осенью 1909 г. к полной ликвидации терроризма в крае.

Одновременно были уничтожены партийные комитеты в Уфе эсеров (конец 1908 г.) и эсдеков (лето 1909 г.). Отдельные попытки возродить революционное подполье пресекались полицией и вплоть до 1917 г. партийных структур в городах и заводах Башкортостана (кроме Миньяра) не существовало. Несмотря на эпизодические трудовые конфликты на горных заводах, особенно в 1910–1914 гг., политическая обстановка в крае была спокойной.

Эволюция России в сторону конституционной монархии, учреждение парламента привело к регулярному проведению в Башкортостане избирательных компаний в Государственную Думу. Первыми депутатами от Уфимской губернии в 1906 г. были избраны кадеты А.А. Ахтямов, С.П. Балахонцев, С.Д. Максютов, Ш.Ш. Сыртланов, К.-М.Б. Тевкелев, граф П.П. Толстой, Я.Х. Хурамшин, а также С.-Г.С. Джантюрин, Г.В. Гутоп и трудовик И.Д. Бычков.

Избирались лица разного национального и социального положения: от помещиков и юристов до мулл, крестьян и рабочих.

В последние III и IV Думы от Уфимской губернии выбиралось по 8 депутатов. Уфимское губернское земское собрание также избирало одного члена Государственного совета (с 1912 г. граф А.П. Толстой). Отдельные депутаты-мусульмане проходили от Оренбургской губернии (М.-З. Рамеев, З. Байбурин).

Начавшаяся в 1914 г. первая мировая война привела к глубоким переменам во всей социально-экономической жизни Башкортостана. Из Уфимской губернии к 1917 г. было мобилизовано 323,2 тыс. человек, или 45% всего числа работников-мужчин, из Оренбургской – 160,3 тыс. (49,6%). Для нужд фронта реквизировали рабочих лошадей, за годы войны поголовье которых у крестьян Уфимской губернии сократилось с 848,5 тыс. в 1912–1913 гг. до 781,7 тыс. в 1917 г.

Если горнозаводская промышленность края полностью переключается на выпуск военной продукции (в Белорецке производили колючую проволоку, на Симских заводах – снарядную сталь, пушечные болванки, повозки и пр., в Златоусте в 1914 г. выпустили 438,8 тыс. шрапнелей, снарядов, бомб, в 1916 г. – 835,3 тыс. штук), то гражданские отрасли приходят в упадок.

С середины 1916 г. край охватывает экономический кризис, начинается бурная инфляция. Если в январе 1916 г. ржаная мука в Уфимской губернии стоила 1,15 руб. за пуд, то в январе 1917 г. продавалась за 2,2–2,6 руб., наступил товарный голод, в продаже не хватает муки, соли, спичек, мыла. С. 40: В течение 1916 г. вводится карточная система (в Оренбурге полагался пуд муки на человека). Больших масштабов достигает спекуляция.

Крестьянское хозяйство Башкортостана тоже постепенно сокращает производство. Если в 1912–1913 г. площадь крестьянских посевов в Уфимской губернии составляла 2707 тыс. дес., то в 1915 г. – 2398 тыс., в 1916 г. – 2359 тыс., в 1917 г. – 2549 тыс. дес. К 1917 г. происходит уменьшение поголовья крупного рогатого скота и овец, выросло лишь число свиней. Особенно сильное падение производства происходит в помещичьих хозяйствах, где за годы войны площадь посевов сократилась на 32%.

На селе оставались немалые запасы хлеба, но разрушение рынка привело к быстрой натурализации экономики, росту прямого товарообмена, зажиточные верхи деревни и середняки, держатели основной массы хлеба, прекращали продажу зерна.
Правительство повышало закупочные цены, в конце 1916 г. была введена хлебная развёрстка, крестьянство было обязано сдавать хлеб по твёрдым ценам, в случае отказа его реквизировали. Всего в Уфимской губернии было заготовлено в кампанию 1914–1915 гг. 10 млн. пуд. хлеба, в 1915–1916 гг. – 18,5 млн., в 1916–1917 гг. – 24 млн. пуд. (при плане поставок в 43,1 млн. пуд.). В целом Южный Урал оставался одним из наиболее благополучных по снабжению регионов России.

Экономический кризис, неудачи российских армий на фронтах породили острый политический кризис в стране, достигший и Башкортостана. Росло забастовочное движение на горных заводах, среди рядового населения и образованного общества получили распространение антимонархические настроения, убеждённость в предательстве царицы, слухи про Распутина циркулировали повсеместно, авторитет верховной власти упал.

2013-10-12T21:09:11+06:00 lesovoz_69 Башкирия История и краеведение Экономика и финансы история,краеведение,Уфимская губерния,экономика,этнография Уфимская губерния в конце XIX – начале ХХ века Публикуем отрывок из учебника "История Башкортостана в XX веке" (Уфа: Изд-во БГПУ, 2007). 1. Территория и население края На рубеже XIX–ХХ в. основная часть территории современной Республики Башкортостан входила в состав Уфимской губернии, западные, северные и северо-восточные границы РБ почти точно соответствуют... lesovoz_69 lesovoz_69 lesovoz [email protected] Author Посреди России